Дар Ветра

Всё случилось элементарно просто. Ну что мне стоило пройти мимо трёх придурков, задирающих "ботана" в очках, и с новенькой сумкой ноутбука через плечо. Ничего не стоило. Нехрен было "ботану в это время, по таким улицам бродить, и нехрен мне шестидесятилетнему военному пенсионеру, инвалиду, влезать в это тухлое дело. Однако случилось. Прирождённое чувство справедливости, инстинкт защиты слабого, заставил меня перейти улицу и влезть в назревающий конфликт. Кто-то из троицы уже дергал за ремень сумки, пытаясь снять её с жертвы, кто-то, дыша перегаром, стоял вплотную к очкарику и держал его за руки, а кто-то довольно сноровисто шарил по карманам бедолаги. На улице как назло, поздний вечер, я, "ботан", и три "принявших на грудь" для храбрости, ухаря.

— Стоять бояться! Ну-ка, отошли от парня! Добавил голосу нотку стали, и пошёл прямо на них, отталкивая одной рукой шарившего по карманам и пиная по яйцам державшего за руки парня,— я ментов уже вызвал, если что,— и гордо продемонстрировал им, свою старенькую "Нокию".

— Напрасно дед ты влез, тебе оно надо? Идёшь мимо и иди себе!

— Да никуда я не пойду. А если и пойду, то в свидетели происшествия, менты уже рядом, а я вас снимаю на камеру, и поворачиваясь к "ботану",— не ссы сынок, нас двое.

Всё, что успел рассмотреть, перед тем как моё сознание погрузилось во мрак, это внезапно расширившиеся от ужаса глаза "ботана".

— Заявляю вам ответственно, жизнь после смерти есть! Иначе как объяснить то, что произошло со мной дальше.

Не помню никакого туннеля, врут насчёт его, и тем более нет никакого света в его конце. Все произошло мгновенно. Бац! В глазах темень, в ушах ещё стоит звон, в голове сотня барабанщиков ударила по мембранам барабанов, упражнялась, кто из них, громче стучит по мозгам, а нос, нос вдруг унюхал едкий запах лошадиного пота.

— Откуда лошадь? Открыл глаза от того, что кто-то грубо схватив меня за одежду, и прислонил к стволу деревца. Надо мной стояла лошадь и мягкими губами теребила мне ухо. Краем глаза заметил над собой зелёную крону дерева. В Ноябре, и в Сибири? Нонсенс! Если это не сосна, ель, или кедр, а тут что-то очень похожее на каштан, соцветия в полметра высотой, тянулись к солнцу. Судорожно зашарил по асфальту в поисках выпавшего телефона. Фиг-вам! Пальцы нащупали траву и что-то явно острое, пальца пробежались по предмету, длинное, — меч, шпага? Вот сейчас менты приедут, а я лежу с колюще-режущим предметом в метр длиной и с моими отпечатками пальцев. Красавчик! И когда только успели подкинуть оружие? Но откуда здесь лошадь? Трава? Что это у меня там, в спину колет? Блин! Ещё и кинжал за поясом сзади... Я что, долго был без сознания, и меня переодев вывезли за город? А дерево? Спорю на что угодно, каштаны в посёлке Обьгэс не растут! Там же был голимый кирпич старых трёхэтажек, и бетонные панели советских девятиэтажек, асфальт покрытый оспинами выбоин, а лошадей в округе, я лет двадцать не видел. Тем более, осёдланных.

Рука потянулась взять лошадь за узду, и застыла в движении. — Ёперный театр, не моя рука,— попытался оглядеться, рука бессильно упала мне на колени, — неужели сотрясение мозга, — подумал я?— А чего тогда блевать не тянет? Или тянет, но нечем? Пить, надо бы чего ни будь выпить, интересно, а есть ли поблизости вода? Желание пить, затмило шок от увиденной чужой конечности. Лошадь повернулась боком, и взгляд упал на притороченную к седлу флягу, с трудом поднялся, снял флягу, вынул пробку и приложился к горлышку. Сильно разведённое водой вино, или слабо разведённая вином вода. Пока эта неопределённая жидкость лилась мне в горло, я осмотрелся. Небольшая поляна, на поляне в разных позах валяются несколько человек, чуть в сторонке, еле дымящийся костёр, опрокинутый в костёр котелок, воняет пригорающей кашей. Сквозь кусты вдалеке, просматривается дорога, поднимающаяся на небольшой холм. Тепло. Судя по Солнцу над головой, полдень или около того. Вторая половина весны или начало лета. Кузнечики стрекочут в траве, на небе редкие тучки и ... ЕБАТЮШКИИ!!! В небе, по обе стороны от свети ла, над краем горизонта, висели две блёклые луны, одна соразмерна с нашей родной конопушкой, а вторая наполовину меньше, либо находится дальше, либо размерами меньше своей сестры.

Если судить по тому, что удалось рассмотреть за первые минуты, то местность, куда я попал, на пригород Новосибирска никак не тянуло! И на средневековье Земли точно, ибо две луны не упоминались в истории Земли никогда. Присмотрелся к лежащим, народ в основном был одет в кожаные штаны, рубашки с кружевами на манжетах и воротниках, костюмы дополняли кожаные жилетки, широкополые шляпы и чтоб я сдох! Ботфорты!

— Мушкетёры, маман их за ногу...— Осмотрел себя, — ну и где моё любовно взращённое пузико, где моя лысина, где в конце концов, мой любимый кожаный плащ, шарф и шляпа? Вместо всего этого, худощавое тело, пока неопределённого возраста, волосы до плеч, а вместо костюма, плаща и шляпы, рубашка с шароварами, костюм средневекового молодого кабальеро дополняла жилетка, а на ногах вместо элегантных туфель, полусапожки со шпорами, тело опоясано кожаным, шириной в ладонь поясом, с тремя подсумками. На перевязи через плечо висят ножны, меч валяется под ногами, осторожно наклонившись, поднял его, осмотрел, — ни фига себе зубочистка! Узкий прямой меч, последняя треть имеет обоюдоострую заточку и экстремально острое заужение. Махнул им пару раз, сверху вниз, слева направо, дальше чужое тело вспомнило заученные с детства движения и меч начал описывать вертикальные и горизонтальные восьмёрки, попутно вписывая в них уколы сверху вниз, прямо перед собой, снизу вверх, в приседании на одно колено. Левой руке чего-то не хватало, отдался инстинктам, и рука тут же, цапнула кинжал из-за спины и выставила его параллельно длинному клинку. Ого! Да я рубака! Около меня на траве валяется берет со следами крови, разряженный арбалет, тула с тремя арбалетными болтами и небольшой молоток с острым клювом,(откуда-то пришло в голову, название этого "молотка" — клевец), рукоять клевца в крови. В телах двоих из трёх мужчин торчит по болту, третий умер насаженный на короткое копьё, которое воткнул в него немолодой и небогато одетый четвёртый участник разыгравшейся трагедии, видимо, чей-то слуга. Умерший на копье разбойник, дотянулся-таки до слуги, и воткнул тому меч в живот.

— Надо что-то делать, от того, что я стою столбом никуда это "Куликово поле" не денется, вон раненый стонет, помочь надо, подумал я, и осторожно обойдя стороной трупы, подошёл к единственному стонущему человеку, слуга ещё был жив, он открыл глаза, увидел меня, вымученно улыбнулся и тихо сказал,

— Слава богам молодой хозяин, вы живы! А я вот, не отбился, кто теперь приглядит за вами? Я как увидел, что вы упали от удара клевцом, потерял себя на миг. Вот злодей, меня на меч и насадил, ну и я его из последних сил, на копьё. Ничья у нас с ним. Как же так господин, мы ещё и полдороги не проехали до Стивессы, а вы уже один остались. Что ж вы ветром то их не ударили?

— Каким ещё ветром отец?

Старик присмотрелся ко мне, и вдруг крепко схватив меня за ногу, твёрдо сказал,

— Ты не Навин! Кто ты? Нав никогда бы не назвал меня отцом. Ты убил его и переоделся в его одежду? Старик, крепко держа меня за ногу, потянулся рукой за спину, где виднелась рукоять небольшого кинжала.

— Успокойся старик. Никто никого не убивал и не переодевался. Присмотрись внимательно к лицу, лицо то я переодеть не мог.

— Тогда кто ты? Демон?

— Человек, такой же, как и ты, в моём мире, я заступился за парня перед грабителями, и меня там, скорее всего, убили. По каким — то только им известным причинам, богам было угодно переместить мою душу, в тело твоего хозяина. Я ни в чём не виноват ни перед тобой, ни перед ним. Кто я, и кто боги.

— Да с богами не поспоришь. А что, душа хозяина тоже перенеслась в чьё-то тело?

— Не исключено. Кстати как его полное имя? И что вы искали в Стибесе?

— Стивесса, чужак. Навин дье Гриж, шевалье, третий сын барона, ехал поступать в магическое училище. У него обнаружился Дар, и барон выделил полсотни золотых на учёбу и ещё полсотни золотых на то, что бы мы два года прожили в городе. Не доехали, ни он, ни я,— старик закрыл глаза, было видно, что он живёт последние минуты.

— Не расстраивайся старина, надейся на то, что хозяин твой сейчас осматривает своё новое тело в новом мире. И кто ни будь, возможно, помогает ему, там устроится. Добрых людей ведь много. Где бумаги молодого барона, деньги? И что это за Дар?

— Не барон он, шевалье, признанный сын барона значит, а двадцать монет и у тебя в поясе, остальные в перемётной сумке вашего коня.

— А бумаги?

— Не знаю что такое "бумага", если ты о подорожном свитке, то дворянам он не нужен, у тебя же стигна на предплечье. В возрасте пяти лет, вам дворянам, на левую руку стигну накалывают. Герб рода, и имя. У тебя, щит, в его поле меч острием в шлем наполовину воткнут, а на навершии меча, белка сидит. Закати левый рукав посмотри. Выслуженное дворянство. Твой прадед по материнской линии, заслужил наследное дворянство подвигом на поле боя. Тебя кстати в его честь назвали. Теперь о даре, магия это чужак, Нав с ветром дружил, мог заставить его дуть в любую сторону, мог и ударить ветром, да так, что человека поднимало и било о землю или стену насмерть. Посмотри на пальцы своей левой руки, колечки видишь?

— Ну вижу и что? Малый татуировками увлекался, наверное, что ж кольца такие тонкие? Мог бы и красивее заказать.

-В твоих краях, что магов не видели? Это же, кольца силы одарённого, потому и тонкие, обучение пройдет, руны нарисуются по обе стороны колечка, полным магом станет, на весь палец рунами повелителя ветра покроют.

— Нет, не видел, хотя читал и слышал о таком, а кто эти люди напавшие на тебя?

— На меня? Да кто я для них? На вас они напали, ваша милость. Ах да... Забываю о том, что ты чужак. Наёмники это были, охраняли обоз купца, договор у них закончился, искали новый подряд, утром мы сидели с ними в одном трактире, зря вы им сказали, что едете в Стивессу.

— Ну, я допустим, им ничего не говорил.

Да, да. Ты не говорил. Как же ты теперь жить будешь? Не знаешь ведь ничего.

— Проживу старина, не бойся за меня, я человек бывалый. Кое какой опыт у меня есть.

— Если бывалый, значит, был зрелым мужчиной, а стали молодым, вот бы мне так. А кем вы там у себя были? Дворянином?

— Не помню старина, вот ещё недавно, когда только глаза открыл в этом мире, ещё что-то помнил, а теперь всё в тумане, как бы стирается из памяти, но точно помню что людьми командовал. Да, точно, служил в армии, командовал солдатами, а больше не вспомню, мне бы беспамятным не остаться. А насчёт того чтобы и тебе переродится молодым, так ты до последнего верь, что так и будет. Не знаю как ваши священники, наши толком сами не знают, куда душа человеческая попадает. Талдычут всё о муках после смерти или блаженном отдыхе.

— Ну раз командовали , значит дворянин, вы ваша милость,— старик закашлялся и продолжил,— соберите с них всё, оружие, одежду, обшарьте насчёт денег, голых и босых оставьте здесь этих злодеев, пусть их сожрут звери, что-то продадите, что-то себе оставите, оружие у вас неважнецкое, из трофеев выберите себе получше. Считается что магу и оружие не нужно, "Даром" отбиться могут, но теперь кто его знает, есть ли у вас этот дар или уже нет. Найдите магика, они чуют дар, и определят в чём ваша сила. Прощайте ваша милость, ухожу я за хозяином вслед, как звать то вас?

— Иваном меня отец назвал, мать понятное дело, согласилась.

— Тоже хорошее имя,— прошептал старый слуга и умер. Я навидался смертей в Афгане, сам был ранен в голову, так что вид крови и трупов, меня не смущал. А кстати, почему это воспоминания о Афгане стали такими яркими? Впечатление, что кто-то именно сейчас читает мою память как книгу, и стирает прочитанное, со страниц моей книги памяти, готовя её под новый текст. Интересно на чём он остановится. Ну да ладно, надо пока озаботиться трофеями, двоих нападавших, всё же убил Нав, арбалет, лежавший у его тела тому свидетель. Сначала я привёл чужих лошадей, больно близко от дороги оставили их наёмники, как бы не увёл кто ни будь . Скормил им по лепёшке, взял всех троих за поводья, и привёл их на край нашей поляны, где паслась моя кобыла и лошадка слуги и третья наша лошадь навьюченая нашим походным имуществом. Животные быстро нашли общий язык, и дружно начали обгладывать молодые веточки на близлежащих деревьях.

Занялся трупами, сначала собрал всё оружие, пояса, перевязи, кошельки. Подобрал кое-что из одежды, от одного мне подошли штаны, от другого жилетка, от третьего ботфорты, выбрал шляпу по-новее, разобрался с оружием. Проткнувший слугу меч, был самым лучшим из четырёх, если считать и мой видавший виды клинок, и поэтому, я его повесил на свой пояс взамен старого. Клевец выбивший душу из Навина, был покрыт серебряной вязью, как и кинжал третьего разбойника, и видимо все эти три предмета меч, кинжал и клевец, принадлежали одному хозяину, но были впоследствии поделены между коллегами по ремеслу. Недолго думая, я сменил свой старый кинжал на трофейный кинжал с насечкой, а клевец подвесил за темляк к седлу своей лошади. В поясах и одежде разбойников, нашёл сорок три монеты серебром, и сто двадцать три медные монеты. Кроме того, на шее у каждого, на шнурке висели в маленьких кошельках, по три золотых монетки. Наверное, это был неприкосновенный запас на всякий случай. Обрезал шнурки с шеи и добавил золото к золоту.

Плечи у всех троих без татуировок, значит, они были простолюдинами, между делом, выдернул арбалетные болты из тел и сложил их в тулу, чтобы потом отмыть их от крови. Осмотрел сёдла и сумки на трофейных лошадях. И тут меня ожидал сюрприз в виде арбалета с такой же серебряной вязью на ложе, как и на моём новом оружии, но сюрприз состоял в том, что этот арбалет стрелял не болтами, а свинцовыми пулями. — Аркебуза, — откуда-то пришло знание о его названии. Присмотрелся внимательней, все признаки огнестрельного оружия, ствол, удобный приклад, цевьё. Разница была только в том, что в прорезанном с обоих боков стволе, находилась тетива мощного стального лука. Взводилась тетива, подствольным рычагом, который я первоначально принял за цевьё, честно говоря, обрадовался аркебузе как родной СВТэшке. При дальнейшем осмотре нашёлся мешочек с тремя десятками "орехов". Далее шли три очень похожих набора вещей. Запасная пара рубашек, пара штанов, бельё, кресало трут, брусок мыла, полотенце, бритвенной остроты нож, пара глиняных банок с какой-то мазью, в отдельной коробочке игла шёлковая на вид нить, и пара скрученных валиком кусков чистой материи. Местные бинты. На нижнем белье никаких резинок, всё на завязках, крой как у советских женских рейтузов пятидесятых годов. В других сумках лежала немудрящая дорожная пища. Лепёшки, сыр, колбаса, лук. Фляги с кислым вином. Три плаща из плотной ткани, очень похожи на наши плащ-палатки, скатаны валиком и закреплённые позади сёдел. Сами сёдла тайников не имели и были не лучше моего.