Вот это я попал! ч 2 гл 12

Столицу накрыла непроглядная ночная мгла, такая же черная как и та которая накатывалась на страну с Запада. Уже перекинув свои щупальца механизированных колонн через границу СССР, и всей своей многотонной тушей подползавшая к оборонительной линии Сталина, состоявшей из УРов и заполнивших предполье войск первого эшелона. Осталось только дождаться первого удара и тогда уж станет ясно чей хребет крепче. Русский или тевтонский. И для того, чтобы выстоять в этом единоборстве все тыловые организации и учреждения работали с полной отдачей без оглядки на время суток. Независимо от того был это день или ночь.

Поэтому, не смотря на позднее время в кабинете наркома одного из самых грозных ведомств все еще горел свет. Тем более, что свою работу, высший менеджмент наркоматов, вынужден был подстраивать под график главы государства. А он, как известно, был довольно своеобразный. С позднего утра до глубокой ночи. Только вот в отличии от Хозяина, Берия был ни разу не сова, поэтому физически тяжело переносил эти ночные бдения. Но это мало кого интересовало. Надо — значит надо. Поэтому и сидел сейчас грозный нарком НКВД за своим столом работая в тиши кабинета с накопившимися за день документами, требующими его личного внимания. Днем до этого руки обычно не доходили. Только если что-то действительно срочное. А так, в основном, весь день он непосредственно работал с людьми, как напрямую, вызывая их в свой кабинет, так и опосредованно, собирая информацию и отдавая распоряжения по телефону. Для документов же оставалась только ночь.

Отложив в сторону очередной отработанный документ, Берия снял свое печально известное пенсне, и, помассировав, уставшую переносицу, посмотрел на часы. Почти два часа ночи, а работы еще непочатый край. Наверное нужно немного взбодрить уставший организм посредством употребления вовнутрь какого-нибудь стимулятора. Так как энергетики типа "Рэд Булл" еще были не известны, то из доступных тонизирующих напитков оставались только чай и кофе. Кофе Берия не любил, поэтому закономерно остановил свой выбор на чае. Он протянул руку к телефонному трубке, чтобы дать команду секретарю обеспечить своего горячо любимого шефа чашечкой крепкого грузинского чая с лимоном, но не успел. Телефон зазвонил сам. Берия взял трубку и молча поднес ее к уху. Представляться не было необходимости, потому что у этого аппарата было всего два абонента. Он соединял кабинет нарком с приемной, где в данный момент мог находиться только его секретарь, капитан ГБ Шиян В. В. Из трубки донеслась только недоуменная тишина.

— Слушаю, — решил он поторопить своего собеседника.

Но вместо ответа тишина стала еще более недоуменной. Слышалось только взволнованное дыхание.

— Говори, — нарком уже начал заводиться.

— Т-т-товарищ на-арком? — Наконец-то, почему-то заикаясь разродилась трубка.

— Нет, — голос Берии был буквально пронизан злым сарказмом. — Тень отца Гамлета! Ты что, не видишь какую трубку берешь?

— Т-т-товарищ н-н-арком, — заикание продолжалось, — ва-ас по т-т-телефону спрашивают. По ВЧ!

— Кто? — удивился Берия. И было чему. Схема соединения была уже давно отработана. У секретаря на рабочем столе стоял телефонный коммутатор, поэтому он сначала узнавал кто звонит, по какому вопросу, докладывал о звонках наркому и только получив от него добро соединял с абонентом. Здесь же этого не было и в помине. Его просто ставили в известность о звонке. И все! Поэтому его удивление было оправдано. — Кто спрашивает?

— В-в-в-вы, — заикаясь, но тем не менее на одном дыхании выпалил секретарь!

— Кто-о-о? — пришло время удивляться наркому.

— В-вы! — Уже более твердо сказал Шиян.

Оторопевший Берия сначала некоторое время ошарашено сопел в трубку и только спустя некоторое время, видимо о чем-то начиная догадываться выплюнул. — Соединяй! Немедленно! Потом добавил: — И не вздумай подслушивать.

Сам же сел обратно на стул, с которого даже не заметил, как вскочил, дождался из трубки характерного щелчка, и, уже окончательно успокоившись, представился в трубку: — Слушаю, Берия!

— Доброй ночи, Лаврентий Павлович, — донеслось в ответ обычным голосом, ни разу не похожим на характерный голос хозяина кабинета. Просто я не стал играть в игры с этим опасным собеседником.

— Доброй, — осторожно сказал Берия. — Представьтесь, пожалуйста.

Все таки видно было, что он, немного, но волновался. В голосе явно слышался кавказский акцент и поэтому просьба прозвучала как пожалЮста.

Я, в свою очередь не стал выеживаться и просто сказал:

— Майор запаса, Седых Никита Сергеевич.

— Вы что то хотели спросить? — видно, что Берия еще не определился как ему со мной себя вести. Поэтому осторожничал.

— Да, — не стал я наводить тень на плетень, — тут в один партизанский отряд пришел запрос за вашей подписью.

— Да, — не стал он отрицать очевидное. — Я давал такую команду.

— Но-о, — тут уж пришлось замяться мне, — как бы это помягче сказать?

— Говорите как есть, — он явно вызывал на откровенность, — не надо стесняться.

— Вы же должны понимать, что в псковском партизанском отряде неоткуда взяться сведениям о планах японского командования?

— Разумеется, понимаю, — констатировал он очевидное, — не надо нас держать за недоумков. В партизанском отряде таких сведений по определению быть не может. Но ведь У ВАС то они есть?

— У меня, — пришлось разыграть удивление.

— Да! Именно у вас! Лично! Есть такие сведения?

— У меня лично? — Переспросил я, чтобы потянуть время и собраться с мыслями. — У меня ЛИЧНО — есть!

— Вы готовы ими поделиться с нами?

— А почему бы и нет? Готов! Если вкратце, то нападения Японии ждать не приходится. Во всяком случае, в ближайшее время.

— Вы точно в этом уверены, — опять явный акцент. Волнуется.

— Да! Сами японцы заявили Гитлеру, что готовы принять непосредственное участие в войне, но не раньше, чем германские войска возьмут Москву. А так как это событие в ближайшее время не наступит, то и они не нападут. Кроме этого, в японском главном штабе верх берут сторонники флота, поэтому в ближайших планах японской военщины — захват территорий на островах Тихого океана. А так как единственно кто может им в этом помешать являются США, то они планируют объявить им войну. Правда, по примеру своих союзников, после своего нападения на главную американскую военно-морскую базу — Пёрл-Харбор! Которая, ориентировочно, намечена на декабрь месяц! Вот как-то так. Если вкратце.

— Это точные сведения?

— Извините, Лаврентий Павлович... Кстати, ничего, что я к вам по имени-отчеству обращаюсь? Просто, если честно, я толком даже не знаю как к Вам обращаться. С одной стороны Вы государственный человек, Генеральный Комиссар Государственной Безопасности, Народный Комиссар Внутренних Дел СССР, а я к Вам по имени-отчеству. А с другой стороны, вашим подчиненным я не являюсь, да и гражданином Советского Союза, кстати, тоже..

— Ничего, — милостиво разрешил Берия, — обращайтесь по имени-отчеству. А к вопросу вашего гражданства мы вернемся несколько позже. Так что там на счет точности информации.

— Так вот, Лаврентий Павлович, информацию, как вы и просили я Вам предоставил. Причем, от себя, хочу добавить, абсолютно достоверную. Вот только верить мне или не верить — это ваше право! Можете проверять любыми способами, но я за свои слова отвечаю.

— Все это конечно хорошо, — резюмировал нарком, — но как-то все...

— Голословно?

— Да. — Не стал тот отрицать очевидное. — А не могли бы вы предоставить документальное подтверждение своих слов?

— В принципе-то можно было бы, — согласился я, — но сложно все это.

— А вы как с планом "Барбаросса", — вставил он свои пять копеек.

— Дошли, следовательно, документы-то до адресата? — Понятно, что не просто так спросил. Хочет удостоверится, что те документы тоже от меня.

— Дошли, — признался нарком.

— Да ну, — отмахнулся я. — Ненадежно все это как-то. Тогда было просто удачное стечение обстоятельств. И кузен этот, фон Белов, удачно под руку подвернулся. И на группу Нечитайло удалось выйти. И, самое главное, доказывать никому ничего не пришлось.

— Что доказывать?

— Что не верблюд.

— Какой верблюд? — Не понял Берия.

— Да это так. Присказка такая. Вот вышел бы я к нашим? И что? Первый же особист меня бы и арестовал. Документов настоящих нет. Никто меня не знает. Я никого не знаю. Значит шпион!

— Ну почему же так прямолинейно. Разобрались бы.

— Ага! Разобрались бы. Со временем. Только вот как мне дальше жить было б, с отбитыми внутренностями.

— Это вы уже сгущаете краски, — попытался Берия сохранить честь мундира, — не все ж такие.

— Согласен, не все. А кто поручится, что мне не достался бы именно такой?

На это ему ответить было нечего, поэтому он предпочел перевести разговор на другое.

— И все таки, я не понимаю, зачем было такие сложности городить. С этими звонками, например?

— А кто бы мне поверил? Если бы я даже к вам с этой информацией заявился, то вы тоже бы приказали меня арестовать? Что, не так?

— Конечно нет. Мы бы все проверили...

— Проверили бы, — я его бесцеремонно перебил. — Только вот время было бы упущено.

— Ну ладно, — сказал он примирительно, — вернемся к нашему вопросу. Вы готовы передать нам всю имеющуюся у вас информацию?

— По Японии? — Я решил уточнить.

— А у вас еще имеется в наличии информация подобного рода?

— Хм, вагон и маленькая тележка!

— Не понял, — он опять удивился.

Блин, надо прекращать выражаться современным языком. Предки, как видимо, афоризмами не избалованы. Анекдотов не знают. Да и с юмором, как видно, у них большие проблемы. Что и не удивительно, учитывая ведомство в котором они работают. Надо как-то поаккуратнее.

— Есть, говорю. Но вся проблема именно в передаче.

— Не вижу никаких проблем. Назначим место, время и..., — он на некоторое время замолчал, видимо о чем-то задумавшись, — или вы хотите что-то взамен?

Ах, вон оно что. Решил что я информацией торговать собираюсь. Ну держи, хм... нарком, гранату!

— Мне лично ничего не нужно. Я готов предоставить любую интересующую вас информацию — БЕЗДВОЗДМЕЗДНО! — На манер совы из мультика, той самой что хвост ослика захомячила, прогнусавил я. — Безвозмездно. То есть даром! Но есть ряд условий.

— Какие? — сразу вскинулся Берия.

— Во-первых, вы должны гарантировать мне личную безопасность!

— Гарантирую, — сразу выдал он на-гора готовый ответ.

— Извините, Лаврентий Павлович, — осадил я его. — Я конечно знаю какое ведомство вы возглавляете. И какими, соответственно, возможностями, обладаете. Но я сомневаюсь, что вы можете принимать решение за товарища Сталина. Я, как вам наверное известно, позволил себе лишнего, отдавая приказы от его имени. И, возможно, товарищ Сталин за это на меня несколько обижен. Хотя и надеюсь, что все таки государственная целесообразность у него возобладает над личной обидой.

— И как вы себе это представляете.

— Да все очень просто. Спросите у него и если он согласится с моими условиями, то при следующем моем звонке передадите его ответ.

— И вам этого будет достаточно? — в его голосе явно слышалось неприкрытое недоумение.

— Да, — просто сказал я. — Просто я не думаю, что такая знаковая политическая фигура как товарищ Сталин, будет размениваться на такие мелочи, как обман меня, недостойного. Не тот масштаб. Тем более это и не в ваших интересах.

— Поясните.

— Все очень просто, — я мысленно усмехнулся. — Как я понимаю наш с вами диалог выстраивается на полном доверии? Поэтому если вы захотите меня обмануть...

— То вы обманете нас? — Закончил он за меня. — Я правильно вас понял?

— Ну зачем же так прямолинейно, — я опять усмехнулся. "По себе людей не судят!" — Все гораздо проще. Вы ведь не знаете моих возможностей, поэтому сами толком не знаете какая вам информация нужна. Ведь можно ее предоставить не в полном объеме или не в том ракурсе. И она принесет больше вреда, чем пользы. И выпытать ее у меня не получится.

— Почему это, — видно было что он заинтересовался, — мало кто способен что либо скрыть в руках профессионала?

— Дело в том, что я конечно знаю много, но не все. Как говорил Козьма Прутков: "Нельзя объять, необъятное!" Тем более, что вы требуете документального подтверждения. Нет, — сразу оговорился я, — если вы правильно сформулируете вопрос, то найти на него ответ, даже с подтверждением не проблема. Но для этого я должен обладать полной свободой перемещений. А вот из под палки, такие вопросы решать не получится.

— Хорошо, — согласился он с моими доводами, — вы меня убедили. Но хотелось бы быть уверенными...

— Чтобы информация не ушла на сторону? — Понял я его.

— Да, — честно признался он.

— Ну здесь вы можете только верить мне на слово. Я приносил присягу Советскому Союзу. И нарушать ее не намерен.

— Как это? — сразу ухватился он за оговорку. — Присягу Советскому Союзу приносили, а гражданином при этом не являетесь?

— Вот такой пердимонокль, — опять я влез со своими архаизмами, — но это тоже относится к разряду секретной информации. Даже более чем.