Ролевик-Алкоголик. За чистый огонь!

Бог не сидит с лупой над нашим муравейником. Он изредка откидывает крышку ящика, хмурясь рассматривает содержимое и вздохнув закрывает обратно. Подождать пока процесс закончится.

Боги не хмурятся, во всяком случае в этом смысле. Их, богов постоянно гнетёт мысль, что они не Бог и ни когда стать таковым не смогут. Богам остаётся только строить из себя Бога рассматривая мельтешащих, суетящихся, строящих какие-то смешные планы, смертных. Иногда толкать под руку, чтобы мерзко похихикать, посмотрев "что получится". И тогда... Даже у самых сильных мира сего или того или вовсе иного, начинается Новая Жизнь. Большинство даже не замечает этого. Во всяком случае не замечает вовремя...

* * *

Ровно на два месяца раньше, в последнее утро прежней жизни, Его Преосвященство Наместный Епископ Храма Всех Светлых Сил в Солоссе Амиратам соответственно Солосский, въезжал во двор монастыря личной прелатуры. Не сам естественно въезжал, а посредством восседания на шёлковых подушках дивана малой кареты. Скромно влекомой не шестью, а только тремя парами аргадамских упряжных, подобранных по масти в шахматном порядке. Злые жеребцы, и здесь не упускали случая грызануть друг-друга, или подвернувшегося человека, даже если подвернётся не совсем человек. Им старательно мешали в сём благородном занятии трое форейторов, смиренно облечённых в белоснежные шёлковые рясы. Хотя откровенно-говоря, на рясы шёлк шёл разрядом пониже чем на подушки в карете.

Его Преосвященство отнюдь не лучился удовольствием, но был собран, сосредоточен и в меру зол, как положено политику такого ранга. Утренний обход он по обычаю начал с госпиталя, где монахи и послушники в простых холщовых рясах утешали страдания больных, а кому не могли помочь вовсе, тем облегчали путь За Окраину. Епископ остановился на несколько минут, полюбоваться, как моложавый но поседевший от богоугодной жизни послушник, сноровисто бинтовал шину к поломанной руке, какого-то мастерового. Мысленно Его Преосвященство озабоченно нахмурился. Проклятые всеми богами маги в последнее время совсем обнаглели, денежного клиента переманили, а к монастырской братии прётся всякое быдло.

С улыбкой распространив жест благословения на страдающую паству, епископ продолжил обход, завершив его в отделанном наборным орехом кабинете. У него было важное и срочное дело. Он даже отставил в сторону утренний кубок с розовым кларетом, немало удивив мальчика-служку. Письма которые, Его Преосвященство решился таки написать, не должны были содрогнуть мир. Скорее напротив, сделать его прочнее и стабильнее к вящей славе Богов и эм... пользе Церкви и отдельных её представителей...

* * *

Ровно на два месяца раньше, в последнее утро прежней жизни, Его Светлость Барон Милостью Богов Линяс Мтизенский, владетель и повелитель Мтизенского замка, трёх деревень, торной дороги на Тарвейское болото и заколдованного рудника, проснулся как раз в отличном настроении. Быть молодым вообще хорошо. А если есть где спать, что есть, молоденькая служанка, которую можно выгнать из постели за вином, пока вторая тут побудет... В общем жизнь удалась. Главное, чтобы соратники ночью не прирезали.

* * *

Ровно на два месяца раньше, в последнее утро прежней жизни Её Высочества Принцессы Иэзалинды побудка была не из приятных. Впрочем для кого как. Горничные уже привыкли, что швыряющаяся подушками капризная красавица — это хорошо, просто замечательно. Во всяком случае несопоставимо лучше, чем красавица, швыряющаяся дорогим картулским фарфором. А вот сама Прекраснейшая уже начинала сомневаться. Такой способ приведения настроения в норму несколько приелся. Впрочем кажется внизу толклось молодых дворян в количествах. Их всегда можно стравить между собой, а потом так трогательно прижимать к пробитой груди умирающего, тонкий платочек и орошать его слезами. К счастью того дурака, который умудрился, на благородной-то дуэли, пропороть противнику брюхо, быстро вызвали на дуэль и убили. Ну не станет же Прекраснейшая зажимать выпадающие из брюха кишки. Фи! Иэзалинда потянулась на пуховых подушках, затянутых драгоценной бумазейной тканью. Впрочем всегда можно что-нибудь придумать. И принцесса улыбнулась, да так очаровательно, что словно солнечные зайчики по слегка пыльным, но шикарным парчовым обоям побежали.

* * *

Дракон с именем непроизносимым для простых смертных, возлежал на восходящих потоках. Его гигантские крылья практически не шевелились. Машинальное подруливание кончиками, не мешало ему раздумывать. Думал он о высоком, о вооон том баране. Коровы всё таки вкуснее. И шерсть из зубов потом выковыривать не надо. Но... Лень... Дракон пошевелил когтями готовясь к атаке. Для него утро тоже было последним в прежней жизни. Но его это не волновало. Драконы вообще-то просто здоровенные тупые твари. К сожалению, во-первых волшебные, а во-вторых, настолько здоровенные, что их тупость — это не их проблемы.

* * *

А боги хохотали. Всегда забавно ткнуть в колесо палку и посмотреть сколько спиц сломается! Рыжий Локи начал было принимать ставки, но получил по шее и обиженно отправился пакостить менее могучим собратьям. Боги понимали, что это утро — Последнее в Прежней Жизни для многих, очень многих смертных. Правда они ещё не догадывались, что не только для смертных заканчивается прежняя жизнь...

* * *

— Пьянь проклятая!

Пнул я валяющегося на грязном полу придурка под рёбра. Вообще зря. Бить пьяного, да ещё и связанного. Не то чтобы не хорошо. Просто смысла нет. И не больно ему и говорить не может и даже не подерётся в ответ. Ровно два месяца. Себе я пить запретил. Хотя бы пока не выловим "заговорщиков". Потому в честь праздника напоил подвернувшегося под сапог лохматого мужика. Мы его недавно повязали. С компанией. Жалко ихнего главного. В том смысле жалко, что светлость ему кишки выпустил, не поспрошать теперь. А эти мало что знают. Так, про пару ловушек в галереях здешнего фальшивого рудника. Два месяца. Если посчитать... Ммм... Конечно, мне, тихому деревенскому алкашу, ссориться с натуральным магом, а потом по пьяни пытаться переехать его трактором не стоило. Но кто ж знал, что он колдун!? Ролевик-ролевиком. Типичная труха городская... Ну и что, что сам городской. Был. Когда-то. Пил-то в деревне с деревенскими, значит деревенский. А как кувыркнулся вместе с агрегатом в болото... Мать его. Так из болот и не вылезаю. Да ещё и... Посмотрел вниз. Ноги не доставали до пола. Болтать правда удобно, но как-то унизительно. Не. Не подумайте. Уж не знаю синтезировали мне нынешнюю тушку или раздели кого, но сшито крепко. Коротковато, за то широко. В смысле плечи как у шварцнегера на плакате. И даже круче. А что росточком не вышел... Ну... Гномами, тангарами в смысле, тоже живут. Иногда, вспомнил недавнюю "вдовушку", почтенно владеющую борделем в ближнем городишке, очень не плохо.

За окошком, затянутым мутной плёнкой органического происхождения, раздавалось хеканье Лёни. Это я его так про себя. Вот тоже бяда. Не полез бы я по пьяни в тот рудник, не было бы у Его Светлости Барона Милостью Богов Линяса Мтизенского, жмени драгоценностей, и его не попытались бы зарезать. Ну, правильно поймите, грабитель с большой дороги Линяс из Мтизенского замка, тоже жить хотел. Уцелел чудом, остался без правой лапки, пришлось одному невдалому кузнецу (мне то есть), клепать ему железную. После ряда пертубураций, включая успешное бегство от двух магов, оцененное как эпические победы, сам король величество, блин, оценил. Отныне Лёня — Его Светлость Барон Стальная Рука Милостью Короля. Кажется. Я в дворянских заморочках не секу, но вроде круто. В данный момент Крутое Светлость упражняется под меленьким осенним дождичком, в целях обретения прежней формы. Он как протезы заполучил, так по-моему, только этим и занимается. Не считая ухлёстывания за королевской же, понимаешь, дочкой. Было бы за чем ухлёстывать. Визгливая, истеричная, худущая. Всё у верзил не как у людей. Третий соучастник нашей инвалидной команды где-то бегает. Я полагаю опять по местным тёткам. Симерий был при Лёне когда-то типа чиновника по особым поручения. Ну там для тонких дел. Бумажку подделать, отравы сыпануть... Позже оказался полноценным членом воровской гильдии и шпионом короля лично. Светлость его чуть не прибил. Наверно удержался только из своей дурацкой благородности. Ну и потому, что наивно мог полагать себя обязанным. Типа мы его вдвоём на носилках по болоту тащили. Угибаясь под файрбольным обстрелом засранцев из Фиолетового Ордена.

— Бурмга! — сказало связанное тело.

Я недовольно покосился на него

— Ещё добавить?

Чтобы ухватить бедолагу за шкирку пришлось слезть со скамьи, так не доставал.

— На болезный! Выпей за здоровье Мастера Бормора Из-За-Гор, мать его Осколка!

И со слезами на глазах влил в глотку подопытного остатки самогона из кувшина. Со слезами, потому, как сам бы приложился. Осколком меня местные братья назвали. Потому, как я тангар беспаспортный. Нету у меня на предплечье положенного глифа-идентификатора. Нету и всё. Даже непонятки были, между прочим, до конца не разруленные...

Бух! Двери здесь ещё более уродские — на кожаных петлях, плетёные из какой-то лозины, утеплённые мхом. Бухать ими не рекомендуется.

— Давай-давай! — ввалившийся под низкий свод курной избы Симерий, пихал перед собой, очередного замызганного мужика в драной одёжке, — вот кого нашёл! — радостно объявил он!

— И чо? — лениво поинтерисовался я, разглядывая судороги вусмерть упоенного пациента на полу.

— Это он здешние тоннели рудокопные копал!

— И чо я с ним делать буду? Солить?

— В смысле? — удивился Симерий.

— Ну, в бочку сложить, солью засыпать и под гнётом в подвальчике на чёрный день...

Мужик рванулся в сторону, чуть не вырвался, затрещав воротом.

— Да стой дурень! А с твоими шуточками...

Я молча пожал плечами. Ну не солят тут огурцы. Нету огурцов потому как. Дикари-с. Повторно слез с лавки, сгрёб следующий кувшин с брагой и с тяжёлым вздохом протянул его горе-рудокопу. Почему горе? А вот пусть попробует не выпить!

— На! Пей!

Дядька с писком трепыхнулся повторно, ушибся об острый кулак Симерия и обречённо завис. Я сграбастал его за рубаху в районе пуза, ну неудобно выше доставать.

— На! И пей! Да не боись, не отрава. Праздник у меня. А брага, ваша, тутошняя...

Тянул эту дрянь в себя бедолага зажмурившись. Однако. Я взвесил кувшин, потряс, заглянул внутрь и наконец недоверчиво перевернул вверх дном. Вот это оно пить. Швырять кувшин в угол не стал, не наши это традиции. Аккуратно поставил ёмкость на грубый стол и сказал Симерию.

— Сажай его. А то ещё упадёт.

Симерий подтолкнул, начинающего пошатываться мужичка к скамье. Тот на ослабших ногах засеменил, засеменил и рухнул наконец на лавку, умудрившись в падении извернуться и плюхнуться таки на задницу. Вот теперь, я получил возможность угрожающе зависнуть над этим типом.

— Ну. Болезный. Рассказывай!

— Я не болезный!

— Будешь молчать, — дружески улыбнулся я, — организуем. И не только болезность, но и профессиональный травматизм.

Верзила поёжился. Я тоже. Крыша текла и иногда прямо мне за шиворот. Вообще избушка не в тему. Местная горнодобывающая столица аккурат за третьим холмом прячется. Вернее мы от неё прячемся. А эта дурацкая сторожка, тут похоже нижними чинами пользуется. Для целей не поощряемых начальством. После небольшого форс-мажора с десятком неэстетичных трупов и несколькими никчёмными пленными, которых ещё и корми, действие вполне оправданное. Во всяком случае, единственный более менее целый организм, доставшийся нам в качестве трофея, годился только мычать "я не при чём, серебра нет и не было, это всй Его Милость придумал". Тьфу! Теперь организм годился только валяться на земляном полу и пьяно мычать. Что с людьми трезвый образ жизни делает. По счастию, на этот раз Симерию вроде удалось добыть нечто более съедобное.

— И так. Болезный. Повторяю вопрос. Звали-то тебя как?

— Почему звали?

Я вычухнул кинжалом из под ногтя кусок грязи. Молча.

— Паритус я, — заторопился с докладом мужичок, — к деревеньке нашей приписан, учился рудокопству у прежнего мастера, а как он опочил, так Его Милость, — рудокоп округлил знак отгоняющий покойников в местных суевериях, — меня назначил в мастера значить...

— И что же, ты, лично ты, Паритус, хорошего делал?

— Дык, копал!

— Что копал?

— Ну... — замялся он, — что велели, то и копал...

— Нежто сам копал? — с сомнением посмотрел я на его пухлую ладошку. Мозоли есть конечо, но для ежедневных упражнений с киркой и лопатой маловато будет.

— Не, — мотнул головой "мастер", — вон, пригоняли, а я командовал. — аж приосанился от важности. Ню-ню.

Я вытащил из сумки тубус, с драгоценными листами чистой бумаги. Помахал им в воздухе и затолкал обратно. Сгрёб со стола остатки посуды и какие-то огрызки на пол. Зачерпнул с пола горсть пыли, опять блин с лавки слезать пришлось. Меленько растёр её в пыль и посыпал столешницу. Вручил Паритусу щепку.

— Рисуй бо... здоровый.

— А?...

— Вот что копали, то и рисуй. От самого входа.

— Ааа?..

— А если входов-выходов несколько все и рисуй....

* * *

Ввечеру Паритус валялся под столом в обнимку с предыдущим потерпевшим. Не только от выжратой в одно рыло дозы (последняя между прочим, в мой-то праздник!), но и от нервной вымотанности. После беседы со мной, ввалился Лёня, ещё дымящийся от своих физических развлечений и злости. И для Паритуса впоследовала "беседа" дядькой, на фоне которого, покойный милость видимо смотрелся сущим душкой. Во всяком случае потел и дёргался бедолага как на электростуле. Светлость его беседовал на тему, кто, сколько, с каким оружием, чем знаменит в боевом плане. А я жевал корочку хлеба, предварительно очищенную от плесени и прогретую над огнём. И удивлялся, как эта компания лохов педальных, умудрилась не только уморить в самодельных ловушках аж три делегации магическое гильдии (в том числе дважды с полными магами во главе), но и надурить королевских же финансовых ревизоров. Дважды! Хотя из рассказа "рудокопа", складывалось впечатление, что душой заговора был не вояка милость, а эдакий милый дедушка из отставных бухгалтеров. Так же я смутно подозреваю, что в данный момент, означенный дедушка со сложным (и возможно фальшивым) имечком Кавдий Роцветур уже учуял тренированным нюхом запах палёного и принимает меры. Скорее всего двоякие. Даже троякие. Разведку отправить, силовое прикрытие, хоть какое-нибудь в ружьё. В арбалет в смысле, а для себя любимого "тропу" расконсервировать и процесс эвакуации начать. Милость — то вон. За поворотом в травке загорает. Душой наружу.

Интересно, что встречать нас собрались заранее. Черт бы побрал местную бюрократию! Из королевской канцелярии отписали на рудник, "к вам едет мегарасколдователь рудничный", видимо напугали здешних жуликов и те решили не нагнетать. Вдруг я и правда мега? Разгляжу, что рудник фальшивый насквозь с полувзгляда и будут неприятные объяснения. А так, ну не доехали ревизоры, рудниковое-то начальство при чём? Вообще хорошо устроились. Хотя и рисково. Три года дурить короля, тянуть из казны вспомоществование на содержание несуществующего рудника и при этом держать две приписные деревеньки в статусе "рудниковых". Я-то полагал, что подобный попил бюджета — из поле позднего времени. Из эпохи стрельбы золотой дробью в стены штреков и "подсаливания" скважин золотым песочком. Средневековых-то жуликов обычно только и хватало золотишка из свинца наварить. Ан вишь...