|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава семнадцатая. Снова плен
Полтава готовилась встречать Добровольческую армию. Конечно, не хлебом-солью. На буржуазию и купечество Полтавы председатель губисполкома Дробнис наложил контрибуцию в 25 миллионов рублей. Заплатить приказано было в течение 5 дней. В местной газете "Изъвестия" напечатали список лиц, на которых наложена властями контрибуция. Особенно жителей Полтавы впечатлила фраза: "Никакие просьбы о сложении ее не будут рассматриваться. Не внесшие будут арестованы и имущество их конфисковано". Кроме того, власти грозили расстрелять тех, кто не внесет деньги.
Расстрелы шли постоянно. Чрезвычайная комиссия отчитывалась о подавлении контрреволюции. 2 июля был опубликован список расстрелянных, 14 человек из 99. Это очень ускорило внесении денежных средств в счёт контрибуции. Тем более, что невыполнение этого требования грозило увеличением суммы вдвое. Ну и, конечно, конфискацией имущества с расстрелом. Так что деньги быстро нашлись.
По всему городу были расклеены воззвания, призывающие к защите не только Полтавы, но и всего Донецкого бассейна. Шла мобилизация рабочих для борьбы с контрреволюционерами, с отрядами Григорьева и других атаманов. Рядом с воззваниями висели так же условия приема добровольцев для организации конных отрядов Красной Армии:
1. Добровольцами могут быть исключительно лица мужского пола не моложе 18 лет и не старше 40 лет.
2. Цель и задачи организации добровольческих отрядов — борьба с контрреволюцией.
3. Доброволец при поступлении дает подписку с обязательством прослужить не менее одного года и подчиняется всем правилам, регулирующим строевую и внутреннюю службу конных отрядов Красной Армии.
4. Добровольцам, имеющим собственных лошадей, обмундирование, седло и снаряжение, будет выдано соответствующее денежное вознаграждение по определению комиссии из представителей конных красноармейцев отдела снабжения Красной Армии.
5. Добровольцам, не имеющим лошади, седла, обмундирования и снаряжения, таковые будут выданы за счет казны.
6. Рядовому добровольцу ежемесячно выдается вознаграждение в сумме 70 руб.
7. Командный состав назначается на общих основаниях со всеми другими отрядами Красной Армии.
Денежный вопрос был, кстати, далеко не праздный — находились ловкачи, которые служили то у белых, то у красных, причём, и там, и там получая денежное и вещевое довольствие. Идеология, конечно, была важна — революционная сознательность, классовая солидарность, но деньги чаще всего были важнее. Недаром председатель Полтавского губисполкома Дробнис объявил премию в 100 000 руб. тому, кто доставит Григорьева живым или мертвым, и 50000 руб. за предводителей других атаманов ќ— батьку Зеленого батьку Ангела и даже за белого генерала Шкуро. Правда, охотников не нашлось, но объявления о премии висели по всей Полтаве.
Кроме как из воззваний и объявлений новости узнавать было негде. Местные газеты, которых при большевиках стало намного меньше, публиковали противоречивые сообщения. Любую информацию в основном узнавали из ходивших по городу слухов. Жители города передавали новости, что называется, из уст в уста. На любом рынке можно было не только купить продукты или одежду, в первую очередь там можно было узнать последние новости [3].
— Было нападение бандитов с целью грабежа на квартиру писателя Короленко, но их удалось прогнать...
— Вчера арестован отставной генерал Николай Николаевич Четыркин, бывший начальник санаторной части 2-ой армии, профессор академии. Мне приходилось несколько лет лечить его семью... Пожилой человек, а арестовали...
— Вчера чекисты арестовали купца Каретникова, арестов много, но неизвестно, кто ещё арестован...
— Поезда железной дороги не идут ни на Харьков, ни на Лозовую. Вчера ночью из Харькова привезли в Полтавский государственный банк деньги и ценности Харьковского государственного банка — говорят, Харьков взяли белые...
— По одним слухам, под Екатеринославом разбиты советские войска, по другим слухам — Екатеринослав взят большевиками, а разбиты добровольцы. Не знаешь, кому и чему верить!
— Идет наступление Добровольческой армии на Полтаву со стороны Константинограда, около станции Селещина роют окопы, вчера моего соседа туда мобилизовали, а он уже в летах, да-с...
— А еще говорили, что на эти работы послали бывшего городского голову Черненко и того, кто был после него — Семенченко. Герценвица отправили из тюрьмы на принудительные работы в Красные казармы чистить дворы. А Гудыма-Левковича заставили месить навоз для выделки кирпича на топливо. Вот так вот, господа...
— Власти большевистские забирают из сейфов взаимного кредита ценности. Описей не составляют, берут гуртом в мешки и увозят. Накануне было нападение на ЧК. Три вооруженных солдата пришли к зданию ЧК, потом напали на часового, обезоружили его, он успел дать свисток, выбежал караул, и этих троих тут же расстреляли. Как? Что? Почему? Никто ничего не знает.
— Да бросьте вы! Это солдаты красного полка разгромили ЧК, которая арестовала нескольких их товарищей. Они пришли в ЧК с просьбой их выпустить, а когда им было отказано, собралась громадная толпа солдат и начала громить ЧК. Солдатня разбивала мебель, рвали дела и бумаги, ну, и грабили все, что было можно взять. ЧК бежала и временно поместилась на вокзале, в вагоне, а затем вроде перебралась 15 июля на улицу Остроградского в дом Багреева, который напротив 1-й мужской гимназии. Кошмар!
— Около Шведской Могилы приехавший в Полтаву Троцкий производил смотр войскам. А какие там войска? Раздеты, разуты. Многие солдаты продают свои сапоги на базаре, потому что голодные. А Троцкий посмотрел и говорит: "Разве это войско, это босая команда". Зато сам весь в коже, сапоги начищены...
— На Киевском вокзале идет продажа приготовленных к вывозу кож, сахара и других продуктов. А в городе недостаток хлеба...
— Большевистские власти забирают все, что возможно, везут все на вокзал — кожи, сахар, мануфактуру. В обществе взаимного кредита взяли денег и ценных бумаг более полтора миллиона. А сахар выдается по 2 фунта на человека, по цене 10 руб. за фунт...
— Что вы говорите? Цены сейчас совершенно бешенные. Пуд муки доходит до 100 рублей, масло коровье — 100 рублей фунт, сало — 60 рублей, мясо — 21 рубль...
— Милейший, какое мясо? Кто сейчас ест мясо? Комиссары? Я вот вчера картофель покупал по два с полтиной за фунт. А спички? Один коробок — 7 рублей! Чая, кофе в городе совсем нет! А вы говорите — мясо!...
— Вывозят все, что возможно, до роялей включительно. У пожарной команды реквизированы лошади... Бардак!
— На толкучке, на базаре много интеллигентных дам, по нужде продают разные ценные и другие вещи. Грустная картина!
— На Южный вокзал с аэроплана были сброшены две бомбы, есть раненые. Войска добровольцев идут на Полтаву, находятся уже в Миновке. Около Полтавы роют окопы...
— При обстреливании с аэроплана каким-то образом пуля попала в грудь преподавателю полтавского реального училища Антонину Филаретовичу Дучинскому, который проходил по Мало-Петровской улице. Пуля попала в левое легкое. Положение его очень тяжелое, он в больнице...
— Вечером были слышны орудийные выстрелы. Стреляла артиллерия, стоящая у Южного вокзала. На Киевский вокзал движутся подводы с награбленным добром. Идет на вокзал много солдат...
— Со станции Скороходово привезено много раненых — вероятно, было боевое столкновение. Ночью были слышны орудийные выстрелы. Начальствующий войсками Егоров 97 живет на Каменной улице в доме Капниста 98, как раз напротив нашей квартиры. Ежедневно видим его то уезжающим, то приезжающим на автомобиле. На днях меня приглашали к его больному отцу...
— Советские власти эвакуируются временно в Лубны. Войска направлены на Кременчуг и на Харьков. Войска Деникина около станции Искровка — это 60 верст от Полтавы. Константиноград давно в руках добровольцев...
— Два раза в неделю по вторникам и пятницам производятся по приговорам ЧК расстрелы. Поздно вечером постоянно в эти дни слышны выстрелы. Это просто кошмар! Говорят те, кто там живут, не могут нормально спать по ночам. Рассказывают, что расстреливают в погребах, а также и на кладбищах, где приговоренных заставляют рыть себе могилы. Расстрелянных в самой ЧК нагружают на подводы или на грузовик и ночью отвозят на кладбища, где сваливают всех в одну общую яму. Особенно зверствует комендант ЧК Гуров, который собственноручно расстреливает...
— Говорят, что Деникин дал знать советскому правительству: если оно при оставлении города возьмет заложников, то он предпримет со своей стороны репрессивные меры по отношению рабочих, когда им будет занята Полтава. Узнав об этом, рабочие потребовали от советских властей немедленного освобождения арестованных, в противном случае они грозили не выпустить из Полтавы ни одного советского поезда...
— Грабежи по городу не прекращаются. В городе появились казаки, пришел с фронта казачий полк, ЧК куда-то выехало из Полтавы...
Над Полтавой нависла угроза захвата Добровольческой армией Май-Маевского, который рвался к Киеву. Но Южный фронт Красной армии продолжал каким-то чудом держаться. Около Искровки бронепоезд большевиков орудийно-пулемётным огнём остановил прорыв добровольцев. Войска Май-Маевского отступили к Коломаку. Добровольцами были заняты местечки Опошня и Зеньков, Добровольческая армия намеревалась отрезать путь советским войскам и помешать вывозу реквизированных вещей и продуктов из Полтавы.
Но с середины июля начались попытки РККА перейти в контрнаступление. Хотя эти попытки оказались безрезультатными, они всё же приостановили продвижение белых сил. На Южном фронте наступило временное затишье...
...До Полтавы группа красноармейцев под командованием Мамочкина и Васильева дошла без столкновений с белыми. Отходить на юг было опасно — там были махновцы, а на запад откатились части атамана Зелёного. Поэтому Сергей, знавший состояние фронта на июль 1919 года, убедил повернуть на север. Он точно знал, что Полтаву белые возьмут только 31 июля. А близость фронта поможет ему без проблем легализоваться — никто в этой неразберихе его особо проверять не будет. Тем более, он показал себя в бою, значит, будет какое-то доверие. Вот только как ему попасть к командиру рангом повыше? Например, к Ворошилову. Он, правда, должен сдать управление 14-й армией Егорову, но пока он должен быть еще здесь, на фронте. И Антонов-Овсеенко постоянно сюда мотается. В общем, надо кого-то из них встретить. Но как? Сергей пока не понимал...
— Стой, кто такие? А, ну стоять, оружие бросай!
Внезапно из-за стогов сена, которые стояли недалеко от дороги, выскочили вооружённые люди. Сергей даже не понял, откуда они взялись — только что никого не было, поле как поле — и на тебе.
— Это вы оружие бросайте! Щас с пулемёта жахнем. Кто такие? — Мамочкин угрожающе повёл дулом "льюиса", а красноармеец, который был кучером на тачанке, моментально стал разворачивать лошадей, чтобы дать Васильеву сектор обстрела из "максима".
От группы, выскочившей навстречу маленькому отряду, отделился один человек. Он был одет, несмотря на июльскую жару, в кожаную куртку и такую же чёрную кожаную фуражку. На которой блеснула алая звёздочка.
— Наши, товарищ Васильев, это наши! — крикнул Сергей Васильеву, который уже изготовил пулемёт для стрельбы.
Мужичок в кожаной куртке скривился.
— Вы оружие опустите, мы ещё поглядим, кто тут ваши. А ты, — махнул он Васильеву, — не балуй, вот туда погляди.
И он показал куда-то себе за спину. Там, примерно в километре, на пригорке стояли артиллерийские орудия.
— Щас дам сигнал, батарея по вашей банде вдарит, мокрого места от вас не останется, так шо руки вгору и не балуй!
— Какая мы те банда? Мы бойцы и командиры Красной армии, товарищ. Сам кто таков будешь? — Васильев продолжал держать вооружённых людей на прицеле, хотя его бойцы уже опустили свои винтовки.
"Кожаный" усмехнулся.
— Знакомится опосля будем. Ежели ты товарищ, конечно. А пока ты давай руки вгору подыми, да глазами-то не сверкай, не сверкай, а пулемёты и у нас имеются.
Он вдруг отскочил в сторону, за стог с сеном, а стог вдруг рассыпался и на отряд Васильева уставился пулемёт. Слева от дороги точно так же один из стогов с сеном отвалился в сторону и там тоже оказалась засада с пулемётом.
— Ну, кому еще непонятно? Стрельнуть по вам, что ли? — прокричал красноармеец в кожаной куртке.
— Так, бойцы, оружие сложите на тачанку. Построится вдоль дороги, — негромко скомандовал Васильев.
Сам он слез с тачанки и направился к командиру заслона.
— Я — комиссар Особого бронедивизиона 14 армии Василий Васильев, это, — он кивнул в сторону товарища, — его командир, Пётр Мамочкин. С нами — комполка Ивашутин со своими бойцами. Вырвались из плена, мы с Мамочкиным от махновцев, а бойцов этих мы отбили у банды атамана Зелёного. Идём на соединение с частями Красной армии.
— А это что за китаец у вас, — спросил один из красноармейцев.
Васильев обернулся на Сергея, который всё ещё был в том самом китайском традиционном костюме — рубашке "танчжуан" и штанах, пиджак он снял давно и сложил в тачанку.
— А это, товарищ, тот, кто нас из плена вытащил. Циркач он, бандиты его вместе с братом захватили...
— Понятно, а брат где?
И тут Сергей понял, что попал...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
