Внимание! Полная версия на Призрачных Мирах.
Мамочка в подарок.
— Мисс Блю, а Рождественские чудеса бывают? — тонкий детский голосок прервал чтение сказки, которую я выбрала сегодня.
— Конечно, милая, — утвердительно ответила я. — Главное — очень сильно верить.
Санни отстранила от себя тряпичную куклу и, приподнявшись в постели, села. Лос-кутное одеяло соскользнуло с тоненьких плечиков, открывая байковую ночную рубашечку с кружевной отделкой. Золотистые кудряшки пятилетней малышки, заплетенные перед сном в нетугую косичку, растрепались и рассыпались по плечам, создав в свете восковых свечей лучистый ореол.
Безумно захотелось протянуть руку и пригладить непослушные локоны, но сжав паль-цы в кулак, остановила себя. Нельзя привязываться к чужим детям — это главное правило лю-бой гувернантки. А главное, ты не имеешь права давать им ложную надежду. Рано или позд-но тебе придется сменить место и уйти навсегда из их жизни, и очень важно не оставить по-сле себя трещины в маленьких нежных сердечках воспитанников. Ты должен быть им на-ставником, возможно, чуть-чуть другом, но чужим человеком, с которым они готовы рас-статься без сожалений.
— Я на прошлое Рождество пожелала маму, но она не вернулась, — в васильковых гла-зах стояли капли непролитых слез, огромные для такого маленького личика.
В груди что-то сжалось и заскрипело, как колесо старой телеги. Что ответить пятилет-ней малышке, который в столь нежном возрасте познал предательство самого близкого чело-века? Как объяснить, что жизнь — очень сложная вещь, и она не всегда бывает ласковой с на-ми? И промолчать тоже нельзя, чтобы не закрылась, не обозлилась, не разочаровалась в лю-дях.
— Возможно, она нужна была где-то еще гораздо больше, чем здесь? — с трудом произ-несла я, изо всех сил пытаясь вымучить легкую улыбку.
Я специально сформулировала фразу как вопрос. Не желаю ей врать. Пусть лучше са-ма додумает, чем я обману ее доверие.
— Наверное, — вздохнула Санни и снова легла.
Поправив подушку и подоткнув одеяло, я вернулась к чтению. Короткая сказка о рож-дественском зайчике была очень милой и забавной, вот только девочка меня уже не слушала, а тихо лежала, думая о чем-то своем.
— Мисс Блю, — заговорила девочка сразу, как только я закрыла книгу. — А что если мы с Виктором вместе очень-очень сильно чего-то пожелаем?
Старшему брату Санни — Виктору было уже десять. И несмотря на достаточно боль-шую разницу в возрасте, они с сестренкой были очень близки: он никогда не оставлял ее одну на прогулке, не отказывал в играх, никогда не указывал ей на свое старшинство. Темноволосый, темноглазый, он был ее полной противоположностью. Такие разные, и в то же время такие родные друг другу.
Три года назад их мать, не дождавшись мужа из очередного рейса, ушла, оставив де-тей на попечение прислуги. Что заставило ее сделать это, осталось тайной. Устала ли она ждать отца детей — капитана дальнего плаванья? Встретила ли другого мужчину? Не оставив даже прощального письма, растворилась в вечерних сумерках, прихватив лишь часть своего гардероба и шкатулку с украшениями.
Не могу судить, насколько правдива эта история, ведь тогда я еще не служила в этом доме, но, как бы то ни было, понять ее не смогу никогда. Ты можешь устать от дома, от мужа, от жизни, но бросить детей не имеешь права.
Сомневаюсь, что Санни помнит эту женщину, слишком мала она тогда была. Но и как любой другой ребенок она мечтает иметь свою собственную маму. Она видит на городских улицах прогуливающиеся семьи, знакома с соседскими детьми, имеющими обоих родителей, мы читаем разные книги. Санни понимает, что чего-то лишена, и мечтает узнать, чего имен-но.
Виктор, в отличие от нее, помнит бывшую миссис Олбани. Он был достаточно взрос-лым, когда она ушла. Но он не говорит о ней даже с Санни. Не отвечает на ее расспросы, не желает делиться тем, что знает. Наверное, на это есть причина, но мне она неведома.
— А если и папа тоже пожелает, — с надеждой спросила Санни, — Если приедет?
— Над этим есть смысл подумать, — закрывая бесполезную сегодня книгу, согласилась я с ее теорией.
О желаниях мистера Олбани я ничего не знала и знать не могла. Я уже несколько ме-сяцев живу и работаю в его лондонском доме, но ни разу не видела этого мужчину в глаза. По всей видимости море было его единственной любовью и страстью. Некоторые рейсы длились больше года и неудивительно, что дети привыкли обходиться без него. Он был для них чем-то не совсем реальным. Папа где-то есть и даже приезжает иногда, но он столь же эфемерен, как Рождественское чудо. Наверняка когда-то давно, когда мать была еще с ними, они не раз загадывали на Рождество именно папу, но за столько лет уяснили, что это же-лание тратится впустую. Сколько лет понадобится им, чтобы больше не ждать миссис Ол-бани?
— Сладких снов, Санни.
— Спокойной ночи, мисс Блю.
Я встала с мягкого кресла, стоящего у кровати Санни, и задула свечи. Просторная комната с маленькой розовой мебелью погрузилась в темноту. Мягко закрыв дверь, я вышла в широкий коридор и направилась в соседнюю спальню.
Виктор тоже еще не спал. Толстая книга о морских приключениях была открыта при-мерно на середине. Интересно, его отец знает, что Виктор унаследовал его страсть к морю? Мальчик очень правдоподобно делает вид, что не скучает. Но я не раз замечала в его комнате безделушки, которые могли принадлежать только взрослому мужчине: шейные платки не по размеру, серебряные запонки, лосьон после бритья. Уверена, что эти предметы были взяты из спальни мистера Олбани. Да и его интерес к морю, скорее желание быть ближе к отцу, чем что-то еще.
— Не спится?
Виктор захлопнул книгу и засунул ее под подушку, пытаясь совсем по-детски скрыть свою тайну.
— Уже ложусь.
— В таком случае, спокойной ночи, молодой человек, — как можно серьезней сказала я.
С ним уже нельзя нянчиться — обидится. Он изо всех сил старается подражать взрос-лым мужчинам и любую нежность может посчитать оскорблением. Уже совсем скоро ему предстоит отправиться в специализированную школу для мальчиков и на многие годы поки-нуть дом, который он будет посещать лишь во время каникул.
За него я не беспокоюсь. Он — серьезный, смелый и очень разумный мальчик, и несо-мненно, справится. А вот Санни... за нее я волнуюсь. С отъездом Виктора она потеряет по-следнего родного человека, который был с ней всегда. Девочка останется совсем одна в ог-ромном доме и никакие слуги и гувернантки не смогут заменить ей семью.
— Спокойной ночи, мисс Блю, — также серьезно ответил Виктор, кивая в ответ.
* * *
Покинув хозяйское крыло, я отправилась в свою комнату под самой крышей. Неболь-шое помещение с косым окном на наклонной стене. Простая мебель, все только самое необ-ходимое. И пусть всего три серых платья, пусть из драгоценностей лишь тонкое золотое ко-лечко, подцепленное на ниточку и висящее на шее. Но мне было здесь спокойно и легко.
Это был трудный путь: без денег, без поддержки, без рекомендаций. Мне не у кого было просить помощи, некуда было идти. Все изменила одна случайность, если хотите, чудо. Мне довелось оказаться в нужном месте, в нужное время. Провидение в тот день было ко мне благосклонно.
Получив очередной отказ от места, я брела по улице, старательно обходя лужи, боясь испортить единственную обувь. Денег не осталось, а, значит, и комнату я скоро потеряю. Тя-жело вздыхая, я как могла, прогоняла серую безнадежность, пока из раздумий меня не вы-дернул возмущенный женский голос.
— Непунктуальность, милочка, очень плохое начало на новом месте.
Подняв взгляд от брусчатки, я встретилась глазами с высокой темноволосой женщи-ной, которая стучала зонтиком о резную калитку.
— Мы уже опаздываем, — продолжала злиться она.
— Простите... — попыталась я оправдаться, правда непонятно за что.
— Учтите, я готова простить подобное первый и последний раз, — теперь зонтик, описав дугу, ударился острым кончиком о тротуар.
Я зачем-то кивнула, посчитав, что легче согласиться, чем переспорить очень энергич-ную даму.
— В карету, мисс Блайз.
— Мисс Блю, — поправила я.
— Да? А я была уверена, что в ваших рекомендательных письмах было написано — Блайз, — задумчиво проговорила она и даже немного нахмурилась.
Но терять время она явно не привыкла, даже для того, чтобы что-то обдумать, и пото-му в очередной раз стукнув зонтиком, решила:
— Неважно. Поторопитесь. Дети уже в карете, только Вас ждут.
Очевидно, это была ошибка, но я не предприняла попытки ее исправить. Некая мисс Блайз, имея рекомендации, может устроиться в другом доме, а для меня это, возможно, един-ственный шанс. В любом случае она опоздала, и кто знает, может вообще не придет. Про себя попросив прощения у неизвестной мне девушки, я села в карету.
Леди Софи Холлидей, как узнала я позднее, была тетушкой детей, за которыми мне предстояло присматривать. Она с мужем намеревалась отправиться в длительное путешест-вие по Европе, и потому решила нанять постоянную гувернантку. Меня неприятно поразила поспешность, с которой она оставила детей с чужим человеком: ни тебе собеседования, ни бумаг, подтверждающих мою личность. Словно ей было безразлично будущее племянников, словно хотелось побыстрее снять с себя ответственность, повинуясь сиюминутному порыву.
Дети восприняли меня совершенно равнодушно. Конечно, они поздоровались, демон-стрируя хорошее воспитание, но не более. Совсем еще маленькая золотоволосая девочка и не по годам серьезный мальчик. В их глазах не было интереса, скорее скучающее любопытство, которое бывает при рассматривании случайного прохожего.
Карета ехала по улицам, слегка поскрипывая и подпрыгивая на особо выступающих камнях. Темные занавески раскачивались, но все равно почти не пропускали серый утренний свет. Дети из последних сил под зорким присмотром тетушки пытались держать спины прямо, но видно было, что они уже заметно устали.
— С Вашего позволения, могу ли я забрать свои вещи из комнаты, которую снимаю, — прервала я затянувшееся молчание.
— Позже, — коротко ответила леди Холлидей.
— Как скажете, — не стала спорить я, прекрасно понимая, что везение не может быть бесконечным.
— Мы с мужем уезжаем уже сегодня. Потому на вас будет лежать ответственность за все сферы жизни молодых господ. Воспитание, образование и присмотр, — не стала терять времени женщина. — У Виктора будут дополнительные занятия по фехтованию и верховой езде, но это разумеется, не Ваша обязанность.
— Разумеется, — согласилась я.
— Но Вы должны будете его сопровождать, — практически не делая пауз в монологе, продолжила тетушка.
— Естественно.
— Санни еще совсем малышка, так что для нее Вы исключительно няня.
Миссис Холлидей погладила девочку по голове, при этом сухо улыбаясь. Малышка на этот жест не отреагировала, и, вообще, он показался мне неестественным и непривычным как для Санни, так и для Софи.
— Их отец сейчас в море и я не могу ждать его возвращения, чтобы передать опеку, — она нервно стукнула зонтиком об пол кареты.
— Я должна присматривать за детьми до его возвращения?
Интересно, на какой срок работы я могу рассчитывать? Пара дней, неделя или может быть месяц? Ведь отец детей наверняка будет пристальнее присматриваться к гувернантке.
— Ох, милочка, кто бы знал. Порой его не бывает от нескольких месяцев до полутора лет, — подтвердила она свои слова кивком головы.
— И как давно он отсутствует в этот раз? — решилась я на вопрос.
— Всего три месяца, — махнула она рукой, словно пыталась отогнать назойливую муху.
Первое чувство радости оттого, что работа мне обеспечена надолго, быстро сменилось печалью при виде вмиг поникших плечиков малышки Санни и сжавшихся в кулак пальцев мальчика. У всего есть своя цена и, похоже, сейчас платить приходится этим детям.
— Мы с моим мужем лордом Этаном Холлидеем вернемся к Рождеству. Жить с детьми вы будете в доме моего брата, лорда Логана Олбани. До этого времени по всем вопросам об-ращайтесь к его экономке.
Я согласно кивнула и замолчала, решив, что остальное можно будет обсудить без уча-стия детей, которых эта беседа откровенно расстраивала. Но я недооценила спешку и поверх-ностность решений миссис Холлидей, которая даже не потрудилась выйти из кареты, чтобы сопроводить детей в дом брата. Она лишь одарила их еще одной натянутой улыбкой и уехала в своей карете.
Вот так, всего за пару часов я из безработной гувернантки превратилась в опекуншу двух детей.
Мы втроем стояли у высокого каменного забора с калиткой, сделанной из витиевато сплетенных стальных прутьев. Виктор взял за руку маленькую сестренку и, не глядя иду ли я следом, отправился в дом. Весенняя лужайка с еще не пробившейся травой хранила следы едва отступившей зимы. Деревья, свесив голые ветви, ловили редкие тусклые лучики солнца. Серые стены дома казались невероятно огромными, а большая входная дверь, выкрашенная темным лаком, словно проглотила две детские фигурки. Я поспешила следом.
Просторное фойе было темным и пустым. Мраморный пол начищенным до блеска, а широкая лестница, ведущая наверх, грандиозной. Было ощущение, что архитектор делал не лестницу в доме, а наоборот, построил здание вокруг нее. Она стала изюминкой и главным украшением помещения.
А еще меня неприятно поразил тот факт, что нас никто не ждал.Полная версия на Призрачных Мирах
