|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Высадившись на вокзале Берси (Gare de Bercy) и поймав словоохотливого таксиста из "наших" — который согласился за остатки немецких марок нас с Прасоловым в Советское посольство на Рю де Гринель, мы застали здесь демонстрацию — из-за чего несколько часов не могли попасть на его территорию. В связи с "берлинским инцидентом" офицеры-эмигранты провели акцию протеста и, судя по выкрикам — собирались даже штурмом захватить посольство.
Впрочем, французская полиция достаточно быстро навела порядок — не особенно церемонясь с нашими бывшими соотечественниками и, мы оказались наконец в "родных стенах". Первым делом сдали чемодан незадачливого Давида Леймана, временно устроились у одного из несемейных сотрудников и, выслушав "инструктаж" по правилам поведения на "враждебной территории" — на следующий день занялись размещением макета вокзала (прибывшего багажом чуть раньше в разобранном виде) в советском павильоне Выставки
В принципе, здесь моё участие было минимальным и рассказывать особо нечего.
После Берлина, Париж мне не понравился от слова "совсем".
В отличии от какой-то — впечатляющей тевтонской основательности, я увидел здесь показную французскую роскошь и даже какой-то "родной" российский бардак на улицах. Мостовые и тротуары ещё мели-подметали, а вот обочины были завалены мусором — который в открытую бросали прохожие.
Правда, ни одного негро-европейца (редкие субъекты, похожие на арабов не в счёт) не встретилось, чем этот Париж — выгодно отличается от того, что я оставил в далёком будущем.
"Международная выставка современных декоративных и промышленных искусств" являла собой довольно пёстрое зрелище — какая-то Вавилонская башня, размазанная в двух проекциях. Множество довольно банального вида башен, дворцов-павильонов, аркад, киосков, фонтанов и статуй — уже через пару часов всё это навеивало смертную скуку.
Советский павильон, расположенный рядом с "Домом Инвалидов" на Выставке, из этого ряда несколько выбивался. Он был выполнен в виде лёгкой каркасной двухэтажной деревянной постройки, большая часть площади наружных которой была остеклена. По диагонали, она пересекалась ведущей на второй этаж открытой лестницей — над которой было возведено перекрытие в виде наклонных перекрещивающихся деревянных плит. Справа от лестницы — вышка-мачта с серпом, молотом и буквами "СССР".
Здесь постоянно толпились зеваки, должно быть недоумевая: как это русским — всего за пятнадцать тысяч рублей, удалось сколотить такой большой торговый ларёк?
Внутри Советского павильона тоже было на что посмотреть.
Макет саркофага Ленина — проекта того же архитектора Мельникова, многоквартирная квартира жилого дома для рабочих в двух уровнях, "изба-читальня" для сельской местности...
И всё в натуральную величину!
Кроме того — новые образцы мебели, модели одежды, плакатная графика, фотомонтажи, объемные агитационные плакаты-стенды и пропагандистско-агитационной поделки советской печати.
Среди всего этого вполне органично и гармонично разместился и наш масштабный проект Ульяновского железнодорожного вокзала в стиле "Хай-тек". Это было — новое слово в архитектуре, то да сё... Но я пробыл на Выставке буквально полчаса, на презентации и, больше там никогда не появлялся — предоставив стяжать лавры и раздавать автографы Александру Александровичу Прасолову, официальному автору и руководителю проекта.
* * *
Коротко о моей "среде обитания" на ближайший месяц, так сказать.
Предоставив рекомендательное письмо от Комарова Даниила Игоревича, встретился и познакомился с самим "Полномочным и чрезвычайным" и, имел с ним хоть и неофициальную — но довольно продолжительную беседу.
Так вот ты какой, Леонид Борисович Красин — "человек и пароход"!
Вернее — ледокол.
Благодаря этому, обладающими самыми широкими связями среди британских промышленников и политиков человеку, Англия вернула Советской России ледокол "Святогор" — угнанный во время интервенции из Архангельска, который после его смерти от белокровия в 1926 году — был переименован в "Красин"...
Этот, без всякого преувеличения — один из столпов и основателей РСДРП (переформатировавшейся затем в ВКП(б)), был истинно-пролетарского происхождения...
Пробу ставить некуда!
Отец Леонида Борисовича служил полицейским надзирателем в сибирском городе Кургане.
Несмотря на ум, талант и заслуги перед Революцией — Красин не пользовался значительным влиянием среди топ-менеджеров коммунистической партии. Его попытки хоть как-то влиять на политические или хозяйственные решения — вызывали резкую отповедь, например — от Григория Зиновьева:
"Мы просим некоторых товарищей, которые суются к нам со словом "некомпетентность", чтобы они забыли это слово".
Теперь понимаю почему!
Мало того что Красин не имел своей собственной "кодлы" — так он ещё и выглядел совсем не по-большевистски.
Держался он по-аристократически прямо, с достоинством и по всему видно — с неким чувством некоторого превосходства над собеседником. Своей точки зрения в разговоре придерживался непреклонно и не попоколебимо, никогда не идя на компромис.
А этого не любят!
Он одевался изящно и с самым изящным вкусом. Костюм на Красине соответствовал рубашке, та — галстуку, а галстук — булавке.
Глядя на Полномочного представителя Советского Союза — так и хотелось сказать:
"Вот это — хорошо одетый человек!".
Тот в свою очередь, отрекомендовал меня "человеку номер два" в посольстве.
В отличии от Красина, Александр Гаврилович Шляпников — Торговый представитель СССР при посольстве в Париже, действительно был пролетарских кровей — довольно уникальный случай для большевистской верхушки. Глядя на него так и подмывало сказать:
"Вот этот человек не на своём месте".
У токарного станка Александр Гаврилович выглядел бы очень гармонично, но вот в роли Торгового представителя в крупной европейской стране...
Если в позднем СССР проштрафившихся партийных функционеров отправляли "поднимать" сельское хозяйство, то в 20-е годы — на дипломатическую работу. Шляпников, был весь в косяках — как блудливая собака в репьях. Он принимал живейшее участие в "Дискуссии о профсоюзах", возглавлял "Рабочую оппозицию", подписывал "Заявление 46-ти"...
Если я что-то упустил, то простите!
И во всех трёх случаях, сей "пламенный революционер" по причине собственной тупости — ставил не на ту "лошадь". В результате был отчислен из ЦК РКП(б) и отправлен в "парижскую ссылку".
Не, а!
Не знаю, что там он или его предшественники "наторговали", но персонал торгового представительства составлял, как бы не три четверти всего торгового посольства.
То бишь коммерция — основа всей деятельности посольства.
Уже через торгового представителя познакомился со следующим персонажем.
Отто Христианович Ауссем, человек уже довольно-таки в преклонных годах (и что на заслуженной пенсии не сидится?) — из той же когорты "дипломатов": при царе он был последовательно — революционером, террористом и каторжником, при Ленине и Колчаке — сибирским подпольщиком и партизаном, при НЭПе — Замполпредом СССР в Берлине, полпредом в Праге и наконец — Генеральным консулом СССР в Париже.
Весьма многочисленная колония при советском представительстве в Париже: служащие посольства, торгпредства, собственного банка, транспортной организации, туристического бюро и члены их семей — была эдаким изолированно-малюсеньким сколочком с огромной страны, варящемся в своём собственном соку. Здесь была своя собственная партноменклатура — Секретарь ячейки и пять членов бюро, которые вся и всех контролировали и учили как жить правильно, служба безопасности, рядовые коммунисты, "бывшие буржуазные" специалисты...
Многие из последних, кстати — белые эмигранты, которые покаялись и получили советское гражданство в результате амнистии большевистского правительства.
Многочисленный обслуживающий персонал выполнял роль пролетариата, а вот крестьянства не было как такового.
Всего, порядком около шестисот человек — плюс-минус ещё с сотню.
Чем эта толпа народу занималась в соответствии со служебными обязанностями, узнал позже. Прежде всего, по наиболее часто поднимаемым темам в разговорах — я весьма быстро понял, чем они живут и дышат.
Пресловутый "квартирный вопрос" портит не только москвичей — но и советских парижан. В гостиницах или меблированных квартирах жить дорого, а при съёме доступного жилья — возникали проблемы. Как правило мебели в нём не было — одни голые стены, а приобретать свою было несколько канифольно...
Нет, это не авторская очепятка — именно "канифольно"!
Покупать мебель и предметы домашней обстановки — считалось "буржуазным перерождением", за это могли отправить изучать марксистскую этику в страну победившего социализма, а этого все без исключения сотрудники — боялись, как адского огня.
Хотя...
"Прецедентов", мне так никто и не назвал.
Смельчаков всё же купивших на свой страх и риск мебель, ждал ещё один подводный камень: при новом назначении (а тасовали, как карты в колоде, сотрудников посольств часто) он не мог её вывезти — ни в страну освободившихся от гнёта эксплуататоров рабочих и крестьян, ни на новое место службы. А так как любой советский служащий, как боец-красноармеец — должен быть готов в любое время сорваться с места, бросая всё "непосильным трудом нажитое" — этот вопрос был очень серьёзным.
Точно так же, под негласным запретом находится покупка многих вещей. На другие же введён прямой и жёсткий запрет, например — на покупку автомобиля.
Ну нельзя советскому человеку ездить на своём собственном авто, буржуазное перерождение это!
Надо обязательно пользоваться услугами таксистов, среди которых — полным-полно бывших белогвардейских офицеров. А в китайском Харбине надо полагать, идеологически правильнее будет ездить на рикшах.
Хм, гкхм...
Среди которых тоже — всякая публика попадается.
Я думаю, таким "косвенным" образом запрещая тратить валюту, Советское правительство вынуждает переводить нерастраченное жалование в Москву, сохраняя валюту для "собственных нужд".
Жульё короче, иначе и не скажешь!
Ведь, сотрудники посольства довольно неплохо зарабатывали. Курс франка "плавал" как известное вещество в прорубе, но если перевести их оклад в "твёрдую валюту": секретарша-стенографистка получала на руки до ста долларов в месяц, бухгалтер — сто двадцать пять, торговый агент — сто семьдесят. Хотя, максималка не превышает двухсот пятидесяти "зелёных" — это сравнимо с доходами сотрудников французских коммерческих фирм нижнего и среднего уровня.
Однако, простой советский гражданин тоже лыком не шит и, тратит выделяемую на жалование валюту на всё что угодно. В данный момент идёт мода на скупку дорогих мехов для жён.
Ещё вот что заметил...
"Советские парижане" колонии, беседуя между собой, часто жаловались на якобы приступы ностальгии и, постоянно ныли что мечтают о возвращении домой к родным березкам. Отдельные из них, даже возмущались что вынуждены жить в этом "ужасном капиталистическом окружении".
Однако, ещё больший протест вызывает правило — по которому каждый служащий посольства, должен хотя один раз в два года — выезжать в отпуск на родину. Хотя в то же время, ни от одного сотрудника я не слышал — что тот мечтает провести это время на французской Ривьере, а не скажем — в Крыму или Кисловодске.
Сотрудники посольства жили довольно замкнуто, из развлечений изредка делая вылазки в город, чтоб посмотреть в кинотеатре американский немой вестерн "про ковбоев" или попить пивка в какой-нибудь недорогой забегаловке. Но чаще предпочитали чисто по-русски собраться в свободное время компанией у кого-нибудь на квартире и, резаться в карты под водочку.
Большинство из них и понятия не имели, как и чем живут французы. Даже, самые идейно им близкие из них.
Единственная попытка сблизиться и навести мосты закончилась фиаско. Приглашённые на вечеринку в Советское посольство французские коммунисты, привыкшие к запретным у нас фокстроту и джазу — не стали "насухую" тусить под вальс и польку и, по-английски — не прощаясь, по одному и целыми группами свалили.
Наша ульяновская "Пролетарочка" бы им бы зашла — я уверен, но сюда она ещё не добралась — в чём вижу свой собственный "косяк".
Больше таких попыток "сближения" не предпринималось.
Буквально уже на третий день освоившись и получив на руки вполне приличные командировочные во франках, я по рекомендации одного бывалого старожила снял на месяц меблированную двухкомнатную квартирку на набережной Кэ д"Орсе.
Цена "приятно" удивила, но оно того стоило. На первом этаже трёхэтажного здания располагались кафе с хорошей кухней, магазинчик с "тысячью мелочей" — где я в течении "командировки", никуда более не бегая, мал-по-малу приобрёл большинство заказанных подарков. И даже обменный пункт — где я смог обратить всю имеющуюся "движимость" в местную валюту, для их покупки.
Конечно, как бы не на половину мне пришлось доплатить из своих...
Ну, да ладно!
Что мне, каких-то жалких грошей — для своих друзей-приятелей жалко?
Тем более, что у самого они водились.
На афере с облигациями государственного принудительного займа — когда Ксавер сперва по дешёвке скупил их у нэпманов, а затем — с великой маржой продал их Госбанку, мы с ним просто сказочно озолотились. В принципе, мне уже вполне хватало, чтоб свалить куда-нибудь в Бразилию и до конца жизни припеваючи среди жгучих мулаточек в беленьких... Хм, гкхм... Может, пора бикини изобрести?
Но, если имеешь другие цели и настроения, денег постоянно не хватает!
* * *
Я прибыл как раз весьма вовремя.
Из-за продолжающейся забастовки профсоюза швейников в штатах — основных держателей акций, дела "Российско-американской индустриальной корпорации" — были не "ах", но член Контрольного совета РАИК Иохель Гейдлих — прямо-таки светился от счастья.
После нашего знакомства осенью прошлого года, мы с ним ещё несколько раз встречались в Ульяновске и Москве. По моей подсказке поставив у букмекера на Калвина Кулиджа, он после победы того на президентских выборах — срубил небольшой первоначальный капиталец...
Совсем небольшой — но "первоначальный", которого ему хватило на создание совсем крохотной — но свой-собственной фирмочки: Дома одежды "Montana".
Название фирмы, кстати, то же я ему подсказал.
— Почему "Montana"? — недоумевая спрашивает, — ведь "Montana", это...
— Да, потому что "Монтана" — это ПИЗ...ДЕЦ!!!
После чего, мы вообще — крепко с ним подружились и, я даже стал позволять себе вольность — время от времени называя его "Братан".
Он тоже — испытывал ко мне самые лучше чувства, обращаясь ко мне "приятель".
Хотя наряду с "наказанной" Германией — Северо-Американские Соединенные Штаты (САСШ) тоже не участвовали в Международной парижской выставке (официально по экономическим соображениям), частным лицам они этого делать запретить не могли. И мой партнёр Иохель Гейдлих, опять же — по моему дружескому совету, такой шанс не упустил.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
