За неделю в новом мире довелось пережить больше, чем за десяток предыдущих лет на Земле. Никогда не жаловался на отсутствие острых ощущений, но сейчас сами критерии 'остроты' изменились для меня кардинально.

Семь дней назад в канун здешнего нового года, волей господина Арагорна я очутился голым и босым на окраине цивилизованного мира, зато почти в центре локальной войны. Все это время я бежал. Шел. Сражался. Правдами и неправдами вел за собой людей. Меня пытались убить. Отвечал врагам тем же и гораздо успешнее. Бессовестно лгал и держал слово. Нажил смертельных врагов, но и боевыми друзьями обзавелся. Обстоятельства порой сбивали с ног, но раз за разом я поднимался и двигался дальше.

С каждым прожитым днем этот мир прорастал в мою плоть, а бывший офисный житель растворялся в нем, как ложка сублимированного кофе в кипятке. Вместе с новой силой и чертами характера во мне крепла уверенность, что все пережитые испытания лишь пролог еще более грандиозных событий. В предвкушении новых приключений я все чаще ощущал себя бойцом, уверенно рвущимся вперед в поисках приключений, славы и наживы.

Настала пора прервать бесконечную гонку, оглянуться, подвести итоги, да разложить по полочкам последние новости. Ночка выдалась бессонная, богатая делами, но время на осмысление и планирование удалось выкроить достаточно.

Акинф догнал и обличил Рэдди перед комендантом Стерегущего. Украденные вещи и деньги ординарцу вернули без вопросов, а на арестованного, как и на планшет контрабандистов наложил свою тяжелую лапу капитан княжеской гвардии Никита Рогов. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать — столь ценную добычу господин со шрамом мне не отдаст.

Недаром бытует русинская пословица про худо, что рука об руку с добром приходит: ординарец вернулся в отряд и не один. В предгорьях Охранного кряжа Иванов набрел на пару беглых зибиров, чьих соплеменников жестоко наказал и затем продал мне капитан Ванхорн. Пуре и Касим не пытались напасть на бывшего гвардейца, а наоборот, пригласили его к своему костру, радушно предложив жаркое из дичи. Акинф поведал беглецам о резком повороте в судьбе их земляков. Дезертиры мигом сообразили, какие возможности им это сулит, и упросили капрала взять их с собой. Парни показали себя в дороге наилучшим образом. Ходко и бесшумно двигались по лесу, избегая стычек с рыскавшими бандами горцев. По прибытии в форт Акинф объявил их солдатами моей роты. Поддельные документы, пришлись как нельзя кстати, чтобы комендант закрыл глаза на поношенные мундиры фрайбургских ополченцев. Пришлось приблудных зачислить в разведчики, чем безмерно обрадовал всю зибирскую 'диаспору'. И мне польза и бойцам жизнь спас. Ведь дезертиры и бродяги в военное время первые кандидаты на свадьбу с 'пеньковой теткой'.

Попутно Акинф Иванов, человек, который не раз спас мне жизнь и которому я доверял, как себе, сдал меня с потрохами своему начальнику — капитану медвежьей гвардии, здоровяку со шрамом через все лицо. Жизнь еще раз подтвердила, бывших гвардейцев в этой Вселенной, как и бывших сотрудников спецслужб на Земле не бывает. Совершенно точно, некая русинская структура вела в Приграничном краю свою игру. Структура, нагло претендовавшая на самую ценную часть моей добычи — белояровских стрелков и артиллерийские гамионы, но при этом, что удивительно, заинтересованная в сотрудничестве. Ее представитель Никита Рогов во время конфиденциальных посиделок нашего трио в парилке заявил, что услуги мага, способного изготовить документы, неотличимые от настоящих, его организации необходимы. Оно и понятно, будь он эмиссаром русинского подполья или просто главой службы безопасности олигарха Белоярова пройти мимо уникума вроде меня — непростительная ошибка.

Из знакомого кошелька, изъятого ординарцем у Рэдворта при обыске, отсчитал свои двести монет, а остальное отнес Евгению. Белову досталось больше, чем он потерял, но попытку юноши возражать пресек на корню, объявив дополнительную дюжину цехинов компенсацией морального ущерба. Дело ясное, мерзавец-слуга успел неплохо обмародерить еще кого-то, но поскольку расследование Акинфа не выявило других пострадавших, то я счел справедливым решением увеличить долю моего подчиненного. Напомнил юноше, что ему предстоит выкупать у папашиной канцелярии офицерский патент, поэтому лишние деньги совсем не лишние. Пускай я лишился магического планшета и возможности вкусить мести, собственноручно покарав вора. Зато вернул нам деньги и приобрел пару храбрых и ловких разведчиков. Вот такой получился итог этой истории.

Акинф от заслуженной награды отказался, а я особенно не настаивал, поскольку на тот момент его статус не прояснился окончательно. Телохранитель, доверенное лицо и боевой товарищ перешел в состояние прикомандированного ко мне княжеского гвардейца, обязанного присмотреть за исполнением пунктов договора.

Да-да. Речь о соглашении между Богданом Романовым, выступавшим как частное лицо, с одной стороны и некой непоименованной, но очевидно связанной с Белояровыми структурой. Эту другую сторону крайне интересовали три ключевых момента. Во-первых, мой контрагент жаждал заполучить восемь артиллерийских мегалитов. Безвозмездно. То есть даром. В ход пошли увещевания, что лишь влияние фамилии Белояровых может отложить на неопределенный срок неизбежную и трагическую развязку моего конфликта со спецслужбой Империи и международным преступным синдикатом. Господин Рогов откровенно угрожал, и мне пришлось согласиться, поставив обязательным условием передачи сокровищ в обмен на вольную для княжьих стрелков. Живых и мертвых. Несмотря на то, что цена гамионов позволяла купить в русинских княжествах два с половиной батальона рекрутов, немедленного и ясного ответа я не получил. Поэтому гамионы остались у меня. Я же призадумался: может, прошу невозможного, а может, не в роговской компетенции этот вопрос решить.

Во-вторых, следовало прояснить вопрос моего происхождения. Ситуация, когда из лап извечного врага тело единственной любимой дочери вырвал Никто по прозванию Никак не устраивала светлейших князей категорически. Это решение было продиктовано не душевной добротой, но трезвым расчетом, в той же степени, что и третий пункт нашего соглашения. Рогов потребовал от меня раз и навсегда публично отказаться от претензий на родство с 'народным князем' Всеславом Романовым. Только в обмен на это отречение госпожа Белоярова, а следом за ней прочая знать русинского штата, признают мое баронство. Никакие расходы на введение меня в дворянское сословие госпоже Белояровой не грозили. Баронские титулы в Приграничном краю котировались невысоко, поскольку в колониях полным полно проходимцев и самозванцев разного калибра; в соответствии с древними традициями любая банда босяков может объявить удачливого атамана бароном. А уж если кандидат накоротке с магическими силами, то тем более. Убыль в рядах Черных баронов в соседней Скверне именно таким незатейливым образом и восполняется. А чтобы ситуация не выглядела так, словно меня покупают за медный грош, пообещали внести в какую-то Очень Важную Книгу как барона Рокового Ущелья. Соответствующую жалованную грамоту Светлейший Князь Белояров подпишет после того, как мной будут выполнены все условия договора.

В этот раз свою сопричастность к первосортному человечеству этого мира воспринял серьезнее, чем при встрече с Ральфом в его смертнике. Я ожидал, что дворянство существенно облегчит мне ведение дел, в первую очередь, поможет сохранить если не весь отряд, то хотя бы вооруженную охрану и вступить во владение поместьем Драгомировского родича.

Все-таки Рогов не играл со мной в одни ворота. Конфиденциальный разговор с командиром медвежьей гвардии подарил мне новую биографию. За не полных четыре дня Акинф собрал обо мне максимум информации, которую его командир интерпретировал не лишенным изящества способом. Так мне стало известно, что некий Богдан Романов, принадлежащий знатному русинскому роду, с юных лет и до последнего времени находился в плену у баронов герба Тотенкопф. Представителей его рода в колониях не осталось; ни благородное общество, ни чиновники о моей беде не знали, следовательно, хлопотать о моем освобождении было некому. Во время замятни на старом Имперском тракте Богдану удалось вернуть себе свободу, после чего он возглавил уцелевших стрелков, отличился в боях, спас тело и душу княжны Белояровой. Высший свет русинского общества ждет своего героя, распахнув объятия и накрыв поляны в лучших домах Белого Города и Золотой рощи

Получили логичное объяснение некоторые пробелы в моем образовании, вроде отсутствия у дворянина и офицера фехтовальных навыков. Кто же позволит пленнику тренироваться с холодным оружием? Тогда как развлекательная стрельба из магического 'короткоствола' у черных баронов недавно вошла в моду.

Дочка старого Тотенкопфа, широко известная в узких кругах колдунья, в своих занятиях использовала меня вместо 'батарейки', чем пробудила и позволила мне отточить способности к работе с камнями силы. И с этой точки зрения моя победа над злодейкой приобретала понятный оттенок мести за годы унижений и вампиризма.

Свернавская знать поголовно общалась исключительно на староимперским — языке науки, магии и войны, поэтому мои познания в этой области выглядели вполне естественно. Зато незнание многих реалий жизни русинского штата можно смело списывать на годы неволи. Отсутствие родственников и продолжительный плен должны отвести от меня все подозрения в самозванстве. Легенда подошла мне как разношенный сапог хорошо знакомой ноге.

Странным образом господин Рогов не интересовался моим настоящим прошлым совершенно, тщательно избегая неудобных вопросов. А ведь Акинф был свидетелем моего ухода в никуда на болоте, видел и слышал лезущие из меня несуразности. Плена и магических способностей явно недостаточно, чтобы объяснить мою инаковость, мою чужеродность этому миру. Но раз не интересовал их этот момент, то одной заботой меньше. У меня же хватило мозгов сохранить тайну моего появления на тракте от всех, кроме покойников — Ральфа, а с ним и княжны Киры.

Помимо переговоров и установочной беседы, баня оказалось еще одной проверкой на печать Скверны. Хорошо, что удержался от татуировок в безбашковой юности, да и своевременное вмешательство княжны тогда при штурме Длани выручило. Иначе вместо березового веничка и животворящего пара ознакомился бы с последними достижениями асенитской инквизиции. Рогов обмолвился, что ворюга Рэдворт проверку на концентрацию Скверны в организме не прошел, чем и привлек пристальное внимание службы безопасности княгини. Подобный оборот меня сильно удивил. Ведь я владел мощнейшим артефактом, знаниями Ральфа, пользовался помощью княжны, но при этом прошляпил гада под самым носом! Ошибки, ошибки. Сколько их было, сколько еще предстоит совершить, а главное, какова будет цена?

Учиться, учиться и еще раз учиться! А для этого мне необходимо попасть в Рощу и получить допуск к Асеню с двумя кронами, где в скором времени обретут вечный покой имперский маг и русинская святая.

Таможенный пост и подразделение военной полиции в Стерегущем перестали существовать пару недель назад. И все возможные напряги с провозом запрещенных товаров самоликвидировались. Традиционно хлебные должности на территории русинского штата занимали немцы и другие выходцы из Юниленда. Внезапно и без объяснений администрация отозвала своих сотрудников в пределы аллеманского штата, предоставив русинам и граничарам самим разбираться с войной и управлением территориями.

Складывалось ощущение, что имперским колониям предстояло пережить парад суверенитетов, чреватый мутной от людской крови водой. Мутная водица гарантирует предприимчивому дельцу изобилие 'рыбки', а возможное кровопролитие поднимет стоимость услуг вольной роты. Так я рассудил, отложив эмоции в сторонку. Но по совести, люди, с которыми меня свела судьба, нравились мне все больше и больше. А мысль, что я могу и обязан изменить их жизнь к лучшему, появлялась все чаще и чаще.

Комендант форта капитан Милорад Драгомиров, двоюродный дядя командира волонтеров, обороняющих Ущелье Рока, не проявил должного интереса ни к вышедшим из Скверны людям, ни к грузам. Видимо, хватало забот по защите оголенной границы. Сбежавшие чиновники-немцы вывезли все собранные деньги, при этом задержка по жалованию гарнизону форта перевалила за два месяца. Не смотря на это, со стороны коменданта не последовало ни малейшего намека на взятку. Драгомиров взял с барона Рокового ущелья честное благородное слово, что ничего запретного в русинские земли не попадет, и что я обязуюсь поддерживать должный порядок среди подчиненных мне людей. И в мыслях не было устраивать распродажу магического наркотика, гамионов и провезенных беспошлинно колониальных товаров в ближайшем селе, поскольку Кауфман поклялся, что в столице аллеманского штата — портовом городе Фрайбурге выручит за них в разы больше. Что касается излишков оружия, то старшина белорецких граничар Григорий Семибрат уже справлялся через своих людей у Никодима, гарантируя, что военные власти препятствовать сделке не будут. Ушлый казачина положил глаз на картечницу, но, думалось мне, от простых и нарядных пестиков, дульнозарядных пищалей и холодняка отказаться не сможет.

Моя вольная рота оказалась в двусмысленном положении. Официально нас никто не распустил, но ясно дали понять, что бывшие княжеские стрелки никакие не бывшие и при первой возможности обязаны вернуться под знамена князя Белоярова. Его Преосвященство аннулировал кондотту, заключенную на болоте с Фомой Немчиновым, особо уточнив, чтобы господа наемники на выплату жалования за четыре рабочих дня не рассчитывали. Мелочность главного асенита просто взбесила, а потом заставила напрячь все силы и довести до конца инвентаризацию трофеев. Поздно вечером наконец-то выдал подчиненным денежную часть честно заработанного в Роковом Ущелье. Бойцы остались довольны, но в глазах некоторых княжьих стрелков уловил недоумение. Слухи распространялись по отряду со скоростью лесного пожара.

Пришлось после затянувшейся за полночь выдачи честно награбленных денежных средств собрать командиров на брифинг и объявить, что отряду быть, невзирая на мнение отдельных сильных мира сего, что мое обещание обелить погибших перед ставкой светлейшего князя остается в силе и что без дела нам сидеть не придется.

Сменились окружающие декорации, но суть осталась прежней: пока жив отряд, жив и я. При худшем развитии событий рассчитывал сохранить капралов, Белова, обоих дукаров, Никодима, Харитона и не менее половины личного состава. Но ветеранов и возниц, увы, придется вернуть законному владельцу. Не побрезгуют княжеские люди вытребовать и уцелевшее батальонное имущество, вроде дербанок с запасными гамионами и куланов. Но я-то помню, что белояровская дворня у меня в неоплатном долгу, и ни лучинки просто так не уступлю. Да хоть бы с князем — первой величиной штата, все равно пободаюсь.

При помощи Кауфмана Никодим закончил оценку трофеев, подлежащих продаже. После окончательных расчетов с людьми, в том числе с ранеными и Рощей за павших древичей в ротной казне останется значительная сумма, которую я запланировал потратить на найм солдат, изготовление униформы, организацию укрепленной базы на приобретенной у Драгомирова земле и прочие нужды моей вольной роты. О чем и поведал Белову и Никодиму, подводя тем самым итог изрядно утомившей наши мозги бухгалтерии.

123 ... 567

↓ Содержание ↓