О происхождении Н.И. Кобозева

Масленков И.В.

историк, краевед, г. Харьков

Аннотация: Статья посвящена исследованию родословной выдающегося советского химика Н. И. Кобозева. Благодаря привлечению широкого круга источников, в том числе архивных, впервые вводимых в научный оборот, выявлены территориальные и социальные корни семьи известного ученого, тесно связанного с Южным Порубежьем России.

Ключевые слова: служилые люди, российское крестьянство, купечество, мещанство.

Annotation. The article is devoted to the study o f the pedigree o f the outstanding Soviet chemist N. I. Kobozev. Thanks to the involvement o f a wide range o f sources (including archival sources, what are introduced into scientific circulation for the first time), have been revealed the territorial and social roots o f the family o f the famous scientist and closely connected with the Southern Border o f Russia.

Key words: service class, Russian peasantry, merchants, philistines.

О происхождении Н.И. Кобозева

Вклад в историю науки выдающегося советского химика Николая Ивановича Кобозева (1903-1974), доктора химических наук, профессора химического факультета МГУ, широко известен. Существенное прикладное значение имели его разработки процесса получения азотоводородной смеси взрывной и окислительной конверсии метана, испытания метода электрокрекинга метана до ацетилена и водорода, создание высоковольтного реактора для получения удвоенного выхода оксида азота, осуществление прямого электросинтеза концентрированной азотной кислоты, разработку более производительных методик получения концентрированного озона, пероксида водорода и других окислителей. Н.И. Кобозев также является автором нескольких общетеоретических трудов и по праву считается ученым с мировым именем.

О новаторстве Н.И. Кобозева в химической науке, о его нелегкой судьбе и удивительных человеческих качествах остался значимый массив источников и исследований, в том числе и воспоминания его коллег и учеников. Но вот сведения о его происхождении практически отсутствуют. А между тем они могли бы стать весьма любопытной иллюстрацией перипетий истории России XVII-XX вв. Также следует отметить и то, что отечественная генеалогия на протяжении почти двух столетий уделяла повышенное внимание представителям дворянского сословия, оставляя в тени купечество, мещанство и крестьянство. Положение стало меняться только в последние десятилетия. Данная статья является естественным продолжением подобных тенденций российской историографии.

Для удобства предлагаемая работа построена в виде поколенной росписи по нисходящей линии, выстроенной от предка к потомкам — детям, внукам, правнукам и т.д. Такой принцип позволяет не запутаться в многочисленном потомстве, не нарушить хронологию и соблюсти необходимый порядок изложения.

Но прежде следует рассмотреть природу самой фамилии, выявить ее происхождение и значение. Может показаться, что фамилия произошла от названия музыкального инструмента, а именно "кобзы". Однако даже беглое рассмотрение вопроса показывает несостоятельность подобной версии. Скорее всего фамилия происходит от слова "кобуз" — наименование вида коршуна, сокола, диал. кобызок, скобызок, польск. kobuz, kobz "вид сокола", укр. кобуз, кобец, кобчик; нем. Наbiсht "ястреб". Фамилии Кобзев, Кобузев, Кобозев, Кобызев, Кобезев и Кобазев имеют общее происхождение и изменялись по разным причинам — ошибке писаря, переход в иное сословие и т.д. Порою даже в одном документе можно встретить различное написание.

Фамилия Кобузев началась с боярского рода Рязанского княжества. Рязанские Кобузевы упоминаются с конца XV века. В 1585 году фиксируются Кобузевы и в Епифани . Впрочем, не исключено, что здесь мы имеем дело с одним из представителей рязанских Кобузевых.

Кобузевы были записаны в Рязанские дворянские списки конца XVIII века, подавали документы на причисление к 6-й части Родословной дворянской книги Рязанской губернии, однако не смогли доказать свое старинное происхождение и не были причислены к древнему дворянству.

Во времена Российской империи носителями этой фамилии были в основном однодворцы, т.е. потомки служилых людей, купцы и казаки. Но были среди них и те, кто сумел выхлопотать официальное дворянство, как, например, курские Кобозевы.

В XVII веке, когда Московское государство начало теснить татар на южных границах и осваивать Поле, встречаем множество Кобозевых среди служилых людей. Были они в Белгороде, Осколе, Курске, Воронеже, Данкове, Ельце, Карпове, Ливнах, Орле, Тамбове, Хотмыжске и в других новопостроенных городах. Интересно отметить еще один район появления фамилии. Так, на территории современной Белоруссии находим некоего Мишку Кобызя, упомянутого в 1487-1489 гг. в реестре писаря Федька. "Реестр писаря Федька, почат писати, как поехал король его милость з Вилни до Ляхов месяца марца 17 день, индикт 6... Мишку Кобызю 6 коп с корчом Менских, а 6 коп з мыта Ковенского" . В начале XVI столетия среди бояр, приписанных к Мозырскому замку, жила семья Кобызевичей. Но данный род имел татарское происхождение. Их предок Кобыз происходил из числа татарских пленников, поселенных Витовтом в окрестностях Мозыря в качестве замковых слуг. Позже Кобызевичи крестились и вошли в состав мозырского боярства, приобрели "третину земли Боковские, фольварок Пашковщину и Чортковщину, а в них 4 волок поля", а со временем перебрались в Киев . В смоленской десятне 1574 г. также упомянуты несколько Кобезевых и Кобозевых . Находим Кобызовых и в смоленской десятне 1606 г. Как видим, фамилия возникла не позднее конца XV века, а на протяжении последующих столетий, в результате различных трансформаций, дала несколько новых форм.

Первое упоминание о предках Н.И. Кобозева встречаем в переписи г. Белгорода и уезда 1678 г.: "В том же селе Мелехове за белгородцем за Ортемом Федоровым сыном Пищулиным крестьян... Савка Осипов сын Кобозев. У него детей Ивашка, Мишка да Фролка, да Олешка, Козмка. Да у Ивашки сын Ивашка. У Фролки сын Гришка пяти лет" . Крестьянин Савка Осипов Кобозев и является самым дальним предком Н.И. Кобозева, известным на сегодняшний день.

Материалы Ландратской переписи показывают, что на 1718 г. Кобозевы в с. Мелехово уже не проживали. Но вот в Белгороде среди посадских людей имеется "во дворе вдова Устинья Козмининская жена Кобызева 50, у ней сын Дмитрей 20 лет" . В нашем распоряжении также есть две редакции первой ревизии, проходившей в 1721-1722 гг.: "1721 году июня в (пропущена дата) день по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца в Белгороде в ратуше ратушским бурмистрам Федору Крашенинникову, Ивану Морозову белгородец посадской человек Дмитрий Казмин сын Кобозев сказал по Евангельской заповеди Господни в правду. Живу я в Белгороде себе двором, отраду мне двадцать четыре году, у меня сын Стефан году. Итого мужеска полу два человека. Десяток денги налог 1721 году плачу в один побор шесть алтын полторы денги. А кроме тех помянутых душ мужеска полу в моем дворе детей, и братьев, и свойственников, прикащиков, и сидельцов, и крепостных, и наемных, и никаких пришлых, и гулящих людей, и работников, утаенных у меня нет. А будет я сказал ложно или хотя единую душу мужеска полу утаил и зато указал бы великий государь учинит мне наказание бить кнутом нещадно, да сверх того за всякую утаенною душу из моего двора взять лутчего человека в салдаты в незачет положенных рекрут. У подлинной скаски рука приложена такова. Белгородец посадской человек Дмитрей Кобозев сказал и всей своей скаски написал самую истину неутоя не единыя мужеска полу душу и руку приложил" . Вторая, более поздняя редакция, сообщает дополнительные сведения о Дмитрии Козмине, его ремесле и семье: "Во дворе Дмитрей Казмин сын Кобозев 24 живет своим двором в приходе церкви Преображения Господня, имеет ремесло. У него сын Степан году, делает кресты и серги медные, тягла платил на 1722 год десяток денги. Из прочих доходов один рубль дватцать три алтына полшесты деньги с пол деньгою. В него Дмитрея в 1722 году в июне месяце родился сын Иван" .

Таким образом, из документов следует, что семья Кобозевых изменила социальный статус, порвала с крестьянством и вошла в состав посадского населения г. Белгорода. В этом нет ничего удивительного, поскольку именно деревня являлась кадровым резервом города. Разложение феодализма только ускорило этот процесс.

Дмитрей Казмин Кобозев, примерно 1697/1698 г. рождения, проживал в своем дворе в Стрелецкой слободе, что в приходе церкви Преображения Господня. Имел двух сыновей, Степана и Ивана, собственное ремесло по производству нательных крестов и серег, исправно платил налоги, к сказке самолично руку приложил, т.е. был обучен грамоте. В целом перед нами типичная картина для жителя русского города той эпохи, разве что — за исключением грамотности. В рассматриваемое время грамотность еще не стала привычным явлением, а многие чиновники на местах едва могли читать и писать.

К сожалению, материалы второй ревизии (1742 г.) по Белгороду сохранились лишь частично, но данные третьей ревизии, проведенной в 1763 году, в значительной степени восполняют пробел в наших знаниях. Так, из них следует, что в 1752 г. белгородский купец Дмитрей Казмин Кобозев умер, оставив вдовой Агафию Федотову дочь ("осмидесяти одного году", взятую Белгородского уезда села Тернового у дворянина Федота Семенова сына Маслова) и сиротами пятерых сыновей: Степана (г.р. 1720), Ивана (г.р. 1722), Федора (1723-1753), Ивана меньшого (г.р. 1739) и Максима (г.р. 1742) . За этими скупыми строками скрываются весьма интересные социальные подробности. Во-первых, Дмитрий был причислен к купеческому сословию, что говорит о значительном росте капитала. Во-вторых, в жены он взял дворянскую дочь, происходившую из известного рода белгородских Масловых. Его представители в разное время занимали ведущие места в местной служилой корпорации, были воеводами, завоеводчиками, исполняли дипломатические поручения царского правительства, владели крупными поместьями. Также в материалах третьей ревизии сообщается, что купец Степан Дмитриев взял в жены Стефаниду Родионову (г.р. 1711), дочь белгородского купца Родиона Петрова сына Дубинина. У Степана и Стефаниды родились Тимофей (г.р. 1749), Яков (г.р.1752), Михайла (г.р. 1754) и Федор (г.р. 1757) .

Четвертая ревизия 1782 года также содержит интересные сведения о жизни купеческой семьи Кобозевых. Теперь мы узнаем, что Агафия Федотова, мать Степана Дмитриева, умерла в 1770 г. в возрасте 81 года, а купец Яков Степанов женился на Праскевье Андреевой (г.р. 1757), дочери белгородского купца Андрея Антонова сына Танбовцева. У молодой четы в 1781 г. родился сын Николай . Дела Якова Степанова шли довольно успешно. Он стал ратманом , в 1797 г. объявил за собой капитал в 5005 рублей , и, как его брат Тимофей, был причислен во вторую купеческую гильдию. Однако после его смерти остался долг юрьевским купцам Алексею и Сергею Абросимовым в 500 рублей по векселю .

Пятая ревизия 1795 года скудна на новые сведения. Из прибавления в семействе Якова Степанова отметим только дочь Федосью (г.р. 1787) . Прожила она около шестидесяти лет, замуж не вышла и умерла девицей. Наконец, согласно материалам ревизии 1816 г., купец Николай Яковлев сын Кобозев был женат на Наталье, и у них пятеро детей: Алексей (г.р. 1804), Матвей (г.р. 1815), Александра (г.р. 1805), Анна (г.р. 1808) и Екатерина (г.р. 1812). В ревизии сам Яков Степанов уже не значится. Из этого делаем вывод, что к 1816 г. он умер .

Финансовые дела Николай Яковлев вел не слишком успешно. К 1825 г. он вышел из купечества и задолжал кредиторам значительные суммы. Так, в этом году "белогородской мещанин Николай Яковлев Кобозев, к платежу взыскиваемых с него должных им Гавриловского посада 2 гильдии купцу Петру Никитину Ковыляеву 1617 руб. 49 коп. и белогородским купцом Николаем Семеновым Тулиновым, по 2 векселям 13500 руб. отозвался несостоятельным и не имеющим имения, показав, что он сверх того должным состоќит московскому купцу Алексею Аксенову Ремезову 1200 руб. шуйским купцам Никанору и Алексею Ивановым Посылиным 1000 руб. нерехтским купцам Пеќтру Андрееву Полубенину 200 руб., Михайле Андрееву Трескину 540 руб., покровскому купцу Федору Фролову, как припомнить может, до 1200 руб., а всего вообще с вышеписанными поступившими уже ко взысканию 7107 руб. 40 коп." . Дело это интересно прежде всего тем, что показывает географию деятельности белгородских купцов. Как видим, они поддерживали тесные деловые отношения с "коллегами" из многих центральных уездов.

Ко времени седьмой ревизии (1834 г.) в семье купцов Кобозевых происходит целый ряд драматических событий. Умирают Николай Яковлев и молодая жена Алексея Николаева, Наталья Алексеева. В живых остается жена Николая Яковлева, Наталья Петрова. Алексей Николаев в тридцатилетнем возрасте остается с четырьмя детьми на руках, а именно: с Петром (г.р. 1828), Николаем (г.р. 1831), Александрой (г.р. 1827) и Марией (г.р. 1832) .

Ценные сведения о купеческой жизни первой половины XIX века можно почерпнуть из документов квартирной комиссии, чья задача заключалась в распределении обывательских домов для воинского постоя. Например, в 1835 г. вдова Николая Яковлева Наталья владела деревянным домом с двумя покоями, флигелем, особой кухней и людской баней . К 1847 г. благополучие семьи значительно возросло. Соответственно, в делах квартирной комиссии Наталья Кобозева и ее сын Алексей указаны собственниками двухэтажного дома с десятью покоями, двух флигелей на три комнаты и бани .

После смерти жены Алексей Николаев женился повторно. Но и этот брак длился недолго. Видимо, вторая жена тоже вскоре умерла. Позднее состоялся третий брак, с Екатериной Дмитриевной. В общей сложности у Алексея Николаева от трех жен родилось шесть сыновей и три дочери: Петр (1828-1887), Николай (1831-?), Алексей (1838-?), Иоасаф (1846-1901), Дмитрий (1852-?), Константин (1855-?), Мария (1845-?), Олимпиада (1849-?) и Наталья (1850-?) . На 1858 г. Алексей Николаев состоял белгородским 3-й гильдии купцом, но вскоре вышел из купеческого сословия и записался в мещане. Скорее всего, такой шаг был связан с тем, что подтверждение пребывания в купечестве требовало дополнительных ежегодных расходов, и Алексей Николаевич пошел по пути, как бы сейчас сказали, оптимизации налогообложения. Подобные переходы для того времени не являлись редкостью.

Можно предположить, что вскоре после смерти Алексея Николаевича его дети разделили наследство, после чего каждый стал жить на свое усмотрение. Видимо, получив свою долю, Иоасаф Алексеевич (1846-1901), сын от второй жены, решил, что Белгород слишком тесен для него. В плане развития торговли Харьков тогда казался более предпочтительным. Соответственно, в конце 1860-х гг. Иосиф Алексеевич перебрался в Харьков, женился на Марии Ивановне и поселился по адресу Верховский переулок, 4. В 1868 г. у молодой четы родился сын Владимир , в 1873 г. — Николай, в 1874 г. — Иван и Екатерина , а в 1877 г. — Мария . К 1874 г. Иоасаф Алексеевич уже числился владельцем дома по улице Клочковской, 7, который в 1887 г. был оценен в 9000 рублей . Также он владел лавками суконных товаров в Соборном переулке и в Успенском соборе, оптовой лавкой мучных товаров на углу Рыбной улицы и Лопатинского переулка в доме Тихоновой , а в 1879 г. Иоасаф приобрел еще и дом на Лопанской набережной, 4.