Это наша земля

Вступление

Артур Кузнецов

Украина, г. Харьков, 2014 год

Когда я шёл служить в армию, я верил в чистоту намерений своих руководителей. Я не из тех фанатиков, кто свято предан одной идее, которую ему навязывают сержанты, крича во всё горло заученные из боевиков речи. У меня были совершенно другие взгляды, и я верил, что армия научит меня защищать родину от врага, каким бы он ни был. Нас учили стрелять, в нас наглухо вбивали чувство дисциплины и непреклонности, нас гоняли по лесам, закаляя тем самым немаловажное правило "держаться до конца". Здесь ты не мог быть один, одиночкам живётся туго, и один в поле не воин.

Я прошёл эту школу с достоинством, выйдя на демобилизацию лейтенантом. Полтора года не прошли даром, да и что можно было делать всё это время в поглощённой кризисом и катаклизмами стране. Когда мир был на грани военного конфликта, страна призвала практически всех к военной службе. И тогда сразу же возникает вопрос: "А где же берутся на всё это деньги, если в стране 80% безработицы?". Если вы спросите кого-то о том, где он взял один миллиард евро, то в ответ непременно получите фразу: "У меня достаточно ума, чтобы их заработать". Забавная фраза и сразу же подкупает своей фальшивостью.

В то время как человеческая цивилизация катится в бездну, начинаешь задумываться над тем, что тебе не нужна карьера. Это привилегия общественной иерархии, которая была создана для того, чтобы держать структуру общества и управлять им. Да, вроде бы и не плохо то, что эта пирамида работает, и тем самым нет беспорядка. Но чего бы мы добились, если бы должности занимали только достойные люди, которые знают своё дело? Настоящие люди, а не сынки миллионеров, привыкшие только тратить деньги в ночных клубах и кататься на дорогих машинах.

Идеального общества не было и не будет никогда. Мы люди, а это уже отрицает возможность создания подобного общества. А когда на улице твориться такое, то идеальное общество было бы очень кстати. И в ближайшее время будут цениться только человеческие качества и возможности, а никак не полнота кошелька. Хотя..., эти богачи лихо скупили невероятно дорогие места себе и своим близким в надежных бункерах и шатлах.

Последние дни лета выдались очень жаркими, собственно как и всё лето. Солнечная активность била все рекорды за всю историю человечества, а может даже и планеты. На улице уже трудно было обнаружить градусники, что так часто висели на окнах, поскольку те лопались даже в тени. Шестьдесят градусов — такого ещё не было никогда, а ночью температура падала до пяти-семи и приходилось тепло одеваться, чтобы выйти на улицу. Собственно поэтому люди сидели дома, боясь показаться на солнце, и грели шаткую надежду того, что всё это вскоре закончиться.

Безработица съедала страну, люди выходили на улицу под вечер и громили магазины, брали продукты первой необходимости. Беспорядки пока ещё не достигли тех масштабов, которые могли угрожать стране революцией. Но вскоре власти объявили чрезвычайное положение, организовав вечерние патрули и бригады миротворцев. Меня не призвали, но я чувствовал, что скоро нужно будет ожидать мобилизационный билет.

Если бы весь мир не переживал то же самое, то нам могли помочь продуктами питания и как-то урегулировать кризис. Но подобная ситуация была везде.

Туристический бизнес рухнул этим летом за один месяц, когда из-за ужасных погодных условий курорты не получили и пяти процентов ожидаемых клиентов. А те пять процентов счастливцев, что всё же рискнули поехать, получили многочисленные ожоги или были застигнуты в последствии смертью. Пляжи затопило, когда мировой уровень океана поднялся на два метра из-за таяния ледников. Тяжёлая промышленность и добыча полезных ископаемых стали из-за критических условий труда. В тоннелях шахт горняки могли спечься как курица в духовке. Я думаю, не стоит говорить о том, что постоянные пожары уничтожали не только леса, но и жилища.

Я видел безнадёжные взгляды людей и понимал, что никто не сможет нам помочь. Бессилие и неизвестность — вот что заставляет кого-то дрожать от страха, а в ком-то наоборот бурлит адреналин, заставляя сердце биться сильнее. Я даже не знал, что будет завтра. Будет ли последняя война, накроется ли вся человеческая цивилизация медным тазом — мне было даже интересно. Тогда я увижу конец жизни на этой планете и буду одним из последних жителей. Так ведь не больно умирать, когда знаешь, что ты увидел всё, а больше никто не сможет увидеть. Ты прожил эту жизнь, а после пустота.

И я четко решил, что для меня будет лучше сегодня пойти на проводы друга в мобилизацию и хорошенько оторваться. Забыться и побыть немного в окружении друзей. Компания лечит даже самые тяжёлые раны, одиночество лишь делает эти раны больше. Поэтому вердикт однозначен и через пару часов я буду находиться в шумной компании и пить всякую дрянь под громкую заводящую музыку.

Пальцы нашли необходимый контакт в телефоне, и я услышал длинные гудки.

— Алё, кабанчик, — весело крикнул в трубку Денис. — Неужели сегодня мне выпадет честь наблюдать тебя на проводах Сани?

— Да, я скоро умру в этом замкнутом коробке, пора бы уже и развеяться.

— Ах, здесь ты чертовски прав.

Эта старая фраза вызвала у меня невольную улыбку.

— Я заеду за тобой?

— Ты думаешь, что потом сядешь за руль? Я возьму такси после работы и захвачу тебя в пять, добро?

— Добро.

— Тогда до встречи, выбрейся хоть на такой случай, а то уже две недели как дед Мазай. Может с кем-то и познакомишься, — пробормотал Денис, а затем с ноткой осуждения добавил, — а то эта Тея крепко засела в твоей стальной башке.

— Хорошо бы, хоть и не лучшее время заводить какие-то отношения.

— Перестань, лучше уже не будет. Всё, шеф идёт, жди меня в пять.

— Счастливо, — только и успел промолвить я, как услышал в трубке гудки.

Что ж, пора уже забывать прошлое и жить настоящим, поскольку будущее обещает быть катастрофически гадким.

Михаил Беднов

Россия, г. Нижний Новгород, 2014 год

— Подсудимый, Михаил Беднов, осуждённый за убийство двадцати пяти летнего Александра Полотского, приговаривается к пятнадцати годам лишения свободы в колонии строгого режима. Приговор судей окончателен и обжалованию не подлежит. Прошу взять осуждённого под стражу и увести.

Сердце Михаила на несколько секунд замерло, и он слышал только монотонный голос, выносящий приговор. Голос этот со скрежетом проносился в сознании, лишая его последней надежды. Он медленно повернулся и увидел, как ноги матери подкосились, но отец успел подхватить её. Слёзы бежали по её щекам, скатываясь на одежду. Алёна закрыла глаза, и он не смог увидеть её карих, полных отчаяния глаз.

После чего удар судейского молотка глухим щелчком отзвучал в сознании Михаила.

— Осуждённый будет отбывать срок в городе Севастополь. Комиссия присяжных распорядилась отправить Михаила Беднова завтра в десять утра, поэтому все близкие могут попрощаться с ним в назначенное время.

Михаил чувствовал, как наливаются жаром его щеки, но он ничего не мог с собой поделать. Стражи завели ему руки за спину и будто кусок льда обожгли кожу браслеты, щелкнув на запястьях.

— Туда, — скомандовал молодой парень лет двадцати и взял осуждённого по руку. — Направо.

Ноги будто налились свинцом, и тело отказывалось двигаться. Вот и всё, вся жизнь перед его же глазами потеряла смысл. Ни семьи, которую они с Алёной так долго планировали, ни работы, ни друзей, ничего..., как теперь он посмотрит в лицо родителям, которые воспитали его и дали ему всё необходимое в жизни. Чтобы он был сильным и успешным. Мать не увидит внуков, а ведь для них это так важно, для них это смысл жизни.

Алёна открыла глаза, и они встретились взглядом.

— Ты же знаешь, я не виноват..., — только и смог проговорить Михаил, когда его проводили рядом с ней.

Она ничего не ответила, отвела влажные глаза и заплакала. Мать рыдала рядом, а отец обнял её и смотрел на меня. Михаил не мог понять, что было в этих глазах, толи осуждение, толи понимание. Но однозначно он чувствовал себя скверно, и в данный момент ему хотелось провалиться под землю. Скрыться от глаз и не выносить позора, который повесило ему общество.

Да, он убил человека, случайно убил. Он защищался от троицы богатеньких ублюдков, которые решили повеселиться на улице. Михаил защищал свою честь и свою жизнь, но это уже не играло роли. Удар и падение одного из папенькиных сынков, удар головой о бордюр, скорая, реанимация, смерть. Депутат пообещал засадить Михаила в тюрьму, и это у него получилось. Свидетельствовали дружки погибшего, деньги решают всё, и теперь всё было решено.

Холодный, пустой коридор, временная камера с железной койкой. А на утро долгая поездка в новое жилище, которое будет его домом на протяжении следующих пятнадцати лет. Вся жизнь коту под хвост, и всё из-за одного урода, возомнившего себя безнаказанным. Печально, что подобный произвол встречается всюду, и никто не застрахован. Защитишь себя и окажешься виновным. Порой даже кажется, что законы дикой природы намного справедливее. Наши же законы — те же дикие законы, только облачённые в структурированную форму и поддержанные неизменным аргументом — деньгами. Слабые особи всегда погибают, даже в нашем обществе. Не выдерживают конкуренции и ударов, но тем не менее мы считаем, что наше общество превзошло других животных на много ступеней. Но ведь мы остались такими же.

Прошло минут сорок с того момента, как Михаила увели и доставили в камеру. Ни родители, ни Алёна — никто не направился за ним . Они все ушли, убитые горем и скорбью. Михаил надеялся на то, что они придут утром, сильно надеялся, ведь это было ему необходимо. Это было для него чрезвычайно важно, они были его семьёй, лишь они одни были поистине дороги для него.

И хоть Михаил понимал, что всё уже не будет так как прежде, он просто хотел увидеть их, посмотреть в глаза и попросить прощения. Родители будут ждать его, даже пятнадцать лет, даже пятьдесят лет, но они уже понимают, что у них не будет внуков, у них не будет старческой радости и заботы. Всё кончается рано или поздно, для них это кончилось, даже и не начавшись.

Алёна — она не будет ждать его. Как бы больно ему ни было, но это было уж слишком. Двадцать пять своих молодых лет отдать заключённому, убийце, человеку, который выйдет уже стариком и вряд ли найдёт хорошую работу. Всё не будет как прежде, всё слишком очевидно. А ей хочется любви, детей, жизни, в конце концов. И даже если она захочет его ждать, то он знал, что это продлиться долго. Она должна продолжать строить свою жизнь, он не садист, чтобы требовать у неё обратного. Михаил должен был понять, и он понял. У него было достаточно времени, чтобы разобраться в себе и мыслях.

Сердце сжималось в груди, слёзы подступали к глазам, когда он вспоминал всё, что было для него дорого. Убийцы не плачут, потому что у них нет души, у них нет ничего. А у Михаила было всё, что необходимо для человеческой жизни. И теперь эта жизнь была перечеркнута большим крестом.

Михаил не мог уснуть всю ночь. Но когда первые лучи солнца осветили землю, истощение и усталость взяли своё.

Виталия Котельникова

Россия, г. Ростов, 2014 год

— Юль, конечно, я не считаю, что это хорошая идея лазить по горам в такие погодные условия, но раз уже пообещала, то придётся, — темноволосая стройная девушка пожала плечами.

— Да брось, Вит, мы же не одни едем, тем более Крымские горы очень красивые. Ты просто представь: с одной стороны горы, с другой море. Ух, у меня сейчас аж мурашки по спине пробежали.

Вита в ответ поморщилась.

— Я уже собрала рюкзак. Куртку тёплую еле запихнула, — она развела руки в стороны. — Ужас, едем в такое пекло и берем с собой тёплую одежду. Парадокс. Что в мире твориться...

— И не говори. Вот заодно и отдохнём от всех этих неурядиц.

— Главное не поджарить попки на солнце, а то знаю я ваши солярии, мадам.

Юля улыбнулась и невозмутимо продолжала раскладывать еду в соответствующем отделе рюкзака.

— Хорошо, что ночью будем идти, а днём отсиживаться в пещерах, поэтому нет повода для беспокойств.

— Хоть что-то радует.

Юля кивнула, и большой локон волос с легкостью упал на лицо.

По телевизору сообщали о политических распрях во Франции и бунтах в Риме. Вся идеология Ватикана уже находилась на грани заката своего величия и люди совсем не боялись ангелов с небес или прихода Судного Дня. В Интернете появилось видео, где римский архиепископ, изрядно перебрав в компании друзей после того, как его дом спалили бунтовщики, заявил: "Если в мире столько несправедливости, то нет никакого Бога и ангелов, всё это сказка для наивных простаков". Он, видимо, не знал, что его снимают. Если даже сподвижники религии сомневаются в её существовании, то люди тем более впадут в смятение.

Всему тому, что случалось в мире находили структурированные и обоснованные факты. И всё меньше люди верили в своих лидеров, всё больше накапливали зла в себе. Да и какие могут быть лидеры в странах, в которых демократия не даёт возможность поднимать народ, а наоборот, убирает средний класс как таковой и оставляет только рабов и королей?

Жители Дальнего и Ближнего Востока с улыбкой смотрели на европейскую демократию, которая сжирала своих же создателей. Мир стал далеко несовершенен, человечество давно перешло через косяк взлёта своей цивилизации и теперь неуклонно катилось вниз. Никто не бил тревогу, сильные страны слабели и рушились, уступая место более слабым и неразвитым, которые закалились в бесконечной борьбе за выживание и теперь могли дотянуться до великих некогда держав. Самые наивные до сих пор пытались положиться на законы демократии и выходили на улицы с транспарантами и флагами в протест власти. Более опытные уже давно осознали, что ничего всем этим не добиться, поскольку люди уже не знают, чего хотят, и общей идеи для борьбы просто-напросто нет.

И теперь с каждым днём становилось всё страшнее жить. Вспышки на Солнце стали более интенсивными и постоянными, отчего земная поверхность выгорала. Температура днём достигала шестидесяти градусов, даже больше. А ночью резко снижалась до пяти-восьми. Ученые также винили в этом разрушение озонового слоя, но факт состоял в том, что солнечная активность стала действительно слишком высокой.

Мир рушился на глазах. Бардак в мире, глобальные проблемы, экологические катастрофы, халатное отношение властей к политике привели всю Европу в упадок. На Американском континенте стало и то хуже: ослабевшие от экономических разрушений страны едва могли оставаться на плаву благодаря своим внутренним ресурсам.

Идеальное общество, к которому человечество стремилось столько лет, оказалось гнилым благодаря программам уничтожения национального единства народов. Наркотики, алкоголь, курение, проституция, азартные игры — ничто не могло так разрушить общество, как факторы человеческой распущенности. Фундамент общества дал трещину, и вся структура медленно стала рассыпаться.

Вита выключила телевизор и попыталась отогнать от себя дурные мысли.