Последнее обновление

Последнее обновление

Последнее обновление

Глава 22

Примечания

Последнее обновление

Глава 22

Все сидевшие за столом прекратили есть, разговоры тоже смолкли. Бернар оторвался от патэ лорен[1], с недоумением воззрился на лежащий перед ним конверт, а затем поднял глаза на служанку.

— Доставили из канцелярии архиепископа, господин Бернар, — извиняющимся голосом пояснила служанка. — Сказали, очень срочно.

Бернар с непонимающим видом вскрыл конверт и достал письмо. Чтобы прочитать его, ему хватило меньше минуты. Он перевернул лист в надежде найти какие-то разъяснения, но другая сторона была совершенно чистой.

— Архиепископ требует прибыть к нему, — произнёс он с удивлением. — Немедленно.

Марина переглянулась с Кристой Барт, командующей прикомандированной группой охраны.

— Скажите, Бернар, — заговорила она, — это нормально?

— Последний раз я встречался с архиепископом лет двадцать назад, — озадаченно ответил Бернар, — так что вряд ли его желание встретиться можно назвать нормальным. Тем более, так срочно. Я бы сказал, что это очень необычно.

— А он вообще вправе требовать от вас явиться к нему?

— Определённо не вправе, — без колебаний ответил Бернар. — Наши отношения закончились тогда, когда архиепископ отобрал наш лен, и вассальный договор потерял силу по причине нарушения его сюзереном. Впрочем, церковь настаивает, что он потерял силу естественным образом, но в любом случае, архиепископ давно уже не мой сюзерен.

— И что вы собираетесь делать, господин Бернар? — спросила Криста.

— Пожалуй, всё же придётся поехать, — ответил тот, немного подумав. — Как бы я ни относился к архиепископу, не стоит оскорблять его, если есть возможность обойтись без этого. Сюзерен или нет, он в состоянии доставить нам некоторые неприятности. Трир его город.

— Не раньше, чем через полчаса, — решительно заявила Криста, откладывая вилку и вставая из-за стола. — Нам нужно проверить окрестности и убедиться в безопасности маршрута.

— Вы подозреваете архиепископа? — удивился Бернар.

— Моя работа состоит в том, чтобы подозревать всех, — пожала плечами она. — К тому же мы ждём неприятностей, а вы сами сказали, что это приглашение выглядит странно.

— Не буду спорить со специалистом, госпожа Криста, вам виднее, — развёл руками Бернар. — Возможно, будет и лучше, если архиепископ подождёт лишние полчаса.

Ровно через полчаса Бернар отбыл на встречу, однако поездка много времени не заняла. Не прошло и часа, как он вернулся домой в полном смятении чувств и сразу же наткнулся на Кристу с Мариной.

— Как съездили, господин Бернар? — сразу же задала вопрос Барт.

— Хм... Без происшествий.

— Это я и сама знаю, — улыбнулась ему Криста. — Старший группы сопровождения докладывал мне постоянно. Нас с Мариной интересует ваш разговор с архиепископом.

— Разговор с архиепископом... — озадаченно ответил Бернар. — Этот момент меня как раз и смущает. Дело в том, что никакого разговора не было.

Криста с Мариной обменялись понимающими улыбками.

— Секретарь архиепископа сказал, что ничего об этом не знает, и что архиепископ меня не ждёт, — продолжал Бернар. — Он вызвал начальника канцелярии — тот заявил, что канцелярия никаких приглашений мне не отправляла, и что это подделка.

— А приглашение они, конечно же, у вас забрали, — утвердительно спросила Марина.

— Они сказали, что оно им нужно для расследования, — кивнул Бернар. — Вообще, всё это выглядит странно — письмо было очень похоже на настоящее.

— А что здесь удивительного? — иронически хмыкнула Марина. — Оно и было настоящим. Но сейчас уже ничего не докажешь. Думаю, его срочно уничтожили в рамках, ха-ха, расследования.

— Не совсем понял вашу мысль, Марина, — осторожно заметил Бернар.

— Пойдёмте, Бернар, — пригласила она, — познакомим вас с нашим гостем.

Гость располагался в гостиной апартаментов, отведённых архивному отделу, был хорошо упакован и прочно привязан к стулу.

— Не хочет с нами разговаривать, — осуждающе сказала Марина. — Даже просто познакомиться не хочет. У вас есть хороший подвал? Надо бы с ним как следует пообщаться, а здесь очень неудобно.

— Кто это? — ошарашенно спросил Бернар.

— Сидел в старой мельнице, наверху, а патруль его засёк, конечно. Он считал, что хорошо спрятался, дурачок, и даже не подозревал, что Владеющий пятого ранга может его обнаружить сканированием чуть ли не за полмили.

— И что он там делал?

— Вас ждал, что же ещё? — пожала плечами Марина. — Вот с этой неплохой винтовкой Бохе. Мы предпочитаем наши винтовки, да и калибр покрупнее, но ваш Бохе тоже умеет делать хорошие винтовки.

— Вы хотите сказать, что это убийца?

— Да уж точно не мельник, — засмеялась Марина. — В общем-то, и так понятно, кто отправил убийцу, и кто попросил архиепископа выманить вас из дома, но всё же хочется обсудить с нашим гостем кое-какие моменты. Так найдётся у вас хороший подвал? И покажите, пожалуйста, где его можно будет потом похоронить.

— Подвал есть, — кивнул Бернар. — А... хоронить обязательно?

— Конечно, — Марина терпеливо объяснила ему, как несмышлёному ребёнку. — Он теперь знает, что вас охраняют Владеющие, и знает, на что мы способны. Господин предупредил нас, что это следует хранить в тайне — из-за нас у вас могут быть неприятности с церковью. Обвинят вас в сделке с дьяволом, или ещё в чём-нибудь в этом роде. Да и вообще, лучше, чтобы о нас не знали — если бы вот этот про нас знал, он бы придумал что-нибудь поумнее, чем прятаться на старой мельнице с винтовкой.

— Пожалуй, вы правы, — неохотно согласился Бернар. — Поступайте, как знаете.

— Не беспокойтесь, он просто бесследно исчезнет, — пообещала Марина. — А его нанимателю мы объясним, что больше так делать не стоит.

* * *

Лена оглядела свой десяток. Ровный строй уже ничем не напоминал ту расхлябанную ватагу месячной давности. До выпускников Лазовича им было ещё далеко, однако нормативы дружины они уже выполняли, хоть и с некоторой натяжкой. В принципе, за них уже не пришлось бы особо краснеть, но этого было всё-таки недостаточно. Приказ Кеннера совершенно однозначно требовал, чтобы десяток стал образцовым, а до этого было ещё далеко. Принуждение сделало всё, что могло, и сейчас настало время для следующего этапа.

Возможно, Лена так и не смогла бы понять, что нужно делать, но, на своё счастье, вспомнила давний разговор с Кеннером о Зайке. Когда Лена сказала, что совершенно не понимает, каким образом Кире удаётся добиваться от своих сотрудников такого самоотверженного трудолюбия, Кеннер сначала поулыбался, а потом всё же решил объяснить подробно:

— Наша Зайка — редкий талант. Обычно все думают, что она успешна, потому что она какой-то великий гений в экономике и финансах, но это ошибка. То есть, она действительно неплохой финансист, даже, пожалуй, талантливый, но это вовсе не главное. Она была бы вполне успешной, даже если бы совсем не разбиралась в финансах. Её главный талант в том, что она хорошо разбирается в людях и, как ты правильно заметила, умеет добиваться от людей результата. Достаточно было один раз подсказать ей, как надо действовать, и она довела этот метод до совершенства.

— Расскажи, — попросила Лена — из чистого любопытства, даже не подозревая, насколько это пригодится ей в будущем.

— Метод на самом деле очень прост, — усмехнулся Кеннер. — Сложность в том, чтобы применить его правильно, это получается далеко не у всех. Для этого нужно хорошо чувствовать людей. Понимаешь, кошмар любого начальника — это когда подчинённые не признают за ним права командовать. Вот представь сама финансовый отдел, к примеру, «Милика». Сидят там матёрые счетоводши, которые на своей бухгалтерии целую стаю собак съели. И вдруг приходит к ним новая начальница Кира Заяц — молоденькая девчонка даже без образования, студентка младшего курса. Как, по-твоему, они отреагируют?

— Не будут её слушаться? — предположила Лена.

— Ну, слушаться-то её будут, хотя бы из-за разницы в общественном положении. Только слушаться можно ведь по-разному. Формально её приказы будут исполняться, но бумаги будут теряться, постоянно будут возникать какие-то препятствия и сложности, работа будет идти еле-еле, хотя при этом все вроде будут трудиться. Проще говоря, будет иметь место тихий саботаж. Причём даже на бессознательном уровне — просто люди будут очень неохотно исполнять любые её распоряжения.

— И как с этим бороться? — она уже всерьёз заинтересовалась рассказом.

— Есть два способа — хороший и плохой. Хороший способ — это показать, какой ты отличный специалист и умелый руководитель, и таким образом добиться искреннего уважения подчинённых. Достойный, благородный способ — в романах положительные герои-начальники всегда действуют именно так. В жизни такой способ крайне редко встречается, потому что у него есть большой недостаток — пока ты зарабатываешь уважение у подчинённых, они успевают развалить дело до такой степени, что тебя, такого благородного, погонят из начальников поганой метлой.

— А плохой?

— А плохой — это террор. Если ты понаблюдаешь за Кирой, то заметишь, что когда она начинает работать с новым коллективом, она первым делом выделяет лидера и показательно жестоко его уничтожает. Без малейшей жалости. А потом терроризирует остальных до такой степени, что они лишний раз боятся вздохнуть.

— Как-то не очень выглядит, — неуверенно заметила Лена.

— Да просто отвратительно, — согласно кивнул Кеннер. — Мне, к счастью, редко приходится этим способом пользоваться, и каждый раз я ощущаю себя каким-то моральным уродом. Но иногда это единственный способ, особенно в случае Киры, которая изначально не может рассчитывать на какое-то уважение. Однако хитрость совсем не в этом. Это как раз самое простое, хотя определить лидера иногда бывает довольно сложно. Вот дальше талант Зайки и проявляется в полной мере.

Лену уже полностью захватил рассказ. Кеннер посмотрел на её любопытную физиономию, улыбнулся и продолжил:

— На самом-то деле работа из-под палки ещё менее результативна. Когда первоначальный эффект пройдёт, и подчинённые слегка отойдут от ужаса, они такого начальника возненавидят, и вполне возможно, начнут саботировать уже сознательно. Поэтому на пике террора, пока сотрудники ещё не привыкли к начальству и ещё ужасаются, нужно проявить себя суровым, но справедливым руководителем. Как-то проявить заботу о подчинённых, кому-то помочь. Создать своего рода эмоциональные качели. И если сделать это правильно, то вот эта смесь эмоций трансформируется в искреннее уважение. Посмотри на сотрудников Киры — они у неё по струночке ходят, но при этом трудятся на совесть, и за свою начальницу стоят горой.

— Ты как будто про себя рассказываешь, — заметила Лена.

— Ну, я тоже иногда этим способом пользуюсь, — засмеялся Кеннер. — Хотя в меньшей степени, и гораздо мягче — я всё-таки не девочка, которая вчерашний мальчик-курьер, у меня проблема с подчинением стоит не настолько остро. Но Кира действительно заметно в этом лучше — в самом деле, талант.

Лена порядком подзабыла этот разговор, а террор при первом знакомстве с десятком устроила просто потому, что её взбесили гнусные намёки Рустика Калины и соответствующее настроение новобранцев. О разговоре с Кеннером она вспомнила уже позже и порядком удивилась, насколько в соответствии с ним она себя повела, даже не задумываясь об этом. И вот сейчас, стоя перед ровным строем десятка, Лена окончательно пришла к выводу, что ратники уже начали к ней понемногу привыкать, и пора бы сменить образ безжалостной сучки на образ заботливого командира.

— Не могу сказать, что я полностью вами довольна, — заявила Лена, пристально осматривая строй. — Однако не могу отрицать и заметный прогресс, поэтому программа подготовки с сегодняшнего дня меняется.

Ратники напряглись, явно не ожидая от неё ничего хорошего.

— Раз уж вы более или менее начали выполнять норматив, физподготовка у нас сокращается до стандартной. Вместо неё мы начинаем отрабатывать тактическое взаимодействие и работу штурмовыми группами.

На лицах замелькали радостные улыбки — физподготовку за это время все успели возненавидеть.

— Но если опять начнутся проблемы с укладыванием в норматив, мы вернёмся к усиленным занятиям, — пообещала Лена и лица снова затуманились

— Также я больше не буду участвовать в спаррингах, — продолжала Лена. — Я буду драться только со штрафниками.

— Разрешите вопрос, старшая, — подал голос Рощин.

— Спрашивай, Донат, — разрешила она.

— А с добровольцами?

— Ну, если вдруг найдётся кто-то, кто изъявит желание... Ты что — подраться со мной хочешь, Рощин?

— Хочу, старшая, если позволите.

— Зачем тебе это? — изумилась Лена.

— Учиться надо у сильного противника, — уверенно ответил Донат.

«Зарабатывает авторитет в десятке, — сообразила Лена. — Другие-то побаиваются со мной драться. Ну ладно, правильно действует, можно ему и помочь».

— Хм, пожалуй. Хорошо, подерёмся. Ещё вопросы есть?

— Разрешите спросить, старшая? — с левого фланга послышался голос Воронича.

Фрол Воронич был, пожалуй, самым незаметным из всего десятка, но при этом чуть ли не самым старательным. Впрочем, Лене причина его старательности была хорошо известна — Фрол завербовался, чтобы заработать денег на лечение больной матери. Вольник зарабатывает гораздо больше, чем рабочий на заводе, хотя, конечно, всегда есть риск заработать пулю вместо денег. Случайное попадание в дворянскую дружину вместо вольного отряда было для Воронича счастливым билетом, и он был твёрдо настроен здесь остаться.

— Спрашивай, — Лена слегка удивилась, услышав главного молчуна десятка.

— Скажите, старшая — нам за этот месяц какое-нибудь жалованье полагается?

— Полагается, конечно, — хмыкнула Лена. — А зачем тебе? На что ты здесь собрался деньги тратить?

— Мне бы их домой послать.

— О матери беспокоишься? — догадалась Лена. — Ей пока не нужно, она сейчас лечится у сиятельной Милославы Арди. Там сложный случай, но сиятельная сказала, что шансы хорошие. Я прослежу, чтобы ей передали твои деньги, когда она выйдет из клиники.

Фрол молчал. Несколько раз он пытался открыть рот, но так и не нашёлся что сказать. Остальные ратники тоже удивлённо переглядывались — за исключением Доната, которые посмотрел на Лену с явным уважением. «Как удачно спросил-то... А ведь и в самом деле способ работает, — подумала Лена, внутренне усмехнувшись. — Прав был Кеннер, как всегда».

— Поболтали и хватит, — объявила Лена. — Направо... бегом марш!

* * *

— А, Кеннер! Здравствуй, здравствуй! — с хорошо заметной иронией приветствовал меня князь. — А я-то в последнее время всё думаю — чего же мне не хватает? Никак не мог понять, что со мной, даже беспокоиться начал. А потом, наконец, дошло, в чём дело — это ты ко мне вот уже две недели не заходишь.

Я почувствовал смущение — и в самом деле, что-то я злоупотребляю расположением князя. Мы-то с ним оба прекрасно знаем, что он мне вовсе не отец родной, так что лимит хорошего отношения может и исчерпаться. Впрочем, я отчётливо ощущал, что разговоры со мной князя изрядно развлекают, так что, надеюсь, ему ещё долго не надоест со мной общаться.