СКАЗАНИЕ О ЧЕЛОВЕКЕ С ДВОЙНОЙ ДУШОЙ
1
У одного ловарского царя была дочь по имени Асайн. Царевну полюбил чиновник сердоликового ранга по имени Тамбрия. Чиновник этот был сведущ в науках сонграм свадайна и таинствах сонграм воуруна. Когда он понял, что не может жить без обладания царевной, то задумал ее околдовать.
Выбрав удобное время, Тамбрия начертил квадрат свадайна, ударил в гонг правой руки и призвал гварауна Ирисового леса. Когда гвараун явился, чиновник оказал ему почет и сообщил свое желание.
— За помощь ты заплатишь своей душой, — сказал гвараун.
— Твой слуга согласен, — ответил Тамбрия.
Тогда гвараун растаял в воздухе и с воздухом вошел к Тамбрии в ноздри. Чиновник глянул в зеркало и увидел себя прекрасным юношей, чье тело дышало теплом дзачана. Ни одна женщина, почуяв это тепло, не смогла бы перед ним устоять. Той же ночью Тамбрия хитростью проник в покои царевны и овладел ею. Под утро он вернулся к себе и уснул.
Когда взошло сияние Раутарма, чиновник проснулся, глянул в зеркало и увидел себя прежним стариком.
— Пришло время платить! — сказал ему гвараун Ирисового леса.
— Твой слуга помнит об этом, — ответил Тамбрия, — однако позволь ему написать завещание.
Гвараун согласился. А чиновник вышел в комнату для письма, начертил на полу квадрат воуруна, ударил в гонг левой руки и призвал Иранкаи, Сколопендру вод. Иранкаи вползла ему в ухо, выела душу из печени и сквозь щель в полу унесла с собой в Аву мертвых. Так-то чиновник перехитрил гварауна и не дал ему завладеть своей душой.
2
В положенный срок Асайн родила мальчика, и царю так и не удалось дознаться имени отца. Царь призвал своего мастера вещей тумана и приказал ему убить обоих — и младенца, и мать.
Мастер вещей тумана отнес мальчика в болота Моават и оставил умирать в грязи, а женщину продал одному работорговцу из Пантарвады. Чтобы царь не проведал об этом, мастер закрылся завесой тумана виурам, и ни одно живое существо не увидело, как он поступил с царевной.
Между тем в болота Моават пришли двое — гвараун Ирисового леса и мертвый Тамбрия, и заспорили о младенце:
— Это мой сын, — говорил мертвец, — и я пришел забрать его в Аву мертвых.
— Нет, мой! — возражал гвараун. — И я пришел спасти его для Авы живых.
Тогда они кинулись в бой, и гвараун поражал Тамбрию ударами свадайна, а мертвец отбивался ударами воуруна. Так они бились четыре дня и четыре ночи, а младенец лежал между ними не мертвый и не живой. Наконец соперники увидели, что ни один из них не в силах одолеть другого, и решили заключить мир.
— Возьми его дни, — сказал Тамбрия, — а мне оставь его ночи.
— Согласимся на этом, — ответил гвараун. — Пусть тебе будут принадлежать его ночи, а мне его дни.
С тех-то пор мальчик и получил свое имя Авиламрана — "Обладающий двумя душами", и фамилию Авиладма — "Происходящий из двух родов".
3
Гвараун забрал сына к себе в Ирисовый лес и до четырежды четырех лет воспитывал его и обучал наукам сонграм свадайна. А по ночам, когда дневная душа Авиладмы засыпала, просыпалась в Аве мертвых его ночная душа, и каждую ночь Тамбрия посвящал ее в новые таинства сонграм воуруна. Дневной Авиладма не помнил своих снов и ничего не знал о делах ночного.
Когда Авиладме исполнилось четырежды четыре года, он спросил гварауна:
— Отец, где моя мать?
— Судьба твоей матери скрыта туманом виурам, — ответил тот, — и если кто знает о ней, то лишь мастер вещей тумана в Ловаре.
— Я пойду в Ловар и отыщу его, — сказал дневной Авиладма.
В ту же ночь его ночная душа подступила к Тамбрии и спросила:
— Отец, где моя мать?
— Спроси об этом мастера вещей тумана в Ловаре, — ответил тот. — Лишь одно я знаю наверняка: здесь, среди мертвых, нет твоей матери.
— Тогда я отыщу ее в снах живых, — сказала ночная душа, и наутро Авиладма пустился в дорогу.
Юноша обладал совершенной красотой своего отца-гварауна, а тело его дышало теплом дзачана. В Ловаре Авиладма быстро нашел дом мастера вещей тумана и свел знакомство с одной из его рабынь. Девушка тайно провела его к себе, и до низшего часа ночи они предавались Змеиным играм, а затем легли спать, и когда дневная душа Авиладмы уснула, пробудилась ночная.
4
Пронизывающим взором воуруна ночной Авиладма отыскал вход в сновидение хозяина дома и тотчас вошел в него. Взгляд ночного Авиладмы лишал разума, рот его исходил сыростью Авы мертвых. Он спросил:
— Что ты сделал с моей матерью Асайн?
— Продал одному заморскому варвару в Пантарваде, — ответил мастер вещей тумана, истекая пóтом. Тогда ночной Авиладма наступил ему на грудь, и тотчас душа мастера выпала из его печени и провалилась на самое дно Авы мертвых. Авиладма же во весь голос вскричал:
— Пантарвада!
И от крика пробудилась его дневная душа, и хотя дневной Авиладма не помнил своих сновидений, но этот последний крик запечатлелся в его памяти. Авиладма понял, что ночная душа подает ему знак. На рассвете он тайно покинул дом мастера и отправился на пристань небесных кораблей, чтобы лететь в Пантарваду.
5
Небесный корабль поднялся в небо за полдень, а к вечеру опустился у ворот Пантарвады. Там Авиладма обошел все рынки рабов и разъезжие санканы, везде выспрашивая о девушке, окутанной туманом виурам. Но шестнадцать лет спустя никто уже не помнил о такой девушке. Поэтому вечером того же дня Авиладма отправился в курильню идуна, где обыкновенно собирались работорговцы из заморских варваров.
Выкурив трубку идуна, дневной Авиладма погрузился в сон, и его ночная душа немедленно пробудилась. Пронизывающим взором воуруна ночной Авиладма оглядел видения варваров и увидел в одном из них образ своей матери. Войдя в видение работорговца, Авиладма схватил его за горло и спросил:
— Кому ты продал Асайн?
— Людям Белой княгини в город Сатерам! — трясясь, ответил заморский варвар.
Тогда ночной Авиладма сдавил ему горло, и варвар немедленно отдал душу Аве мертвых, Авиладма же крикнул во всю силу голоса:
— Сатерам!
Другие курильщики не услышали его, пребывая каждый в своем видении. Когда же сила идуна покинула варваров, они увидели мертвым своего товарища и принялись восхвалять его сладкую смерть, так что никто не заподозрил в Авиладме убийцу.
6
Пантарвада стоит на краю высохшего моря Таспраи. Бывшее морское дно покрыто коркой соли, твердой и гладкой, как обсидиановая плита, и по этому дну разъезжают с товарами огромные дангиоты.
На бывшем острове среди Таспраи стоит Сатерам, город Белой княгини, выстроенный из соляных глыб, скрепленных свинцом. В те времена на острове добывали серебро, и княгиня ежемесячно покупала на него рабов в Пантарваде. Сильных мужчин она посылала в серебряные копи, а слабаков и женщин съедала, и благодаря поеданию человечины прожила, не старея, четыре сотни лет.
Как раз в те дни у пантарвадской пристани стоял дангиот княгини, груженый рабами и готовый отправиться в путь. Дневной Авиладма пришел к кормчему и попросил взять его пассажиром. Тот с радостью согласился и принял плату. Но как только дангиот отъехал от пристани, Авиладму связали и кинули в кузов к другим рабам.
С попутным ветром дангиот катился быстрее породистого зайца и за какой-нибудь час одолевал пространство дневного пешего пути. К вечеру он приехал в Сатерам. Рабов и с ними Авиладму отвели в сарай, накормили и заковали. Когда же настала ночь, проснулась ночная душа Авиладмы, и тут к нему явился его мертвый отец Тамбрия.
— Как мне освободиться и освободить мою мать? — спросил ночной Авиладма.
— Белая княгиня съела твою мать шестнадцать лет назад, — ответил Тамбрия, — но не думай, что я обманул тебя, сказав, что души Асайн нет в Аве мертвых. Душа твоей матери заключена в печени княгини вместе с собственной княгининой душой и тысячами других съеденных ею душ. Слушай меня — я научу тебя, как довершить дело.
Авиладма приготовился слушать, и Тамбрия начал:
— Завтра вас приведут к княгине, и она сама определит, кого съесть, а кого отправить в рудники. Как только она увидит тебя, то захочет сделать своим любовником. Ты исполнишь ее желание, и когда твоя дневная душа заснет, начерти квадрат воуруна и перечисли имена княгининых жертв (Тамбрия перечислил их). Услышав свое имя, каждая душа выскочит вон, и с каждой утраченной душой будет уменьшаться магическая сила княгини. Наконец в ее печени останутся только две души — ее собственная и твоей матери. Имя княгини хранится в тайне, но я сумел его узнать (и Тамбрия назвал сыну это имя). Произнеси его — и душа княгини простится с Авой живых, а в ее теле останется одна душа твоей матери, и так-то ты обретешь свою мать, хотя бы и в теле Белой княгини.
После этого Тамбрия вернулся в Аву мертвых, а наутро Авиладму и остальных рабов отвели во дворец.
7
За четыреста лет до того в Сатераме правила княгиня по имени Фравайн. Долгие годы она рожала одних сыновей, и никто из наложников или мужей не подарил ей дочери-наследницы. И вот, когда княгиня почувствовала, что вошла в возраст последних родов, она решилась применить колдовство.
Выбрав удобное время, княгиня начертила квадрат свадайна, ударила в гонг правой руки и призвала гварауна Стрекозьего леса. Когда гвараун явился, Фравайн оказала ему почет и сообщила свое желание.
— За свою дочь ты заплатишь детьми дочери, — сказал гвараун.
— Да будет так! — ответила Фравайн.
Тогда гвараун растаял в воздухе и с воздухом вошел в ноздри одного из мужей Фравайн. Княгиня зачала от него и в положенный срок родила девочку, наследницу своей власти.
Зная, что дочери не суждено продолжить род, Фравайн решила сделать ее бессмертной. Один маг, посвященный в таинства воуруна, поведал княгине, как можно продлить жизнь поеданием человеческой печени. Ради своей династии княгиня была готова и на то, чтобы превратить дочь в людоедку. И когда Фравайн умерла, молодая княжна, чье имя хранилось в тайне, унаследовала власть над своим городом.
За столетия, прошедшие с той поры, волосы Белой княгини стали седы, как соль Сатерама, но лицо ее оставалось лицом девушки четырежды четырех лет, а тело дышало прохладой дзачана, и ни один мужчина, почуяв эту прохладу, не смог бы перед ней устоять. В таинствах сонграм воуруна княгиня намного превосходила всех магов своего времени. Один лишь раз взглянув на Авиладму пронизывающим взором воуруна, она распознала его двойную природу, подобную ее собственной. И вот лица их сблизились, и ноздри обменялись вдохом и выдохом, и души загорелись страстью друг к другу. Почувствовав эту страсть, дневной Авиладма забыл и о матери, которую приехал освобождать, и об отце, гварауне Ирисового леса. Княгиня же велела снять с него цепи и сказала:
— Ты сел в мой дангиот свободным человеком, и ты свободен. Вызови своего отца гварауна, и он унесет тебя в любую из четырежды четырех Ав.
Авиладма пал на землю, прижав руки к спине, и взмолился:
— Владычица, не гони своего слугу!
— Разве ты не знаешь, кто я?
— Я готов быть поваренком на твоей кухне и потрошить людей к твоему столу, лишь бы остаться в стенах этого города.
Тогда княгиня велела слугам как следует вымыть его, умастить и одеть, а после отвести в опочивальню.
— Это был твой выбор, сын двух отцов, — сказала она.
8
Четыре дня и четыре ночи без устали Белая княгиня и дневной Авиладма предавалась Змеиной игре. На пятый же день, когда, изнемогши, они уснули, в Авиладме пробудилась его ночная душа. Ночной Авиладма встал с ложа, очертил княгиню квадратом воуруна, ударил в гонг левой руки и принялся читать имена, которым научил его Тамбрия.
С каждым именем тело княгини сотрясала судорога, а из уст вырывался страшный вой, и выскальзывала белая змея. То были души съеденных ею; они падали наземь и сквозь все слои земли низвергались в Аву мертвых. Там их ловил и глотал Тамбрия, и с каждой проглоченной душой увеличивалось его могущество сонграм воуруна. Так продолжалось еще четыре дня и четыре ночи. И вот, наконец, ночной Авиладма дошел до последнего имени — тайного имени самой Белой княгини. Перед тем, как назвать его, Авиладма сделал передышку, и княгиня сказала:
— Не губи меня — я возьму тебя в мужья и поделюсь властью над городом.
— Говори это глупой дневной душе, — засмеялся Авиладма. — Я пришел освободить мою мать и не отступлюсь от задуманного.
— Тогда знай: если тело покинет моя главная душа, оно умрет, и душа твоей матери провалится на съедение мертвецам вместе с моею.
— Мой отец Тамбрия говорил иначе, — сказал Авиладма.
— Твой отец обманул тебя, — ответила княгиня, — он хочет заполучить мою душу ради собственного колдовского могущества, а душу Асайн — чтобы жениться на ней в Аве мертвых.
— Как же быть? — спросил Авиладма. — Я пришел ради матери и не отступлюсь, пока ты не скажешь, как освободить ее.
— Заключим договор, как твои отцы, — сказала княгиня. — Пусть Асайн владеет моими ночами, а я — днями. Каждую ночь я буду матерью для тебя, а каждый день — женой для твоего двойника.
Авиладма подумал и согласился. Они вызвали в свидетели Тамбрию и заключили договор на тех условиях, которые назвала княгиня.
Так дневной Авиладма стал мужем Белой княгини, и каждый день, пока в небе стояло сияние Раутарма, они вместе счастливо правили своим городом. Княгиня даже отказалась от людоедства, чтобы не пережить своего мужа — так сильно она возлюбила его. А ночью, когда супруги засыпали, в Авиладме пробуждалась его ночная душа, а в княгине — душа Асайн, его матери. И по ночам Асайн была женой Тамбрии, а Авиладма — их сыном и наследником, и их семейство царствовало над Авой мертвых долгие годы.
Ни один сказитель не расскажет большего, чем сказано здесь.
20.8, 17.10.03
