|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вообще-то мы говорили с наставником, а не с перстнем и фразу "хочу домой" можно было трактовать широко. Окажись я в вагоне метро, на станции "Дачное"... да в принципе, на любой питерской улице, был бы доволен. Но при условии, что сам этого захотел. Но так?! Ни портала не видел, ни с Оном не попрощался — раз, и...
Чёрт знает, что за процессы происходили в этом невзрачном камне, но он понял меня слишком буквально. Я действительно был дома. Сидел в своей комнате перед горящей свечой, за раскрытым учебником русского языка и готовился к выпускному экзамену.
Откуда я это знал? Да ниоткуда. Просто помнил и всё.
На кухне гремела посуда. Доносились приглушенные голоса. Мамкин и... очень похожий на мой.
Вот я запаниковал! Встретить во времени себя самого — это, говорят, полная жо! Вернее, не "говорят", а в интернете читал, что один персонаж падает замертво, другой исчезает неизвестно куда.
Дурна, думаю, курятина! Схватил свою сумку с потными шмотками и мысленно крикнул: "Скорее назад!"
Паника паникой, а на этот раз я своё перемещение проследил. Визуально не получилось — свет очень уж яркий, глаза пришлось закрывать, а на уровне внутренних ощущений — стопудово. Это как будто опору вышибли из-под ног. Летишь не зная когда и куда упадёшь. В нокдауне так бывает. Перстень на безымянном пальце коротко так "бзык!". Будто на мобильник пришла эсмээска. И ещё, в том месте, куда ты переместился, твердь под тобой появляется сама по себе. Будто ты там и час, и другой стоял.
Произнося слово назад, я ожидал увидеть планету двух солнц, берег спокойного моря и Мастера на зелёной лужайке. Но снова угодил не туда. Передо мной простиралось русло величественной реки, безмолвно впадающей в бескрайнее озеро. Закатные краски расцвечивали пейзаж тревожными бликами. Было жутко, но так красиво, что не отвести глаз. Противоположный берег был крут и настолько высок, что в сравнении с ним, я казался себе песчинкой. Он вдавался в лазурную гладь отвесным скалистым выступом. А в общих его очертаниях угадывалась человеческая фигура.
Картина мне очень напоминала кадры из фильма о властелине колец, который мы с матерью фрагментарно смотрели на кухне у крёстного, ожидая, когда протопится баня. Что интересно, этот же самый пейзаж сидел в моей голове, когда я рассказывал Мастеру о гномах и эльфах в качестве альтернативы разумной популяции рыб.
Поэтому и остался на берегу безымянной реки, а не сделал вторую попытку вернуться домой с поправкой на тупость своего усилителя. И угадал.
— Ты почему здесь? — раздался знакомый голос. — Портал не пустил, или надумал вернуться?
— Во времени заплутал, — обернувшись, пояснил я. — Попал не туда.
Мастер озадаченно мыкнул, сооружая себе воздушный топчан, окинул меня снизу вверх долгим внимательным взглядом.
— Странные вещи ты говоришь, — вымолвил он, наконец, — как может вчерашний отверженный вернуться в другое время, если такое доступно только лишь Первородным? Портал штука простая даже для начинающего. Нужно было в деталях припомнить место в которое стремишься попасть. А ты, как обычно, всё перепутал...
Что у Мастера не отнять, так это безапелляционность. О чём бы ни шёл разговор, он везде корифей, истина в последней инстанции. Как я мог ошибиться, если трогал руками свой ученический стол, который в ещё прошлом году вынесли вон судебные приставы? Но разве такому что-то докажешь? "Ты всё перепутал" относилось и к полной перестройке планеты, затеянной Мастером с моей лёгкой руки.
— Не вижу за частностями полноты картины, — выговаривал он, — что-то ты, Иванов, неправильно вспоминал. Только у гномов я смог обнаружить что-то конкретное: как выглядят, где живут, чем занимаются. По всем остальным расам в твоей голове ералаш и белые пятна: одни куда-то спешат, другие что-то несут, а третьи с кем-то воюют. Надо было тебе весь фильм посмотреть, от начала и до конца. Мне столько не выдумать. Ещё пару дней помучаюсь и брошу. Вернусь к рыбам. А жаль. Задумка уж больно хорошая!
Тут-то я и поймал подходящую паузу, чтобы вклиниться в его монолог. Взял и пообещал добыть ему копию "Властелина колец". Не позже, чем через два дня. Как он желает, от начала и до конца.
Мастер почесал в бороде, хмыкнул и произнёс:
— Если такое случится, мы меня несказанно удивишь...
* * *
В этот раз я конкретно представил вагон электрички и станцию "Нарвская", где вышел последний попутчик.
Прокатило без малейшей накладки. У меня с непривычки опять заложило уши. За окнами засуетились беспорядочные огни. Поезд, раскачиваясь, плавно набрал ход. Я стоял, навалившись грудью на стойку, держа на весу левую ногу, хоть она давно уже не болела. Из сумки выглядывал рукав рваного свитера. Перстень на безымянном пальце повернулся камнем в ладонь. Если сейчас на часах то самое время, из которого Мастер меня изъял на следующем перегоне, то я возвращаюсь в него с другим багажом.
Ещё нынешним утром мои ближайшие дни были расписаны по часам, строго подчинены одной единственной цели — операции на коленном суставе с последующей за ней артропластикой. Теперь меня в Питере держит лишь чемодан. К нему я и ехал на проспект Стачек, в квартиру своего бывшего помкомвзвода. Электробритву хотел забрать.
В Саратове нас накрыло одной противопехотной миной. Обоих контузило, но мне "повезло" больше: осколок под коленку поймал. Ещё в полевом госпитале Илюха мне предложил первые дни у него перекантоваться:
— Серёга, говно вопрос, квартира трёхкомнатная, все удобства. Я буду рядом, куда надо, сопровожу...
Вот только отпуск у контрактника длинный, много чего может произойти. Кто ж знал, что жена на сносях, что тёща примчится из Лисьего Носа, да сама заболеет? По питерским меркам, приветили меня хорошо. Накормили, комнату отвели. Взгляда косого никто не бросил. Только я не тупой, понимаю что людям не до меня. Не стал никого напрягать, всё сам. По делам помотался, угол себе нашёл у одного алкаша. Пару бутылок поставил на стол и спи до утра. Там, кстати, у меня мобильник пропал. Вот и ехал без предупреждения.
В свете новых возможностей, можно было попробовать изъять чемодан из прихожей и переместить его прямо в вагон. Более того, так и подмывало поэкспериментировать с перстнем, сделать такой карамболь.
Весь в нетерпении, я выскочил на следующей станции. Покуда добрёл до ближайшей скамейки, представил, как проснётся Илюха и пойдёт покурить на лестничную площадку. Походя, глянет в угол за вешалкой, а вещи чужие йок! Это ж весь дом будет поставлен на уши! До полиции дело дойдёт. И что после этого я при встрече ему скажу? Нет, чем такие эксперименты, уж лучше ползти до Автово на карачках.
Сижу я, себя матерю. Зря выходил. Перстень на пальце сник, в гранях ни огонька. Свет станционной люстры отскакивает от него как капли дождя от восковой поверхности. Стоп, думаю, а почему б не попробовать вернуть свой сотовый телефон?
Представить его как следует не успел, чувствую, во внутреннем кармане потяжелело. Надо же, точно он, мой старенький "Филипс"! Всё как было, только симка налево ушла, а снизу экрана прилеплен бумажный ценник: "580.00". Подешевел, я его в двухтысячном за тысячу с рук покупал.
Время позднее, а я всё сижу, вторую уже электричку мимо себя пропускаю. Смотрю, полицейские заинтересовались, не пьяный ли?
Только стояли в расслабленных позах, мило общались с дежурной у эскалатора, а тут подобрались и медленно так, весомо, будто они не ко мне. Идут, смотрят лениво по сторонам, помахивая дубинками в такт. Один чуть впереди, другой сзади и сбоку.
Тут не до симки. Содрал я ценник с экрана, скатал пальцами в шарик и сунул его за голенище своего сапога. Ничего по карманам прятать не стал. Только мысленно попросил, чтобы стал усилитель желаний невидимым для чужих.
— Предъявите, пожалуйста, документы, — сказал сержант и вежливо козырнул.
Стараясь не делать резких движений, я вынул из сумки папку с бумагами. Там всё: паспорт, военный билет, медицинская книжка,
направление из воинской части, аттестат с выпиской из приказа и даже рентгеновский снимок.
— Кого-нибудь ждём?
Полицейский оказался понятливым. Бегло просматривая даты, печати и подписи, он коротко изложил причину претензий ко мне.
— Никого, — откликнулся я заготовленной фразой. — В поезде растрясло, осколок под коленом забеспокоил. Мне нужно было на станцию "Автово", одну остановку не дотерпел. Ещё чуток посижу, а на следующей электричке, может быть, и уеду.
— Куда, если не секрет? — снова спросил сержант и, подумав, возвратил папку.
— К сослуживцу, боевому товарищу. Бритву хочу забрать, да в божеский вид себя привести, чтобы нянечек в клинике не пугать.
Отвязались служивые. Только экспериментировать в людных местах мне расхотелось. Я встал и, нарочито прихрамывая, ушёл на посадочную площадку, где ширился и нарастал гул подходящего поезда.
Утерянную сим карту я представил легко. Она тоже приметная. С виду как "МТС", а съёмная часть от "Билайн". По красному фону буковка "ф" чёрным фломастером. Это чтобы мамка не перепутала, когда я в командировках: "р" это значит, роутер; "н" — ноутбук; а "ф", стало быть, "Филипс".
Перстень был безотказен как РПГ: что представил, то получил. Я настолько привык к халяве, что даже не удивился когда телефон начал искать сеть.
Пропущенных звонков было пять: мамка побеспокоила, Илюха четыре раза. А вот для непринятых СМС сообщений уже не хватало памяти. Все от незнакомых людей, с примерно одним содержанием:
"Если завтра не принесёшь долг, всё до копейки потратишь на похороны".
Сука! — рассвирепел я и ахнул от неожиданности. От пальца и до плеча руку прошило болезненным импульсом, а камень на моём усилителе вспыхнул и потускнел.
— "Автово", — поздравил меня диктор. — Следующая станция
"Ленинский проспект".
— Пошёл ты... ну, бли-ин!!!
До выхода к турникетам я растирал немеющее плечо. Старался не только гасить на корню выплески агрессивных эмоций, а как бы наоборот, перенаправить их в мирное позитивное русло. А перстень на пальце мерцал. Затаился. Ждал от меня очередного прокола. Он ведь создан в Содружестве ССР, где даже моё имя может испачкать карму.
Скромные, хорошие люди, — думал я об авторах СМС. — Как им, наверное, одиноко! Это ж какое огромное сердце нужно иметь, чтобы вот так, как они, отсылать весточки людям, всегда оставаясь для них неизвестным доброжелателем...
Я выплетал словесные кружева, склоняя усилитель к решению найти и вознаградить словом за слово каждого человека, если даже кто-то из скромности поменял или забыл номер своего телефона.
Перстень или не до конца догонял, или раздумывал. А может, такая задача была ему вообще не под силу. Лишь в фойе наземного павильона, когда позвонил Илюха, я заметил, что эсмээски, одна за другой, начали исчезать из памяти моего "Филипса".
— Алло!
— Серёга, ты где?
— В метро. Рядом с твоим домом.
— Код не забыл?
— Нет.
— Жду. Есть разговор.
На четвёртый этаж я поднимался пешком. Разрабатывал левую ногу. На время болезни её приходилось беречь. Вот мышцы вконец и обленились, стали как студень.
Илюха поджидал меня около лифта. Сигарета в руке истлела до половины. Судя по форме одежды, он ещё даже не думал ложиться в постель. Услышав шаги, встрепенулся:
— А, это ты? Проходи на кухню. Берцы не вытирай, в квартире натоптано.
— Где все? — спросил я, понимая, что натоптано неспроста.
— Ксюху в больницу забрали. На сохранение. А тёща поехала её провожать, да там и осталась... сиделкой... Чай будешь?
Я только хотел сказать, что не буду, как он перебил:
— Да погоди ты сочувствовать! У тебя самого проблем выше крыши. Веру Ивановну скорая увезла. Насколько я понял, это твоя мать. Какая-то тётка звонила с её телефона, сказала, что подозрение на инфаркт...
Хозяин нарезал хлеб, шелестел колбасною оболочкой. Я сидел, уронив голову в руки, и думал о "добрых, хороших людях". Как же они мамку достали! Перстень, по-прежнему невидимый для чужих, деликатно пощипывал палец, будто бы успокаивал.
— Что делать-то будешь? — спросил Илья, разливая в стаканы заварку.
— Как что? Чаю с тобой попью, возьму чемодан и домой. А ты пока в комнатах приберись, пропылесось полы. Я слышал, примета есть: если кто-нибудь из семьи попадает в больницу, нужно в доме навести идеальный порядок. И всё тогда закончится хорошо.
— Посуду помыть? — с улыбкой спросил помкомвзвода.
— Обязательно! И бельё грязное постирай.
— Как же ты с больною ногой попрёшь чемодан? До метро-то я донесу. А дальше? Билет есть?
Я встал, вытянул руки вперёд, три раза присел:
— Ты что, не заметил, как я поднимался к тебе на этаж? Забудь про осколок. Современные технологии: утром положили на стол, а к вечеру годен к строевой службе.
— То я и смотрю: что-то с Серёгой не так. А что, не пойму. Так вот почему ты весь день был не в сети...
Выйдя из подъезда во двор, я демонстративно свернул к метро. Вдруг Илья провожает меня взглядом сквозь кухонное окно? Когда его дом скрылся в лабиринте других, представил колодец родного двора и сказал усилителю:
— Выручай!
* * *
Мы с мамкой занимали квартиру на первом этаже старого дома финской постройки, формой своей напоминающего русскую букву "Г". С улицы во внутренний двор вела невысокая арка. Там где она заканчивалась, и было крыльцо с входом в нашу квартиру. Наверно до революции в ней проживал дворник: отдельно, подальше от глаз.
Коллекторам самое то. Лампочка под навесом оказалась разбитой, уличный фонарь не горел, ступени покрыты льдом, а по кирпичной стене, на уровне глаз, красной флуоресцентной краской начертано предложение. Произнеси я его мысленно или вслух, руку бы точно вынесло из плеча. Дверной замок тоже не хотел открываться. Мой ключ, хоть и вставлялся в замочную скважину, но никак не хотел в ней проворачиваться. Наверное, кто-то заботливый насыпал туда песок и сдобрил из пипетки водой. На морозе крепко схватилось.
Я грел зажигалкой бородку ключа. Успел заодно ознакомиться с ещё одной надписью, нанесённой на обивку двери посредством самодельного трафарета: "Здесь живут нечестные люди. Не давайте им денег в долг". Судя по трудозатратам, сейчас в нашем городе эта надпись настолько востребована, что проще убить час, вырезая на пергаменте буквы, чем работать со словом дедовским способом.
Когда в зажигалке закончился газ, я мысленно поблагодарил неизвестных художников-передвижников и принялся думать о том, что было бы справедливо их точно таким же образом вознаградить. Несущие в народ красоту, не должны прозябать за унылой обивкой двери, без затейливой пробки в замке, где справа и слева от косяка нет столь замечательных надписей.
Не в пример мне, усилителю нравилось делать дурную работу. Пары минут не прошло, на крыльце и входной двери наблюдалась первозданная чистота, а сам я орудовал тряпкой, как и полагается в доме, хозяйку которого увезла "скорая помощь". На её телефоне не гас экран. Динамик заходился от входящих звонков — коллекторы и домушники чаще всего работают по ночам. Сначала я спрятал его под подушку, потом вытащил симку.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
