Ностальгирующий круглошкалик

— Некому мусор, что ли вынести в этом доме? — по привычке пробухтел я, тем не менее, накидывая куртку. В ботинки я уже вошёл. Действительно, некому, кроме меня. Дочка занята готовкой чего-то вкусного, зять ещё не приехал с работы, внучка, не успев придти со школы и выполнить как раз эту, навсегда порученную ей функцию по выносу мусора, уже упылила куда-то со своим парнем. А внучек ещё маловат для такой ответственной работы.

Ладно, вынесу, покурю заодно на свежем воздухе и за сигаретами смотаюсь. Приняв из рук дочери пакет с отходами кухонного производства, я вышел на улицу и направился к контейнерной площадке. Стабильно пахло весной, вовсю чирикали как-то перезимовавшие воробьи, хлюпали под ногами грязные лужи, солнышко, ещё не севшее, освещало двор и контейнерную площадку, а попросту — помойку, своими яркими лучами. Около неё высились груды разнообразного хлама, вынесенного жильцами из квартир и сараев в ходе традиционных весенних уборок. Не весь он поместился в контейнерах, особенно выделялись крупногабаритные остовы какой-то мебели, горы древесно-стружечных досок, реликтовая газовая плита, раздербаненный холодильник неизвестной марки и ещё что-то, потому и лежало всё оно грудой в ожидании прибытия мусоровоза. Или, скорее, самосвала. Я метнул пакет в контейнер и уже повернулся, чтобы покинуть свалку, но в это время лучик солнца отразился от чего-то, слегка торчащего из необъятной, стоящей наособицу, картонной коробки. Подойдя поближе, я с изумлением обнаружил, что в коробке покоится он — круглошкалик. Так в определённых любительских кругах называют старинные приёмники, имеющие круглую шкалу, наподобие циферблата часов. Покрытый слоем пыли, чуть ли не в палец толщиной, видимо, приговорённый хозяевами к выбросу на свалку, он являл собой печальное зрелище. Тем не менее, стекло его шкалы было слегка протёрто. И именно оно дало тот самый солнечный блик, который и привлёк мой внимание.

Долго размышлять я не стал, ухватил коробку, прижал её к животу и поспешил к подъезду, заранее ёжась от возможного окрика в спину:

"Эй! Эй, мужик, куда понёс, как своё? Ну-ка поставь на место!" И поставил бы... Но окрика не прозвучало. Значит, действительно — выкинуто.

Тяжеленько, килограмм десять, да ещё промокшая снизу коробка расползается прямо в руках, и в результате, я чуть не грохнул свой ценный трофей на ступеньки. Но донёс, благоразумно открыв дверь своим ключом, втащил аппарат в свою комнату и поставил на верстак. Далее, вооружился влажной тряпкой и приступил к его осмотру. Действительно, по мере того, как приёмник освобождался от многолетних пылевых напластований, он оказался тем самым, чего я и ожидал. Изящный, овальный корпус, тёмно-вишнёвого цвета, ВЭФСУПЕР М557 — гласила надпись на его шкале и на — о, чудо! — сохранившейся картонной задней стенке. Почему-то у старых аппаратов эта дырчатая стенка всегда теряется. Но не в этот раз. Более того, у приёмника оказалась, даже, не нарушена заводская пломба! Что, вообще, из области фантастики. Зато, гарантирует схему от вмешательства нескольких поколений малограмотных ремонтёров. Которых, за почти семьдесят лет его жизни, могло накопиться немало. Да, год выпуска 1946-й!

К моему удовлетворению, его бывшие хозяева предпочли, видимо, купить на замену приболевшему что-нибудь новое, возможно, какую-нибудь пошлую "Балтику" или радиолу, а этот шедевр даже не попытались реанимировать и сослать на дачу, где бы он окончательно пришёл в полную негодность. Нет, рачительные владельцы запихнули его на антресоли или в сарай, с мыслью когда-нибудь в будущем отремонтировать. К счастью для меня, этого так и не произошло. Может, у них не было дачи?

Итак, внешний вид вполне удовлетворителен для такого ветерана. Конечно, радиоткань покрыта пятнами и разводами, шпонированный корпус потёрт и поражён сверху круглым пятном явно от какой-то кружки с горячим чаем, пара-тройка следов от горящих сигарет, сколы полировки. Отсутствует сетевая вилка, да и сам, оплетённый по тогдашней моде коричневыми нитками, сетевой шнур потерял гибкость и явственно похрустывает при попытках его изогнуть. Что говорит о полной деградации резиновой изоляции проводов. А значит, включать приёмник прямо сейчас в сеть очень неразумно, может маленько бабахнуть. Зато в наличие оригинальные ручки, хотя настройка крутится с трудом, а переключатель диапазонов заклинен намертво. Оригинальные, в данном случае, значит — аутентичные, а не с бору по сосенке, заместо потерявшихся.

Что же? полезем внутрь. Расковыряв окаменевшую от времени пломбу, я снял заднюю крышку и глянул на потроха приёмника, которые за время его жизни и хранения посещали одни только тараканы и пауки. Следы жизнедеятельности обоих видов домашних насекомых я вымел кистью. Пришлось и пылесос притащить. На его звук, не часто, в общем, доносящийся из моей комнаты по моей инициативе, зашла дочка.

— Это, что ещё за монстр? — спросила она, критически воззрившись на разобранный прибор.

— Приёмник, — буркнул я, — взял в ремонт.

При этом, что примечательно, ни капельки не соврав. Действительно — "приёмник" и, действительно, я его "взял в ремонт". А то, что я имел в виду немного не то, что подумала она, это уже её проблемы.

— Вообще-то, стильный! — снисходительно заметила дочка, уходя. — Я вот тебе тряпку у порога брошу, чтобы пыль не разносил, только полы вымыла...

— А? хорошо!

— Ужин?

— Не, попозже...

Ещё бы, не стильный! Это, хоть и ширпотреб, но настоящее произведение искусства, таких теперь не делают. У меня с возрастом страсть прорезалась к старым приёмникам. Ремонт там, восстановление. Совсем с руинами, правда, не связываюсь. Жаль, что ставить их негде, а то бы всё заставил на горе домашним, которые моё увлечение не очень поддерживают. Но этот, сам пришедший в руки, я не мог не приватизировать. Ничего, найду ему место на полке между "ТПСом" и "Казахстаном".

Включить не терпелось, поэтому я быстренько откусил отслуживший своё шнур и припаял вместо него "хвост" от паяльника. У уважающего себя радиолюбителя всегда есть в наличие несколько таких хвостов — проводов с вилкой от отслуживших своё приборов. На всякий случай, мернул провода тестером, между собой и на корпус. Замыканий при этом не обнаружилось. И воткнул провод в розетку. Тускло засветился накал ламп, конечно, только стеклянных, те, что имели металлический корпус, я проконтролировать не мог. Зажёгся зелёным светом и "волшебный глаз" — индикатор настройки, но приёмник не издал ни звука. Ладно, хоть накал и анодное имеются — всё же меньше работы. Выходная лампа — 6Ф6С никак не прореагировала на прикосновение отвёрткой к сетке. Похоже, она сдохла напрочь, если только это не обрыв выходного трансформатора или динамика. Такой редкой лампочки у меня, естественно, не было, но имелась альтернатива. Я выдернул табельную и воткнул вместо неё 6П6С, это почти адекватная замена, на первое время сойдёт. Через минуту в динамике появилось слабое шуршание и лёгкий фон.

Ну вот, первый дефект устранён. Лампа 6Г2, которую мне заменить было совсем нечем, оказалась, к счастью, более-менее живой, тем не менее, приёмник по-прежнему молчал. Я полез в закрома за 6К7, предварительно брызнув волшебным препаратом "ВД-40" на сопротивляющиеся повороту узлы настройки и переключателя диапазонов. И, когда парочка сомнительных по качеству ламп была извлечена мною со дна глубокого ящика с разным радиохламом, проблемные оси уже немного откисли. Стрелка настройки легко побежала по тёмной пока шкале, переключатель диапазонов запереключал. Я попробовал установить первую лампу из найденных, и приёмник, наконец, слегка ожил! Вторая оказалась совсем "свежей", и аппарат вдруг заорал так мощно, что, мне пришлось убавить громкость. При этом зажглось и освещение шкалы, просто не контачил, видимо, какой-то провод.

Я рассмотрел шкалу и убедился, что мне достался приёмник с диапазоном КВ от пятидесяти, до шестнадцати метров, то есть, с более широким, чем выпускавшиеся позднее — только до двадцати пяти. Это история давняя, власти в те далёкие времена не любили самые дальнобойные КВ-диапазоны, поэтому их использование в вещательных приёмниках и ограничивалось. Хорошо ещё, что лампа 6А8 — остродефицитная в наши времена, оказалась работоспособной, заменить её мне было нечем.

Была уже поздняя ночь, завтра — пятница, значит, на работу, но уж в выходные-то я займусь аппаратом вплотную, вычищу до конца шасси и монтаж, настрою по приборам, "как чёрту в глаз", куплю замену для тускловатого индикатора настройки. Для этого нужно будет зайти на рынок к Петровичу. Он держит там киоск со всякой радиотехнической всячиной, в том числе и допотопной, может у него найдётся 6Ф6С и 6А8 на замену. Да и вообще: лишний полный комплект ламп не помешает. Иногда бывает, что лампы "отдохнув" несколько лет, снова начинают работать. Увы, это ренессанс длится недолго, якобы ожившие, дохнут прямо на глазах. К счастью, во время оно радиоламп напекли неописуемые груды, поэтому и до сих пор можно достать необходимые.

С сожалением, я выключил приёмник и на цыпочках отправился на кухню в соображении перехватить чего-нибудь на ночь, от ужина-то я отказался. Ночью, под впечатлением приобретения, мне снились странные сны, которые я пересказать затрудняюсь. Но во всех их фигурировал, конечно, М557, пахнущий свежим лаком, отполированный до блеска, с солнечными бликами на тёмно-вишнёвом корпусе. То есть такой, каким ему предстояло со временем стать.

* * *

Быстро пролетел укороченный, по случаю пятницы, рабочий день, и вскоре я сидел уже в киоске у Петровича. В качестве "гостевой табуретки" тут использовался старинный приёмник "Мир". Правда, не такой старинный, как у меня ныне. Давно бы мог я выпросить его у владельца, и даже несколько раз собирался, но по здравому размышлению, от переговоров по приобретению этого "шкафа" отказывался. Куда я его поставлю? Вместо верстака?

Лампу 6Е5С — индикатор настройки — я получил прямо в "фирменной" картонной коробочке, скреплённой проржавевшими от времени скрепками. 6Г2 и 6К7 были, возможно, б/у, но с устной гарантией полной работоспособности. А вот 6А8 и выходную — 6Ф6С Петрович в своих закромах не нашёл, предложив, впрочем, вместо выходного пентода, уже известную вам альтернативу — 6П6С. "А другую он ещё поищет, у него они где-то есть".

"Нет, 6П6С у меня у самого имеются." Затем бизнесмен попробовал впарить мне полу-раскулаченное шасси от какого-то приёмника, в качестве "донора" для моего. Тоже, пришлось отказаться.

Хороший мужик Петрович! Давно уже на пенсии, но мастер на все руки. Если бы не застарелый его алкоголизм, цены ему не было! Вот и сейчас, попросив меня "посидеть", он ринулся на улицу и вскоре вернулся с бутылкой. Помню, в порыве откровенности, он как-то сообщил мне, что всю выручку от киоска "принципиально пропивает". Кроме арендной платы и за "электричество". В общем, от предложения "обмыть покупку" я отказался и поспешил домой. Там быстренько попил чаю и вернулся к своему новому приобретению, ожидавшему меня на верстаке в полуразобранном виде. Поскольку на шасси не было и следов коррозии, я решил обойтись без полной разборки, только аккуратно прошёлся кисточкой и пылесосом по самым дальним закоулкам монтажа. Тут же выяснилось, что недостаточно аккуратно: случайно я оторвал проводок катушки гетеродина длинных волн, пришлось его наращивать и заново припаивать к контактам переключателя. Заодно оказалось, что и у самого переключателя контакты ослабли и покрыты толстым слоем окиси. Отпаял все ведущие к нему провода и демонтировал для профилактики: подогнул контакты, прочистил контактирующие поверхности и смазал ось. Заодно разобрал и отпрофилактировал регулятор громкости. Пришлось ещё скачать из Интернета схему и все доступные материалы по приёмнику. В общем, работа затянулась до трёх часов ночи, зато спать я лёг с чувством выполненного долга.

Утром, а утро в таких случаях у меня начинается часов в десять, я включил всё ещё раскиданный по верстаку аппарат на прогрев, а сам отправился в ванную. И ещё там услышал странные звуки, доносящиеся из моей комнаты. Ну, ни то, что странные, а просто давно не слышанные: из динамика пропели фанфары и звонкий детский голос произнёс:

— Здравствуйте, ребята! Слушайте "Пионерскую зорьку"!

А затем зазвучало что-то, вроде: "Взвейтесь кострами, синие ночи.

Мы пионеры — дети рабочих...!"

Я машинально поправил настройку, и детский хор грянул на всю квартиру:

"Близится эра светлых годов,

Клич пионера — всегда будь готов!"

В комнату заглянула дочка с зубной щёткой во рту и иронически осведомилась:

— Эт'что такое, папа? В детство впадаешь?

Не дождавшись ответа, она удалилась, оставив меня в полном смятении чувств. Конечно, легче всего было предположить, что это просто какая-то передача, куда включили архивную запись, но "Пионерская зорька" всё продолжалась, молодые голоса взахлёб обсуждали особенности пионерской работы среди отстающих подшефных октябрят, а затем переключились на перспективы отдыха в пионерских лагерях в предстоящие летние каникулы. Но главное не это, передача было слышна очень мощно, и она шла на длинных волнах, тогда, как местный ДВ-передатчик "Первой программы" молчал уже несколько лет. И, более того, он был демонтирован, как и его антенны.

Тем временем, по радио одна девочка с энтузиазмом поведала, что летом она поедет в Артек, где собирается встретиться с делегацией кубинских пионеров. По этой причине она срочно изучает испанский язык и уже выучила выражение "патриа о муэрте". И по этому поводу в эфире зазвучала песня кубинских партизан.

Неужели, мой приёмник поймал "сигналы из прошлого"? Помнится, читал я в Интернете о подобной ерунде... Но вот, же они, эти сигналы! Я включил портативный "Панасоник". Как и следовало ожидать, на этом приёмнике эфир на ДВ был чист. Не считая, впрочем, многочисленных помех от современной компьютерной технике и от зарядников. Я щёлкнул отремонтированным ночью переключателем диапазонов и перешёл на средние. Две местные станции: "Маяк", по которому звучат "песни советских композиторов" и "Третья программа", порадовавшая меня "ариями из опер и оперетт". В моём времени сохранилась только эта частота, но на ней ныне — "Радио России". Переключившись на короткие волны, я обнаружил, что и тут эфир давешний: иностранные "голоса" на русском языке с трудом пробивались из-под мощных глушилок, которых сегодня нет и в помине. Зато, когда в эфире на 25-и метрах зазвучали знакомые позывные:

"Мана-мана, пум-пум-пурурум...", я подстроился и послушал передачу шведского радио — "Панорама". Почти без помех, Швецию не глушили. Очень интересные и познавательные у них были передачи. Затем, уже под вечер, удалось принять "Концерт популярной музыки" Голоса Америки, который вёл полузабытый ныне Николай Сорокин. А потом "Рок-посев" Севы Новгородцева по Би-Би-Си. В общем, я просидел у приёмника все выходные и обнаружил интересные закономерности: принимаемые мною передачи звучали из разных времён. Из сводок новостей следовало, что временной их диапазон был ограничен примерно 1947-м — 1982-м годом. Сороковые-пятидесятые прорывались редко и ненадолго, тем не менее, я услышал сухие сообщения о работе 20-го и 22-го съездов КПСС, информацию о суде и расстреле "английского шпиона и авантюриста" Лаврентия Берия. Несколько раз я принял сообщения об успехах северокорейских войск, которые под руководительством Ким Ир Сена теснят американских интервентов и их южнокорейских марионеток. И скоро, совместно с подразделениями "китайских добровольцев", вытеснят их из Кореи насовсем. Нужно ли говорить, что вкрадчивые голоса иностранных дикторов, которые иногда прорывались из-под воя глушилок, трактовали ситуацию в Корее совсем по-другому? Дикторы советского радио, в свою очередь, разоблачали провокации американских империалистов и неоколониалистов и призывали на них не поддаваться.