Трудовая династия

* * *

"Так и не удалось толком отдохнуть. Кто-то может спать, лежа на э т о м?" Маргарита Вульфовна села на кровати и потрогала рукой спину с налепленными аппликаторами Кузнецова: "Придумают же". Она не была большой сторонницей всяких новомодных штучек, предпочитая лечиться по старинке. Не сильно им доверяла, этим штучкам. Но змеиный яд, старое, проверенное средство, не помогал, и ей пришлось прибегнуть к кардинальным мерам. Потому как выходить ей было сегодня в ночную смену.

Маргарита Вульфовна бросила взгляд на часы, потом, для достоверности, в окно: "Да. Пора вставать".

Аккуратно встала, так же аккуратно распрямилась и осторожно покрутила поясницей: "Надо же. И кто бы мог подумать?". Сделала несколько шагов, сначала медленно, потом быстрей: "Нууу. Так это ж совсем другое дело. Спасибо, зятек, за подарок!".

И её спасибо зятю за подарок, который минимум лет пять пролежал без дела в комоде, было искренним. К зятю Маргарита Вульфовна относилась хорошо. Даже можно сказать, любила. И когда-то, в самом начале знакомства, присматривалась к нему, думая приобщить к семейной профессии. На единственную дочку ставку она не делала, не было у той никаких, хотя бы минимальных, способностей. Да и желания овладеть семейной профессией, к сожалению, тоже. А зять был неплох. Очень неплох. С ним бы только поработать, развить природой даденное... А что? Её муж покойный: "Царство ему Небесное!" — вон как владел профессией, несмотря на то, что мужчина.

Да только зять не захотел. Давить на него Маргарита Вульфовна не стала и обиды не держала: "Его право. Выбирать. А жалко. Профессия тонкая, нет много избранных. Жалко".

Она прошла на кухню и поставила чайник — выпить кофейку перед дорогой дальней.

Пока чайник закипал, Маргарита Вульфовна приняла душ, тщательно смыв с тела все запахи змеиного яда — сам по себе запах не плох, да не всем приятен. А работа у неё в коллективе. И люди, они всякие, каждый со своим характером, потому — считаться надо.

Работу свою, очень непростую и ответственную, да что там говорить, тяжелую работу, Маргарита Вульфовна любила. Хотя возвращалась домой после неё полностью обессиленная, как выжатая в чай канарейка. "Это тебе не секс групповой, где всегда сачкануть можно!" — вспомнила она анекдот, случайно услышанный днем. Старший внук рассказывал своему приятелю, такому же мальчишке. Вспомнила и засмеялась: "Вот засранец! Придумают же такое..." И зеркало, висящее в ванной комнате, с готовностью отразило её, покрытое мелкими старческими морщинками лицо, мгновенно ставшее молодым и задорным.

На обратном пути заглянула в комнату внучки. Маленькая Маргаритка, названная в честь бабушки, сладко спала, разметав по подушке густые, длинные золотые волосы. На её хорошеньком, ангельском личике играла улыбка. И по всему было видно, что снятся ей сны светлые и счастливые. "Цветочек ты мой!" — умилилась Маргарита на внучку, — "Радость ты моя и надежда! Подарок мне на старости лет от Господа! До чего же жалко будить. А надо — ничего не поделаешь. Если с измальства профессию не взять, то потом, ох, как трудно будет". Да к тому же, чувствовала Маргарита Вульфовна, что срок её подходит... А мастерство семейное передать обязана! А она, внученька, ну просто на лету всё хватает. Дар. Тоже нельзя упустить. Так что, жалко не жалко, а поднимать надо. "Поспи ещё чуточек, радость моя, попозже разбужу. Сначала всё приготовлю, соберу".

Выпив для бодрости большую чашку крепкого кофе — есть совсем не хотелось, Маргарита Вульфовна вышла из дома в сад. И замерла. Столько лет живет на свете, а всё никак не может привыкнуть к красоте лунной ночи! Для каждого, конечно, своя красота, а что до неё, так нет ничего прекрасней земли, залитой лунным серебром. Ещё в далеком детстве влюбилась она в эту красоту, когда вместе с бабушкой выходила в ночную смену. А потом? Когда стала выходить с мужем? "Ах! Разве можно забыть эти лунные ночи?"

Придержавшись за перила, Маргарита Вульфовна шагнула с крыльца; и ей под ноги вдруг метнулось что-то черное. От неожиданности она вздрогнула и схватилась за сердце.

Рядом, в паре метров, светя прижмуренными глазами, сидел их угольно-черный кот Дракула. Опознав виновника перепуга, Маргарита Вульфовна глубоко вздохнула и убрала руку с груди: "Фффу ты! Напугал, чччерт! Ты что, не знаешь, нечистая сила, что нельзя людям дорогу перебегать? Шарахается тут! Учи вас... учи...".

Трижды постучав по деревянным перилам и трижды сплюнув через левое плечо, пригрозила вслед уже исчезнувшему коту: "Ну, погоди, вот доберусь я до тебя, разбойник!". Опять покрутила спиной, проверила, и направилась к небольшой сарайке в конце двора, где хранился садовый и всякий прочий инвентарь.

Отомкнула замок, открыла дверь и вошла внутрь.

В сарайке было темно, и Маргарита Вульфовна достала из кармана маленький фонарик китайского производства, чтобы осветить тесное пространство. Фонарик мигал: то вспыхивал, то гаснул. "Господи, ну ничего не могут сделать по-человечески, как следует! Что было бы, если бы и мы так работали?". С трудом протиснулась в самый дальний угол.

Там, в углу, разобрав маскировочные деревяшки, она вытащила на свет две метлы: большую для себя, и поменьше — для внучки. Внимательно их осмотрела, подтянула ослабевшие стремена, удовлетворенно кивнула, поставила метлы возле двери, снова закрыла дверь на замок и пошла поднимать Маргаритку.