Ничего личного. Книга 7. Общий файл

НИЧЕГО ЛИЧНОГО

Книга 7

1

Прежнее ремесло

Плохая все-таки была идея.

Так размышлял Томас Хендриксон, сидя за потрепанным письменным столом из ДСП. Надо же, когда-то он владел целым отелем! Да, клоповником, да, там жили только свои, но теперь-то и этого нет! Все "свои" разбрелись кто куда после того, как Ксавьер Санторо шуганул братьев, как заблудших на чужую территорию шавок. Да и кто его в этом обвинит?

Сами идиоты.

С улицы донесся грохот товарняка, и Томас досадливо поморщился. Место далеко не козырное, днем и ночью здесь снуют составы, груженные всяким дерьмом, грохочут так, что зубы дребезжат! И каждый машинист считает своим долгом как следует погудеть. Брат оказался умнее и умотал три дня назад с каким-то стремным типом, предложившим ему непыльную работенку телохранителя. Наверняка хочет подзаработать деньжат и возродить свой не менее стремный бизнес.

Генри ловил и продавал мальчишек-беспризорников. К тому времени, как они наступили на мину марки "Санторо", он уже нескольким десяткам нашел хозяев, а что дальше с ними происходило, его не касалось. Продавали ли их на органы или просто оставляли у себя в качестве рабов — дальнейшая их судьба переставала его волновать в тот момент, когда он получал толстую пачку банкнот на руки. Томасу не особо нравился бизнес брата, но кто он такой, чтобы спорить со старшим, который его вырастил?

Так повелось с самого детства — когда умерла мать (своих отцов они оба не знали), Генри взял на себя заботу о маленьком Томасе. Он устроился на завод, производящий полиэтиленовые пакеты, и частенько брал брата с собой — оставить его было не с кем. Томас вел себя хорошо и смирно сидел в уголке до конца смены, но вскоре Генри надоело горбатиться за мелочевку, и он пошел на улицы толкать дурь. Томасу это показалось более интересным занятием — не нужно было сидеть в тесном, душном помещении и потеть, как свинья — ни о каких кондиционерах не было и речи — и вскоре он уже вовсю носился по грязному кварталу в качестве посыльного, хотя ему еще не исполнилось и пяти. А братец сидел и чесал пузо на солнышке, перепоручив самое сложное мелкому шкету.

Вскоре наркокурьерствовать ему наскучило, и он нашел более подходящее занятие — начал воровать беспризорных мальчишек...

Поначалу Томас не возражал — теперь все тумаки от плохого настроения брата доставались не ему. Но чем дальше, тем больше он понимал, в какую гадость влип Генри, и если бы его поймали и смогли предъявить обвинение, сел бы он далеко и надолго. Но заниматься чем-нибудь другим Генри категорически отказывался — как оказалось, у него открылся прямо-таки талант к продаже людей. Томас же предпочел топать по наркодорожке и вполне в этом преуспел.

По крайней мере, так было до недавнего времени, пока они не перешли дорогу Ксавьеру Санторо.

Несмотря на большой опыт обитания в среде наркобарыг, Томас так и не смог подняться выше дельца средней руки, и такая крупная рыба, как Санторо, оказалась ему не по зубам. Да этот тип даже не соизволил лично приехать на встречу! Отправил вместо себя на переговоры этого длинноволосого типа, который умыкнул одного из пацанов Генри. Томасу было по барабану, честно говоря, он совершенно не одобрял бизнес брата, но родная кровь — не вода. Пришлось ввязаться в разборку, из-за которой все и пошло прахом. Мечты подняться выше так и остались мечтами, особенно если учесть то, что в прошлом году братья совершили еще одну глупость, подписавшись на перевозку нелегального пассажира через Атлантический океан. И этим пассажиром стал злополучный красавчик-похититель детей.

Положа руку на сердце, Томас понимал, что ввязался в это из мелочной мести, да и то не своей, а Генри. Тот так и не простил Солитарио украденного мальчика, за которого на черном рынке можно было выручить приличную сумму. А Томас, как всегда, последовал за братом, и в результате они теперь здесь, и... В общем, не все так плохо, как было.

За доставку Солитарио Мигель Гарсиа отвалил достаточно бабла и вдобавок дал несколько полезных адресов, чтобы Томас смог законтачить с кем-то из мексиканцев. Уж чего-чего, а наркоты там хоть отбавляй, найдешь свою нишу, даже если очень ленивый. Правда, приходится все время оглядываться, чтобы не схлопотать пулю в задницу, и потому в самой Мексике Томас не задержался и вернулся туда, откуда начал.

Но все же справедливо опасался приближаться к Ксавьеру Санторо, поэтому, получив разрешение вернуться в страну, Томас поселился в другом городе и ни на шаг не приближался к кокаину, у которого уже был свой король, в прошлом году упрочивший свой трон. Ходили слухи, что теперь Санторо встал во главе картеля Гальярдо, который лишился своего лидера. Следовало быть осторожным, чтобы не попадаться ему на глаза.

Но Томас не жаловался — работы хватало. Он даже смог нанять четырех бандюганов, коих болталось тут немерено. Все они искали работу и цеплялись за все подряд. Офисом новоявленной фирмы "Экспресс "Чух-чух"" (дурацкое название придумал Мигель Гарсиа, имея в виду проходившую рядом железную дорогу) служило старое двухэтажное здание посреди раздолбанного квартала. Даже Дрезден после бомбежки выглядел лучше. Но во всем есть свои плюсы — полиция сюда почти не наведывалась.

Сейчас в кабинете на столе высилось пять коробок, на которых стояла маркировка "18+". Томас в который раз обругал тех, кто додумался упаковать траву в такую привлекательную упаковку — таможенники тоже люди, им иногда хочется поглазеть на что-нибудь эдакое, и шансы, что коробки вскроют, значительно повышались. Он отчихвостил помощников и предупредил, чтобы в следующий раз выбирали менее привлекательную тару. То, что никто не поинтересовался содержимым на таможне — чистая случайность. По крайней мере, брикеты хорошо парафинировали, чтобы отбить запах.

Размышления прервал грохот двери — та распахнулась на полную, ударилась о стену и отскочила прямиком в нос Генри, который, вопреки обыкновению, не стал ее ломать, а просто протиснулся в кабинет, таща за собой упирающегося мальчишку.

Томас только вздохнул и вернулся к созерцанию коробок, прикидывая, как бы порациональней распределить товар по точкам. Он не спросил брата, где тот пропадал, и куда делась работа телохранителя. Стоило на горизонте замаячить прежнему ремеслу, как Генри совершенно терял волю. Наверняка и этого пацана прихватил чисто по инерции.

— Слышь! — прогрохотал Генри, не озаботившись понизить голос. — Мне щас надо смотаться кой-куда. Присмотри за этим, ага?

— Не присмотрю, — проворчал Томас. — Я тебе уже говорил, чтобы ты завязывал с этим делом. Из-за тебя нас возьмут за жо...

Но дверь уже хлопнула — Генри ушел по-английски, не попрощавшись. И, если вспомнить, то и не поздоровавшись. Воспитывать его было некому, так что и виновных нет. Томас пожал плечами и вернулся к осмотру товара.

Мальчишка остался стоять посреди комнаты, не делая попыток убежать, и это наконец привлекло внимание Томаса. Он оторвался от созерцания коробок и повернулся к ребенку.

Пацан сверлил его зелеными глазами, страха в которых было чуть меньше, чем ничего. Упрямо стиснутые губы, сжатые кулаки, темные волосы, отросшие почти до плеч... Одет в белую, хоть и грязную рубашку и брюки, явно не беспризорник. Генри растерял остатки мозгов, раз стащил какого-то домашнего мальчика, да еще и приволок его сюда! Почему бы не снять помещение где-нибудь подальше отсюда и там держать свои трофеи?!

— Ну... — Томас откашлялся — на кондиционер не было денег, и в помещении было жарче, чем в пустыне, из-за чего горле пересохло по самое не балуйся. Надо бы выпить пивка, как закончит здесь. — И как тебя зовут, малыш?

Мальчишка продолжал таращиться на него, только теперь в глаза появилась злость. Он разжал губы и произнес два слова, от которых у Томаса закружилась голова и заледенели руки и ноги.

— Матео Солитарио.

Два дня назад

Амадео чувствовал, что горит.

Боли не было, но он отчетливо ощущал, что языки пламени пляшут на плечах, готовые вот-вот добраться до его главной гордости — волос. Но не мог пошевелиться, чтобы сбить огонь, не мог сделать ничего, только беспомощно наблюдать за неизбежным и ждать, когда он сам и все вокруг обратится в пепел.

Вздрогнув, он проснулся. И моментально понял, кто являлся источником кошмара.

Ксавьер Санторо стоял в изножье кровати и неотрывно смотрел на него.

— Что ты тут делаешь, черт побери? — Амадео потер глаза и сел, потягиваясь. Голову едва оторвал от подушки — казалось, в черепную коробку запихнули гирю. — В такую рань...

— Уже восемь часов, а глава "Азар" все еще в постели? — хмыкнул друг. — Еще и во вторник? Беспрецедентно.

— У меня выходной. И я говорил тебе об этом вчера у Джо. — Амадео поморщился — в голове гудело, как на пароходной станции.

— И поэтому ты выпил больше, чем обычно. Принц, ты ерзал по кровати так, что едва не свалился. Если твои таблетки не помогают...

— Они помогают, — перебил Амадео. — Это твой огненный взгляд навеял мне кошмары. Пришел и таращишься на спящего человека... И как Киан пропустил тебя в спальню?

— Попробовал бы он меня не пустить. Это не твой врач, который чуть что, грозит иголками. И вообще, не ерничай. — Ксавьер протянул вперед кулак, в котором был зажат галстук. — Горничная решила, что постирать и выгладить все мои галстуки — отличная идея, вот только обратно завязать не удосужилась. Нужна помощь.

Амадео не удержался от смеха. До сих пор ему так и не удалось научить Ксавьера завязывать галстук, впрочем, тот и не желал учиться. Этому садисту доставляло удовольствие заставлять принца это делать.

— Ладно, ладно. — Амадео поднялся и едва не рухнул обратно — голова закружилась, и он схватился за протянутую руку Ксавьера. — Чертово похмелье... Скажи, ты принципиально явился в такую рань?

— Поначалу я хотел дать тебе отдохнуть, но потом вспомнил, как ты перечил мне вчера на совете по поставкам. И подумал, что ты слегка оборзел. — Лицо Ксавьера оставалось донельзя серьезным, и только в серых глазах плясали смешинки. — Не согласен он с видом транспорта, смотри-ка. Когда ты стал большим специалистом, чем я?

— Потому что этот вид транспортировки неоправданно дорог и не настолько надежен. Странно, что такой рационализатор, как ты, не обратил на это внимание.

— Зато конфиденциальность стопроцентная. Бумаги об отказе от досмотра стоят бешеных денег, но спасают от тюрьмы, принц. — Друг усмехнулся. — Знал бы, что тебе там понравилось, перевел бы стрелки на тебя в случае чего.

Амадео закатил глаза.

— Надо было набить татуировку. Чтобы ответить злопыхателям, утверждающим, что меня там расписали, как якудзу. Но приходится демонстрировать всего лишь три жалкие буквы. — Он ткнул пальцем в шею.

Злосчастную надпись "LAV", оставшуюся на память о Флавио, он так и не свел. Все равно под воротником рубашки татуировки не было видно.

Голова гудела, как проклятая. Чтоб он еще раз выпил лишку...

— Спускайся вниз и выпей кофе, я скоро спущусь.

Вопреки ожиданиям, Ксавьер обошелся без едких замечаний и удалился. Амадео же прихватил полотенце и направился в ванную.

Он с наслаждением подставил затылок упругим струям прохладной воды. В висках стучало, гул не прекращался.

Еще и Цзинь по возвращении наверняка устроит ему темную за то, что посмел мешать таблетки с алкоголем. Обычно Амадео старался строго действовать предписаниям врача — неповиновение было чревато внеочередной иглотерапией — но вчера был тяжелый день.

День рождения Лукаса.

Сначала кто-то прислал цветы, обвязанные черной лентой, на которой золотом было вышито вовсе не имя Лукаса, а его собственное. Амадео не обратил бы внимания — каждый год находились те, кто считал его виновным в смерти и отца, и брата, но на сей раз в букете обнаружилась петарда, которая, взорвавшись, обожгла лицо служащей, принесшей цветы. Амадео немедленно сообщил в полицию — свежи были воспоминания о саботаже, организованном неким Нико Мариано несколько лет назад. Чуть позже перед главным входом в "Азарино" кто-то разлил бочку мазута так, что доступ в здание на короткое время оказался перекрыт. Небольшие неприятности, но зудящие над ухом, будто надоедливый комар. На всякий случай Амадео приказал усилить охрану и гостиницы, и главного офиса, но больше никаких происшествий не случилось.

Отбросив мрачные мысли, он завернул кран и замотал голову полотенцем. Надо бы выпить обезболивающее — голова продолжала гудеть, хоть и сбавила громкость.

Наскоро высушив волосы, Амадео натянул футболку и спортивные штаны и спустился вниз. Галстук покоился на подлокотнике, Ксавьер сидел в кресле и попивал кофе. Окинул Амадео скептическим взглядом.

— Выглядишь так, будто пережил апокалипсис. Уверен, что стоит идти на пробежку в таком состоянии?

— Уверен. — Амадео завязал волосы в хвост. — Похмелье быстрее пройдет. Холодная вода не особо помогла, так что придется справляться радикальными методами.

— А если свалишься по пути? — В глазах друга промелькнула насмешка, но сам он оставался серьезным. — Я не собираюсь искать тебя по всем окрестным кустам, принц.

— Очень смешно. — Амадео потер глаза ладонями. — Киан будет со мной, уверен, он сможет дотащить меня до дома.

— Если не переломится по дороге. — Ксавьер отставил чашку. Несмотря на то, что ему было известно, где ранее служил Киан, он все еще не мог избавиться от предубеждения, что этот тонкий мальчишка способен, как муравей, поднять груз больше собственного веса. — Кстати о Киане. Я, собственно говоря, за ним и приехал — хотел позаимствовать его на время, пока ты отдыхаешь дома, и с тобой совершенно точно не может ничего произойти.

Амадео заинтересованно наклонился вперед.

— Зачем он тебе?

— Скажем так, мне требуются его навыки. Но время — деньги, а я не люблю опаздывать. Поэтому топай на пробежку со своим телохранителем, принц, а потом я объясню суть дела.

Амадео ничего не оставалось кроме как подчиниться. Если Ксавьер упирался, из него невозможно было вытянуть никакой информации, поэтому он счел за лучшее подождать, пока друг расскажет обо всем сам.

Но просьба интриговала.

Телохранитель бежал рядом, наслаждаясь свежим утренним воздухом. Для него эта пробежка не представляла практически никакой нагрузки — во время обучения в "Апани" тренировки были настолько изнуряющими, что он частенько после них падал без сил и засыпал без сновидений. Сегодня же он будто вышел на легкую прогулку, и его все устраивало. Работать на господина Амадео было приятно, более того — Киан чувствовал, что он принадлежит его теплой и дружной семье. Это немного скрашивало тоску по приемному отцу господину Тевье и брату Анри, которые жили во Франции.

— Не знаешь, зачем ты понадобился Ксавьеру? — проговорил Амадео на бегу.

Киан покачал головой.

— Нет, он мне не сказал.

Амадео прекратил разговор — бежать сегодня действительно было тяжелее, но головная боль начала понемногу проходить. Чтоб он еще раз прикоснулся к виски...

Роза суетилась на кухне, откуда шел изумительный аромат свежеиспеченных пирожков. Тео крутился там же, за что домоправительница то и дело на него ворчала.