Пламя Жизни

Пролог.

Да... Не думал, что мы так далеко зайдем в этом бою. Драко лежит недалеко от меня и истекает кровью, его ранил в спину кто-то из приспешников Волдеморта. Я, в отличие от него, все еще стою, но мне не хватает сил сдержать напор своего 'любимого' врага. Этот змей красноглазый сам подловил меня тем, что однажды спасло мне жизнь — Приори Инкантатем . Вот только в конце четвертого года в Хогвартсе Волдеморт сражался сразу после возрождения и был слаб, как ребенок. А за прошедшее время явно успел провести кучу ритуалов и укрепить свое тщедушное тельце. Что теперь и сказывалось на мне в виде множества пропущенных ударов и светового шара, подползающего к моей палочке по линии, прочерченной между нашими орудиями.

Видимо, Директор был неправ, и никакой силы у меня уже не появится. Прошел бой, и его никак нельзя назвать равным. Дальше только смерть и торжество Лорда Судеб.

Краем глаза я заметил, что Драко приподнял голову и наблюдает за боем. Из уголка его рта сбегала ниточка крови, а лицо казалось уж вовсе неестественно бледным (и это при его-то 'естественном' аристократическом оттенке). Да, то ли будущий труп, то ли уже поднявшийся инфернал.

Такие глупые мысли вызвали у меня улыбку, как я полагал, последнюю в этой жизни. И Драко даже на нее ответил. Не знаю, о чем он думал, а я печалился, что мы так поздно смогли стать 'почти друзьями', как говорил белобрысик. Это он так протестовал против моего 'хронического благородства и желания убиться о ближайшее препятствие, которое даже не мне предназначалось'. Не хотел признавать, что мы обычные друзья и придумал кучу оправданий для партнерства, сотрудничества и так далее.

Я был рад даже этому. Оказалось, что у нас с Малфоем много общего, он — очень интересная личность, и, вообще 'все могло закончиться иначе, если б мы тогда, в одиннадцать лет...' Мечты, мечты! Уже ничего не перепишешь. Некоторые маглы хоть могут верить, что вот потом будет хорошо, сейчас все плохое пройдет, смерть — не конец всему... Магам не дано и этого, и причиной тому, как ни странно, их волшебство! Получив в замен огрызок от возможности вершить судьбы мирозданья с помощью жалких палочек, эти люди лишились и малейшей надежды на чудо, поскольку его неоткуда ждать... Пожалуй, только Дамблдор понимал, насколько слабо он постиг возможности магии, и поэтому всегда верил в какие-то, нереальные на первый взгляд, вещи.

Но я так не умею. Смерть есть смерть, и приключений в ней я не вижу. Прощай, Драко! Тебя, наверное, тоже скоро добьют. И я больше не услышу от тебя: 'Эй, привет, громоотвод! Не принимай больше молнии на свою многострадальную голову, а то вдруг загнешься от очередной!' Да и я тебе не отвечу: 'О, Драко, ты опять гулял по коровнику, и каждая его обитательница лизнула тебя от всей души, заодно и прическу сделав? Видимо, это не очень приятно, раз у тебя такая недовольная морда... хотя да... Это же твое обычное выражение лица'.

Что это там делает Драко? Притянул руки к груди и смотрит на меня, грустно улыбаясь. Почему я вообще еще не убит и успеваю думать на посторонние темы? Ну, видимо, шарик не может ползти быстрее, даже если ему не сопротивляться. Так что у меня есть несколько секунд, чтобы насладиться прощанием с этим миром.

Вдруг на поляне, где мы бились с Волдемортом, стало светлее. Со стороны Драка поднялся вихрь, который меня почти ослепил. Он быстро приблизился ко мне и окружил со всех сторон. Болезненных ощущений не было, это больше было похоже на укутывание одеялом, правда, состоящим из светящегося воздуха, и конечно, магии. Неужели, это?..

Додумать мысль я не успел. Этот вихрь 'разъел' нашу связь с Волдемортом, но эффект ее не просто пропал. Нить между нашими палочками расслоилась, а потом лопнула как струна. Получившимися плетьми приложило и меня, и Волдеморта, мы даже взвыли в унисон. А потом эти 'хвосты' от связи стали ветвиться не хуже молний и добивать своих создателей. И удары эти были очень похожи на разряды... Что ж, Драко, вот я и получил ту молнию, от которой загнусь...

* * *

Но так просто моя жизнь заканчиваться не захотела, а точнее, ей не позволил один белобрысый тип. Наши с Волдемортом тела начали растворяться в воздухе, но вихрь продолжал танцевать вокруг меня, при этом причиняя боль. Он будто вытягивал что-то из моего тела. Когда боль достигла предела, я с силой зажмурил глаза, а потом понял, что их у меня больше нет.

Но это странное нахождение вне тела долго не продолжалось, и уже через доли секунды я открыл глаза, слегка пошатнувшись. Успел заметить втягивающиеся в тело остатки светового вихря.

Итак... Где я? Как ни странно, ответ на этот вопрос был прост. Уж магазин мадам Малкин я не мог не узнать. Но вот как я тут оказался? В целом, концовка боя мне понятна: Драко отдал свое Пламя Жизни мне. Это очень редкий ритуал, и возможен он только при наличии Долга Жизни. Там есть куча побочных условий. Имеющий Долг должен умирать и не быть способным иным способом помочь защищаемому. Тот, кто когда-то спас жизнь должнику, должен находиться в смертельной опасности. И, наконец, между ними должны быть особые отношения (способность без всяких долгов пожертвовать своей жизнью ради друга). Видимо, наши отношения стали намного глубже, чем я предполагал.

Драко потратил свою душу на мое спасение. То есть, и свое магическое ядро, и то что, называют личностью. А вот перемещение... то ли душа у Драко очень сильная, то ли в нашем мире и правда есть место чуду.

Так, пора отвлечься от своих мыслей, а то передо мной уже с минуту бегает какая-то напуганная женщина и что-то говорит.

— ... еще раз прошу прощения, мистер Малфой. Работа портного не так проста, а я еще не очень опытна. Такого больше не повторится!

Судя по тому, что у меня пощипывает руку, женщина уколола меня булавкой при примерке.

— Ничего страшного, со всеми может случиться... — Эй, эй!!! Что еще за мистер Малфой?!

Я резко развернулся на скамейке к зеркалам, которые занимали одну из стен, и остолбенел. На меня из-за стекла смотрел Драко Малфой с нечитаемым выражением лица (это мог быть и испуг, и гнев, и недоумение). А главное, какой Драко!! Маленький! Совсем ребенок! Тут же я приметил и некую раскоординированность движений, и непривычный угол обзора. Да, над этим стоит подумать...

В это время от двери в магазин донесся звон, возвещающий о приходе клиента. От меня тутже упорхнула мадам Малкин, тоже принимавшая участие в аттракционе 'успокой маленького надменного аристократа', и пошла встречать гостя.

А когда я его рассмотрел, чуть опять не свалился со скамейки. Передо мной стоял мальчик с темными, точнее, даже черными, волосами и зелеными глазами, в магловской одежде не по размеру и несколько потерянным взглядом.

Гарри Поттер!!! Да, мысли в моей голове могут сопровождаться звуком, не уступающим лучшим сиренам. Или это я сам себя оглушил осознанием произошедшего? Я... в прошлом?! Да еще и не в своем теле? И могу видеть себя рядом... С ума сойти!

Что могло привести в таким последствиям? Очевидно: желание Драко. Он хотел спасти мне жизнь и не нашел другого выхода? Как-то не похоже. Значит, у него было еще какое-то очень сильное желание. А поскольку я вижу перед собой Гарри Поттера, и, очевидно, это наша первая встреча, ответ можно сформулировать примерно так: Драко страстно желал спасти меня и 'все исправить', то есть пустить свою жизнь по другой ветке событий. Но силы на нормальное исполнение этих желаний не хватило. Поэтому они выполнены так, а не иначе...

Я — Гарри Поттер, который способен все исправить и стать другом Гарри Поттера. Я уже говорил 'с ума сойти'?

Глава 1

Знакомство с собой — штука легкая и невероятно сложная одновременно. С одной стороны, я знаю собственный характер и проблемы, поэтому правильно заговорить с Гарри Поттером несложно. Но вот воспринимать Мальчиком-Которому-Можно-Открывать-Школу-Выживания другого человека, а не себя... почти нереально. Легче быстренько сойти с ума и не мучиться противоречиями.

Но как только я об этом подумал, теплая волна окутала сознание, и я понял, что я — Драко Малфой, и в этом нет ничего ужасного и непоправимого. Эмм... Драко, ты тут?

Волна отозвалась, еще раз принеся успокоение и какой-то набор положительных эмоций. Так, личность Малфоя разрушена, но осталось что-то, что можно назвать 'посылом'. Последняя воля умершего, призванная помочь мне и защитить.

А местный Малфой? Тоже остался? Точно он тоже здесь, но в самом центре, и сжался в комок, видимо, в шоке. Странная выходит структура, похожая на модель Земли. Ядро — младший Малфой, мантия — мое сознание в чужом теле, будто посадившее хозяина в клетку, и тонкий слой земной коры — то, что осталось от моего друга Драко.

Интересно, а мы точно так же не сможем существовать друг без друга, как планета без одной из составных частей? Не буду об этом думать, да и рушить тоже. Сейчас мне стало намного легче быть Драко Малфоем, ведь больше половины нашей общей личности — это он и есть... Приступим!

— Привет! Будущий первокурсник Хогвартса?

— Да, — Гарри не привык, что с ним так просто заговаривают посторонние, насторожен.

— Я тоже. Мои родители сейчас ходят по другим магазинам, а твои? — вроде, про родителей мне Малфой и втирал в начале нашей беседы.

— Мои родители умерли, — напрягся еще сильнее.

— О, прости, я не знал. Наверное, это ужасно — лишиться родителей! Такого не пожелаешь и врагу! Они были волшебниками? Кстати, а где тогда твой опекун? — оказывается, стоит Драко немного сменить тон, и он становится вполне милым. То есть, я становлюсь!!! Привыкай, голова.

— Да, мои родители были волшебниками. Но мои опекуны — тетя и дядя, нет. Поэтому меня сопровождает Хагрид, — Гарри немного оттаял. Все-таки сочувствие — такая простая и такая великая вещь!

— Хм... Тебя отдали под опеку маглам? А? Так волшебники называют неволшебников — все просто. Хагрид... Это который лесничий Хогвартса? Я слышал о нем. Но тебе не кажется, что он немного не подходит на роль сопровождающего? Обычно посылают учителей или работников министерства. Как-то это странно. А он рассказал тебе о школе, в которой ты будешь учиться?

— Про опеку я ничего не знаю, мне никогда об этом не говорили. А Хагрид... Он хороший, но... наверное, слишком заметный.

— Ах да, он же полувеликан!

— И, кстати, он мне еще ничего не рассказал о Хогвартсе.

— Как можно покупать вещи к школе, ничего о ней не зная? Или твои дядя с тетей хорошо знают наш мир?

— Мне о нем никогда не рассказывали, я узнал о том, что я волшебник сегодня ночью.

— Очень уж непонятно все получается. Извини, но тебя будто держали под надзором, — вроде, нормальные темы для разговора подобрал. На них можно выехать куда угодно.

— Ну, почти так и было. Жизнь у Дурслей не из лучших, но другой я и не помню.

— Знаешь, я могу тебе немного рассказать о Хогвартсе, если ты непротив. Кстати, меня зовут Драко Малфой.

— Гарри Поттер.

— Ого! Как ты смог досюда дойти? Тебя должны были заобнимать до смерти еще в начале Косого переулка.

— Ну, наверное, меня не узнали, — Гарри начал улыбаться. Своей адекватной реакцией на знаменитое имя я явно заработал несколько очков.

— Еще раз извини, теперь я понимаю, что произошло с твоими родителями. Но ты хочешь сказать, что один из самых знаменитых магов Британии ничего не знал о своем прошлом на протяжении всей жизни?!

— Можно и так сказать... Но давай перестанем обсуждать меня. Расскажи что-нибудь о Хогвартсе.

— Хорошо! Хогвартс — это старинная школа, ей около тысячи лет, и она единственная в Британии. Вообще, магов не очень много, и ее хватает. Хогвартс основали сразу четыре волшебника — Годрик Гриффиндор, Салазар Слизерин, Ровена Равенкло и Хельга Хаффлпафф. По их фамилиям и названы четыре факультета Хогвартса. Но распределение на них происходит не формально и не по уровню знаний. Принадлежность к факультету определяет волшебная шляпа Гриффиндора. Считается, что храбрых студентов она отправляет в Гриффиндор, умных в Равенкло, старательных в Хаффлпафф, а хитрых — в Слизерин. По-моему, очень глупо, не находишь? Получается, что у гриффиндорцев храбрость берет верх и над разумом, и над чувствами, и они неспособны обдумывать свои действия. А слизеринцы не способны на обычные чувства, все просчитывая с точки зрения выгоды. Равенкловцы, например, не способны на самопожертвование, если посчитают, что риск слишком велик, ведь они следуют голосу разума. А уж хаффлпаффцы вообще ни в какие ворота! Как можно стать умным или хитрым без старания? Как можно вообще кем-то стать без него? Ах, да! Еще хаффлпаффцев называют верными. Но тогда кто гриффиндорцы? Ведь храбрость без верности больше похожа на бессмысленную глупость! Ну как тебе факультеты?

— Думаю, ты прав, — Гарри осторожно подбирал слова. — Нельзя выделять в человеке какую-то одну черту и делать ее главной... Ведь люди не так просты?

— Верно! Тогда я тебе выскажу свое мнение о настоящем распределении. В Слизерин попадают представители старинных аристократических родов. Их родители являются хранителями магических традиций нашего мира, поэтому сами дети несколько высокомерны и холодны. Поглядывают на всех свысока. Кстати, род Малфоев тоже принадлежит к высшей аристократии, так что я, скорее всего тоже попаду в Слизерин. Уже готов меня ненавидеть? — Гарри лишь улыбнулся, поняв шутку. — Правда, стоит признать, что в Слизерине и правда ценятся ум и хитрость, способность отстоять честь своего рода — отсюда и высокомерие.

— Получается, что ты совсем не похож на Слизеринца?

— Ну, почему же? Я тоже умный и хитрый. А еще умею играть в маленького надменного аристократа — такие маски положено носить всем. Но с тобой я ведь могу быть самим собой?

— Конечно! — Гарри очень торопился с ответом, я явно его зацепил. Теперь остается подуть на угольки, и разгорится пламя чистой дружбы... Но это не к спеху.

— Ну вот. В Гриффиндор попадают люди несколько импульсивные и несдержанные в эмоциях. То есть, они и в правду, иногда сначала делают, а потом думают. Но у каждого из гриффиндорцев есть свои идеалы, за которые они готовы жизнь отдать. В общем, образ средневекового рыцаря очень подойдет. Некоторые думают, что из равенкловцев выходят самые умные и талантливые люди, которые потом и управляют магическим сообществом, но это не так. На самом деле они — идеальные исполнители. Ведь дисциплина и желание больше знать, побеждают в них самостоятельность и амбиции. Ну, а Хаффлпафф... Туда попадают либо самые неуверенные в себе, либо перенервничавшие перед распределением. Сначала они думают, что ни на что не годны, но со временем понимают, что они — обычные люди, и их факультет не хуже других.

— Эм... У тебя получается очень интересно рассказывать, — явно перегрузил ребенка. Моя речь вообще походила на разговор одиннадцатилетнего?

— Ну, я тебе почти все основное уже рассказал. А, еще Слизерин и Гриффиндор в школе враждуют. Так что нам будет довольно сложно общаться.

— Почему?

— Потому что мы будем на этих факультетах.