Кэссийская ночь, с её двумя лунами и россыпью льдисто-белых звёзд, не заглядывает в этот переулок столицы: пространство здесь узкое, с нависающими со всех сторон, бесконечными в высоту домами.

Девушка, чьё лицо поневоле пряталось под упавшим на лицо капюшоном короткого плаща, брела во тьме и устало размышляла о том, почему городские улицы здесь называются галереями. Странно. С другой стороны, у всех свои чудачества. Может, хотели отличиться?.. Но и впрямь галереи, узкие, высокие... Особенно переулки. Если б ещё не воняли. И если б из них ещё вовремя убирали скопившийся мусор. Хорошо, что давно заполночь и каждый второй уличный (галерейный!) фонарь разбит вдребезги. Разбитого, правда, не разглядишь, хоть точно знаешь о том, что разбит. В общем, хорошо, что темно. Видеть, что именно мягко проминается под подошвой твоего ботинка или трещит под ним же... Увольте — не хочется.

С грузным длинным футляром, с припрятанным в рукаве ножом, девушка осторожно, пусть время от времени и спотыкаясь, переставляла ноги. Шла рядом с бордюром, время от времени проверяя его наличие — постукивая по нему ботинком, поэтому твёрдо знала, что идёт по дороге. Мда... О таких переулках столичные власти предпочитают не упоминать, перечисляя достопримечательности планеты... Она хмыкнула. Не всем же жить в роскошных домах центра. Кто-то должен обслуживать господ, а обслуга, естественно, будет ютиться в таких вот трущобах.

Луис шмыгнула озябшим носом и засветила экран вирта. Прохладно здесь так, что ни крепкие ботинки, ни тёплая одежда не спасают. Да и промозгло. Да и третий час ночи. А в списке, выданном ей светлым вечером в центре занятости, осталось три ночных бара, которые ещё предстоит обойти. Один из них где-то там, за углом этого длинного дома. И если она сегодня не найдёт работы... Живот сердито пробурчал: попробуй только не найти!.. Луис со вздохом поправила тощий рюкзачишко, висевший на груди, и попыталась прибавить шагу. А нога тут же резко поехала с чего-то острого и высокого. Девушка охнула и быстро переступила ногами, чтобы не упасть.

Шелест бумаги и обёрток под ногами прекратился буквально на секунды, но именно в эти секунды она услышала за близким уже углом какую-то возню: туповатый стук по металлу, подбадривающие призывы, странное хныканье.

Осторожно подкравшись к углу, она высунулась. Фонарь здесь был довольно странный. Скорее даже не фонарь: прямо на стене дома, на торце без окон, красовался прожектор, чья обязанность — освещать всё. Но находился прожектор слишком далеко от места, вокруг которого происходило нечто. И Луис сразу не смогла рассмотреть, что же делают три фигуры (кажется, мужские?) вокруг чуда цивилизации в этом месте — вокруг мусорного контейнера. Они то ли играли в футбол, то ли обстукивали о мусорный ящик грязную обувь... Как это показалось на первый, привычный к таким движениям взгляд.

Прищурившись, чтобы лучше разглядеть, что именно они делают, Луис помимо воли опустила глаза — и увидела: вокруг контейнера шмыгает что-то — и именно оно жалобно похныкивает и даже тихонько вскрикивает, когда удар ногой попадает в него.

— Есть! — Злорадный вопль на общефедеративном прозвучал почти одновременно с оборванным писком боли снизу контейнера. На этот раз — разглядела Луис — удар ногой был силён. Нечто бесформенное, отлетев, опрокинулось и вяло зашевелилось лишь спустя мгновения.

— Дай — я! — Подбежал к первому второй и, высоко подняв ногу, обрушил её на почти неподвижное животное.

— Эй, оставьте мне попинать! — вывернулся из-за контейнера третий.

— Мой! Я его первым увидел! — обозлился первый, жёстко отталкивая второго и поднимая ногу ударить по скулящему существу, чьи короткие вскрики после пинков становились всё болезненней и реже.

— Не трогайте! Не надо! — вскрикнула Луис, сердце которой на каждый стон избиваемой зверушки отзывалось болезненным сжиманием. И полностью выскочила из-за угла. И, перепуганная собственной смелостью, остановилась, готовая попятиться и бежать отсюда. Кулак чуть от судороги не скрутило — так девушка сжала рукоять своего ножа, жалкого оружия в потенциальной драке с троими.

Трое обернулись к ней сразу.

— Это ещё кто такая? — растягивая слова, с предвкушением ухмыльнулся второй.

— Пожалуйста, не трогайте его, — уже тише попросила Луис, понимая, что просто так, после первого порыва спасти живое существо, сбежать не выйдет. Но инстинктивно всё-таки попятилась.

— Ишь, какая милашка в наши края попала... — всё так же растягивая слова, выговорил второй, выдвигаясь вперёд и тягуче же начиная неспешный шаг к ней.

Девушка сжала нож, который теперь полностью показался из рукава. Ещё бы громоздкий футляр поставить куда-нибудь, чтобы не мешал. И успеть снять рюкзачишко, чтобы свободы больше...

Внезапно за спинами парней бесшумно выросла тёмная фигура, и кто-то медленно и заикаясь выговорил:

— Щ-щитаю до трёх... задниц — и с-стреляю. З-задница — раз!

Неизвестный ещё договаривал странные и словно пахнущие опасностью слова, а один из троих заорал и ринулся на Луис (она, с больно дёрнувшимся сердцем, шатнулась в сторону), точнее — мимо неё. Остальные — за ним, с резкими криками:

— "Мёртвый глаз"!

— Рвём когти!

— Шиза!

Несмотря на предупреждение, выстрел прозвучал одновременно со словом "раз!".

Один из троих парней, бежавший впереди всей троицы, подпрыгнул с диким воплем и, схватившись за заднее место, ближе к бедру, хромая и подпрыгивая, продолжал воя бежать вперёд. В секунду все трое с сумасшедшей скоростью пронеслись мимо растерявшейся девушки.

— Задница — два!

Выстрел! Взвыл второй, пробегающий мимо! Но пробежал, пусть и ковыляя! Держась за то самое место!

— З-задница — три!

Третий, будто сжавшись и пригнув голову, словно это могло спасти, попытался порскнуть за угол, мелко и часто перебирая ногами. Вот же он — этот угол, в шаге от него! И, взвизгнув, подпрыгнул — от третьего выстрела!

Ошеломлённая девушка машинально проводила глазами троих, промчавшихся мимо так, что её обдало холодной волной до сих пор неподвижного воздуха. И только потом, когда они, подвывая, скрылись за углом, развернулась посмотреть на стрелявшего. Тот стоял, чуть заметно покачиваясь — по пистолету в опущенных руках! — но не показывал ни единым движением, что собирается приблизиться к ней. Так что Луис решила, что разбираться, кто это и за что, будет позднее, — и кинулась к мусорному контейнеру.

Быстро, забыв о брезгливости, встала на колени, поставила рядом футляр и вытащила из-под верхнего слоя мусора какой-то длинный меховой воротник. Так показалось с первого взгляда. Вытащила очень бережно, потому что сразу ощутила под пальцами тёплое, тощее тельце явно голодного зверя.

Не сразу нашла в этом длинном воротнике голову. Поняла, что голова — по плоскому мокрому носу и слезящимся глазам, которые всё никак не хотели открываться. Пока трогала мокрую от крови морду, уверяясь, морда ли это, внезапно почувствовала резкую боль: существо впилось длинными острыми зубищами в мякоть ладони. Луис ахнула от боли. Но существо оказалось слишком слабым, а может — с ним что-то случилось, так что укус хоть и не слишком быстро, но ослабел. Луис осторожно вытащила ладонь из неподвижной пасти и машинально, как в детстве, облизала прокушенное место, глядя на снова застывшее в её руках существо... Господи, не умер бы... И что теперь с этим вот делать? У самой Луис здесь ещё дома нет — и возможно, не будет, если работы не найдёт. Она положила зверька на футляр, пытаясь разглядеть его. Толстая змея. Из-за шерсти толстая. А возьми в руки — кожа да кости. Тёплые. И сердечко быстро-быстро бьётся. Будто тихонько в пальцы постукивает. Живое всё-таки...

Луис резко обернулась. Сердце замерло. Бесформенная фигура, с пистолетами в руках, стоящая в нескольких метрах от неё, дрогнула и свалилась. Девушка снова ахнула, вскочила... Взгляд на зверька. На футляр. Она заметалась: что в первую очередь — бежать к упавшему или всё-таки что-то сделать со зверушкой?.. Наконец быстро расстегнула застёжки футляра и бережно положила вовнутрь неподвижное существо — так, чтобы не придавить, закрыла. Ничего. Футляр старенький — даже с жёсткими металлическими застёжками неплотно закрывается, так что зверушка не задохнётся. И с отяжелевшим грузом помчалась к упавшему спасителю.

Пару раз споткнувшись и чуть не свалившись: сначала запнулась за какую-то невидимую трубу, потом угодила ногой в трещину, из-за чего пару шагов серьёзно хромала, — Луис добежала до лежащего. Перепуганная: неужели кто-то стрелял, а она не расслышала выстрела? А вдруг стреляли с глушителем?

Но тот хорошо так лежал — животом на дорогу, руки в стороны. Одно удивляло: при всей своей умиротворённо расхлябанной позе оружия её спаситель не бросил. Или он из тех, для кого пистолеты — продолжение тела? Не лишние конечности, в общем? Кое-что Луис о своём спасителе поняла, заслышав от убегавших фразу "мёртвый глаз". Так называют людей, стреляющих без промаха.

Добежав, Луис снова отставила футляр в сторону, через голову стянула лямки рюкзачишки, чтобы не мешал.

— Эй, — неуверенно позвала девушка, — что с вами?

Лежащий и после её оклика остался неподвижным.

Тогда Луис вздохнула, покрепче взялась за плечи своего спасителя и попыталась перевернуть его, чтобы хотя бы усадить. Ух ты... С виду не слишком богатырь, а тяжёлый. Или так кажется, потому что она сама в неудобной позе, на корточках, пытается его ворочать?

Перевернула. И сморщилась. Ой, а пьянущий-то!.. И от облегчения Луис даже засмеялась. А в следующие секунды стремительно наклонила голову пьяного стрелка в сторону, и его вывернуло. Просунув одну руку под грудью стрелка, а другой придерживая ему голову, она переждала его два приступа рвоты. Убедившись, что его больше не тошнит, девушка уже усадила его, так и не пришедшего в себя: только пробурчал что-то, не открывая глаз, — и последним бумажным платочком из пачки обтёрла ему рот. Выждала немного, уже с улыбкой глядя на смуглое, кажется, лицо под длинными космами тёмных волос, но стрелок так и не приходил в себя. Или он притворяется? Нет. Судя по тому, как он не только наваливается на её руки, но и расслабленно соскальзывает снова растянуться на земле, вряд ли он играет с нею.

Что ж... Помнится, мама говаривала: если отец пьян в зюзю, главное, чтобы он мог шевелить ногами и руками, а домой — доползёт.

Не отпуская гибкого, но тяжёлого тела, Луис дотянулась до футляра и рюкзака, обвесилась ими и с трудом подняла стрелка на ноги. Хм. Высокий. Она тоже не маленькая, но он всё равно повыше будет. Устоять бы на ногах, удерживая его.

— Идём?

И сделала шаг в единственную сторону из переулка.

Мама оказалась права: едва пьяный учуял, что может на что-то опираться, тут же зашевелил ногами. Луис даже уловила момент, когда он с невнятным ворчанием спрятал оружие куда-то под куртку.

Кажется, на сегодняшнюю ночь поиски работы отменяются. Луис робко понадеялась, что, придя в себя, незнакомец не откажет ей в месте для ночёвки. Хотя бы на одну ночь! Пусть не накормит, но хоть отдохнуть... Судя по запаху кожаной куртки, судя по его обувке, довольно дорогой, как Луис заметила, пока сидела возле него, он точно должен иметь хотя бы комнату в этом районе. Правда, беспокоило, нет ли у него семьи. Но девушка заглушила мысли, что его родные могут отказать ей в месте для ночевой... Может, им просто деваться будет некуда — и разрешат переночевать из благодарности, что она привела его.

Девушка старательно так же отгоняла мысль, что стрелок может быть опасным человеком. Она вспоминала, что он не застрелил тех троих, хоть и ранил. Значит — уговаривала она себя — он не убийца.

Луис вздохнула и отмахнулась от всех мыслей. Сейчас у неё задача потрудней: сделать так, чтобы незнакомец уверенно привёл её к себе. Для этого надо приспособиться к его шагу и прислушиваться ко всем его движениям. Как в танце слушаешь партнёра.

Она грустно улыбнулась. Кажется, получается. Стрелок шёл всё уверенней, хотя (она приглядывалась к его лицу время от времени) глаз так и не открыл.

Они вышли на более-менее освещённую улицу. Луис скользнула взглядом по двум ярким лавкам ночных продуктовых магазинчиков и сглотнула. Ладно. Зато похудеет. Время от времени полезно.

Мимо прошли двое, воровато бросили короткие взгляды, но прошли, хотя девушка напряглась, стараясь и поддерживать тело, плохо стоящее на ногах, и помнить о ноже в рукаве. А когда прошли, Луис вдруг подумала: если бы эти двое и захотели бы что-нибудь сделать, незнакомец наверняка бы пришёл в себя и... Девушка улыбнулась: наверное, опять бы прозвучали те самые слова: "З-задница — раз!"

Незнакомец потянул направо. А девушка, сначала машинально подчинившаяся ему, вдруг обнаружила, что он не столько наваливается на неё, сколько жёстко опирается на её плечо. Снова заглянула в его лицо. Нет. Глаза закрыты. Да и лицо безо всякого выражения. До сих пор не пришёл в себя? Некоторое время она шла, напряжённо всматриваясь в него, пока новые мысли не отвлекли от наблюдения. Ну, ладно. Пока она нашла, кажется, приют на эту ночь. А что дальше? Что делать с бедным зверем, которого она забрала с собой?

Додумать не успела. Незнакомец завернул в крошечный переулок между двумя домами и повёл её настоящим лабиринтом — да ещё вслепую, в кромешной тьме. Луис даже разок встала — после поворота, счёт которому она потеряла. С испугом поняла, что сама выйти из этого лабиринта не сможет! Но стрелок дёрнул её вперёд, недовольно промычав что-то невразумительное. Кажется, без её поддержки он всё-таки пока обойтись не мог. Она подчинилась — и выяснилось, что они уже пришли: незнакомец остановился, повернувшись, казалось бы, к сплошной стене, пошарил по ней. И открыл дверь — в полусумрак. Перешагнул порог, и Луис невольно переступила вместе с ним.

Здесь стрелок немного покачался, словно разглядывая квадратную комнату, приглушённо освещённую фонарём из окна. Потом оторвался от Луис и, так целеустремлённо шатаясь, что Луис невольно качнулась следом — поддержать, если что, зашагал к единственному предмету мебели, вольготно расположившемуся посреди комнаты, — к ложу, которое могло быть как гигантской кушеткой, так и матрасом от кровати, довольно просторной. Хозяин комнаты подошёл к ней и свалился. И затих.

Неужели уснул?

А Луис растерянно оглянулась. Дверь-то он разве никогда не закрывает? Или понадеялся, что это сделает вошедший с ним? Что ж, придётся это сделать вместо него. Девушка потянула дверь. Раздался щелчок. И девушка поняла две вещи: она не знает, как открыть эту дверь, — подёргала убедиться, что захлопнута; и поняла, что придётся некоторое время похозяйничать здесь, пока хозяин в отключке.

Так. Огляделась, чтобы сориентироваться, с чего начать.

Комната большая, но какая-то даже не пустая, а пустынная, с застоявшейся горечью одиночества. Или Луис придумывает?

Много не похозяйствуешь...

Луис нерешительно положила у стены, в стороне от двери, футляр и рюкзак. Быстро и осторожно подошла к лежащему на кушетке хозяину, послушала его ровное, глубокое дыхание. Спит. Крепко. Он не боится в таком состоянии приводить сюда неизвестно кого? Впрочем... Она вспомнила, как те, которые напугали её, кричали: "Шиза!" Как предупреждение, что появился человек, который ненормален. Кажется, его здесь знают и не любят, мягко говоря. Наверное, репутация у него здесь. Поэтому и обзывают — боясь... А если он бандит? Вон как стреляет... Судя по тому, что вспомнила Луис, он стрелял не строго в... Ну, в общем, в то место, откуда ноги растут, а чуть сбоку. Предупреждающие выстрелы, так сказать... И тут мысли свернули на другое. А может, у него есть девушка? И она приводит его домой всякий раз, когда он допивается до невменяемого состояния? И стрелок принял её, Луис, за свою девушку? Поэтому он так спокоен и за своё жилище, и за свой путь по тёмным переулкам?

123 ... 333435

↓ Содержание ↓