|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На кладбище лил дождь.
Десятки людей столпились у могилы, в которой лежал гроб, украшенный белыми хризантемами. Единственные цветы, которые он любил при жизни, считая все остальные ничего не стоящим мусором.
Может быть, потому, что их так любила жена.
Ей пришлось уйти намного раньше, но теперь они наконец встретятся. Возможно ли думать иначе? Так долго ждать воссоединения и теперь без сожалений оставить на Земле все, что было дорого. И всех.
Амадео подошел к краю ямы и бережно бросил цветок на крышку гроба. Наклонившись, он на мгновение вынырнул из-под зонта, который над ним держал его телохранитель, Киан, и капли ледяного зимнего дождя тут же пропитали волосы, заставив пряди прилипнуть к лицу. Он даже не сделал попытки убрать их со лба.
Выпрямившись, он мгновение постоял, глядя на лакированную крышку. Последнее пристанище и единственный пейзаж, что предстоит созерцать телу вечность, пока разложение и тление не заставят плоть погрузиться во тьму.
— Жаль, что мы больше не увидимся, — прошептал он и отошел от края, освобождая место другим присутствующим.
На похоронах Бернарда Мартинеса собрался цвет высшего общества. Далеко не все были с ним в дружеских отношениях, некоторые откровенно враждовали, но не могли не признавать, что своей букмекерской империей Мартинес правил твердо, но справедливо. Многие обращались к нему и с более щекотливым вопросом: занять денег. Мелочевкой он не раскидывался, отпуская солидные суммы солидным людям, и таким образом многих выручил из беды. О процентах никто из них не упоминал.
Амадео отошел и встал чуть поодаль, наблюдая за толпой. Многих из них он знал, и все они кивали ему в знак приветствия. Больше половины — шипели за спиной, вспоминая старые сплетни и обсуждая шрам — подарок из тюрьмы. Дождь испортил безупречную прическу, и теперь у всех на виду тонкая линия змеилась по лбу, теряясь в волосах.
Но Амадео не волновало их мнение.
Он смотрел на небольшую группу, стоящую у самой могилы. Мужчина и женщина, обоим нет и тридцати. Он — с прилизанными дождем темными волосами и красным носом — то ли от холода, то ли от выпитого из-за стресса алкоголя. Она — безупречно красивая, черные волосы сколоты на затылке, губы скорбно поджаты. То и дело промокает платочком глаза, которые ничуть не покраснели.
Рядом — юноша лет восемнадцати-двадцати. Вот его никто не смог бы упрекнуть в фальши. Он с невыразимой грустью смотрел на гроб и кивал всем, кто выражал соболезнования, сам с трудом сдерживая слезы. Он держал за руки двух детишек, мальчика и девочку, похожих, как две капли воды и отличающихся разве что длиной белокурых волос. За его спиной всхлипывала девочка-подросток, сжимая в дрожащих руках платок размером с небольшую скатерть.
Все шестеро были внуками Мартинеса, в которых он души не чаял. Несколько лет назад семью постигла страшная трагедия — его сын и дочь вместе со своими супругами погибли в авиакатастрофе. Никого из детей на борту не было, и они в одночасье стали сиротами. Бернард Мартинес взял внуков под свое крыло и опекал, как любящий дедушка, впрочем, не давая спуску во всем, что касалось учебы. Хорошее образование, любил повторять он, ключ к успеху. И если вы не гениальны от рождения, придется вам пахать, как проклятым, чтобы чего-нибудь добиться в этом мире.
И вот теперь он умер. Его букмекерская империя вызовет непрекращающиеся споры из-за наследства, если, конечно, он не составил справедливое завещание. Но Амадео сомневался, что все останутся довольны — слишком уж надменной выглядела притворяющаяся плачущей женщина. Слишком уж пыталась скрыть неприязнь к юноше, который, кажется, всерьез скорбел о дедушке. Борьба развернется нешуточная.
— Мыльные оперы отдыхают, — пробормотал он под нос. Киан сделал вид, что не услышал.
Чуть позже все собрались в особняке Мартинеса. Все вокруг было задрапировано черной тканью, обстановку оживляли лишь белые хризантемы, понатыканные тут и там. Разговоры велись полушепотом, лишь изредка перебравший алкоголя гость срывался на вскрик вроде 'Какой был человек! Сколько денег я проиграл с его помощью на скачках!'.
Амадео вежливо приветствовал очередного знакомого, когда на плечо легла рука.
— Реми! — удивленно сказал он, повернувшись. — Какой сюрприз! Когда вы вернулись?
Реми Бенуа, адвокат, несколько лет назад уладивший вопрос о возвращении 'Азар' во владение Амадео и презентовавший ему право собственности на конкурента 'Вентину', мягко улыбнулся.
— Два дня назад, как только узнал о кончине господина Мартинеса, — ответил он с легким французским акцентом. — Видите ли, я его поверенный и должен уладить вопрос с завещанием.
— Вот как. — Амадео это не удивило. Реми был высококлассным адвокатом, и такой человек как Мартинес другого и не мог бы пожелать. Люсиль Муэрте свернула адвокатскую деятельность два года назад и уехала из страны, желая отдохнуть от залов суда.
— Только, боюсь, не все останутся довольны, — вздохнул Реми, озвучив недавние мысли Амадео. — Но волю покойного может оспорить только он сам.
— А все недовольство посыплется на вас. — Амадео покачал головой. — Неужели все настолько несправедливо?
Реми на уловку не поддался. Красивое лицо осветила короткая улыбка.
— Узнаете из новостей.
— Так вы и есть знаменитый Амадео Солитарио? — раздался вдруг певучий, низкий голос.
Амадео обернулся и увидел ту самую женщину, что притворялась убитой горем у могилы. На сей раз на лице не было и признака печали, уголки накрашенных темно-красной помадой губ чуть приподнялись в улыбке. Она протянула руку.
— Бьянка Мартинес. Дедушка много рассказывал о вас. Говорил, что вы единственный, с кем ему приходилось считаться. — Она обворожительно улыбнулась.
— Он мне польстил. — Амадео пожал протянутую руку.
— Мне так не кажется. — Она задержала пальцы на его ладони чуть дольше обычного, и Амадео с трудом удержал на лице улыбку. Он привык к повышенному вниманию женщин, но ради всего святого, здесь же не светский прием, а похороны!
Бросив быстрый взгляд на Реми, Амадео заметил, как тот едва заметно поморщился. Судя по тому, как старательно игнорировала его Бьянка, неприязнь у них была взаимной.
— Почему нет коньяка? Я бы выпил еще! Чертов холод, чертов ноябрь, никак не согреться...
Молодой мужчина приобнял Бьянку за плечи и уставился на Амадео, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд. В руке был зажат пустой бокал, нос стал еще краснее, и Амадео окончательно уверился, что это не из-за холода или пролитых слез.
— Так, — старательно выговаривая буквы, сказал он. — А я вас знаю.
— Разумеется, знаешь, Бартолито, — пропела Бьянка, пытаясь скрыть раздражение. — Это Амадео Солитарио, владелец 'Азар', дедушка нам много о нем рассказывал.
— Не-не, — отмахнулся Бартолито. — Ничего он мне не рассказывал. Я по телику видел. Самое крутое казино, да? — Он пьяно ухмыльнулся и протянул руку. — Ну, будем знакомы. Бартоло Мартинес. Я любитель поиграть.
Амадео, натянув улыбку, ответил на приветствие. Чистейший олух, отметил про себя он. В отличие от сестры.
— Буду рад видеть вас в 'Азарино', Бартоло, — ответил он дежурной фразой, и парочка наконец отбыла восвояси. Бьянка яростным шепотом ругала брата, тот глупо лыбился и размахивал пустым бокалом.
Реми проводил их взглядом и тихо выдохнул сквозь зубы.
— То ли еще будет на завтрашнем чтении завещания, — пробормотал он.
Амадео сделал вид, что не услышал.
На Старый квартал опускался вечер.
Нет, не просто опускался, он набрасывался на грязные улицы, словно изголодавшаяся псина — на протухший кусок мяса, жадно вгрызался в асфальт, скрывая все трещины и пороки под слоем темноты. И вскоре, не видя под ногами отвратительных шрамов, на улицы выползали местные обитатели. Воры, бродяги, наркоторговцы, проститутки, бандиты, готовые перерезать кому-нибудь глотку за пару монет — всех их влекла темнота. Она скрывала их уродство, которое так ярко проступало при свете дня, что они не могли вынести его вида. Она прятала грязь, плотно укутывала их, не давая порочным мыслям проступать на лицах со всей отчетливостью. Позволяя обманывать, юлить и играть. Позволяя казаться не теми, кем они были на самом деле.
Машина, слишком дорогая для этих мест и потому чрезмерно приметная, затормозила возле старого десятиэтажного здания. Оно стояло, покосившись, как пизанская башня (может, чуть меньше), и вот-вот готово было рухнуть на грязные улицы и завалить обломками всех, кому не посчастливилось найти приют в ее чернильной тени.
Так оно корежилось уже лет тридцать и все никак не могло умереть.
Дверца автомобиля распахнулась, и черный лакированный ботинок ступил на мостовую, испещренную бесчисленными трещинами.
Мужчина был одет в черное, словно стремясь слиться с темнотой. Только цветок, который он держал в руке, ярко выделялся во мраке. Белый пион.
Шагнув к самому подножию кривого здания, он положил пион на грязный асфальт. Темное пятно, въевшееся в трещины несколько месяцев назад, все еще было здесь. Смерть навеки впечаталась в эту землю.
— Прости меня, Цзинь, — прошептал Амадео, глядя, как легкий ветерок колышет лепестки цветка. — Прости, что не смог тебя спасти.
Он стоял, склонив голову, еще с четверть часа. Мысли вихрились в голове, не давая поймать себя за хвост, переплетались, уносились прочь вместе. Ни один бродяга не потревожил его за это время. Ни одна девица легкого поведения не предложила свои услуги. Ни один ловкий вор не попытался обчистить карманы.
К нему не смел приблизиться никто. Он приезжал сюда каждую неделю, один, но никто не отваживался нарушить его уединение.
В глубине салона джипа требовательно зазвонил телефон, и Амадео поднял голову. Бросив последний взгляд на пион, он сел за руль и нашарил мобильник.
— Добрый вечер, Реми. Все уже закончилось?
Адвокат не удостоил его ответом. Лишь сказал:
— Чтение завещания состоится завтра в десять утра. Вам нужно присутствовать.
Половину ночи Амадео ломал голову над приглашением Реми. Обычно завещание оглашали в присутствии семьи и заинтересованных лиц, упомянутых в документе. Зачем Мартинес включил туда и его? Амадео открестился от букмекерства несколько лет назад, когда ему пришлось устроить Мартинесу веселые горки с Комиссией по азартным играм, чтобы заполучить его партнерство. С тех пор каждый из них был при своем: Мартинес заведовал букмекерскими конторами, а Амадео — казино, время от времени помогая партнеру решать вопросы с Комиссией, но не пуская его выше, чем нужно. Может, Бьянка Мартинес и не соврала, когда сказала, что Амадео — единственный, с кем король букмекеров считался.
Но это не повод включать его в завещание.
Решив, что все равно не угадает, в чем там дело, Амадео наконец заснул. Спал он беспокойно — то и дело тянулся вперед, пытаясь поймать падающего из окна Цзиня, но хватал лишь пальцы Себастьяна, который хохотал, наблюдая, как Амадео в страхе отдергивает руку.
Это продолжалось уже два месяца, прошедших с гибели врача.
Два месяца он видел этот кошмар каждую ночь и не мог избавиться от него. Честно говоря, и не пытался. Со смертью Цзиня пришла странная покорность — будь что будет, пусть кошмары гнездятся в голове, как им заблагорассудится, рано или поздно им надоест донимать его.
Но пока этот светлый момент не наступил, Амадео каждую ночь видел этот треклятый сон.
Цзинь, настоящее имя Чжао Юнь Фэн, врач, бывший торговец органами, никак не желал покидать его мысли. И пусть тело исчезло бесследно (Себастьян со свойственной ему ехидцей ответил, что разобрал его на органы и продал подороже), в мыслях и кошмарах он по-прежнему жил и умирал. Раз за разом. Ночь за ночью.
В одном Себастьян просчитался: раскрыв настоящую личность Цзиня, он добился лишь того, что чувство вины, мучившее Амадео, практически исчезло. Он понял, что Себастьян так или иначе намеревался избавиться от Цзиня и сделал бы это любым другим способом, доведись Амадео выиграть в той роковой партии в баккара. Теперь он знал, что раньше Себастьян и Цзинь работали на одной делянке, возможно, даже были партнерами, а затем Цзинь отошел от дел и скрывался от властей за пределами Китая, сменив имя. Жаль, что Амадео так и не узнал, почему.
И если Себастьян надеялся как-то охладить привязанность Амадео к своему врачу и заставить поблагодарить себя за то, что избавил планету от ужасного преступника, ему это не удалось. Этот человек не понимал понятия 'дружба', оно было ему чуждо точно так же, как Амадео была чужда продажа людей ради наживы. Его никогда не заботило то, что произошло в прошлом. Он принимал людей в их настоящем такими, какими они стали, а не какими были.
И ненависти к Себастьяну то досье никак не уменьшило. Скорее, наоборот. Удерживало Амадео от немедленной расправы только одно — Себастьян крепко держал Ксавьера за шею договором, который тот по неосторожности подписал. И соглашением, заключенным в обмен на безопасность Амадео, согласно которому все поставки Ксавьера шли с дополнительным грузом человеческих органов. Поймай такой Наркоконтроль, и Ксавьеру придется очень несладко, поскольку Себастьян обещал запеть, как птица, и сдать перевозчика с потрохами.
Ксавьер попал в патовую ситуацию, и за два месяца ни он, ни Амадео не смогли придумать, как из нее выбраться. Друг все больше пропадал в Мексике, с помощью Мигеля налаживая там необходимые связи, и искал, искал, искал слабое место Дженаро Бланко — личины Себастьяна, заправлявшей всем по ту сторону Атлантики. Амадео же рыл носом землю здесь, используя Ребекку и ее каналы по полной, но пока без особого результата. Изнуряющая медленная война истощила обоих, но прекращать они и не думали. Себастьян Арройо заплатит за все, что сделал.
Амадео проснулся в восемь утра, разбитый, будто и не спал вовсе. Решил сегодня обойтись без пробежки и, приняв душ, спустился к завтраку. Тео уже был в столовой и за обе щеки уписывал омлет, приготовленный Розой. Несмотря на преклонный возраст, экономка до сих пор готовила множество наивкуснейших блюд и наотрез отказывалась уйти на покой. Правда, преемника по уборке она все же нашла — Кейси, который выл и стенал, но все же вычищал дом до блеска под ее чутким руководством. Правда, возмущался он исключительно для вида — за ее пирожки с мясом и горячий шоколад можно было убить. Или прибрать еще пять таких же особняков.
— Доброе утро, пап! — Тео взмахнул вилкой, на которую был нанизан кусочек омлета. — Как спалось?
— Чудесно, малыш, — улыбнулся Амадео, зная, что Тео не поверит. — Ты почему еще не в школе?
— Первый урок отменили, дон Грегорио и Паоло за мной скоро заедут. Пап, — он с надеждой смотрел на отца, — а ты сегодня придешь пораньше? Помнишь, ты обещал сводить меня в тот огромный книжный магазин...
Уже месяц как, досадливо подумал Амадео. Тео невероятно терпелив, раз напомнил об этом только сейчас.
Мысленно он перебрал дела, с которыми нужно было разобраться сегодня, а какие — отложить, и решил, что пару часов можно выкроить. С самой смерти Цзиня у него не было выходных, он с головой нырнул в работу, надеясь изгнать кошмарные мысли, и до поры до времени это помогало. Чилли шипела на него, как рассерженная кошка, Ричард Крамер качал головой и утверждал, что эдак Амадео доведет себя до больницы, но он просто не мог иначе. И в кои-то веки Ксавьер с ним соглашался.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
