Варнинги: в тексте активно упоминаются однополые отношения. Тех, кого они почему-либо напрягают, просьба пройти мимо. Та же просьба к людям, не достигшим совершеннолетия. Проявите ответственность.

Глава первая, научно-экономическая.

Дамир вышел, пританцовывая, желающим показывал зачетку и язык. Не верили в его методы, ха, презренные млекопитающие! Тилбет едва не носом водил по странице, вчитываясь в аккуратные буквы. Из конца коридора на них ошалело смотрели первокурсники. Дамир кокетливо улыбнулся и одернул мини-шорты. На пары он так не ходил, так что шок у салаг правомочный.

Все ему говорили, что Коффи за декольте оценки не ставит, даже за глубокое, даже девушкам, даже с четвертым номером. Но что было делать Дамиру, когда от источниковеденья у него сонная болезнь начиналась? И угадал же: за декольте — да, не ставил, а вот чтобы снова не видеть его, более чем. Практик Дамир Келли, практик. Горшок там найти из двадцать пятого слоя или... ископаемого графа. Дамир посмотрел на экран телефона, отобрал зачетку и поскакал на лестницу.

Позвонить Тьялви мог лишь из эпицентра коллапсарного взрыва. В любви клясться приезжал лично, мелкие проблемы решал сам. И материться Дамир приготовился долго, а что самое обидное — риторически.

— Ты не заедешь в лавку с фуражом? — елейно начал Тьялви, Дамир почти увидел шкодную морду и лживые глаза. — У меня там заказ со вчера, я его оплатил. Напомни, чтобы привезли.

— Их номер ты записывал, на обоях.

— Так дозвониться не могу! Неисправно у них что-то.

— После чего не можешь? — сурово спросил Дамир, примерившись лбом о штукатурку на стене.

— Я их предупредил, что товар должен быть высшего качества, подделок я не потерплю, — со вздохом признался граф.

Дамир мысленно перевел желаемое в действительное и схватился за зубы.

— Эта неисправность называется "черным списком", Тьялви. А еще раз ты нахамишь людям, я... я продам твоих лошадей!

Дамир отключился, зная, что сердце не камень, и стенаний любовника он не выдержит. Сдать самого графа на опыты было бы куда меньшей угрозой. Придется ехать, ничего не поделаешь. Он сунул телефон в карман и пошел в туалет переодеваться.

Там, на подоконнике, нашелся Кантара с сигаретой. Перед ним можно стриптиз не показывать, Дамир быстро снял шорты, прозрачное болеро и влез в джинсы с майкой. Локоны расчесал и завязал в "хвост".

— Как твой питекантроп? — спросил Кантара, докурив.

— Завидуй молча, — Дамир застегнул сумку, намочил салфетку и стер тушь.

— Да, слов у меня нет, — хохотнув, согласился друг. — На Феррате он смотрелся приличнее. Наверное, аутентично.

— Он боится показаться дикарем, — пояснил Дамир. — А лучшая защита — это, разумеется, нападение. Ничего, вот пару раз его с навозом обломают, научится не хамить. Он понятливый, когда хочет.

— У меня так мама говорила про кота, — закивал Кантара, — когда тот под диваном гадил.

Дамир швырнул в него блеском для губ.

— Тебе сколько еще сдавать?

— Зачет и два экзамена, — Кантара картинно наметил падение с ударом о батарею.

— И мне. У Джоунса.

— Прозрачные плавки не прокатят, — посочувствовал Кантара.

Дамир прикинул, чем еще кинуть, но в туалет зашли первокурсники, взволнованные и шумные. Междусобойчик пришлось сворачивать. Дамир ничего против детей не имел, но приобщать их к непринужденному общению имело смысл во время практики и второго литра спирта. Экзамен, после которого или открывались все чакры по самый третий глаз, или человек безвозвратно уходил на гражданку.

"Лавка с фуражом" правда была по пути от универа к подземке. Предприятие с оптовыми поставками, в основном, в государственные питомники. Дамир покрутился возле проходной, сформулировал запрос и пошел улыбаться охраннику. Повезло — клиентов здесь любили, менеджера вызвали почти моментально. Тот вышел с широкой улыбкой, а как узнал, от чьего имени прибыл Дамир, тоже схватился за зубы.

— Он аристократ, — покаянно вещал Дамир, — с окраинной планеты. Сейчас период усиленной адаптации, когда привычные паттерны поведения насильно заменяются новыми, не вписывающимися в традиционные рамки. Он старается держать себя в руках, но ему очень тяжело.

— Вы — его куратор? — расчувствовавшись, менеджер налил кофе из автомата.

Дамир обреченно вздохнул и многословно поблагодарил за химическую гадость.

— Тогда могли бы мы вести все дела через вас? Я готов сделать скидку на следующую партию. Вот, посмотрите, какие возможности есть в зависимости от объема заказа, — менеджер протянул толстый буклет.

— Да, разумеется, я оставлю свои координаты, — Дамир полез в сумку за визиткой. Заказывал в подарок на прошлый день рождения, для понтов. — Но что с актуальным заказом? Когда граф сможет его получить?

— Он готов, и мы можем отправить его хоть сейчас, при условии, что вы поедете с экспедитором!

Нахаляву прокатиться до дома? И в чем менеджер видел подвох?! Ах, да, нормальные люди днем в будни заняты! Дамир напустил на себя солидно-трагический вид и позволил уломать.

Конюшню Тьялви разместил в заброшенных гаражах. Нанял бригаду гастарбайтеров, оплатил безвкусной брошкой из фамильной коллекции. А коней привез с Феррата. Пятерых жеребцов и двенадцать кобыл. Растаможку и ветконтроль Дамир сравнил с групповым изнасилованием новорожденного в извращенной форме, зато Тьялви был счастлив.

Дамир, когда отошел от первого шока, прошерстил сеть, выяснил, какие плюсы можно получить с домашнего зоопарка, все посчитал и успокоился. Если повезет, то дела здесь у Тьялви пойдут не хуже, чем на Феррате. Может, даже лучше, смотря какую налоговую ставку впаяют.

На сигнал грузовика Тьялви вылетел, как был, с молотом и подковой. Водила нырнул под пульт, а Дамир выскочил с распростертыми объятиями и побежал обезвреживать. Но не пришлось — Тьялви сам отдал инструмент, чтоб не мешался, и нырнул в кузов.

— Вкусно? — заботливо спросил Дамир, услышав явное хрупанье.

— Обалдеть! — Тьялви спрыгнул на землю, отряхивая руки от сечки. — Как лучше, сказать, что хороший товар, или не подавать виду?

— Выгрузить, поблагодарить за доставку, а товар хвалить при следующем заказе. Я договорился о скидке.

— Ты — мой талисман, — Тьялви подхватил Дамира одной рукой за талию, приподнял и звонко поцеловал в нос. — Эй, человек, неси все на склад, управишься быстро — скажу спасибо.

Дамир молча полез в сумку за кошельком.

Глава вторая, животноводческо-фетишная.

Когда у Дамира начинались экзамены, Тьялви лишался личной жизни. Не до конца, но что такое раз в день для здорового мужика?! Дамир не запрещал заводить любовниц, да сколько их тут, кому нужен "гуманоид с края вселенной"? Всех, кому нужен, Тьялви и так... с Дамиром все равно не сравнить. Женщины — это чтобы ориентацию не потерять, Дамир — для души.

И не нарочно отказывает, некогда, видно. Тьялви спать ложился — Дамир над книжками сидел, ночью в туалет вставал — та же картинка. Оставалось смотреть, как рассыпаются по спине десятки косичек и тихонько дрочить, чтобы не отвлекать посторонними звуками. Иногда он еще Дамиру чай приносил с бутербродами, тогда, случалось, перепадал внеплановый второй раз.

— Закрою! Сессию! Без "трояков"! И! Пересдач! Будут тебе! Чулки! Розовые бантики! Корсет! Шпильки! И! И! Кружевное белье! — орал Дамир в такой второй раз, с каждым словом насаживаясь все сильнее.

И на последнем Тьялви кончил так бурно, что забыл, уснул тут же или потерял сознание. А с утра стеснялся спросить, было оно или привиделось от этого... спермокоматоза? Тьялви не был извращенцем, только кружева Дамиру точно пойдут, золотистые, чтобы полоска в паху и по верхней кромке чулок... тут снова приходилось дрочить. А одинокие вечера скрашивать освоением компьютера: Дамир в нем покупал домой еду и мебель, чулки и корсеты там тоже быть должны, ведь логично? И бантики лучше не розовые.

Конец сессии Дамир отмечал неделю с каждым, кто успел подсуетиться. Тьялви допился до состояния, в котором на свадьбу ходил — встретил в коридоре к туалету Дамира и снова принял за девицу. Принял активно, любовник не сообразил, к счастью, что его перепутали.

А утро первого трезвого дня Тьялви встретил умоляюще-многозначительным взглядом. Дамир проникся и сразу налил антипохмелина.

— Я не о том, — вздохнул Тьялви, но лекарство выпил.

— А о чем?

— Да так...

Дамир не стал докапываться, и Тьялви понял, что не тот момент нашел. Ему тоже вот прям сейчас неинтересно, как на мужчинах смотрятся чулки. Это он подготовку решил издалека начать, да придется еще отложить... до следующего утра.

Сработало на пятое. Дамир лежал в позе осьминога, щупальца заменяли косички, и блаженно жмурился на солнце.

— А ты помнишь, какой зарок давал?

— Когда?

— Ночью, в сессию. Мы трахались как раз.

— В сессию мы трахались? — изумился Дамир. — Ну, и что я обещал? Надеюсь, не помочь кобыле ощениться?

— Ожеребиться, — вздохнул Тьялви. Какие они все на этой планете необразованные — ужас! Как выживают?

— Тем более. Жеребиться будешь сам. Так, и?

Тьялви закрыл глаза, вспомнил сцену и воспроизвел дословно, с придыханием. Дамир выглядел озадаченным.

— Что, вот так и пообещал? А тебе понравилось?

— Ты еще на Феррате такое ляпнул, мне запомнилось, — старательно покраснел Тьялви, ковыряя пальцем матрас.

— На Феррате?! — Дамир аж сел и натянул на себя простыню.

— Да! О моде вашей, что ты какую только дрянь не носил.

— А, я, — Дамир расслабился и хохотнул.

— А кто? — Тьялви еще раз вспомнил слова Дамира, осознал, и понял, что сейчас описается. — Н-нет, я не хочу! Мне не пойдет.

— А ты проверял? — звонко рассмеялся Дамир, с места напрыгивая на Тьялви.

Дальше они долго не говорили ничего приличного, а Тьялви, когда отдышался, с грустью подумал, что такую идею свели к шутке, тьфу! Теперь он не решится напомнить, по-пьяни разве, но пьяного Тьялви трезвый Дамир в окно выгонит.

Пару дней Тьялви потихоньку страдал и пересматривал закладки на компьютере, а потом пошли жеребята. Первые в этом мире у кобыл, перенесших космическое путешествие. Тьялви по ночам просыпался и молил всех богов Феррата, чтобы помогли его девочкам. Конни разродилась легко, но у нее не было молока. Тьялви метался по конюшням, пока не сообразил позвонить Дамиру с наказом СРОЧНО КУПИТЬ! И помчался домой, укачивая маленького на руках.

Дамир при виде жеребчика возмущенно завопил, но Тьялви, рискуя семьей, отмахивался и пихал соску между мягких, трогательных губ. А потом всю ночь сидел рядом, меняя воду в грелках.

— Может, возьмем его к себе? Вместо собаки? — предложил Тьялви на следующий день, разомлевший и довольный, пока соловый мальчик сосал молоко с его пальцев.

— Тьялви, если я скажу, что у меня уже есть ты, сильно обидишься? — уточнил Дамир, с грохотом нарезая овощи на ужин. Они оба не умели готовить, поэтому Тьялви сидел тихо и до этих неосторожных слов не отсвечивал.

— Да, — честно ответил он, подумав.

— Тогда молчи! — нож клацнул об доску особенно кровожадно.

Айри рожала всю ночь, и Тьялви тужился вместе с ней, названивая Дамиру, потому что не мог выносить пытку ожиданием один. И брошенную после тринадцатого звонка трубку Тьялви воспринял, как объявление о разводе, а Дамир приехал через полчаса с чистой рубашкой и сумкой еды. Лицо у него было заспанное и обреченное, но еще полчаса восторженных рыданий на своем плече он перенес.

— Я тебя люблю, — признавался Тьялви.

— Ты бы ветеринара ей вызвал, — отвечал Дамир взаимностью.

— Этот смерд из зоосада отказался приезжать! Потребовал привезти малышку к нему, а она недавно перенесла такой стресс. Ты — лучше всех.

— Сейчас позвони. Сложные роды — повод нарушить правила, — снова соглашался Дамир.

Через полтора часа коновал мыл руки, Дамир уточнял его дальнейший график, а Тьялви вытирал серую в яблоках Лейну. Спала уставшая Айри, вокруг фыркали и ржали лошади. Идиллия, счастье!

— Найми рабочих, — Дамир зевал и тряс головой, но не сдавался. — Не одного, а сколько нужно. Это каторга, еще и расходы сплошные!

Они вернулись из конюшен, когда туда приехал дневной сторож, он же конюх.

— А с рабочими будет прибыль? — огрызался Тьялви, ревнующий своих деток даже к этому единственному конюху. Вдруг сглазит, обидит или переманит, будут его любить?

— Лучшее состояние животных, качественный уход, быстрее можно будет как-то их использовать.

Тьялви собрался заорать, что не позволит, но вовремя вспомнил, что для того конезавод и затеял. Скачки, выставки, катать детей в парках.

— Завтра начну искать прислугу, — поклялся он.

Дамир почему-то тяжело вздохнул, положил ему на плечи руки, заглянул в глаза и проникновенно заявил:

— Нет уж, ты будешь проверять профпригодность, да и то под моим контролем.

Длинную чреду собеседований Тьялви пережил. Сколько жизнь с людьми сталкивала, не думал, что так много недоразвитых. Не потому, что вилами сено не ворошили, как язвил Дамир, а явились только те, кого не взяли даже на сторожа учиться за деньги. Неужели возня с лошадками такое неприличное для здешней публики занятие?

— Я им покажу, — ворчал Тьялви, задавая на ночь корм. — А и плевать, найду себе лучших работников с этим... высшим образованием! Василиса, ты слышишь? — кобыла заржала и протянула морду, надеясь на яблоко. — До конца месяца найду по меньшей мере двоих! — он вспомнил стоны Дамира, загадавшего, как оказалось, самое неприятное, если все выгорит. — Получится — всю ночь буду снизу, в тех позах, в каких захочет!

Воцарилась тишина, даже лошади притихли. Тьялви поднял голову, ища на плоской крыше признаки божественного вмешательства. Не нашел и выдохнул. Вырвется же. Да и тут считать умеющего бы найти, какое образование. Василиса опять заржала и пихнула его носом в плечо.

Следующие три дня он, высунув язык, помогал Дамиру составлять податную отчетность мытарям и никого в конюшню не пускал. Без того мозг дымился, еще не хватало этих... соискателей.

— Есть тут кто? — в ворота забарабанили так, что Тьялви язык прикусил, а Дамир выключил счетную программу.

— Продолжай, я разберусь, — Тьялви закатал рукава и пошел открывать.

За воротами стояла большая машина, возле нее — два мужика, растерянно пинающих колесо.

— О! — один, кудрявый, радостно ломанулся к Тьялви, тот едва отскочил. — Брат, выручай! Камера лопнула, поле не держит. Нет ремонтника?

Что такое ремонтник для машин, Тьялви уже знал — его конюх пользовался для своей. И ставил в сарай у входа.

— Есть. Проходите, — Тьялви посторонился. Ограбления не боялся — что у него брать, кроме седел, да и не воровали здесь почти. Дамир объяснял, почему невыгодно и себе дороже, Тьялви не запомнил, уяснил, что не надо.

Ремонтнику мужики обрадовались как родному, только не облизали, подхватили и дружно поперли к машине. Тьялви шел рядом и смотрел, чтобы в навозе не поскользнулись.

Камеру залил прозрачный клей, кудрявый нажал две кнопки, появилось бледное свечение, и красный огонек возле колеса погас.

123

↓ Содержание ↓