начало писаться как фанфик на "Королевства Рикайна" Брониславы Вонсович. Но мир получился иным — жестоким и совсем не сказочным, искаженным отражением её доброго и милого Рикайна. Вышла некая параллельная реальность,...
Часть I. Прелюдия. Острова.
Часть II. Любовь и смерть короля Генриха
Часть III. Кавалер Мальфет
Часть I. Прелюдия. Острова
Глава 1Преступление и наказание
Любовь нам запретил закон. Да любви и не было. Было безумие, страсть ушедших от смерти. Выброшенные на скалу наводнением, когда — одни — и больше нет на земле никого — судорожно вцепиться в лежащего рядом и потерять голову от осознания — живы!...избавиться от напряжения, грозящего разорвать сердце, сжечь легкие, инстинкт, чтоб его. А отношения таких как мы — да, были запретны. И отношения, и последствия этих отношений. Вот о последствиях мне и предстояло подумать сейчас.
Я вошла в часовню, привычно зажгла свечу, положила последнее в этой жизни подношение — свежесрезанные сосновые ветки. Наль, умница моя, скользнула следом. Витраж за алтарем засветился, святой Иуро приветствовал свою служительницу. Сегодня утром я поняла — богиня приготовила мне еще одно испытание — я жду ребенка. Приговорена к смерти второй раз за месяц. Ну кто же знал, что мальчишка-практикант — королевских кровей, одиннадцатый в очереди на трон. И трус!
Я плакала. Просто сидела и плакала, и говорила, шепотом, между всхлипываниями, обращаясь к юноше, улыбавшемуся мне с витража. О ребенке, который не увидит свет, о своей закончившейся — и это в двадцать пять — жизни, о Наль, которой будет трудно, почти невозможно пережить разрыв ментальной связи. И о том, какое счастье, что никто не будет горевать обо мне. Только хромой Рутгер — теперь уже брат Ансельм... Он не кровный родственник, но ближе и дороже человека у меня нет. Наль надо будет отправить к нему, там, в монастыре, среди своих, ей будет проще, а малыши ее уже обители обещаны. А для меня — яд или меч. Лучше так, чем гореть на костре с младенцем, накрепко примотанным к груди. Бежать с островов не получится — на мне магическая метка, я должна за обучение в школе. Проклятые законы, проклятое пророчество! И тут я поняла — хочу жить, до безумия, хочу взять своего малыша на руки. Не отдам. Я так просто не отдам ни жизнь ребенка, ни свою. Хватит скулить и жаловаться, пока дышишь — ничего не потеряно. Умереть всегда успеется. Мне показалось, витраж засветился ярче, замерцал — наверное, это от слез.
Теплое дуновение коснулось лица. Прошлось ласковой рукой по плечам, погладило спину между лопаток. В висках заломило, я, видимо, потеряла сознание. Очнулась, левую руку жгло огнем, ломило выше запястья, Наль вылизывала мне лицо, тихонько поскуливала и звала, спрашивала, что со мной? Все хорошо, успокоила я ее. Посмотрела на руку — широкая брачная татуировка. Показывающая, что муж принадлежит к дворянскому семейству, в сплетении линий угадывался герб, и знак — вдова. Подняла глаза на витраж и оцепенела в священном ужасе — на руке Иуро тоже появился ритуальный рисунок. Последнее, что я слышала перед тем, как снова упасть в обморок, было произнесенное мелодичным голосом число " одиннадцать"! Выплыла из небытия, богиня, да что же это со мной, я ....и тут меня осенило, вот оно — спасение. В брачной татуировке и моем происхождении. Моя мать была из племени гетов, а они носили не девять, а одиннадцать месяцев. Геты — не совсем люди, они расселились на островах после магической войны, и в предках у племени были темные эльфы — дроу. Сами дроу сгинули в огне большого взрыва, и опровергнуть или подтвердить эти слухи не могли. Я полукровка, поэтому никто ничего не поймет. Надо срочно уехать, я сейчас свободна от работы, у Наль щенки. Решено, еду в глушь, туда, где леса вплотную подступают к маленькой деревушке, где стоит оставшийся мне в наследство от бабки дом лесной колдуньи — целительницы и травницы. Я опустила рукав, так, чтобы татуировку никто не увидел. Брат Ансельм, ему я рассказала все и поделилась безумным планом спасения, снарядил меня в путешествие. И уже на следующее утро я выехала, восседая на спине ирского рыцарского жеребца, в полном снаряжении паладина Белого Ордена, с корзинами, в которых путешествовали Наль и щенки.
К октябрю вернулась уже вдовой, только что похоронившей мужа, и еще через неделю "обнаружила" что беременна. Легенда была проста — в глуши встретила немолодого уже воина, нездешнего, с Ронсийских островов, полюбила, мы дали клятвы перед алтарем богини — вот она, татуировка, можно проверить в любом храме, потом нападение грабителей, Наль предупредила, отбились, но муж был смертельно ранен.
Пока отсутствовала, Ансельм разобрался со знаками моей татуировки. Род Марлингов, королевский род, считался угасшим лет уже четыреста, с тех пор, как последний из них, принц Иуро, погиб под стенами столицы. Следом за принцем Иуро умер его отец, король Лодовик, и род прервался. Истинность татуировки проверили в монастырской церкви, служитель выписал документ, и Кингаритта Таши, осужденная к бичеванию, исчезла, а вместо нее появилась Кира Марли. По правилам, зваться-то я должна была леди ди Марлинг, но служащий магистрата, будучи слегка навеселе, сократил запись. Я не то чтобы не возражала, а готова была чуть ли не благодарить нерадивого работника. О том, кто мой супруг, знали только брат Ансельм и отец настоятель, отнесшийся к произошедшему, как к чуду: я ношу дитя от мужчины из рода ушедших королей. А о том, кто настоящий отец ребенка, знал только брат Ансельм.
Закон я преступила по неведению. Три месяца назад, в июле, стояла страшная жара. Мы на нашей станции не так мучились, как в долине в городке Анди, прохладные горные ночи давали возможность хотя бы выспаться. Очень тревожили шиманы, казалось, жара придала им прыти и они нападали почти ежедневно. Шиманы (1), небольшие бело-серые обезьянки, с ядовитыми зубами и когтями, втягивающимся как у котов, были охотниками на детей. Нападали они, как правило, стайками, хватали малыша и тащили, перекидывая жертву из лап в лапы. Главное было нагнать эту нечисть, пока они не скрылись в глубине Проклятого леса. Передвигалась шиманья банда довольно медленно, и если сигнал поступал вовремя, ребенка спасали.
Первая тревога была рано утром. Патруль вернулся после полудня — шиманов догнали, ребенка отбили, но двое из магов оказались ранены, на обратной дороге нарвались на сбогла. Следующий сигнал прозвучал перед вечерней зарей — прозрачные летние сумерки и выползающий из низин лесной туман. Старший станции сделал запись, уведомил начальство, что патруль выдвигается в неполном составе и мы — я, Наль и мальчишка-практикант из магической школы помчались к началу следа. Опять ребенок, опять похищение. Наль след взяла сразу же, хотя родственники ребенка и истоптали его, как стадо. И началась погоня. Между тем небо хмурилось, страшная темная туча закрыла первые блеклые звезды, слышались далекие раскаты грома. Хуже нет грозы на закате, неизвестно каким ураганом обернется.
След вел в горы, Наль дала мне понять, что прошли здесь совсем недавно — около получаса. Дождь обрушился на землю сплошной стеной, молнии били, казалось, прямо в скалы по обе стороны ущелья. Я видела, как одна попала в огромное дерево, и то вместе с почвой и куском скалы обрушилось вниз, перегородив путь позади. Наль забеспокоилась и я поняла, что мы в ловушке, вода прибывала с каждой минутой, скоро ушелье окажется занято стремительным потоком, несущим камни, ветки, землю. Надо было искать убежище. Лионель первым заметил небольшую площадку и темное отверстие в скале. Прямо подняться по почти отвесной стене было нельзя, следовало взять чуть правее, а потом перебраться по маленькому карнизу. Сначала подъем не вызвал никаких трудностей, но затем шла отвесная гладкая стена локтей (2) пять высотой. Встав Лионелю на плечи, я подтянулась на карниз, потом на веревке втащили Наль. Теперь было самое трудное. По счастью, Лионель был еще совсем мальчишка, легкий и не раздавшийся в кости, а меня силой и ростом богиня не обделила. Из карниза торчал каменный зуб, его-то я и использовала. Сделав на одном конце веревки петлю, сбросила ее вниз, второй конец веревки крепко обвязала вокруг пояса, и, заведя ее за камень, стала отползать по карнизу, упираясь каблуками сапог в малейшие неровности. Наль ухватила веревку зубами, помогая мне. Через минут пять тяжело дышащий Лионель выбрался на карниз. А я так вообще уже и дышать от напряжения не могла. Теперь еще чуть-чуть и мы в пещере. Это чуть-чуть почти стоило нам жизни. Под ударами прибывающей воды карниз стал разрушаться. Смерти меня отделили секунды. Пласт скалы вместе с карнизом обрушился в водоворот, если бы не Лионель, схвативший меня за руку, я бы ушла под воду. Мы проползли в пещеру. Очень узкая и достаточно глубокая, она расширялась после лаза, так что в ней можно было стоять согнувшись. Я сидела на полу, пытаясь унять стук сердца, ощущая во рту привкус крови, мальчишка уткнулся мне лбом в плечо и тоже дышал как загнанный. Повернулась к нему, и тут Лионель нашел мои губы. Вот так все и случилось. Когда сумасшествие схлынуло, пришло осознание, что еще не все кончено, нам предстояло продержаться ночь, долгую, холодную ночь. Костер разжечь было не из чего. Разложив накидки, мы начали их сушить. Я держала магический огонь, Лионель, владевший магией воздуха, обдувал ткань легким ветерком. Через полчаса два плаща были готовы. Стянув с себя мокрые вещи и дрожа, залезли под один из них, второй расстелили на полу. Чуть подсушили шерсть Наль и она свернулась в ногах клубком. Мы прижались друг к другу в надежде хоть как-то согреться. Засыпая, я подумала, судьба дает мне шанс. Замуж я никогда не выйду, кому я нужна, такая уродина, и я попросила богиню послать мне дитя.
За нами выслали целый спасательный отряд. Мальчишка, вчера явившийся на станцию с документами Магической школы, в поисках приключений сбежал из дворца, назвавшись чужим именем. И приключения, и проблемы нашлись. Закон чистоты крови, принятый после страшного пророчества, соблюдался неукоснительно. Все простолюдинки, уличенные в связи с особой королевского рода, приговариваются к наказанию плетьми. Буде установлено, что грех обоюдный, по согласию сторон — плети делятся пополам. Если греховная связь приводит к рождению ублюдка, мать и дитя ждет сожжение.
Нас переправили на станцию, там я вымылась и, упав на жесткий матрас в комнате дежурных, заснула. Утром меня ждали стражники и позор. Отвезли в Анди, в городскую тюрьму. Наль запрыгнула в повозку, её не прогоняли. Юрских гончих побаивались и уважали. В камере держали две недели. Где был все это время Лионель — не знаю. Брат Ансельм приходил каждый день, рассказывал, что капитул будет заседать накануне трибунала, орден возьмет меня под свою защиту — проводник щенной суки юрской гончей и Паладин Ордена не подсуден гражданскому суду, только суду богини, Гроссмейстер и отец настоятель на моей стороне. Хотел увести Наль, та не пошла, осталась со мной, как я ее не уговаривала. Мне передавать что-либо было запрещено, но для Наль из монастыря каждый день доставляли еду, та делилась со мной — не голодали. Капитул заседал в субботу, а в пятницу вечером в Анди прибыл королевский трибунал. В полночь меня разбудили. Велели одеться, привели в ратушу, Наль как тень потянулась следом. Пустой зал, стражники, на возвышении в креслах трое судей. Увидела Лионеля — сидел рядом с роскошно одетой дамой и господином в черном — адвокатом. Он лепетал — я не хотел, это она. Ему — семнадцать, мне — двадцать пять, королевская кровь и я, простолюдинка. За то, что мы совершили, а как суд установил — совершила я одна, мальчик был совсем не причем — полагалась порка кнутом, треххвостым кнутом с железными наконечниками. Искусный палач последним ударом милостиво избавлял осужденного от мучений — перешибал хребет.
Десять плетей. Все — мне одной, смерть на помосте для наказаний завтра утром. Привели назад, запихнули в каморку с соломой на полу. Дверь с лязгом захлопнулась. Наль не успела проскочить, осталась снаружи. Жалобно царапалась и скулила, стражники в конце концов сжались и впустили ее в камеру. Слабый магический светильник, на большее у меня сил не хватало, освещал тяжело ходившие бока напарницы, к утру Наль благополучно родила двух щенков. Рассвело. Дверь распахнулась, стражники внесли бадью воды и кинули одеяние приговоренных — холщовый балахон со шнуровкой сзади. Я умылась и поняла — какое счастье -всю ночь не думала об ужасе, ждущем меня. Женщины, чтобы помочь одеться, не нашлось. Пожилой стражник затягивал шнуровку балахона и говорил, — Не боись, девка, два удара, а там, даст богиня, в беспамятство впадешь и все.
Помост посреди рыночной площади. Руки подняли над головой, связали в запястьях, притянули к столбу. Палач рванул шнуровку, обнажая спину. Окинула глазами толпу — ни высокородных, ни судей, одни горожане. Первый удар обрушился неожиданно, боль запредельная, крик сдержать не смогла, просто заорала в голос. И тут краем глаза увидела летящее на палача черное чудовище. Наль! Бросила новорожденных и кинулась на мою защиту. Стражник, тот, что был ближе к помосту, выхватил меч. Наль! Нееет! От моего огненного шара веревки на руках вспыхнули и рассыпались пеплом. Я закричала и ударила. Потоком воздуха меч выбило из руки стражника, самого его смерч приподнял и швырнул в толпу. Я кричала от ярости, от отчаяния, как они смели поднять меч на свою защитницу, на создание богини, на Наль? Кисти вспухли пузырями ожогов. Вытянув вперед изуродованные руки, скручивала воздушные смерчи и отшвыривала от помоста воинов; я слышала ярость Наль, и это придавало мне силы.
На площади полыхнул портал: Гроссмейстер Аристарх и брат Ансельм. Магически усиленный голос Аристарха загрохотал на всю площадь. — "Во имя богини, остановитесь.'
Под помостом скулил, баюкая сломанные, раздробленные запястья, палач. Наль все-таки достала его.
Во мне проснулась магия воздуха.
(1) Шиманы — один из видов нечисти. Небольшие существа, с серо-белой шерстью. К сожалению, оповещающий контур не реагирует на них. Были выведены специально для обеспечения лаборатории материалом для опытов, по приказу приносили детей от года до 3-4 лет. В отсутствие "хозяина" просто без всякой цели похищают ребенка, доносят до места обитания стаи в лесу и оставляют на произвол судьбы.
(2) Локоть — приблизительно 51 см
Глава 2Кузнец и кружевница
Иногда я думаю, почему? Почему судьба, одаривая меня, а я не просила ее о такой щедрости, всегда отнимала у меня любимых. Почему, имея дар целителя, я стала воином. Почему решила, что не смогу завести семью? И могла ли я прожить как-то иначе, где тот поворотный момент, после которого не было пути назад. Что было этой ключевой точкой? Наверное, тот летний день, когда нашла раненого рыцаря и его собаку. А может быть, это случилось раньше, когда судьба свела вместе моих родителей? И все было предопределено еще при рождении?
Я, десятилетняя деревенская девчонка, дочь кузнеца и кружевницы, стояла на опушке ближнего леса. В дальний мне ходу не было без взрослых, а сюда, под присмотр местного лесовика, добряка Хора — всегда пожалуйста. И ягоды покажет, и, если попросишь — пару ядреных боровиков на суп — все матушке помощь — даст. Мы, деревенские ребятишки, в бор часто бегали — купались в тихой лесной речке, играли на солнечных полянах, слушали ветер в кронах высоких сосен.
