В мире временном, сущность которого — тлен,
Не сдавайся вещам несущественным в плен.
Сущим в мире считай только дух вездесущий,
Чуждый всяких вещественных перемен.
(Омар Хайям)
1
"Внутренний мир! Это что? Только лишь бесконечный океан энергии или проявление чего-то ещё, чего я не в состоянии почувствовать? Чего? Ещё какого-то одного поля? Какого? В стройной и прекрасной объединённой теории пространственных полей нет, не то чтобы места, даже щёлочки ещё для одного поля. В ней всё расставлено по своим строгим местам и разложено по энергетическим уровням. Определенно, её нельзя пересматривать. Это, просто, невозможно. Иначе развалится фундамент, на котором стоит выстроенная теория Природы Мироздания, а если фундамент придет в негодность, обрушится и всё здание. Развитие цивилизаций застопорится на десятки, сотни лет. Им придется заново переосмысливать утверждённые ими фундаментальные постулаты и строить новые теории своего развития. Нет, нет! Это невозможно, — разум Дакка пришел в волнение, таким образом выражая одну из своих эмоций, — теория пространственных полей непоколебима. Никто и ничто не в состоянии её нарушить. И если, согласно ей, все поля должны подчиняться её законам, то значит так и должно быть. А если внутренний мир населён разумом, очень могущественным разумом, для которого наш, внешний мир, всего лишь подобие прыща на нашем носителе, от которого мы стараемся поскорее избавиться, а порой, просто и не замечаем? Что если наш внешний мир остался ими незамеченным и потому мы существуем? Ведь на чём-то же основывается легенда об одной из исчезнувших галактических цивилизаций, о неких зоррах, якобы периодически приходящих к нам из внутреннего мира. Но тогда внутренний мир знает о нас и регулярно контролируя, таким образом пытается не допустить нашего нагноения — уничтожения цивилизациями друг друга? Возможно! А может это, всего лишь, одна из цивилизаций неисследованной нами части галактики или вовсе из другой? Но зачем тогда они приходят сюда? Просто посмотреть на нас. Нет, всё же легенда, что зорры приходят из внутреннего мира, больше подходит для всех странностей нашего мира".
Продолжал размышлять пространственный страж Дакк, только что вернувшийся из своей депортации и едва оказавшись в своём кресле сферы станции пространственного контроля или проще, станции зонта, как его разум тут же покинул свой носитель, который остался лежать в кресле и выскользнул из сферы наружу, в безбрежный пространственный океан, чтобы омыть им свой истосковавшийся по нему разум и предаться размышлениям о ВЕЧНОСТИ.
Дакк, как и все другие стражи элитного клана, прекрасно чувствовал мощные энергетические нити, которые пронизывали пространство во всех направлениях, в местах своего пересечения сплетаясь в узлы и образуя бескрайнюю пространственную энергетическую сеть. Но вместе с тем, он так же чувствовал и те нити, которые пространственным веером шли от узла к узлу. Эти нити были настолько тонки и слабы, что едва чувствовались его психотронным полем, но вместе с тем их было столь много, что в районе узла, они, практически, сливались воедино, образуя, своего рода, энергетическое полотно. Что это были за нити и какова была их роль в пространственной энергетической сети ему было совершенно непонятно.
Но Дакк никогда не слышал ни от одного из других стражей, чтобы кто-то из них тоже чувствовал эти нити и потому, не зная, как к этому могут отнестись зевсы, главенствующая раса его галактики, всячески скрывал эту особенность своего психотронного поля.
Он не знал, имели ли эти, едва ощущаемые нити, какое-то отношение к энергии внутреннего мира, но когда он находился здесь, вне галактики, их энергетика была настолько мощна, что её вполне хватало, чтобы питать и его носитель и его разум, делая их мощнее и чувствительнее и Дакк, практически, никогда не задумывался о пище, лишь иногда употребляя её, чтобы не вызвать подозрений. В галактике их энергетика была значительно слабее, будто галактика, каким-то образом, являлась экраном для неё и потому он, практически, не чувствовал эти энергетические нити и ему, поневоле, приходилось достаточно активно питаться, так как мощное психотронное поле его разума потребляло большое количество энергии.
Разум Дакка направил своё внимание в сторону своей галактики Зевс: она находилась, сравнительно, недалеко от станции зонта, по сравнению с другими галактиками и потому отлично чувствовалась её завораживающая мощь, которая притягивала и заставляла трепетать его чувствительное психотронное поле. Здесь, в полном безмолвии, вне галактики, он чувствовал её совершенно иначе, чем когда находился внутри. Здесь она ему казалась разумным организмом, несущим в себе ещё непонятый им, загадочный и таинственный интеллект.
"А почему бы и нет? — разум Дакка перешел в другое волнение, которое могло бы означать дёргание плечами. — Вдруг галактики и в самом деле обладают интеллектом, настолько мощнее нашего, что мы для них лишь примитивы, с которыми и общаться-то зазорно? А может мы слишком малы для них, сродни атомам для нас и они нас, просто, не замечают? А может быть это вовсе не их разум, а некое отражение разума, населяющего их? Своего рода сигнал расам других галактик, могущих чувствовать и понимать его: я заселена разумными существами, имейте это ввиду. По крайней мере, — по разуму Дакка прошла волна, — относительно моей галактики и двух ближайших галактик можно с достаточной уверенностью предположить, что они несут в себе разумные организмы. Другие же галактики пока очень далеки, чтобы о них можно было судить подобным образом. Чепуха какая-то", — разум Дакка забурлил, этим своим действием выражая подобие усмешки на лице человека.
"Галактики! Разумны ли вы сами или отражаете чей-то чужой разум, ничто не может сравниться с вами, ни по мощи, ни по красоте. Величественные и непревзойденные острова Вселенной. Куда вы стремитесь? Что вами движет? Как долог ваш путь и есть ли та гавань, где ждут вашего возвращения? Смогу ли я когда-либо познать вашу сущность или это мне никогда не будет суждено? Да и достигну ли я, вообще, когда-либо других вас, или так и останусь, затворником своей? А почему бы и нет? — по разуму Дакка прошла новая волна. — Ведь гроты, практически, уже достигли пограничных районов моей галактики".
Разум Дакка скрутился в спираль, представив изнеможенных, человекообразных крутолобых инопланетян с глубокопосаженными, едва видимыми блестящими, будто высасывающими энергию, глазами.
"И кто только выдумал назвать вас гротами, — всплыла у него мысль досады, — вам бы больше по-дошло мифическое — черти".
По ходящей в галактике Зевс легенде, такое название иногалактянам дал какой-то десантник одного из заградительных отрядов, базирующихся на станции узла. Кто этот десантник и почему он их так назвал, никакого объяснения не было: может из-за их почти смоли-стого цвета кожи, а может из-за их кораблей-разрушителей с дырой посередине, отдаленно похожих на грот, из которого изрыгается, какое-то излучение с непонятными свойствами, обладающее огромной проникающей способностью и мгновенно блокирующее работу всех энергостанций и превращающее построенные зевсами космические объекты в мёртвые, бесполезные металлические конструкции.
Разум Дакка придал себе форму облака.
"Интересно, а они сами имеют какую-то защиту от этого излучения или оно оказывает на них такое же действие, как и на нас? Вообще-то, — по облаку прошла легкая волна, — гроты весьма похожи на сармат и если бы не их цвет кожи и дистрофическое тело, отличить их друг от друга было бы достаточно сложно".
Разум Дакка переориентировался в сторону другой галактики, из которой, предположительно, и портируются сюда гроты со своими разрушителями и замер, пытаясь найти отличительные особенности поля чужой галактики от привычного поля своей, но как он ни напрягался, отличий не ощущалось, толи их действительно не было, толи они не чувствовались из-за огромного расстояния до чужой галактики.
Вдруг разум Дакка насторожился: поле чужой галактики, показалось ему несколько странным, будто двойным. Его поле дрогнуло в волнении: возможно это и есть та самая особенность, которую он искал. Разум Дакка попытался максимально обострить своё поле, чтобы проанализировать почувствованную особенность, но анализ не удавался — странность находилась на пределе его возможностей. К тому же она была нестабильна. Наконец, поняв, что результата никакого не будет, разум Дакка закрутился в вихре, означающем его недовольство собой.
"А если это..".
Вдруг всплывшая у него мысль, заставила его прекратить своё вращение. Разум Дакка метнулся в сторону сферы станции зонта и через её решетку пространственного контроля нырнул внутрь и уже через мгновение, оказавшись в своём носителе, закрутился вместе с креслом, ориентируясь в направлении галактики гротов, чтобы, слив воедино свой разум и искусственный интеллект станции, попытаться идентифицировать появившуюся странность, но упёрся взглядом в своего дуэте по сфере, пространственного стража Сонн, который покинул своё кресло и словно вися в пространстве, во что-то всматривался. Его зелёные волосы, всегда торчащие высоким ёжиком на голове, казалось вздыбились ещё больше, психотронное поле, будто уворачиваясь от невидимого преследователя, бешено металось по сфере, словно ища себе какое-то укрытие.
Дакк почувствовал неладное: пространственные стражи во время нахождения в сфере пространственного контроля, крайне редко покидали свои кресла. Оно было для него всем: и мягкой кроватью, и столовой, и отличным спортивным тренажером, и, при желании, всем остальным. Его можно было вертеть и изгибать, как угодно, на сколько могло хватить фантазии, хоть узлом завязывать. Оно: с одной стороны — связывало воедино психотронное поле стража и пространственный анализатор сферы, дополняя и усиливая их друг другом; с другой — оберегало разум стража от случайных пространственных энергетических всплесков, которые появлялись совершенно неожиданно и могли быть столь мощны, сколь и неуловимы. Они рвали психотронное поле стражей на части, вынуждая их затем проходить очень длительный и крайне неприятный реабилитационный цикл.
Дакк попытался понять, что так привлекло внимание Сонн, но из-за его спины это увидеть возможности не было. Тогда Дакк поставил свое кресло вертикально, тоже собираясь выйти из него, но Сонн вдруг повернулся к нему лицом и ткнул указательным пальцем левой руки в пространство.
— Однозначно, Дакк, это не микродыра, — раздался его негромкий скрежетащий голос. — Сейчас и я чувствую это. Это, определенно, какая-то новая выдумка гротов. Не дыра, Дакк. Нет! — он мотнул головой. — Ты оказался прав. Это ни на что прежнее не похоже. Это — нечто.
Голова Сонн чуть отклонилась и Дакк увидел, что его длинный и острый ноготь указательного пальца указывал на крохотную белую точку, едва скользившую в пространстве.
— Ты так уверен, что это принадлежит гротам? — раздался громкий голос откуда-то сбоку. — Я этого не чувствую. Ты ошибаешься. Это обычная микроразмерная чёрная дыра, как и в прошлый раз.
Сонн и Дакк резко повернули головы на голос: в полу-мраке сферы просматривалась огромная серая фигура Крета, командира станции зонта. Дакк тут же отвернулся и наглухо за-хлопнув свой разум, мысленно выругал себя за только что про-шедшие мгновения расслабленности. Только теперь до него дошло, что он на какое-то время потерял контроль над окружающим пространством — месяцы депортации дали о себе знать и Крет этим мог воспользоваться. Хотя подсознательно Дакк чувствовал: Крет только что вышел из портатора и ещё не мог воспользоваться его расслабленностью. Но это была слабоутешающая мысль. У него сейчас не было полной уверенности, что Крет не почувствовал его покинутый носитель и затем и появился здесь, чтобы завладеть им.
"Возможно, что он не понял мою настоящую сущность, — выстроились у Дакка раздраженные мысли. — Во что бы то ни стало, это нужно выяснить и если он всё же понял, кто я настоящий, сделать всё, чтобы Крет навсегда забыл об этом", — мысленно решил он.
* * *
Прошло немногим меньше года, как Крет был назначен командиром станции зонта. Он был высок, атлетически скроен, волевое, худощавое, без единой морщины лицо, высокий лоб, большие тёмные глаза с внимательным, но таким колючим взглядом, что его, даже несколько мгновений, выдержать было невозможно, темные короткие густые волосы, прямой нос, тонкие губы-ниточки, одним словом — настоящий зевс, определенно, имеющий большой успех у зевсок.
Хотя Крет имел явное поле зевса, но Дакк был не в состоянии понять, каким образом тому всегда удавалось появляться в сфере пространственного контроля совершенно неощутимо, словно он мог прятать своё поле, что для зевса было неподвластно. У Дакка даже сложилось устойчивое подозрение, что Крет, каким-то непостижимым образом, постоянно находился в сфере и материализовался, когда считал нужным, хотя Дакк был уверен — пространство сферы он контролировал абсолютно.
Несмотря на то, что Крет был представлен комиссаром Регата экипажу станции зонта, как зевс, у Дакка сразу же появилось сомнение. Он прекрасно чувствовал психотронное поле зевсов — небольшое, аккуратное и стабильное; не было оно похоже и на поле сармат, которым обладал Сонн, находящееся в постоянном движение, словно штормящее море, с резкими выпадами, стремящимися проникнуть во всё подряд, до чего можно было дотянуться; не был он и зенном, к которым принадлежал сам Дакк, которые, имели поле разума огромной мощности, без труда придавая ему любую форму, даже могли его вообще прятать или трансформировать в формы психотронных полей других рас галактики. К тому же, проникающая способность поля зенна была чудовищной и защиты от него не имела ни одна из рас галактики Зевс, кроме самих зеннов. Но Дакк с первого же мгновения почувствовал, что у Крета защита была и, возможно, не хуже, чем у него — зенна и определенно, за этой защитой Крет что-то прятал.
Раса зеннов была немногочисленна, по сравнению с остальными расами галактики Зевс и была рассеяна по ней небольшими колониями, будто какой-то могущественный сеятель разума, размахнулся и сыпнул их гость по галактике и разлетелись они по всем её уголкам, не представляя, зачем они здесь оказались и что им делать со своим психотронным полем огромной мощности.
Зеннов боялись все, без исключения, другие галактические расы. Никто не хотел с ними иметь никаких дел и потому они, некоторым образом, были изгоями, что накладывало на их жизнь печать замкнутости и даже таинственности. При своем появлении на любой населённой планете, зенн был обязан зарегистрироваться в службе безопасности планеты и потому они, часто нарушая закон, маскировались под представителей других рас, чаще всего сармат, так как внешне они были очень похожи, да и структура их полей была идентичной и выстроить его для зенна не составляло никакого труда. Если обман раскрывался, зенн, согласно подписанного их расой закона, обязан был больше никогда не покидать своей родной планеты. Но, насколько Дакк знал, ещё ни разу этот закон не вступал в свою силу, не по причине отсутствия нарушений, а по причине невозможности провести подобный контроль, насильственный психоанализ разума, кого бы то ни было, в галактике был запрещен, а добровольно никто из зеннов раскрываться не собирался.
