Бэбби

* * *

Мне почти шестнадцать, у меня три зуба, один глаз и длинные черные волосы. Кроме этого у меня нет ничего своего, даже официального имени: для удобства я называю себя Бэбби. Ещё у меня есть брат, в теле которого я живу и это позволяет мне думать, что я — мальчик. Хотя половых признаков у меня тоже нет.

Когда-то нас было восемь: три девочки, четыре мальчика и я. Потом шестерых наша добрая мамочка убила, оставив самого крепкого и жизнеспособного — моего братца Бобби. И меня. Потому что я, как самый умный, загодя спрятался в его теле. И я уверен, что это тело, пусть и не очень совершенное, со временем станет моим. Я имею на него точно такое же право, как и этот рохля. Всё, что для этого надо сделать — подчинить себе волю донора. Мне уже удалось внедрить в сознание родича устойчивое чувство вины: этот дурачок считает, что это он меня поглотил. Ха!

Мне почти шестнадцать, меня зовут Боб. Я послушный сын и примерный ученик. Я не курю, не пью спиртное и не прикасаюсь к наркотикам. Я не делаю ничего из того, что делают плохие мальчики. Но я — плохой. Я — ужасный. Я убийца и людоед. Я поглотил родного брата. Теперь он живёт во мне, не имея собственного тела. Бедный, бедный Бэбби!

Ещё у меня есть мама, она хорошая и добрая. И красивая. А вот отца у меня нет. Он умер, когда я был маленький. — Умер? Ха! Разве не ты его убил? За то, что он обижал твою любимую мамочку? Кто подложил ему под нос тлеющую сигаретку, когда он пьяный спал на диване в гостиной? Осторожненько взял из пальчиков и подложил под носик? Маленькая дырочка в диване и папочка — тю-тю. — Пожалуйста, Бэбби! Я не знал, что так получится! Я не хотел! Это ты меня подговорил! Прекрати! Пожалуйста... — Ладно, не парься, наш папочка был ещё тот мудак. Он заслужил такую участь, ты молодец. Помнишь?.. Я тогда даже не стал тебя наказывать и ты проснулся утром в сухой постели? — Помню. Спасибо, Бэбби!

Толстая, старая и никому не нужная... Барбара горестно вздохнула, нанесла на расплывшееся лицо гелевую маску, плеснула в стакан из бутылки, стоящей тут же, на подзеркальнике, и откинулась в кресле. После дикой, нелепой смерти Марка — "Отравление цианидом" — сказали ей тогда, жизнь потеряла смысл. Восемь лет одиночества! Пустых, с любовью, купленной за деньги. Ради Марка она была готова на всё. На всё! Она отдала ему лучшее, что у неё было: молодость, красоту. Здоровье! А он?.. Он взял и оставил её. Пусть бы пил, бил, гулял. Пусть! Пусть бы даже развёлся. Но чтобы вот так?.. Насовсем?..

Робкий стук в дверь спальни прервал размышления Барбары.

— Ззза-а-ди... — промычала она в ответ на стук ртом, стянутым маской.

Дверь приоткрылась; и в комнату бочком протиснулся Боб, неудачный результат последней, удачной попытки заберементь и родить Марку наследника, о котором тот так мечтал. Маленький, жирненький, в коррегирующих очках, с брекитами на зубах. До сих пор писающий в постель по ночам. И стоило это всех тех мучений, через которые она прошла?..

— Я пришел поцеловать тебя и пожелать доброго дня.

Барбара упредительно мотнула головой, — Ты не видишь, что я в маске? — и жестом показала сыну, что он может уйти.

Боб протиснулся обратно и тихонько закрыл за собой дверь.

Ха! Ну что?.. Твоя любимая мамочка опять тебя послала? — Нет. Не послала. Просто у неё на лице маска и её нельзя целовать. — Ха! Маска. Да она тебя не любит, дурачок. Она любит своего Макса. А что?.. Макс красааавчик. Не то что ты. — Пожалуйста, Бэбби... — Рост. Фигура. А зубы?.. — Прекрати! — А какой байк она ему подарила? А?.. Не тебе. А своему любимому дружочку. — Мне не нужен никакой байк! Я боюсь ездить на байке. Ты же знаешь! — Ха! Если бы ты не был таким трусишкой и не разачаровал своего папочку... — Перестань, Бэбби, прошу тебя. — Если бы ты не был таким трусишкой, эта прыщавая дылда Кэт ещё вчера была бы нашей. Почему ты её не трахнул? Ведь ты уже засунул руку ей в трусы? И видел, что она потекла? — Кэтти сказала "Нет!" И она не "прыщавая дылда"! — Дебил. Они все всегда говорят "нет". Так и будем дрочить в сортире?.. Ссссыкун.

Я долго над ним работал. Не один день. Мне-то было ясно с самого начала, что эта созревшая дура только и мечтает, чтобы хоть кто-то её трахнул. Так почему не мы? И вчера, наконец-то, всё получилось: мой рохля зажал её в пустой школьной раздевалке. А та вдруг захлюпала носом и сказала "нет". Сказала, что она его любит и хотела совсем не этого. Ну и мой братец дал задний ход. Сентиментальный идиот. Я разозлился и заставил его громко пукнуть. Дылда закрыла красное лицо руками и убежала. Любит. Ха!

Зачем ты это сделал, Бэбби?! Теперь Кэтти меня разлюбит. — Ах-ах. Ты нарушил наш договор и я расстроился. Ты забыл, что у нас одно тело на двоих? И ты, наверное, забыл по чьей вине? Ты меня предал. А я... Я даже не стал тебя наказывать. И ты проснулся в сухой постели. Потому что только я люблю тебя по-настоящему. — Нет! Не забыл! Прости меня, Бэбби. Прости! Я тоже тебя люблю. Что мне сделать, чтобы ты меня простил? А?.. Не молчи, Бэбби, скажи! — Ладно. Есть кое-что. Если сделаешь — я тебя прощу. — Сделаю, Бэбби! Я всё для тебя сделаю... — Ладно, дурачок, я уже почти тебя простил. Завтра, когда наша мамочка уедет на весь день в SPA, а Макс будет нежиться в джакузи, ты разденешься, войдёшь к нему и предложишь поиграть. Ну, как в тех роликах, что я тебе показывал. — Что?.. — Можешь отказаться. Тогда я тебя никогда не прощу и буду наказывать каждую ночь.

Уставившись в одну точку, Боб сидел на диване в гостиной и ждал пробуждения Макса. Бессонная ночь дала о себе знать отвратительным самочуствием: голова раскалывалась, перед глазами плыли туманные пятна, тело было вялым и непослушным. Бэбби молчал со вчерашнего вечера. "Я не хочу на тебя давить, брат, — великодушно сказал он ему перед сном, — просто сделай это. Если ты меня любишь" И он сделает то, о чем просит брат.

Макс, как всегда, когда ночевал в доме Барбары, а ночевал он по договору пять раз в неделю, проснулся только к обеду и спустился в кухню приготовить себе бокал "мартини". Макс планировал прожить долгую, безбедную жизнь с любимой женой Лиз и кучей ребятишек, которых она ему нарожает, и потому не пил крепких напитков. Только бокал "мартини" со льдом, парочкой оливков и долькой лимона, пять раз в неделю в джакузи: после ночи со старухой было необходимо расслабиться и снять стресс. Старуха была ненасытна в фантазиях и он добросовестно отрабатывал те немаленькие денежки, что она ему платила. Ради будущего своей семьи. Вполне возможно, когда она загнется от цирроза, он даже получит какую-то долю наследства. Конечно, это будет не завтра, но он готов подождать. Определенно готов.

Проводив Макса пустым взглядом, Боб выждал какое-то время, поднялся с дивана и обреченно побрел следом.

Они меня раскрыли. Это же надо было так проколоться. Я так гениально всё спланировал: мамочка уехала в SPA, Сара, кухарка, ушла за продуктами, горничная отпросилась на целый день. Но этот идиот опять ухитрился всё испортить. Он, голый, уже стоял перед дверью ванной. Оставалось её открыть и войти. Но он всё стоял и стоял. А время шло. Грёбаный трус! Я оставил великодушные игры в молчанку и попытался до него докричаться. Но он меня не слышал. И тут я не выдержал. Сорвался и хряпнул его об пол. Падая, этот рохля закричал и ухитрился свалить на пол мамочкину бутылку. На шум выскочил Макс в полотенце, снизу прибежала вернувшаяся Сара. Макс вызвал скорую, а Сара — полицию. Скорая забрала моего незадачливого братца, а полиция — Макса. Жаль красавчика. Зато теперь у меня есть официальное имя: Тератома*. Звучит красиво. Судя по имени я — девочка? Ха! Вот это поворотец.

Плеснув в стакан, Барбара устало откинулась в кресле. За что ей всё это?. Разве мало она страдала в прошлом?.. Макса больше нет. Где теперь искать достойную замену? А всё из-за этого неблагодарного недоноска! Это каким надо быть наглым и подлым, чтобы завести шашни с её бойфрендом? Подложить ей такую свинью? Ей, которая потратила столько сил и здоровья, чтобы дать ему жизнь! Хотя, какой с него может быть спрос? Он даже заболеть не смог по-человечески! Опухоль мозга с волосами и зубами. Какая мерзость. Фффу! Бедный, бедный Макс... Не вставая с кресла, Барбара дотянулась до бутылки и опять плеснула в стакан.

Я знал, что брат живет во мне. Но никогда не думал, что живет вот так: остатками своего тела. Что он — е с т ь. Физически. Теперь я никому не позволю убить его окончательно! — Ха! Они тебя дожмут. — Нет! Я не дам согласия на операцию! — Дурачок. Ты можешь миллион раз сказать нет. Они тебя обяжут через суд. Ты же сам вчера читал закон. Прощай, брат. — Нет, Бэбби, не уходи! Я что-нибудь придумаю! Не оставляй меня! Пожалуйста. — Что ты можешь придумать, мой любимый дурачок? Я не ухожу. Но скоро мы простимся навсегда. — Не говори так, Бэбби! Ты же умный, умнее меня в тысячу раз! Придумай что-нибудь! — Придумать? У меня есть вариант. Единственный. Но ты на это не пойдешь. — Какой? — Так. Пустое. — Ради тебя я пойду на всё! Говори! — Хорошо. Ты должен убить нашу мамочку. — Мамочку?.. Убить?! — Да. Чтобы она ничего не успела сделать до нашего шестнадцатилетия. — Бэбби... Я не могу этого сделать... — Ну конечно. Кто бы сомневался. Лишить меня сначала тела, а теперь и жизни ты можешь. А её, похотливую суку, нет. А как же шестеро наших братьев и сестер, которых она смахнула, как пыль с зеркала? Не говори мне ничего. Ты такой же подлый, как и твоя любимая мамочка. Ты не способен на поступок. Прощай, предатель. — Подожди! Я согласен. — Тогда пойдём. — Прямо сейчас? — Да. Зачем тянуть?

Алкоголь расслабил. Вылив остатки из бутылки, Барбара залпом осушила стакан и закрыла глаза. К чёрту. Всё — к чёрту! Все дела — завтра... завтра...

Тихий стук в дверь резким толчком выбросил Барбару из мягкой ваты короткого забытья. Злость вернулась с удвоенной силой.

— Ну кто там ещё?!

— Это я.

— Что тебе нужно, урод?! Пришел просить у меня прощения?!

— Нет, мама. Я пришел тебя убить.

— Убить?.. Меня?.. Ты в своем уме?

Окончательно проснувшись, Барбара открыла глаза и сфокусировала зрение: в дверях спальни стоял её сын Боб с большим кухонным ножом. Он держал нож в вытянутых руках перед собой, как двуручный меч. Совсем как в детстве, когда играл с Марком в самураев.

Я держал нож в вытянутых руках, подальше от себя. Я боялся ножа. Я боялся того, что собирался сделать. Я всегда всего боялся. Прав Бэбби, я — трус. Трус. Я не смогу убить.

Ха! Какая трогательная самокритичность в такой неподходящий момент. Да с этим недоумком надо держать руку на пульсе. — Ну что ты, мой любимый дурачок?.. Я шутил. Ты очень, очень храбрый мальчик. Ты сделаешь. Ты сможешь. И я буду тобой гордиться. — Правда? — Ну конечно. Иди к ней. Иди. Смелей.

— Бобби... Сынок...

Я сделал шаг и остановился.

Барбара попыталась встать на ноги, но не смогла. Страх и алкоголь сковали тело.

Я почувствовал страх, сковавший её тело. Я его увидел! Клочковатый, бордово-коричневый, он потянулся ко мне липкими щупальцами, смешался с моим и меня едва не стошнило.

— Сынок... Я же люблю тебя! Разве ты можешь убить свою мамочку? Которая тебя любит?

Ха! Сынок? Любит? А только что был "урод". — Это она в сердцах. Она меня любит! — Не верь ей, глупыш. Не обманывай себя. Иди и убей. Пока она не нашла себе другого Макса.

Я сделал ещё шаг.

Барбара вжалась в кресло. Её лицо помертвело, превратившись в зелёную гелевую маску.

— Сыночек... мамочка так тебя любит... больше всех на свете... Хочешь меня поцеловать?..Сыночек... — бормотала она стянутым маской ртом.

Да. Я хочу её поцеловать. Не смотря ни на что. Бэбби, я очень хочу её поцеловать. — Мамочку нельзя целовать: у неё на лице маска. Забыл? — Даже на прощание? — Тем более на прощание. Она отвратительна в своём лицемерии. Не ведись. Убей её!

— Не подходи...

Мне страшно. Мне очень страшно. Страх заполнил комнату. Залепил глаза, уши, горло. Опутал руки, ноги, мысли. Где я?.. Что я?.. Кто я?.. Зачем я?.. Сквозь туман страха едва различаю: в кресле кто-то сидит. Маленький и жалкий. Мы оба боимся. Чего?.. И голос. Едва различимый

— Бобби...соберись... не предавай меня... Бобби...

Голос. Чей?.. Такой знакомый?.. Такой родной?..

— Бобби... братишка... не предавай...

Братишка?.. Так это же он! Мой брат. Перед которым я очень, очень виноват. Единственный, кому я нужен. А в кресле — Барбара, моя мать. Которой я не нужен. А я — Боб, её неудавшийся сын. Трусишка Бобби. Ссыкун. И я должен, наконец, избавиться от вечного страха и совершить поступок.

— Я не предам тебя, Бэбби! Мы будем вместе.

— Тогда убей её!

Делаю последний шаг. Она даже не пытается сопротивляться: молча сидит и ждет. Только дрожит. Мелко-мелко.

— Прости меня, мама!

Поворачиваю нож лезвием вниз, замахиваюсь и, рассекая бурый туман страха, — бью.

Сознание вернулось ритмичным пиканьем. Где я?.. Светящиеся экраны приборов. Пикает какой-то из них. Кругом трубки и провода. Больничная палата?.. Я что?.. Жив?.. На голове повязка. Это значит, что Бэбби больше нет?.. Я жив. А Бэбби больше нет. Бэбби больше нет! Они воспользовались моим состоянием и убили Бэбби! Сссуууууки!!! Прости меня, брат! Прости! Я не смог её убить. Я никогда не мог бы её убить. Поэтому я хотел умереть с тобой вместе! Но я жив. А тебя больше нет. Я сам, своими руками тебя убил. Как теперь жить?..

Ха! Надо же, как расчувствовался наш сентиментальный дурачок. А ведь мы оба были на волосок от гибели: будь его живот не таким толстым... Кто мог предположить, что этот рохля всадит нож себе в пузо? Так безответственно попортить наше тело. Как теперь жить, говоришь?.. Вот теперь-то и заживем, теперь-то тебе от меня никуда не деться, когда у меня своего совсем ничего не осталось. Теперь, на радостях, ты всё для меня сделаешь, любимый мой поганец!

— Аллёу, Боб-би...

.................................

*Тератома — опухоль, содержащая зубы, волосы, а иногда и полностью сформированные органы и части тел.