Маленькая-большая жертва ради любви

Маленькая-большая жертва ради любви

Джеймс Кук — бессменный правитель первого легального острова пиратов в Архипелаге мучил себя с самого утра. У него была масса дел и обязанностей. Только глупец может думать, что его несомненно высокая должность подразумевает лишь приятное времяпрепровождение. Вовсе нет. Утро для него начиналось очень рано, а день долго не хотел заканчиваться, регулярно задерживаясь далеко за полночь. Было тяжело, но в его жизни была отдушина, к которой всегда можно было прибегнуть в случае, если совсем жизнь не в радость стала. Но Додо, его незабвенный мальчик-фей отсутствовал в их поместье уже вторую неделю.

Да, у вечно юного Короля Страны Фей тоже было немало дел, и эти его регулярные наезды в свою любимую вотчину, как правило, всегда затягивались. Для них обоих шел второй год совместной жизни, и они уже привыкли к такому положению дел. После возвращения Додо с инспекции своей сказочной страны, они, как правило, на несколько дней запирались в спальне. Так что желание бывшего капитана Кука сделать как можно больше в отсутствие любовника было вполне объяснимо. Вот только на этот раз день не задался с самого утра. Навалились счета и купчие, напросились на аудиенцию просители и прочая шушера. Задолбал управляющий поместьем, верный секретарь и поверенный. Свое дело он, конечно, знал, но иногда, по мнению Джеймса, был изрядно назойлив, раздражал, особенно если с утра настроения нет никакого. Гложет какое-то тянущее чувство. Подсознательно ждешь беды или плохих вестей. Наверное, виной всему была самая обычная тоска. Да, он скучал по Додо. Король Страны Фей отсутствовал дольше обычного, и это невольно порождало самые странные мысли. Например, о том, что ветреный фей там, в родных пенатах, мог бы себе уже кого-нибудь попроще подыскать. Зараза!

И как часто бывает. Вспомнишь кого, тот тут как тут. Дверь в кабинет открыли с ноги. Мистер Питчер, секретарь и управляющий, стоящий над Джеймсом, как дамоклов меч, вздрогнул от неожиданности и чуть не выронил всю ту кипу бумаг, что прижимал к груди. Подняв глаза на позднего визитера, Джеймс быстро понял, что вовсе не с ноги дверь так приложили о стену, и отослал секретаря. Тот парнем был понятливым. Ушел быстро, без лишнего шума. И большую часть не подписанных и не завизированных бумаг унес с собой от греха подальше. А то были в кабинете Джеймса и пожары, когда возвращался его блудный фей.

Глаза Додо метали молнии. Он даже не потрудился принять человеческий облик. Так и остался с полупрозрачными золотыми крыльями и алыми цветками у висков, в продолжение крученых бровей.

— Ты меня не любишь, — да, именно так, без вопроса, объявил фей, стоило секретарю по возможности деликатно закрыть за собой дверь.

Некоторым вещам Додо уже научился. Джеймс дорого заплатил за то, чтобы тот прекратил выяснять отношения при посторонних.

— Нет. Люблю, — протерев усталые глаза пальцами, отозвался бывший капитан. — Откуда такие мысли?

— Я выяснял у старейшин, — резко отвернувшись к окну, бросил на это все еще расстроенный и разозленный Додо.

Джеймс вздохнул. Встал на ноги и подошел к нему. Не коснулся, но остановился совсем близко.

— И что, они так и сказали, что я тебя не люблю?

— Нет. Они сказали, что только поэтому у нас все еще не появилось плода нашей любви, — в голосе маленького фея прозвучала неподдельная печаль.

У Джеймса закрались нездоровые подозрения. Что-то в самой формулировке его насторожило и заставило оттянуть ворот рубашки.

— А плодами любви у нас являются... — протянул он с вопросительной интонацией.

Додо поднял на него грустные и уже далеко не такие яростные глаза.

— Джеймс, пусть тебе даже полсотни лет нет, но ты же не маленький, — произнес юный фей снисходительно.

Куку бы в самый раз разозлиться. Но он был слишком поглощен мыслями о плодах любви. Отчего-то появилась уверенность, что ответ Додо ему совсем не понравится.

— Давай, я все же притворюсь, что мне еще меньше, и ты нормально объяснишь. Плоды любви — это...

— Ну, разумеется, дети.

Все, после этого Джеймса можно было выносить, беднягу капитана прошиб холодный пот. Ничто так не пугает матерых морских волков, как возможные последствия их разгульной жизни. Но дело было даже не в этом. Джеймс трезво понимал, что воспитать ребенка не сложнее, чем управлять целым островом, все же и для отпрыска можно было бы найти время, но не тогда, когда у тебя не очаровательная супруга, а не менее очаровательный супруг. К тому же еще и из другого вида.

Джемс набрался мужества и честно попытался объяснить Додо свои нехитрые умозаключения.

— Дон-Дон, — начал он, прибегая к полному имени своего фея, что делал очень редко. Тот сразу же весь подобрался. Он знал, что просто так Джеймс его бы так не назвал. — Я понимаю, что на твоем острове зачать ребенка могут и мужчины. Но у людей все не так. Я же уже говорил.

— Да знаю я! — воскликнул тот с досадой и махнул на него рукой. — Я помню, что у вас рожают только женщины. К тому же, пока я тут у тебя жил, я успел нескольким из них помочь вытолкнуть ребенка из себя, у вас это действо называется "родить". Я облегчал боль, а повитуха делала все остальное. Так что, как это у вас происходит, я знаю. Но я-то не человек. Значит, я могу зачать от тебя, но ты не хочешь, чтобы я это сделал. Твоя вера такая непрошибаемая что... — фей запнулся, зажмурился и выпалил, — просто тошно. Я хочу ребенка, наследника. Это ведь так важно! А ты...

— Я понял, — прижав к его губам ладонь, пробормотал потрясенный Джеймс.

Дон-Дон вздохнул, отстранил его руку от своего лица и с надеждой спросил.

— И что теперь?

— В постель.

— Потому что ты просто соскучился?

— Нет, — Джеймс вздохнул и решился, — детей делать.

Может, у них, и правда, что-нибудь получится. Чего не сделаешь ради любви.