Словоплёт

Глава 1

Сантинали с тоской смотрела на проносящиеся мимо пейзажи. Последние несколько дней они ехали куда-то всё глубже в горы. Всё больше ущелий и грохочущих горных потоков попадалось им на пути, всё реже встречались города и патрули на дорогах. Они давно свернули с наезженных торговых трактов, и теперь впереди их ждали только деревни, отары, и сотни километров обрывов и бесконечных лесов.

Отец не мог так поступить с ней. Но вот она, трясётся в экипже навстречу своему приговору. Почему-то ей казалось, что пока они не въехали в воеводство Белой Скалы, ещё можно будет вернуться домой, но теперь, когда в обед они пересекли границу, необратимость отцового решения окончательно дошла до её разума. Изгнать свою дочь из столицы и отправить в такую глушь, что даже никто из соседей не зарится на эти бесплодные скалы, населённые дикими горскими племенами, — разве мог так поступить, нет, не король, но любящий отец? Да, у Сантинали характер был не сахар, но она ведь и не собиралась претендовать на место правителя. Не для этого она потратила половину своей жизни на учёбу и практику. Не для этого она стала одной из двадцати самых могущественных колдунов народа Ясеневой Рощи, чтобы теперь до конца своей жизни гнить там, куда и сплетни не доходят. Большинство её друзей и коллег даже не знали о существовании этого воеводства. Да что там, кроме ближайших соседей никто о нём не знал. Неприступные дикие горы, для большей части которых нет имён даже у местных, не говоря уж о королевских картографах. Здесь водятся чудовища, воистину.

Три десятка верных воинов и две горничных — вот и все люди, на которых ей придётся рассчитывать теперь. В Белой Скале уже был свой воевода, которого Сантинали должна была сменить. Само воеводство тоже не было пустынным: здесь было несколько поселений, какие-то горняцкие деревушки, шахты... Текущий воевода, в конце концов, имел каких-то своих людей. Вроде бы даже какой-то замок имелся в наличии. Но как всем этим управлять? В каком всё состоянии? По словам казначея налоги отсюда не приходили уже несколько лет. То есть, нужно будет наводить порядок, разбираться со всем, зачищать местность от разбойников, в конце концов. Но как с эти всем справиться? Сантинали ведь никогда не готовилась к этому! Да, у неё были базовые познакния о том, как всё в хозяйстве устроено и работает, но она же колдунья, а не глава воеводства! Она никогда не собиралась быть управляющим! Максимум, на который она даже в мыслях не хотела бы соглашаться, — это кодун воеводства, но никак не сам воевода. Ведь глава воеводства и колдун воеводства — две разных должности с разными полномочиями и обязанностями. Тут Сантинали задумалась о недостающих людях в своей свите. У неё даже повара нет своего, не говоря уж о колдуне! Как отец мог поступить так с ней?

Наконец, после очередного поворота узкой одноколейной дороги, зажатой между исполинскими деревьями в несколько обхватов каждый, они выехали к широкой долине, освещённой яркими лучами садящегося солнца. Тень от западной горы бежала впереди, накрывая всё тёмным покрывалом: на восточных склонах ещё стоял день, а на западные уже опустился вечер и в редких домиках, разбросанных тут и там зажглись огни. В дальнем конце долины высилась Белая Скала — странное природное образование. Будто когда-то, тысячи лет назад, неведомый гигант гладко отрезал волшебным ножом половину горы, обнажая её нутро. На каменном обрыве ничего не росло, и даже козы не могли забраться выше, чем на пару метров. Только мелкие птицы вили свои гнёзда в щелях, невидимых из долины невооружённым глазом. На Белой Скале, словно являясь её продолжением, стоял замок. Местные звали его просто замком, в документах же он числился, как Белая Твердыня: неприступный оплот, контролирующий (а в случае войны и запирающий) Наран-Шасский горный проход. Этот перевал уже давно не имел стратегического значения: купцы и торговцы предпочитали пользоваться дорогами, лежащими южнее — там и горы были ниже, и выходы к морю ближе, а Империя Золотого Венка, лежащая дальше за Наран-Ша, уже несколько десятков лет как пала и погрязла во внутренних дрязгах, пытаясь унять и объединить десятки княжеств и бунтующих племён, как язвы покрывших её территорию после салунского нашествия. Им было не до Ясеневого королевства сейчас, и вряд ли что-либо изменится ещё при жизни внуков Сантинали, буде такие когда-нибудь появятся. Да и кто погонит войска через Белую Скалу, если есть более удобный и ухоженный Жемчужный тракт?

В замок они добрались уже ночью, когда небо густо усыпали звёзды, а Салес и Ренан поднялись над небосводом.

Воевода Каранниэль оказался лысеющим мужчиной в летах, с узкими плечами и болезненно выпирающим вперёд животом, жидкими длинными усами и узловатыми пальцами. Он лично вышел встречать припозднившихся путников. Его любопытство было понятно: сюда довольно редко заезжали посторонние люди, да ещё и с таким количеством воинов — чаще это были либо мелкие странствующие торговцы, либо труппы бездарных актёров, не могущих снискать успех в равнинных богатых городах с высокой конкуренцией.

И только после того, как их провели в трапезную и накормили ужином, как требовал этикет, Каранниэль поинтересовался целью их путешествия:

— Что же привело королевну О'Рилиэль в мою скромную обитель? Король О'Рилиэль, долгих лет здравствия, направил вас в Золотой Венок в подмогу императору Лотту?

— Нет, мы прибыли сменить ваш гарнизон. Отец посчитал, что давно не присылал сюда подкреплений, и настало вам время вернуться в мир и отдохнуть от диких красот Наран-Ша.

— О... — только и сказал Каранниэль. Ничто не выдало его истинных чувств, только еле заметно дрогнули пальцы, до этого сжимавщие кубок.

— С завтрашнего утра я вступаю в должность воеводы, и вы сможете спокойно передать мне дела и собраться — отец ждёт вас с отчётом лишь к осеннему равноденствию.

— Отчётом?

— Его немного беспокоит, что вы редко отвечаете на письма, и ни один из присланных в последние годы ревизоров не вернулся. Отец беспокоится, что в воеводстве развелось много разбойников, и путешествовать здесь стало попросту опасно. Поэтому вместе со мной он прислал усиленный отряд: не пятнадцать, но целых тридцать мечей.

— Это прекрасные новости, — улыбнулся уже почти бывший воевода. — Признаться честно, я здесь несколько... покрылся мхом. С завтрашнего дня, я думаю, мы сможем приступить к передаче дел. Позволите взглянуть на ваши грамоты?

— Да, конечно, — Сантинали кивнула Роэлю, капитану отряда, и тот достал из сумки, с которой не расставался даже в трапезной, несколько тубусов со свитками.

— Отлично, просто отлично, — наконец, произнёс Каранниэль, тщательно изучив документы и возвращая их обратно Роэлю. Правда, при этом он выглядел так, словно съел корзину дички. Казалось, он обнюхал каждую букву, а печати разве что не попробовал ногтем, проверяя подлинность. — И, раз вы не торопитесь завтра в дальнейший путь, думаю, удовлетворить своё любопытство и послушать последние новости столицы я ещё успею. Вы, наверное, устали с дороги? Ваши комнаты уже готовы.

Сантинали благодарно кивнула. Последние две недели вымотали настолько, что сил нормально думать почти не осталось. Ей показалось подозрительным, как Каранниэль кивнул одному из своих людей, но что может случиться? Не прикажет же он убить людей короля, тем более, что это его шанс вырваться отсюда. Вернуться к нормальной жизни, отдохнуть. Интересно, отец когда-нибудь решит сменить её? Как бы хотелось, чтобы он передумал и уже в следующем месяце прислал нового воеводу! Хотя конечно же такое невозможно: традиция рекомендовала сменять воевод пореже. Желательно не чаще, чем раз в шесть лет.

— Добрых снов, королевна, увидимся утром, — воевода поклонился ей вслед.

Сантинали в блаженстве растянулась на кровати. Текущие апартаменты ни в какое сравнение не шли с её столичным домом, но в тысячу раз были лучше тех жутких комнат, в которых пришлось ночевать по дороге сюда. Чистые сухие простыни, никакого блеянья под окнами, прогретый воздух под балдахином. Вот оно, счастье. Королевна заставила себя стянуть сапоги, но на большее не хватило сил: своей внешностью она займётся завтра. Горячая ванная — первым делом, потом остальные дела.

Королевна проснулась от странного шороха, будто кто-то споткнулся о её сапог. Как странно: Лада и Стилиэ обе устали не меньше её и сейчас спали у себя. Здесь никого не может быть. Она уже почти заснула вновь, как едва заметно шевельнулся балдахин. Парализующее заклятие слетело с пальцев раньше, чем голова успела подумать хоть что-нибудь. Сантинали скатилась с кровати под ноги незваному гостю и пнула его в коленную чашечку. Он с тихим стоном повалился на спину, но другая тень метнулась вперёд. Лезвие сверкнуло в свете лун, и только удача спасла колдунью — нападающий видел не больше её, и нож чиркнул по предплечью не причинив особого вреда.

— Тельве! — и второму незнакомцу повезло меньше, чем первому. Вспышка, и на ковёр осыпался лишь прах. Если вначале Сантинали сомневалась в происходящем, то теперь была уверена — её хотят убить. Возможно, не стоило его испепелять — огненные заклинания обходились слишком дорого, и кто знает, что сегодня может ещё случиться? Силы нужно было экономить, но всё происходило слишком быстро, чтобы колдунья успевала нормально обдумывать поступки: всё же она не обладала душой воина, да и боевые заклятия никогда не были её сильной стороной.

Но откуда здесь могли взяться убийцы? Не тащились же они следом из самой Ясеневой Рощи! Значит, это кто-то местный. Но кому выгодно убивать нового воеводу? Разве что Каранниэль не так рад её появлению, как показывал вечером во время ужина. Какая же она дура! Разомлела от радушного приёма и соблюдения простейшего этикета. Как последняя глупышка позволила развести отряд по разным комнатам. Даже не проверила, как далеко от неё поселили остальных. Где их теперь искать?! Но Роэль тоже хорош: мог бы хотя бы зайти узнать что и как, где её поселили. В отличие от неё капитан был опытным воином, почему же вместо него к ней явились двое убийц? Может, её люди все уже мертвы? Или может их всех опоили во время ужина? В вине колдунье почудился странный привкус, но тогда она решила, что напиток просто плох — откуда здесь взяться хорошему вину? Да и кто будет опаивать гостей? Ведь вначале Каранниэль не знал зачем Сантинали приехала в Белую Скалу. Или может он с самого начала не собирался отпускать их? Может, главный местный разбойник — это он? И налоги не приходили в столицу не потому, что на дорогах стало опасно, а просто потому, что их изначально никто не отправлял? Может, и с ревизорами расправлялся сам воевода? А на письма он отвечал только изредка для конспирации. Ох, если хотя бы половина этих мыслей правда... Как хорошо, что Каранниэль не знал, что Сантинали — колдунья. Следи он за жизнью столицы, ей бы уже не жить, а так устойчивость к алкоголю и другим зельям, возможно, только что спасла жизнь ей и всему её отряду. Или нет. Она ведь даже не знает, где остальные. Сантинали нашарила в темноте первого нападавшего и тряхнула его за грудки:

— Где мои люди? — но бесполезно, он тоже был мёртв. Угораздило же его именно сейчас так неудачно проломить себе череп об пол. Что теперь делать? Сантинали зло выругалась и принялась искать сапоги — по холодным каменным плитам много не побегаешь, будь ты хоть трижды колдуньей. Коридор оказался пуст, но куда идти? После минутного раздумья Сантинали двинулась в сторону трапезной. Кажется, именно на этой развилке они с Роэлем разошлись в разные стороны. Но не успела она повернуть в нужный коридор, как волосы опалил огненный шар. Щёлк! Щёлк! Только быстрая реакция спасла её от участи быть прошитой арбалетными болтами.

— Что стоишь, стреляй!

Сантинали пригибаясь бросилась прочь. Проклятье! Воеводов колдун с ними заодно! Да они тут все заодно! Ещё несколько поворотов, неожиданная лестница, и королевна совсем потерялась. Она совершенно не представляла где находится и как помочь своим людям. Приходилось бежать без разбора, прятаться в нишах, внимательно вслушиваться в топот чужих ног. Ещё нескольких воинов удалось убить, но остальные быстро сориентировались, и теперь в первых рядах шли владельцы хороших защитных амулетов. Кольцо преследователей сужалось, и вот отчаявшаяся колдунья оказалась зажата в одном из тупиков на нижних (а судя по давно пропавшим окнам — подземных) этажах. Конечно, это место нельзя было считать тупиком в полном смысле этого слова — в стене за её спиной была дверь, но судя по состоянию полотна и петель ею давно никто не пользовался, да и слой грязи на полу явно указывал, что в эту часть погребов давно никто не заходил. Конечно, если ей невероятно повезёт, то при помощи заклятий можно было бы нащупать какой-нибудь тайный ход — старые замки всегда славились такими секретами — но что дальше? Нужно как-то прорваться к своим, если ещё хоть есть к кому прорываться. Выбираться из замка? А дальше что? Одна в горах среди врагов она не продержится и нескольких дней, и на подкрепление надеяться нечего. Но, может, отец знал, что так будет, и за ними следом шёл хорошо вооружённый отряд королевских гвардейцев? Только в твоих мечтах, девочка. Что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Пока есть хоть немного сил, она будет сражаться. Дёшево она не дастся! Сантинали лихорадочно перебирала оставшиеся амулеты и вспоминала лучшие боевые заклятия, которые сможет использовать. Может, обвалить проход? Наверное, у неё хватит сил обрушить секцию или две, хотя вряд ли это зацепит замок — пусть они и находились сейчас где-то у фундамента, большая его часть была высечена прямо в горе. Нужно что-то большее, чем потуги одной жалкой колдуньи, чтобы поколебать такую твердыню.

Но только в дальнем конце коридора по стенам побежали блики факелов, и ясно стало различимо бряцанье оружия, Сантинали дрогнула. Она не может просто так умереть! Этого не может быть! Это происходит не с ней! Нужно выбрать другое место для сражения. Менее открытое, где у неё будет больше преимущества. Здесь к ней даже не приблизятся — просто расстреляют с безопасного расстояния, пока воеводов колдун будет держать щит. Сантинали бросилась к двери. Створка не хотела поддаваться, но ещё один крепкий толчок, и петли со скрипом провернулись. Даже узкой щели хватило, чтобы протиснуться внутрь. Ещё одно усилие, и дверь встала на место. Да, она встретит их здесь! Её достать из арбалета невозможно, но противник будет, как на ладони, тем более даже если им удастся распахнуть дверь настежь, её ширины будет достаточно чтобы пропустить одновременно не больше трёх человек. А в полной аммуниции — даже двух. Это вам не просторный коридор, где в ряд может выстроиться с десяток человек. Сантинали заняла боевую стойку. Заклинания покалывали кончики пальцев. Ну же, давайте! В дверь что-то ударило. Раз, другой. Раздался подозрительный скрип, и всё стихло. Стены и сама дверь были слишком толстыми, чтобы услышать шаги или голоса. Что они там делают? Они собираются её преследовать или нет? Ещё несколько минут Сантинали стояла в кромешной темноте ожидая нападения, но напряжение брало своё. Наконец, она зажгла крохотный светляк и осмотрелась: она стояла в широком коридоре, ничем не уступающем тому, из которого она перебралась сюда. Кажется, это и был один и тот же коридор, просто зачем-то перегороженный стеной. Колдунья направила светляк к стене. Да, кладка основных стен коридора и поперечной стены различалась: поперечная стена была явно моложе и сложена более неряшливо и из более дешёвого материала. Но зачем её здесь поставили? Колдунья подождала ещё, но теперь до неё не доносилось вообще никаких звуков. Она подкралась к двери и прислушалась. Тишина. То ли тоже затаились, то ли ушли. Не похоже, чтобы толпа, которой её до этого ловили могла вот так просто затаиться или уйти. Но что происходит? Может, здесь оставили всего пару воинов, а остальные отправились в обход, чтобы напасть с другой стороны? Сантинали резко развернулась и отправила светляк вглубь коридора так далеко, как только могла. Только пыль и обвалившаяся штукатурка. Ближайшее ответвление от основного коридора оказалось так далеко, что Сантинали была на пределе своих возможностей, чтобы удерживать светляка на таком расстоянии. С этой стороны стены было значительно холоднее и колдунья уже несколько раз пожалела, что не имела с собой плаща. Промокшая от пота одежда совсем не грела, и уже совсем скоро Сантинали совершенно немужественно стучала зубами. На улице стоял конец лета, а здесь был настоящий дубак, как в холодильнике.