Гарри Поттер и Предательские Деяния

Глава 1. Сбежавшая невеста.

Она бежала по тёмным улицам. Они поджидали её дома. Теперь вопрос лишь в том, кто лучше знает окрестности — тот, кто здесь вырос, или тот, кто всего лишь время от времени патрулировал эти улицы. Стоило ей свернуть в переулок, над головой пролетел луч оглушающего заклятья. По крайней мере, пока они посылали оглушающие. Она по-прежнему нужна им живой. Почему? Да потому что мертвой не стоила и кната!

Душа от страха уходила в пятки, но мозг работал, выстраивая ассоциации, рассматривая вероятности и пытаясь найти путь к отступлению. Идея, мысль, решение. Вот он — шанс! Она забежала в открытую калитку.

У магловской семьи Уилкинсов было четверо сыновей, и все — просто без ума от спорта. На их заднем дворе обязательно найдётся что-нибудь полезное. Вот. Идеально. Она подхватила биту для крикета и остановилась возле калитки в ожидании преследователей. Как у ведьмы, у неё ни единого шанса, но в магловских вещах эти трое разбирались не лучше осьминога в парфюмерии. А вот если вывести из строя лидера, тогда можно и оторваться от погони.

Пришлось прождать минуты три, которые показались часами. Наконец щеколда поднялась, калитка легко открылась, и прямо из воздуха появилась палочка. Размахнувшись от души, девушка ударила изо всех сил. С тихим стоном жертва упала на землю. Беглянка ударила ещё раз, и стоны прекратились. Потом опустилась на колени и стянула с упавшего мантию-невидимку.

— Привет, Нимфадора, — прошептала она. — Я-то думала, твой папочка научил тебя играть в магловские игры наподобие пряток. — Девушка взяла палочку лежавшего без сознания аврора и изобразила сложный жест, невербально накладывая чары. Лицо Тонкс сразу же обезобразила куча фиолетовых прыщей, и теперь на её носу и щеках можно было прочесть "насильница".

— Посмотрим, как твой метаморфизм справится с этим маленьким заклятьем.

Она накинула на плечи "реквизированную" мантию-невидимку, убрала в карман "завоёванную" палочку, которую невозможно отследить, и пропала. Сейчас стоит залечь на дно. Время исчезнуть. Она ещё отомстит всем, кто её использовал. Волшебный мир поймёт, насколько безрассудно переходить дорогу Гермионе Грейнджер.

* * *

Гарри Поттеру снился замечательный сон. Обнажённая Джинни Уизли проделывала с ним разнообразные приятные вещи. Во сне он касался её груди, и ощущения были... странными. Иногда полушария были твердыми, как половинки кокоса, а иногда мягкими, как наполненные водой воздушные шарики. Его рациональная часть утверждала, что он пока не в курсе, какова на ощупь женская грудь. В то же время мечтающая часть велела рациональной заткнуться и позволить наслаждаться фантазией, а заодно советовала взять ноги в руки и как можно быстрее обзавестись опытом, чтобы сны стали ещё реальней.

На что рациональная часть заметила, что уж она-то делает всё возможное, а вот высокоморальное "я" вечно всё портит. Тут же вмешалась нравственная часть и заявила, что они вообще ведут себя как дети, и до тех пор, пока над ними дамокловым мечом висит угроза Волдеморта, не стоит навлекать опасность на других только из-за их близости к "хозяину". Пусть и "игры" с обнажённой Джинни Уизли такие замечательные.

Как обычно, сочувствующая часть в споре не участвовала. Её больше беспокоил внешний мир. А все эти внутренние разборки её не интересовали.

Саму Джинни группа спорящих Поттеров явно забавляла. Затем она подошла к ним, (непонятно, как умудрившись справиться всего лишь двумя руками) закрыла рты всем четверым и прошептала:

— Гарри.

Рациональная часть сразу же отметила, что Джинни, которая говорит голосом Гермионы, — это довольно странно. Мечтающее "я" моментально заявило, что для полного счастья здесь не хватает только Гермионы, и в тот же момент рядом с Джинни появилась обнажённая Гермиона. Девушки начали целоваться.

Рациональная часть больше не обращала внимания, что Джинни говорила голосом Гермионы, а мечтающая была на седьмом небе от счастья и теперь оценивала перспективы. Нравственная хотела орать благим матом, но мешала рука Джинни на губах, а сочувствующая изо всех сил пыталась делать вид, что ничего не происходит.

— Гарри, просыпайся, — снова прошептала Джинни голосом Гермионы, несмотря на то, что губы девушек были по-прежнему заняты.

— Чёрт, — заметила рациональная часть, — это реальность. Гермиона нас будит.

Потеряв возможность досмотреть такой потрясающий сон, мечтающая часть закричала от бешенства.

— Герми? В чём дело? — промычал Поттер ей в руку.

Та ослабила давление.

— Гарри, ты должен проснуться. Пора отсюда сматываться.

* * *

Двадцать минут, три аппарации и один взлом спустя (иначе в дом не попасть) Гарри вопросительно смотрел на подругу. Потребовать объяснений до побега ему даже в голову не пришло. Слишком часто она спасала ему жизнь, чтобы в такой момент лезть с расспросами.

— Гермиона, что происходит?

Девушка смутилась. Как рассказать ему такое?

— Гарри, помнишь прошлогоднюю поездку на Хогвартс-экспрессе? Помнишь, что мы пообещали друг другу?

— Конечно. Тогда у меня и вправду были к тебе чувства, но не срослось... — Он удивлённо моргнул. Почему мы расстались? Когда мы расстались? — Ты полюбила Рона, я — Джинни, и мы остались друзьями.

— Ты помнишь, когда впервые обратил внимание на Джинни?

— Точно нет, но недавно ты стала встречаться с Роном. Как-то раз я увидел, как она целуется с Дином в общей гостиной и почувствовал, что готов...

— ...убить его на месте, — подхватила подруга, заметив его взгляд. — Когда я видела Рона с Лавандой, чувствовала то же самое.

— Я был на него жутко зол, а вот на неё — нет. Я знал, что он недостоин, и пришёл в бешенство. Ну, ты помнишь. А потом она меня поцеловала, и я успокоился. Смешно, я и целовал-то всего трёх девушек. С Чжоу получилось солоно и мокро, с тобой — просто отлично, но Джинни... её поцелуи — это нечто! Они потрясают, и ты больше ни о чём не думаешь. А на вкус они...

— Клубника.

— Откуда ты знаешь? Неужели ты...

— Нет, Гарри. Поцелуи Рона на вкус клубничные.

— Правда? Это что-то семейное?

— Нет. Это зелье.

Глава 2. Какими мы были

Гарри:

1 сентября 1996 г.

Я сидел в купе Хогвартс-экспресса, уставившись в окно. И таким подавленным себя ещё не чувствовал. Судя по всему, моя мрачная физиономия отталкивала всех. Заглянули Невилл с Луной, но, быстро сообразив, что я не в настроении, и разговаривать с ними не стану, ушли. Ещё летом у Дурслей я решил, что хотя бы попытаюсь поговорить с Гермионой, но сейчас она с Роном на собрании старост.

С Роном. Она всегда с Роном. Всю вторую половину лета она провела с Роном. Очень быстро письма от Рона ИЛИ Гермионы превратились в письма от Рона И Гермионы. Подруга писала про новости из "Норы", про родителей и Рона. А тот обычно оставлял где-нибудь в конце жалкую приписку о "Пушках Педдл".

Да к чёрту Рона Уизли! У него всегда всё есть: родители, которые его любят, братья и сестра, которые могут помочь... А теперь Гермиона. Теперь у него есть ещё и Гермиона. Он вечно жалуется, что у него нет денег, и даже не представляет, насколько богат. И уж тем более не представляет, как сильно я ему завидую.

Подруга ворвалась в купе как торнадо и шлепнулась на сиденье напротив. Её глаза метали молнии.

— Гермиона, что случилось?

— Ничего, всё хорошо.

— Если это хорошо, — сказал я, взяв её за руку, — не хочу видеть тебя рассерженной. Поговори со мной. Что случилось?

— Рон.

— Что он сделал?

— Зажал меня в углу, начал тискать и целовать. Сказал, раз пол-лета я провела с ним в "Норе", теперь я его девушка.

— Шутишь?!

Она выдернула руку, а её взгляд "тонко" намекнул, что если я начну выспрашивать подробности, жить мне останется недолго. И Волдеморту меня убивать уже не придётся. Я почувствовал себя глупо.

— Я тоже считал, что вы теперь встречаетесь. Да это было в каждом письме из "Норы"! Не могу поверить, что Рон так поступил! Хочешь, я с ним разберусь?

— Я сама справилась. Некоторое время он не сможет нормально сидеть.

Я кивнул.

— Хочешь побыть одна? Могу поискать другое купе.

— Нет, Гарри. Прости. Я сама до сих пор не верю, что Рон так поступил.

— Значит, он не твой парень?

Я заработал ещё один убийственный взгляд. Однако сумел его проигнорировать, хоть и сильно волновался. Сейчас или никогда.

— А ты хочешь, чтобы он у тебя появился?

— Что? — подруга выглядела потрясённой. Непривычно для самой умной ведьмы нашего поколения.

— Ты хочешь, чтобы у тебя появился парень?

— Зависит от того, кто этот гипотетический парень. И кто у тебя на уме?

— Я, — мой шёпот был едва различим. — Я не никогда так не поступлю. Никогда.

— Ты просишь меня стать твоей девушкой? — и снова явное потрясение.

— Да, — я улыбнулся. — Прости, но в отношении чувств я полный лопух. И да, я прошу тебя стать моей девушкой.

— Гарри, мы друзья, — пояснила Гермиона.

Я точно идиот.

— Я подумал, что моя лучшая подруга и станет для меня самой лучшей девушкой. Или мне стоит выбрать какую-нибудь слизеринку? — От удивления у Гермионы приоткрылся рот. — Неужели здорово, когда во время поцелуя остерегаешься удара ножом в спину?

— Нет. Мне просто интересно — почему я? Ты ведь можешь найти гораздо лучше, — казалось, её прекрасные карие глаза проникают прямо в душу.

— Лучше тебя? Может, покажешь? Я такой не знаю.

— Полно богатых и чистокровных девушек, которые с радостью познакомятся с тобой поближе.

— Я по-прежнему жду. Кто она — та, что лучше тебя? До богатства мне дела нет — родители оставили столько денег, что я до сих пор не придумал, куда их потратить, а Сириус сделал только хуже. А на чистоту крови мне наплевать. Я знаю, какая девушка меня интересует. И как только узнал, что у неё нет парня, сразу же попросил стать моей.

— Но я даже не симпатичная!

— Да, ты не симпатичная. — Подруга впилась в меня взглядом. — Ты намного больше, чем просто симпатичная, — ты красивая.

Я упустил шанс. Она мне не поверила. Но как можно смотреть в зеркало и не замечать, насколько ты красива?

— Да.

— Да? Что "да"?

— Да, я буду твоей девушкой.

Я не верил своим ушам и смотрел на неё, раскрыв рот. Неужели?!

— Вообще-то после моего согласия мы должны поцеловаться.

Поцеловаться? Вот чёрт! Если собрать всё, чего я не знал об отношениях парня и девушки, хватило бы на несколько книг. Все мои познания о поцелуях — подсмотренное за тётей Петунией и дядей Верноном плюс мокрое не-пойми-что с Чжоу. Догадываясь, что Гермиона плакать не собирается, я присел рядом, подался вперёд и прижался сжатыми губами к её губам.

— Знаешь, Гарри, мне кажется, мы можем лучше. — Как обычно, она тут же объяснила и показала, что нужно делать. — Приоткрой рот. — А затем поцеловала меня, и когда наши языки встретились, мне сразу же стало очень неудобно сидеть.

Так всю поездку мы и просидели, взявшись за руки. Заглянул Рон, бросил на меня испепеляющий взгляд и молча ушёл.

* * *

Гермиона:

1 сентября 1996 г.

Собрание старост началось без неожиданностей. Главные старосты вкратце пояснили наши обязанности, но в основном для тех, кто не читал "Руководство". Конечно же, я прочитала и запомнила самые важные моменты, но всё равно делала пометки. Узнать, на что обратить внимание, "из первых рук", никогда не помешает. А после собрания мы с Роном первыми отправились патрулировать поезд.

Мы прошли весь состав, задержавшись у первокурсников, — а то вдруг у них какие-то проблемы, и нужна помощь старост? Заодно остановили несколько потасовок. И тут в последнем вагоне Рон втолкнул меня в уборную. А потом прижал к двери изнутри, впился губами в губы и начал шуровать языком у меня во рту. Поначалу я была слишком потрясена и попросту застыла. Ну а он, видимо, принял пассивность за согласие и начал тискать мою грудь, прижавшись всем телом. Бедром я сразу же почувствовала его возбуждение.

Однако быстро пришла в себя и ударила коленом ему между ног, прямо как учил папа. И словно наяву услышала его слова: "Врежь ему разок. Если это всего лишь подросток, которого занесло, ему хватит. А вот если ублюдок, который пытается взять то, чего ему не предлагали, — продолжай бить, пока его яйца не вытекут через ноздри". Я решила, что Рона всего лишь занесло, и теперь сверлила яростным взглядом валявшегося на полу рыжего.

— Зачем ты это сделал?

Держась за причинное место, тот задыхался и явно испытывал сильную боль.

— Никто не смеет меня трогать! Ты вообще думал, что творишь?! — Я ещё никогда на него так не злилась.

— Мы половину лета провели у меня дома. Ты моя девушка.

— Рональд Уизли, я БЫЛА твоим другом! Но никогда не была и не буду твоей девушкой!

Я оставила его лежать на полу в уборной, а сама отправилась в последнее купе этого вагона. Там сидел Гарри, и выглядел так, словно его все бросили. Я зашла в купе и села напротив. Он тут же впился в меня зелёными глазами. Какие у него великолепные глаза! В них запросто можно утонуть. Только он наверняка не знает, что его глаза делают с девушками.

— Гермиона, что случилось?

— Ничего, всё хорошо, — зачем его беспокоить?

— Если это хорошо, — он потянулся и взял меня за руку, — не хочу видеть тебя рассерженной. Поговори со мной. Что случилось?

— Рон.

— Что он сделал?

— Зажал меня в углу, начал тискать и целовать. Сказал, раз пол-лета я провела с ним в "Норе", теперь я его девушка.

— Шутишь?!

Он сомневается? Он вправду считает, что я ТАК могу солгать?

— Я тоже считал, что вы теперь встречаетесь. Да это было в каждом письме из "Норы"! Не могу поверить, что Рон так поступил! Хочешь, я с ним разберусь?

— Я сама справилась. Некоторое время он не сможет нормально сидеть.

Он кивнул.

— Хочешь побыть одна? Могу поискать другое купе.

"Не оставляй меня!" — кричало у меня внутри.

— Нет, Гарри. Прости. Я сама до сих пор не верю, что Рон так поступил.

— Так он не твой парень?

Я одарила его гневным взглядом, но он и бровью не повёл.

— А ты хочешь, чтобы он у тебя появился?

— Что?

— Ты хочешь, чтобы у тебя появился парень?

— Зависит от того, кто этот гипотетический парень. И кто у тебя на уме?

Он что, собирается свести меня с Невиллом?

— Я, — Гарри сказал это так тихо, словно боялся, что я над ним посмеюсь. — Я никогда так не поступлю. Никогда.

Он что, хочет...

— Ты просишь меня стать твоей девушкой?

— Да, — он застенчиво улыбнулся. — Прости, но в отношении чувств я полный лопух. И да, я прошу тебя стать моей девушкой.

— Гарри, мы друзья.

Неужели мы рискнём нашей дружбой?

— Я подумал, что моя лучшая подруга и станет для меня самой лучшей девушкой. Или мне стоит выбрать какую-нибудь слизеринку? — он явно меня не понял. — Неужели здорово, когда во время поцелуя остерегаешься удара ножом в спину?