Чёрная зима-19

Глава девятнадцатая

Раненый вампир забился в угол, образованный глухой стеной полусгоревшего дома и невысоким забором-плетнём. Тварь выла от боли, но, стоило воинам шевельнуться, как начинала угрожающе верещать и так сильно, что, в конце концов, давилась собственным хрипом, резко становясь безголосой. И замолчала, стараясь отдышаться.

Братья стояли напротив вампира, приглядываясь к нему, одновременно прислушиваясь к окрестностям. Слышно было, как то там, то здесь, неподалёку, раздавались заполошный визг и вопли, резко обрывающиеся.

— Нам повезло, — сам охрипло сказал Астигар, всё ещё держа меч в боевой готовности.

При звуке его голоса тварь завопила, но ранее дранное горло не произвело того устрашающего звука, на который вампир надеялся.

— Ты... имеешь в виду Вальгарда? — не глядя на старшего брата, спросил Гароа.

Вампир выпялил на него обезумелые глаза. Потом опустил взгляд, следя за покачивающимся клинком... Уже несчитаное количество раз вампир резко дёргал плечами назад — собираясь взлететь. И, вскрикивая от ярости и отчаяния, на мгновения застывал в этой позе. Кажется, твари до сих пор не верили, что в небо им больше не взлететь. Время — день перевалил за полдень. Тем не менее, ни одна тварь не собиралась сдаваться на милость победителя.

Этот — переступил конечностями: сильные бёдра, толстые, когтистые лапы, узкая грудь, неравномерно покрывавшая тело чёрная шерсть. Эта тварь дралась так, будто не понимала, что ей в самом деле пришёл конец. Казалось, её больше заботило не то, что её могут убить. Больше — крылья.

Точнее — их отсутствие.

— Да, дракона, — подтвердил Астигар, с любопытством ожидая, дойдёт ли до мозгов вампира, что его положение безнадёжно, и соизволит ли он сдаться. Ведь что ни говори, а вампир — тварь разумная.

Гароа же смотрел на загнанную в угол тварь, испытывая смешанные чувства. Да, кровожадная тварь. Да, убийца. Но Гароа в определённой степени чувствовал яростную боль вампира, оставшегося без крыльев. Это как... Отрубить руку. Или ногу. Или лишаешь какого-то чувства, без которого ты калека.

— Не думаю, — наконец сказал Гароа. — Мне кажется, что человеческому городу повезло, что в нём живёт такой маг, как Катэйр. Не ты ли рассказывал, что он первым сообразил использовать магию некромантии для уничтожения этих тварей?

Астигар пожал плечами.

Кажется, к раненому вампиру он подходить брезговал. Поэтому взял и выдернул из слежавшегося снега пику, оставленную сбоку, и одним ударом убил тварь. Когда обмякшее тело замерло, Астигар вытащил тварь той же пикой к уличной дороге и оставил её здесь. Они воины. Мёртвое же тело приберут те, кто будет вынужден чистить город от останков врага.

— А почему ты думаешь, что Катэйр настолько умный и сильный? — не глядя на брата, спросил Астигар.

— В этой беседе мы топчемся на месте — или бродим вокруг да около, — отозвался Гароа. — Почему бы тебе не спросить у меня то, что именно тебе хочется узнать?

— Хорошо. Спрошу. — Астигар наконец взглянул на младшего брата. — Что кроется под словами Катэйра о том, что ему нужен эльф с силой прошлого?

Гароа хмыкнул, глядя на воинов, обходивших пустующие со вчерашнего утра жилые дома в поисках прячущихся в них обескрыленных тварей. Белоснежная дорога постепенно словно пачкалась чёрными кляксами тел, которые выбрасывались воинами из домов.

— Поверишь ли ты мне, Астигар, если я искренне скажу, что не знаю ответа на твой вопрос? Что могу только предполагать и своими предположениями как раз и поделиться?

— Поделись, — с недоверчивой насмешкой разрешил старший брат.

— Начну издалека. В день нашего совершеннолетия отец должен был вручить нам дедово наследие — артефакты, созданные его рукой. Ты ведь получил такой артефакт от правителя Итерри?

— Конечно. — Астигар вывернул ворот плаща, показывая изысканный аграф — застёжку для плаща. Его он носил всегда при себе — вне зависимости, надевал ли он плащ, нет ли. В свете тусклого зимнего солнца аграф блеснул холодной разноцветной волной драгоценных камней.

Гароа взглянул на артефакт без зависти, но с гордостью за мастерство деда-артефактора. Сочетание камней было идеально. И улыбнулся.

— Моё совершеннолетие, как ты знаешь, обошлось без подарка. — Он снова обратил свой взгляд на заснеженные улицы человеческого города. — Я был достаточно юн, чтобы напрямую спросить у отца, почему на совершеннолетие я не получил подарка. Он ответил сразу, как будто только над этим и размышлял. Он сказал, что я недостоин такого подарка. Я послушно решил дождаться времени, когда в его глазах буду достойным дедова артефакта. Правда, глядя на тебя, не мог понять, почему отец посчитал достойным тебя. Ведь, согласись, брат: до поры моих путешествий, да и потом ты жил довольно... весело. Но в этот приезд... Отец отдал мне артефакт — об этом я тебе тоже говорил. Но отдал как-то... странно. Вчера утром, вновь ничего не добившись, я с пустыми руками уезжал из крепости. Ты помнишь, как мы столкнулись в подземелье. И, когда я вернулся в крепость, отец неожиданно отдал мне дедов артефакт. Какое-то время я пытался понять: неужели моё возвращение в крепость выглядело в глазах отца достойным поступком, перечеркнувшим все годы до сих пор? Артефакт я спрятал в семейной башне, но именно с этого момента Вальгард постоянно делает мне странные намёки.

— А что представляет собой твой артефакт? — ожидаемо спросил Астигар и тут же добавил: — Я помню, ты говорил, что он целительский. Ты так и не открыл шкатулку? Мне просто любопытно.

— Знаю, — снова улыбнулся Гароа, стараясь забыть, что сказать Вальгард о целительских особенностях артефакта. — Но... то ли отец посмеялся надо мной, то ли так было задумано дедом, однако артефакта я так и не видел. Более того — я не заметил никакого магического фона вокруг этой шкатулки.

Астигар хмыкнул, слишком явно заинтересованный так, как он и выразился: "Мне просто любопытно".

— А вдруг там секретный замок? А ты не заметил?

— Да я его чуть не обнюхал! — засмеялся Гароа. — Нет там никаких секретов!

— А если к нему прилагается открывающее заклинание? — продолжал горячо искать подходы Астигар. — Если у него, кроме шкатулки, должен быть ещё какой-то... скажем, защитный блок? Ты говоришь — магии совершенно не ощущается?

— Нет. Но, мой старший брат, я могу показать тебе шкатулку, — смеясь, предложил Гароа. — Попробуй открыть её сам, если считаешь, что мне этого не дано.

Как ни странно, но Астигар отказался немедленно.

— Если артефакт влияет на тебя так, что ты становишься избранным эльфом, который может запустить сложную систему для сложного ритуала, то в руки его чужому брать нельзя. Даже если я тебе родной брат, а не посторонний. Выжди, Гароа. Может, однажды эта шкатулка откроется сама по себе. Может, должен пройти ещё какой-то срок? Тогда и посмотрим.

— А что остаётся делать? — риторически вопросил Гароа. — Буду ждать.

Оглядевшись, они не спеша стали подниматься по улице, которая вела к городской площади, на которой собирали обескрыленных вампиров — из тех, кто оказался настолько слаб (или коварен), чтобы сдаться-таки на милость победителя. Братья уже знали, что предложенная некромантом и драконом идея провести магический ритуал, который лишит вампиров крыльев, основан на том, что именно крылья являются самой магической частью этих тварей. Вампиры в большинстве своём спали ночью, забравшись в пустые дома, которые могли защитить их от метели и ветра. И, как только засыпали, магическое действо касалось каждого. Выйдя из сна, твари словно взбесились. Но сделать ничего не могли. Ведь теперь они были уязвимы.

— Ты знаешь, что собирается делать с ними дракон? — спросил Астигар, присматриваясь к группе эльфов и людей впереди — и вдруг маша рукой кому-то.

Не сразу, но Гароа разглядел в той группе девушку, которая весь вечер и всю ночь бегала с его старшим братом. Таллию. Уже выяснили, что девушка происходит из обедневшей эльфийской семьи. Но слово "обедневшая" не значит, что её состояние безнадёжно для союза с Астигаром. Хоть и был он старшим сыном правителя Итерри, но, честно говоря, мало кто верил, что Астигару удастся покомандовать крепостью-городом Утренней Зари. Нынешний правитель силён и бодр, что значит — процарствует ещё несколько десятков лет.

Астигар со смешком сообщил младшему брату, что слышит вокруг такие разговоры с момента, как только его увидели с Таллией. И чуть тише признался, что рад такому положению. Слишком многое накладывает на правителя крепости-города это звание... Пока не дошли до группы, в которой Таллия нетерпеливо ожидала Астигара, тот успел спросить:

— Ну а ты, брат? Что собираешься делать, когда всё успокоится? Снова в путь? Или всё же исполнишь недавнее своё желание поехать в крепость старика Мэйнчина?

— Именно это я и собираюсь сделать, — не слыша усмешки в голосе Астигара, признался Гароа.

Таллия подбежала быстро, разве что на последних шагах к Астигару приутишила свой шаг, чтобы подойти к нему чуть ли не важно. И далее пошла вместе с обоими братьями, непривычно помалкивая. Улица, ведущая к площади, достаточно короткая. Пока шли, поглядывали по сторонам. Сдавшиеся твари, понурившись, шли группами и в одиночку — туда, куда их подгоняли воины. Они шли, спотыкаясь от непривычки ходить. Смотрели, съёжившись на мёртвых сородичей, валявшихся по обочинам дорог. И втягивали головы, когда кто-то из горожан кричал на них, обзывая убийцами.

— Ты знаешь, что с ними будет? — невольно понижая голос, спросил Гароа.

— Дракон сказал, что он всё сделает, — пожал плечами Астигар. — Что — не сказал.

От дома на небольшом взгорке, мимо которого они проходили, быстро сбежал человек. Гароа кивнул ему, узнал дружественного спутника Астигара — Колдо. Таллия выглянула из-за Астигара, но ничего не сказала, так что Колдо спокойно пристроился позади, видимо посчитав, что должен не просто сопровождать своего друга, но и посторожить его.

Площадь, к которой они чуть заметно спускались, была видна издалека. И не только потому, что на ней собралось множество народу, но потому что пространство было довольно широким, а толпа собралась, почтительно (или опасливо?) не приближаясь к громадному кругу, отделённому от горожан и эльфов обычной верёвкой. Судя по тому, что вампиры, сгрудившиеся внутри этого круга, за верёвкой, только жались друг к другу, но не делали попытки сбежать, верёвка была магической и наверняка с заклинанием на ней от побегов. Откуда бы ни приводили вампиров, заходили они в огороженный круг только в одном месте, где верёвка свободно свисала. Возможно, именно здесь заклинание не действовало.

— Отец... — прошептал Гароа.

— Вижу, — ответил Астигар. — Не думал, что он посетит человеческий город.

Правитель Итерри стоял рядом с некромантом Катэйром и драконом. Заложив руки за спину, он внимательно рассматривал пленных вампиров и время от времени о чём-то расспрашивал Катэйра или Вальгарда.

К этой группке, стоящей обособленно, подбежал эльф со знаками крепостной стражи. Что-то быстро сказал. Кажется, сообщение заинтересовало правителя Итерри, потому что он задал стражу вопрос, на который тот только кивнул. Но и этот простой кивок правитель Итерри воспринял благосклонно.

— Что случилось? — заволновался Астигар, ускоряя шаг.

— Я прочитала по губам, — пискнула Таллия. — Страж сказал, что живых вампиров в городе больше нет.

Гароа в тревоге так пристально смотрел на Катэйра, что обернулся дракон. Именно Вальгард спокойно сказал нечто правителю Итерри, из-за чего он оглянулся и пожал плечами при виде сыновей.

Наконец братья и сопровождающие их эльфийские стражи (Колдо и Таллия предусмотрительно отстали) подошли к троим. Астигар торопливо спросил:

— Вы уже что-нибудь решили? Что будем делать с пленными?

— Ес-сть два выхода, — ровно сказал Вальгард. — Первый — я с-сожгу их вс-сех. Это с-сделать легко, пока они с-собраны вмес-сте.

Гароа внезапно почувствовал, что он должен высказать решение за всех, несмотря на присутствие здесь отца. Поэтому он покосился на правителя Итерри и холодно сказал:

— Неприемлемо. Каков второй выход?

Правитель Итерри аж вздрогнул, услышав ответ младшего сына. Но не сказал ни слова, уже с интересом уставившись на дракона.

— Второй проще, х-хотя с-сложность возникает для меня с-самого, — задумчиво сказал Вальгард. — Я уведу их-х из города туда, где они с-смогут пос-селиться не в пещерах, а в рукотворных домах, и жить иначе, чем ранее.

— Первый вариант более зрелищен, — нейтрально заметил правитель Итерри. — Но второй более гуманный. Но как вы собираетесь увести их, Вальгард? Послушаются ли они вас, хоть вы и дракон?

Вальгард взглянул на правителя Итерри с насмешливым изумлением.

— Вы думаете, я буду командовать ими? Отнюдь.

Он подошёл к "входу" в верёвочный круг и поднял конец верёвки, чтобы соединить его с другим концом. Круг замкнулся. Дракон постоял немного, глядя на насторожённо притихших вампиров, а потом медленно зашагал вокруг сбившихся тварей, ведя ладонью поверху верёвки. Гароа страстно захотелось заглянуть в лицо дракона: двигаются ли его губы? Читает ли он некое драконье заклинание?

Замерли не только вампиры. И люди, и эльфы, затаив дыхание следили за размеренным шагом Вальгарда вокруг страшных пленников. Вскоре воцарилась такая полная тишина, что стал слышен скрип сапог дракона по снегу, а также далёкие переклики воинов и горожан и даже робкий пересвист зимних птиц.

Вальгард долго обходил верёвочный круг, но никто не роптал, что надо бы побыстрей закончить то действо, которое дракон считал необходимым.

Наконец дракон снова очутился там, где небрежно связанные верёвочные концы знаменовали собой закрытый ход в круг. Вальгард спокойно развязал их и, даже не взглянув на вампиров, пошёл на толпу — в сторону видневшихся на горизонте предгорий.

Перед ним расступались — особенно, когда первые вампиры нерешительно выступили из-за верёвочного круга и последовали, исподлобья глядя на зрителей их исхода. Кое-кто в толпе испугался: послышались странные всхлипывающие звуки, а то и несмелые вопросы о том, не слишком ли опасно позволять этим тварям идти вот так, без охраны, по городу. Но Вальгард шёл далее, не обращая внимания ни на кого. Шёл так, словно спокойно выступил в долгую дорогу, не сомневаясь в её важности. А за ним тянулась чёрная цепочка сутулых тварей, молчаливых и покорных...

Вместо эпилога

Прошёл месяц, прежде чем Гароа выполнил своё желание.

Его новое путешествие оказалось более комфортным, чем все предыдущие.

Во-первых, он сам снова был верхом — увы, не на своей любимице: его лошадь так и сгинула в трагических событиях краткосрочной войны с вампирами. На довольно смирной лошади сидел и старик Мэйнчин, насупившийся и согбенный, словно старый сыч. Кроме верховых, была длинная повозка с санным ходом. На ней уместилась недавно родившая Эйнгил, с ребёнком на руках, а также Коранн, который пока не мог самостоятельно даже сидеть. Рядом с ним, хорошенько закутанным в тёплые вещи, находилась Ирати. Младшая сестра Коранна тоже предпочла ехать верхом на лошади.