Практическая работа для похищенной

Это черновик. Самый черновой черновик из всех возможных.

Я ни на что не претендую, и ни за что не отвечаю. Оно все само получилось. И я не в курсе, что именно там получилось. Когда-нибудь я все это перечитаю и отредактирую, а пока оно такое, какое есть.)

Глава первая. (Не)правильный ответ

Кровать была мягкой, с гладким, приятным на ощупь постельным бельем. Я лежала, чувствуя странную слабость и нереальность происходящего. В домике Ирзы — одной из городских целительниц и, по совместительству, хозяйки лекарского магазинчика, у которой я и проходила последипломную практику, таких кроватей отродясь не было. Да и подобная умиротворяющая тишина — редкость. За все три месяца, что я жила в этом городе, понежиться в постели удалось всего раз. Все остальное время крики и шум с улицы будили раньше восхода солнца и как-то не способствовали приятному отдыху.

Потянувшись, я сладко зевнула, открыла глаза, да так и замерла, неверяще разглядывая светлый небесно-голубой балдахин над кроватью. Повернув голову вправо, наткнулась взглядом на плотно задернутые шторы такого же цвета, с серебристыми кистями. Перевела взгляд чуть в сторону и увидела глубокое, удобное на вид кресло в том всему интерьеру, и тихо застонала. Это была не моя комната, изученная за три месяца до самых мельчайших деталей, и уж точно, это был не жилой этаж Ирзы, расположенный прямо над ее магазинчиком.

Только сейчас расслабленное и какое-то заторможенное сознание решило напомнить, что нашу скромную персону, возвращающуюся вечером из посудной лавки, кто-то весьма бесцеремонно схватил, зажав рот и нос резко пахнущей тряпкой. Что было потом я не знала. Последнее, что услышала, звон разбивающихся склянок, когда моя сумка, соскользнув с плеча, упала на каменную дорогу, а потом темнота.

Подскочила как ужаленная, внимательнее оглядела помещение на предмет посторонних. В комнате я была одна. Нервно хихикнув, тяжело опустилась обратно на постель, прикрыла глаза, дожидаясь пока пройдет приступ слабости. И, уже аккуратнее, поднялась на ноги. Обойдя комнату по периметру, заглянула за кресло, попыталась отодвинуть огромный, шкаф из белого дерева с красивой росписью на резных дверцах, даже дверную ручку подергала. Убедившись, что одна из дверей заперта, уверенно направилась ко второй. Та оказалась не закрытой и вела в светлую, искусно отделанную ванную.

Эту дверь я закрыла с громким хлопком, позволив себе сорвать злость на ни в чем не повинной деревяшке. К большому окну подходила уже ни на что не надеясь. Как оказалось, сдалась я рано. Окно, поддавшись, отрылось, впуская в комнату осенний воздух. Глазам моим предстала удивительная картина. Большой, очень интересно заросший сад. И границ сада за высокими деревьями я не видела. Перегнувшись через подоконник, глянула вниз и поняла, что удача все же на моей стороне. До земли далековато, но выбраться из незнакомой комнаты было вполне реально.

К кровати подошла с вполне понятными намерениями. Сдернув на пол одеяло, взялась уже за простынь, планируя по ней и спуститься. Я столько романов в свое время перечитала и доподлинно знала, что именно таким образом, как правило, попавшие в плен героини и сбегали из заточения. Стягивая простынь, я была даже немного благодарна похитителю, позволившему мне так развлечься. О том, что меня, в общем-то, могут поймать, я не думала. Так ведь не бывает.

— А что вы делаете? — удивленный, женский голос от дверей, заставил выпустить из ослабевших рук ткань и медленно обернуться. Или бывает. Наверное, бывает только так.

На пороге стояла молодая девушка в простом, но добротном платье с перекинутой через плечо косой пшеничного цвета. В руках она держала связку ключей. Я сглотнула, не совсем понимая, что мне следует ответить, а незнакомка, глянув на открытое окно, вновь перевела взгляд на меня и неодобрительно покачала головой.

— Пройдемте со мной, вас хотят видеть.

— Аааа, — пригладив растрепанные волосы, жалобно спросила, — может не очень хотят?

— Вам не о чем беспокоиться, — мягко улыбнулась она, — хозяин вас не обидит.

Из комнаты выходила, пытаясь унять нервную дрожь. Конечно, не обидит. Ведь все знают, что на сильных мира сего обижаться нельзя, это чревато серьезными проблемами. Причем исключительно для того, кто имел наглость обидеться. А я почему-то не сомневалась, что в гости попала не к обычному человеку. Настолько наглыми могут быть только аристократы. Наши милые, добрые, беспринципные, самоуверенные аристократы. Ну, или разбойники. Но что-то я сильно сомневаюсь, что подобный контингент имеет возможность проживать в таких домах.

Остановившись перед дверью из темного дерева, девушка постучала и, дождавшись разрешения, открыла дверь, жестом приглашая меня войти. А я стояла, комкала в пальцах ткань платья и категорически не хотела знакомиться со своим похитителем. И, в то же время, показывать, что я его, в общем-то, боюсь, тоже не хотелось. Как утверждала Мира — моя соседка по комнате в академии: наглость — второе счастье. Она придерживалась этого правила и, должна заметить, неплохо жила.

Сделав глубокий вдох, я расправила плечи и шагнула вперед, морально готовясь к чему угодно. Как выяснилось, не ко всему мне удалось подготовиться и, уж точно, не к предложению наглого лорда.

Комната оказалась кабинетом. Большое окно с низким подоконником, такое же, как и в комнате, где я очнулась, было забрано темными шторами. Перед ним стоял большой массивный стол из темного дерева, а за столом в таком же темном, под стать всему в комнате, кресле сидел он. Не узнать нашего лорда было невозможно, слишком примечательная личность. Не глядя на хозяина кабинета, сего поместья и, что уж мелочиться, ближайших земель, я с интересом разглядывала обстановку. В кабинете преобладали всего три цвета: черный и малахитово-зеленый с легкими вкраплениями золотого. Красиво, дорого и как-то угнетающе мрачно, как на мой вкус. Книжный стеллаж во всю стену слева, столик перед ним, ковер на полу. Большая картина какого-то сражения на противоположной стене, большие часы в углу. Ничего лишнего. Все нужное, все на своих местах, все так как и должно быть.

— Нравится? — голос у лорда был красивый, глубокий, именно такой, какой и должен быть у человека, которому по статусу положено приказывать.

Я отвернулась от картины, встретила взгляд холодных, серых глаз и, вспомнив добрым словом Миру, заявила:

— Не очень.

Мужчина хмыкнул, откинулся в кресле и предложил, указав на одно из кресел расположенных перед его столом:

— Присаживайся.

Устроившись на самом краешке, сложила руки на коленях и уставилась на бумаги, лежащие на столе. Скользнула взглядом по чернильнице, лотку для документов и остановилась на перьевой ручке, не совсем понимая, зачем, в таком случае, нужна чернильница. Лорд о моих размышлениях ничего не знал, а потому решил перейти сразу к делу.

— Я пригласил тебя сюда для... — заметив, как мое лицо скривилось при этих словах, лорд Шаардан с нажимом повторил, — я ПРИГЛАСИЛ тебя сюда, чтобы сделать предложение.

Если предложение он будет делать так же, как и приглашал, то ничего хорошего меня точно не ждет.

— Будь добра смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю.

Голову подняла, даже попыталась выдержать тяжелый взгляд, но не преуспела в этом деле и отвела глаза. Лорда это, кажется, вполне устроило и он продолжил:

— Так вот, я хочу сделать тебе предложение, — повторил он, замялся, постучав пальцами по подлокотнику, и выдал невероятное, — я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.

Вот так вот прямо в лоб. Никаких пространных разговоров или намеков. Просто и незамысловато. Наверное, именно поэтому я не сразу поверила в услышанное. Просто подняла ошалевший взгляд на этого энтузиаста и переспросила:

— Что?

— Моей. Любовницей. — повторил он раздельно.

А я так надеялась, что ослышалась, что мне просто показалось, что у меня слуховые галлюцинации после той гадости, которой я вчера надышалась. В голове стояла звенящая пустота. К такому повороту дел я была совершенно не готова. Все, что могла сейчас сказать было нецензурным, малоинформативным и воспитанная девушка точно не должна была знать подобных слов, потому я молчала, разглядывая предельно серьезного психа передо мной. Всегда знала, что у аристократов проблемы с головой, но чтобы настолько...

Тишина затягивалась.

— Итак? — подавшись вперед и заглядывая мне в лицо он поинтересовался, — ты сейчас в обморок будешь падать?

— Что? — переспросила я, возвращаясь в реальность.

— Ты побледнела. Мне звать служанку с нюхательной солью?

— Не нужно.

— Хорошо, — кивнув, лорд выдержал паузу, и поторопил, — так каков ответ?

Судя по скучающей физиономии, вопрос был исключительной формальностью. Он был совершенно уверен, что я соглашусь. Да у меня и выбора особого не было. Он же тут главный. Везде главный. Во всем. А еще он не дружит с головой и, кажется, я тоже. Объяснить по-другому мой порыв я не могу.

Вставала я медленно, очень медленно подошла к столу, оперлась на него руками и тихо, проникновенно спросила:

— Вы с ума сошли?

— Неожиданная реакция, — признался лорд, ничуть, впрочем, не смущенный.

А я начала закипать. Характер у меня сложный, я с ним в свое время намучалась. Собственно, именно из-за него я в двадцать лет все еще ходила незамужней и имела все шансы остаться старой девой. Зато была обладательницей диплома по специальности лекарского искусства и целительства, и проходила практику в довольно большом городе у замечательной целительницы. Мне моя жизнь нравилась, все в ней меня устраивало и менять ничего в ближайшее время я не планировала.

— И почему именно я?

— Ты мне понравилась, — просто ответил он, ничуть не смущенный моим поведением. Ну и я решила не смущаться.

— И когда же это вы меня разглядеть умудрились? — едко поинтересовалась, всплеснув руками. Мысль о том, что меня за наглость могут и наказать, даже не возникла. Я злилась. Любовницу ему подавай. Ха! Родители растили меня в строгости, планируя успешно выдать замуж — не их вина, что не получилось, — и подобные предложения для меня были не допустимы. В конце концов, у меня еще есть время замуж выйти, не настолько все плохо.

— Три дня назад, на ярмарке, — лаконично ответил он. Заметив, что я ничего не понимаю, пояснил, — ты с корзиной цветов была. Чуть не упала, я тебя поддержал.

Ярмарку я помнила и корзину ту тоже помнила. Я тогда цветочнице Велике помогала, цветы таскала. И как чуть не растянулась на мостовой, запнувшись за что-то, тоже помнила. Не упала только благодаря какому-то доброму человеку. Как оказалось, человек был не то чтобы добрым. Удивляться тому, что наш лорд, оказывается, посещает ярмарку таким незамысловатым образом, как на своих двоих, а не в карете, не стала. Смысл?

— И что? — я категорически не понимала какое отношение тот инцидент имеет к сегодняшнему предложению.

— И ты мне улыбнулась.

— А это-то тут при чем?! — уследить за ходом его мыслей у меня не получалось. Улыбаться никому не возбранялось. Улыбались все и часто. Это распространенная практика. Раньше я и не предполагала, что из-за какой-то улыбки могу оказаться в таком глупом положении. Знала бы, никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не улыбалась бы.

Лорд пожал плечами. Для него все было понятно, а то, что я ничего не понимаю не имело никакого значения. Безумно хотелось побиться головой о стену, все происходящее напоминало какой-то странный сон. Потому что так не бывает. Не может быть.

— Ладно, пусть так, — не унималась я, барабаня пальцами по столу. Дробный звук успокаивал нервы, — ну вы же обо мне ничего не знаете. Вдруг я разбойница какая-нибудь? Или у меня просто проблемы с законом.

— Изадора Ивор, двадцати лет. С отличием закончила академию в Дэторе. Имелись незначительные нарекания не связанные с учебой. Проходишь практику с возможностью остаться работать на постоянной основе. Отец кузнец. Мать травница. Старшая сестра умерла шесть лет назад. Есть еще две сестры. Средняя, к слову, уже замужем.

Сглотнув, я отступила к креслу и опустилась в него.

— А как вы...откуда вы все знаете?

— Обычная практика, — кивнув в сторону ящичка, что стоял на столике рядом с книжным стеллажом, ответил он, — как ты точно заметила, я должен быть уверен в человеке, которому делаю подобные предложения.

А мне довелось вблизи увидеть почтовый ящичек. Новомодная вещица, дорогая, но полезная. Никаких тебе гонцов и ожидания. Написал письмо, положил в ящичек, через некоторое время получил ответ, при условии, что у получателя имеется такой же агрегат. Идеально.

— Итак, — он сложил руки на столе, черный камень в массивном кольце заблестел гранями на свету, — я жду ответа.

— Нет, — сказала и сама собой восхитилась. Отказать лорду. Тут уж надо быть либо безумно смелой, либо отвратительно глупой. И я очень надеялась, что мой случай относится к первому варианту.

— То есть, как это "нет"? — кажется, кто-то совершенно не ожидал подобного ответа. И я его вполне понимала.

— Ну, вы сделали мне предложение, а я его не приняла, — устроившись поудобнее, нагло заявила, просто потому, что после отказа терять мне было уже нечего, — у меня, знаете ли, замечательная жизнь и я не хочу ее менять.

Лорд кивнул, как-то странно глянул на меня, после чего величественно дал мне время на подумать:

— Я понимаю, это неожиданное предложение, тебе нужно время собраться с мыслями, — поднявшись, под моим настороженным взглядом, медленно обогнул кресло, неторопливо, стараясь не делать резких движений — видимо заметил мою нервозность, — двинулся к дверям, бросив на ходу, — ты пока посиди и подумай, а я распоряжусь насчет обеда.

И вышел. Щелчку замка я совсем не удивилась. Не знаю какие именно лорд давал распоряжения, судя по времени, он сам обед и готовил. Я успела изгрызть все ногти, почти оторвала пуговицу на рукаве и трижды простилась с жизнью, но решения не изменила.

Меньше всего на свете хотелось становиться игрушкой какого-нибудь зажравшегося сноба. Когда дверь открылась, я прощалась с жизнью в четвертый раз и жалела, что не успела высказать Дорене — торговке свежих овощей, все, что я о ней думаю. Много интересного она смогла бы услышать.

Вернулся лорд в прекрасном расположении духа, устроившись на своем прежнем месте за столом, он откинул со лба мешающие пряди, отработанным и очень привычным для него жестом, пройдясь ладонью по волосам.

— Ты подумала?

Я кивнула, не стремясь говорить, что даже подумав не изменила своего решения. А вот лорд хотел услышать ответ поскорее. Наивный.

— Я слушаю, — поторопил он, улыбаясь.

— Нет.

Улыбку с его лица как стерло. Поджав губы, он хмуро осведомился:

— Что значит "нет"?

— Несогласие, отрицание, неприятие... — подняв взгляд к потолку, я готовилась перечислить все значения этого короткого, но емкого слова. Не удалось. Ударив ладонью по столу, Шаардан поднялся, как-то сразу заняв все пространство в кабинете, и угрожающе спросил: