Заземление

Пассажирский терминал калининградского космопорта выглядел скромно и по-домашнему. Так, во всяком случае, подумал Антон, спускаясь по трапу шаттла.

Самые расторопные пассажиры уже заходили с лётного поля в здание. Он вслед за ними подошёл к раздвижным стеклянным дверям.

— Антон?

Его окликнули из толпы встречающих. Он приостановился и удивлённо взглянул на незнакомого крепыша в широких штанах и клетчатой рубахе навыпуск. Тот располагающе улыбнулся:

— Простите за беспокойство. Меня зовут Войцех, я из Бюро коррекции. Вы не могли бы уделить мне пару минут?

— Гм, — сказал Антон, — неожиданно. А в чём дело?

— Я объясню. Только давайте в сторону отойдём, чтобы не стоять на дороге.

В зале царило шумное оживление. Местные азартно махали прибывшим, выкрикивая их имена. Мелодично вещала дикторша:

— Совершил посадку орбитальный челнок, прикреплённый к рейсу пятьсот двенадцать дробь тридцать восемь. Внешний прыжок выполнен по маршруту Дельта Павлина — Земля...

Антон и Войцех пристроились рядом с информационным табло, на котором строчка с номером рейса светилась ярко-зелёным.

— Как долетели? — поинтересовался Войцех. — Магнитная буря не помешала? Она, правда, ещё не на пике, но предупреждение было.

— Долетел нормально, спасибо. Слушаю вас.

— Нужна ваша консультация. Понимаю, вы приехали в отпуск, но...

— Да бросьте, — буркнул Антон. — Понятно же — раз вы меня тут вылавливаете, то вопрос и правда серьёзный. Так что давайте начистоту, прямым текстом.

— Тогда, может, к нам заскочим, в Бюро? Там будет удобнее и нагляднее. За пять минут доберёмся, я на машине.

— Ладно, давайте.

Они вышли через другую дверь и, щурясь на солнце, зашагали к стоянке личного транспорта. Войцех кивнул на вишнёвую двухместную "сойку" и влез на водительское сиденье. Спросил у Антона, занявшего соседнее кресло:

— С багажом вы разобрались?

— Да, мне домой отправят. Я коптер заказал сразу, ещё из шаттла.

— Ну и отлично.

Двигатель загудел, "сойка" вздрогнула с предвкушением и поднялась над парковкой, выпростав из-под днища вихревые жгуты. Несколько жухлых листьев, валявшихся на асфальте, вспорхнули испуганно, разлетелись в разные стороны.

Когда машина набрала высоту, Антон оглядел окрестности. В нескольких километрах к северу поблёскивало Балтийское море. Куршская коса, изогнутая и тонкая, отсекала от него залив-треугольник. К югу же раскинулся лес, присыпанный позолотой бабьего лета.

У Антона в кармане тренькнул и задёргался телефон.

— Алло.

— Привет, — сказала трубка Юлькиным голосом. — Ты прилетел уже? А то я забеспокоилась. Увидела сейчас новости краем глаза — там что-то про магнитную бурю...

— Не волнуйся, сели по расписанию. А ты как?

— У меня сегодня ещё две лекции, потом сразу домой. Соскучилась по тебе — сил нет! А отгул так и не дали, обидно. Вчера опять просила, но фигушки. Подменить меня, дескать, некому... В общем, дома увидимся. Там, кстати, котлеты есть в холодильнике — ты ж голодный, наверно. Только разогрей, не ленись...

— Ага. Говорю же, Юль, не волнуйся.

— Ладно, я побежала. Давай, до встречи!

Она отключила связь. Антон улыбнулся, представив, как Юлька сейчас спешит в лекционный зал, стуча каблучками по университетскому коридору. Она терпеть не могла опаздывать — но опаздывала всё время, как по закону подлости. Он её иногда поддразнивал, говорил, что карма сбоит, а она сердилась и дулась...

"Сойка" тем временем подлетала к Калининграду. Внизу мелькнул коттеджный пригородный посёлок, микрорайон с новостройками, большой парк. Войцех развернулся над центром города и посадил машину возле моста. Чуть поодаль ярко блестел на солнце металлический парус — стела, установленная в сотую годовщину Всплеска.

— Ну вот, — сказал Войцех, — теперь пешком, тут два шага.

Они наискосок пересекли тенистую улочку, свернули за угол и подошли к опрятному трёхэтажному зданию. Фасад был декорирован в прусском стиле, вдоль крыльца степенно двигался кибер-дворник, похожий на пылесос с прицепом, а вывеска у входа гласила: "Бюро коррекции. Калининградское отделение".

Войцех махнул дежурному в вестибюле и провёл Антона по лестнице на третий этаж. Прикоснувшись к сенсору, отпер дверь кабинета. Предложил гостю кресло, а сам распахнул окно, впуская с улицы сентябрьский воздух. После чего сел за стол, включил монитор и предупредил:

— Антон, мои вопросы могут показаться вам странными, но отнеситесь к ним, пожалуйста, серьёзно.

— Куда ж я денусь.

— Тогда приступим. Вы хорошо помните события последней недели?

— Более чем.

— С вами за эти дни не случалось ничего необычного?

— Случалось, — сказал Антон с некоторой язвительностью. — Неделю назад я попросил отпуск и хотел забронировать билет до Земли. Но система не распознала мой допуск. Меня вызвал шеф и стал задавать вопросы. Вот примерно как вы сейчас.

— О чём конкретно он спрашивал?

— Уточнял подробности моей биографии, хотя знает меня почти десять лет. Мямлил что-то про компьютерный глюк — дескать, данные стёрлись.

— Что было дальше?

— Да ничего. Через пару дней всё вроде наладилось. Шеф извинился, я заказал билет. И вот добрался-таки.

Войцех сосредоточенно покивал и пробежался пальцами по клавиатуре. С полминуты вглядывался в экран, потом проговорил:

— Раз уж про биографию речь зашла... Будьте добры, напомните — в каком году вы школу закончили?

— В две тысячи сто втором.

— А после этого где учились?

— Здесь же, в Балтийском международном. Истфак.

— Угу. Специализация — внеземная археология. Почему такой выбор?

Антон пожал плечами:

— Историей всегда увлекался. А ещё хотел в космос. Вот и придумал, как совместить.

— Остроумно. Теперь давайте о делах нынешних. Как бы вы охарактеризовали итоги вашей работы в системе Дельты Павлина?

— Слушайте, ну к чему это? Откройте мой официальный отчёт, там всё подробно расписано. Десятки страниц и куча видеозаписей про то, как мы исследовали развалины. И как пытались понять, что за цивилизация их оставила. Тема интереснейшая, конечно, но ничего принципиально нового мы, к сожалению, не раскопали.

— Правильно ли я понимаю, что непосредственно перед отпуском вы работали в одиночку? Не в общей группе?

— Ну да. Мы там нашли объект на отшибе, километрах в пяти от основных раскопок. Колодец — так мы его назвали. Мне поручили его исследовать. Вот я этим и занимался несколько дней. Снимал с разных ракурсов, производил замеры и всё такое. Опять же — работа вполне рутинная. И в отчёте про неё тоже есть, можете ознакомиться.

Войцех поднялся из-за стола, подошёл к окну. Долго стоял, засунув руки в карманы и глядя на улицу. Наконец обернулся, присел на подоконник и сказал с невесёлым вздохом:

— Видите ли, Антон... Мы тут посоветовались с психологами. Они вас считают человеком уравновешенным, но не замкнутым. С вами, по их мнению, лучше говорить откровенно, выложив все карты на стол.

— В кои-то веки здравое рассуждение.

— Поэтому продолжаем. Я изучил, конечно, ваши материалы насчёт колодца. И соглашусь — они отдают рутиной. Есть, правда, одна загвоздка. Ещё неделю назад материалы эти были единственным документом, где вы так или иначе упоминались.

Антон нахмурился:

— Простите, не понял.

— В архивах просто не было сведений об Антоне Смирнове, космическом археологе из Калининграда. Ни единого слова. И вообще вас никто не помнил. Руководство археологической экспедиции, мягко говоря, озадачилось, когда из леса вдруг вышел незнакомец и представил отчёт о проведённых исследованиях. После чего этот незнакомец написал заявление на отпуск и попытался заказать билет до Земли.

— Вы издеваетесь? — спокойно спросил Антон; звучало всё настолько бредово, что он даже не разозлился.

— Потерпите, дальше будет ещё интереснее. В течение суток археологи начали вспоминать — а ведь верно, есть у них коллега Антон! Затем и в архивах стали появляться данные — сначала отрывочные, но с каждым днём всё более подробные. Свидетельство о рождении, школьный аттестат, университетский диплом. Ваша биография стремительно обрастала деталями, встраивалась в контекст. Находились ваши бывшие одноклассники, однокурсники и так далее. Короче говоря, вы обрели историю. И если бы не запросы вашего начальства в первые дни, мы в Бюро ничего бы не успели заметить. Вот такой казус.

Он умолк и развёл руками, будто извиняясь за свой рассказ. Антон тоже долго молчал в растерянности — просто не знал, как можно на такое отреагировать. Потом произнёс осторожно:

— Войцех, я понимаю, что вы не стали бы так шутить. Но и вы меня поймите, пожалуйста. Я — это я! Отлично помню себя и в детстве, и в юности. Причём не просто в общих чертах, а с кучей подробностей! Оттенки, ощущения, запахи... Помню, как родители возили меня на пляж в Светлогорск, как я участвовал в олимпиаде по краеведению, как мы с пацанами лазили в старый форт... Могу перечислять хоть до вечера! А если не верите — сканируйте память, даю согласие!

— Правильный настрой, — одобрительно кивнул Войцех. — Сканирование мы обязательно сделаем. Вот только...

— Ну что ещё?

— Рискну предсказать, что сканер покажет именно то, о чём вы упомянули. Проверку вы выдержите, даже самую тщательную, как её выдержали ваши предшественники.

— Предшественники? Стоп, то есть я не один такой?

— Подобные случаи происходят очень и очень редко, но да — вы не первый. За последние сто лет на Земле было выявлено восемьдесят четыре фантома, которые возникли ниоткуда, но быстро укоренились. Заземлились — так мы это иногда называем на нашем профессиональном жаргоне.

— И как же ваша контора... гм... поступала с этими "заземлёнными"?

Войцех слегка поморщился:

— Это сложный вопрос, Антон. Пробовались разные варианты, далеко не всегда удачные. Были ожесточённые споры на самом высоком уровне, накапливалась статистика... Не будем сейчас об этом. Наша нынешняя стратегия проста: наблюдение, а при наличии психологических предпосылок — сотрудничество в открытую. Надеюсь, совместно мы сумеем-таки понять природу феномена.

— Ну, и на том спасибо. Значит, есть шанс, что меня не посадят сейчас на цепь в каком-нибудь замшелом подвале?

Хозяин кабинета вздохнул:

— Я рад, что вы сохраняете чувство юмора. Но шутки у вас, простите, дурацкие.

* * *

На улицу Антон вышел спустя полтора часа. Голова немного кружилась после сканирования, и пересохло в горле, но в целом самочувствие было вполне нормальное — в физическом смысле, по крайней мере.

Психологически же всё было сложнее. Ситуация пугала, сбивала с толку. К этому добавлялось ощущение стыдливого дискомфорта из-за того, что техники из Бюро покопались у него в памяти. Пусть даже он сам это разрешил, а они потом извинились.

Антон зашёл в магазинчик, попавшийся по дороге, взял бутылку лёгкого пива, выпил быстро и жадно. Перевёл дух и побрёл по городу наугад. Вглядывался в дома, провожал глазами машины, скользившие над крышами с тихим гулом, косился на прохожих украдкой.

Твердил себе — нет, не может такого быть, чтобы он оказался чужаком, самозванцем. Сама мысль об этом абсурдна. Ведь всё вокруг — привычное, знакомое, правильное. И улицы, и витрины, и клёны вдоль Полуденного проспекта...

Потом он понял, что хочет увидеть Юльку. Немедленно, сию же минуту.

Он вызвал такси, долетел до университета. Взбежал на крыльцо и заскочил в вестибюль. На запястье коротко пискнул браслет-идентификатор — вообще-то его не требовалось носить в земных городах, но Антон так привык к нему, что не снял, когда вернулся из космоса. И сейчас браслет оказался кстати. Интерактивная панель на стене приняла с него информацию и показала фотопортрет Антона с подписью: "Добро пожаловать, выпускник!"

Это подняло ему настроение — вот, пожалуйста, и здесь его не забыли. Даже приветствуют. Наверняка и всё остальное скоро получит разумное объяснение, а он посмеётся над этим нелепым казусом...

В коридорах было пусто и тихо, лишь кое-где из аудиторий доносились приглушённые голоса — занятия продолжались. Антон аккуратно приоткрыл дверь громадного лекционного зала и присел на последний ряд. Несколько человек оглянулись на него, но тут же утратили интерес. А сам он, не отрываясь, смотрел на Юльку, которая стояла перед демонстрационным экраном. Рассказывала она увлечённо, самозабвенно, как и всегда:

— История — это ведь не просто сухие хроники. Прошлое буквально вибрирует от эмоций — и на глобальном уровне, и на личном. Сталкиваются не только культуры, но и людские судьбы. Возьмём хотя бы наш город — Калининград, бывший Кёнигсберг. Кто только не имел здесь исторических интересов! Тевтонский орден, Пруссия, Польша, царская Россия, Германия, Советский Союз... Даже Наполеон одно время жил в королевском замке! А сам замок на протяжении веков оставался символом этих мест.

На экране возникли башни, сложенные из тёмно-бурого и серого камня. Самая высокая из них царапала небо острым четырёхгранным куполом.

— Во время Второй мировой войны замок пострадал очень сильно. Он выгорел изнутри, в стенах зияли дыры. Его решили снести. А взамен хотели построить вот это сооружение.

Новая иллюстрация — архитектурный эскиз. Многоэтажный бетонный куб с рядами одинаковых окон.

— Дом Советов — так назывался проект. Но в последний момент строительство отменили. Это был тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год. Перерасчёт показал, что грунт на берегу не подходит для новой гигантской стройки. Поэтому там просто разбили сквер.

Юлька взяла короткую паузу, прошлась вдоль первого ряда. Экран неярко светился, слушатели терпеливо ждали.

— Да, шестьдесят седьмой год стал совершенно особенным. Неожиданные решения принимались не только в Калининграде, но и в других городах и странах. Причём почти одновременно, как будто произошёл перелом в сознании человечества. И нет, это не метафора. Люди и в самом деле стали мыслить иначе. Даже главы двух сверхдержав — США и СССР — вдруг сумели договориться. Упор был сделан на совместное освоение космоса. Как такое стало возможным? Историки спорят до хрипоты, но факт остаётся фактом. В науке это принято называть цивилизационным рывком, парадигматическим сдвигом. Ну а в быту закрепилось короткое слово — Всплеск.

Она улыбнулась, и Антон снова залюбовался ею. Захотелось встать, подойти к ней, схватить в охапку и унести, чтобы не делиться её улыбкой с другими.

— Вводные лекции я на этом заканчиваю, — сказала она. — Со следующего занятия переходим к основной теме. Нас интересует всемирная история после Всплеска вплоть до нынешнего момента. То есть примерно полтора века. Объём материала огромный, поэтому курс рассчитан на два семестра. Ну, собственно, вот. Вопросы?

Рыженькая девица, сидевшая недалеко от Антона, подняла руку:

— Вы говорите — учёные, мол, до сих пор ругаются, спорят, почему произошёл Всплеск. А лично вы как думаете? Вы же тоже историк?

— Ух, — сказала Юлька, — я польщена. Кроме шуток, приятно услышать такой вопрос. И раз уж интересуетесь, скажу по секрету — мне правится самая романтическая гипотеза. Самая художественная. Хотя, может, и не самая безупречная с точки зрения логики...