Убежать нельзя

Глава 1

Сижу я на кухне за столом и играю в гляделки с бутылкой вина, и как-то она постоянно выигрывает. Всё время я взгляд первой отвожу. Ну вот... Опят отвела. Осматриваю кухню, всё как всегда: шкафчики, полочки, на плите ужин остывает для мужа. Наткнулась на него взглядом и снова вернулась к бутылке.

Блин, выпить хочется, но гордость не позволяет. Пить в одиночку, брр... Неприятно, а всё равно хочется. Вот, думаю, впервые же душа рвётся как птица запертая в клетке, а ведь ничего такого не случилось. Ну что я делала сегодня? Вроде всё как всегда: встала, разбудила Ксюшу, отправила её умываться, сварила себе кофе, ей какао, оделись, отвела малышку в садик, сама — в магазин, потом домой, закрутилась в тряпках-сковородках... Кажется всё, что хотела на сегодня, сделала. Хотя... шторы новые не подшила. Да и леший с ними, это уже третьи за полгода — никак подобрать в гостиную не могу. Дальше... Дочку из садика забрала, зашли в магазин, а там... Там Алку встретила, свою одногруппницу. Так... До этого момента с настроением всё нормально было, а вот после всё напиться тянет.

Нет, не дело это. Нельзя пить, когда в соседней комнате ребёнок спит. Встала, убрала вино в шкафчик над столом.

Алка зараза, надо же было так душу истерзать, и ведь ничего не сказала такого. Ну, подумаешь, бросила работу, когда замуж вышла. Так мужу помочь нужно было с фирмой: бухгалтерию вести, да и вообще с бумагами. И что из того, что была лучшей в выпуске. Не гений я, просто к учёбе ответственней относилась. Гулять мне всё равно некогда было, курсовые и контрольные на заказ делала — подработка какая-никакая, к тому же с Кирюшей уже вмести были. Вот и получилось, что училась я за половину потока, а не только за себя. Потом Ксюша родилась, какая уж там работа. И вроде малышка уже в садик пошла, но всё не могу из дома вырваться. График у сада называется — хрен на работу выйдешь. Да и это не так важно, как то, что кроха болеет часто. Если хорошо постараться, можно эту проблему решить, например, няню найти. Остается последнее НО... Точнее, не но, а Князев Кирилл Павлович — мой муж, который на все мои убеждения по поводу "не засиделась ли я дома" начинает выступать с контраргументами, такими как: Ксения ещё маленькая, хозяйство итак на мне, помощь его маме, да и кто лучше за ребёнком присмотрит, как не родная мать и т.д., и т.п. в течение нескольких часов, а то и дней. Каждый раз в конце такого "разговора" я сдаюсь на несколько месяцев.

Оглянулась... Снова передёрнуло... Как надоели эти стены! К людям хочу, на работу хочу-у!

Посмотрела на часы. Уже одиннадцать, а его всё нет. Видно, снова на работе задерживается. А на душе кошки скребут. Спрашивается, чего вам неймётся, и без вас тошно. Взяла обратно бутылку, села, достала штопор, открыла, налила в бокал и не думая сделала первый глоток.

Перед глазами пронеслось воспоминание: мама красивая, молодая, зелёные блестящие глаза на фоне иссиня черных волос, румянец на щеках, молочная кожа, стройная, загадочная. За ним сразу следующее, уже перед её смертью: потускневшие волосы, напоминающие больше мочалку, выцветшие глаза с преобладанием желтизны, болезненная худоба, но самое неприятное — серо желтый цвет лица. Умирала она долго и тяжело от цирроза.

Резко развернулась и вылила остаток вина из бокала в раковину. Туда же отправила вино из бутылки. Воспоминания подействовали на меня лучше ведра холодной воды на голову.

На часах одиннадцать ноль пять. Так, всё, звоню. Взяла мобильник, набрала номер, гудки пошли — уже хорошо. Нет, сбросил... Ладно, ещё раз попробую. Ага, телефон отключён. Наверное, муж занят.

И снова игра в гляделки попеременно с пустой бутылкой и телефоном. Мимо бегут минуты. Десять, пятнадцать, двадцать. Сижу, смотрю на мобильник и понимаю: надоело. Ну, честно, кто сможет долго просто сидеть и смотреть на мобильник? Да никто, и я не исключение. Решила прошерстить телефонную книгу. Дошла до буквы "Ф", а там Фёдр Иванович, мой бывший ректор и по совместительству начальник, у него аудиторская фирма. Меня туда сначала от вуза на практику отправили, а с четвертого курса на постоянную работу взяли. Пока я всё это вспоминала, рука решила пожить отдельно от мозга хозяйки и нажала на вызов. Епт...

То есть блин, мамочки не выражаются! Не успела нажать сброс, как в трубке раздался радостный мужской голос:

— Привет Ита! Рад тебя слышать!

Кстати, Ита это я, а точнее Князева Афродита Витальевна. Имечко можно сказать у меня оригинальное, мама наградила, а я его сократила, не знаю почему, но полный его вариант раздражает.

Смотрю на свою безалаберную конечность, думаю, может у неё совесть проснётся. Ага... Размечталась, она у неё видно в спячке, причём пожизненной.

— Здравствуйте, Фёдр Иванович, я, надеюсь, не очень поздно звоню? — теперь нужно как-то аккуратненько выкрутиться.

— Нет, мы тут пятнадцатилетие фирмы отмечаем. Я бы сказал, твой звонок очень кстати. У меня к тебе вопрос.

Вот так всегда поступает мой бывший начальник: сначала заинтригует, а потом информацию из него хоть клещами тяни.

— Поздравляю вас! Так что там за вопрос?

— Ты на работу вернуться не хочешь?

— Честно сказать, очень хочу. Только у меня доченька маленькая в садик ходит. Если мы сможем с графиком накрутить, то я только за! — Сказала на одном дыхании, а в душе такая надежда проснулась, потянулась к каждой клеточке и замерла в ожидании.

— График это не проблема. Что можно, будешь дома делать, остальное — в офисе. Так, когда ты сможешь приехать?

— Сегодня у нас пятница, — начала рассуждать я вслух. — В понедельник к девяти устроит?

— Отлично! И Ит, я очень рад тебя слышать, как жизнь?

— Уже, всё просто замечательно. Фёдр Иванович, я тут подумала о том, что я уже несколько лет не работала. Это не проблема?

— Нет, не проблема. Я знаю твоё усердие. Всё будет хорошо, даже не переживай.

— Спасибо, я очень рада.

— Я тоже рад. До понедельника, Снежная королева.— щёки моментально покраснели от смущения.

— Фёдор Иванович! — хотела немного укорить своего "злого и страшного" начальника, но он, во избежание, уже повесил трубку.

Сижу и улыбаюсь, как дитя малое, которому игрушку новую подарили. Вот просто счастлива и от предложения о работе, и от того, что жизнь не стоит на месте, и от напоминания о Снежной королеве.

Прицепилось это ко мне на первом курсе, я тогда на новогоднем вечере именно её роль играла. Только одели меня так, что можно было в стрипклуб отправлять работать вместо танцовщицы. Коротенькое белое платьице, прикрывающее только стратегически важные места и не оставляющее полета для фантазии. Поверх него длинная до пола серебристая кружевная накидка, скорее даже не накидка, а халат от чьего-то откровенного пеньюара. Подчеркивалось все это туфлями на 15 сантиметровой шпильке. Мои светлые волосы были убраны в высокую прическу, на лице яркий макияж холодных оттенков. А так как на фигуру я никогда не жаловалась, то, ясное дело, произвела фурор среди мужской половины учащихся. Меня далеко не все узнали. Причиной тому послужило, что в жизни я предпочитаю практичную одежду и минимум макияжа.

И вот после новогоднего вечера на одну бедную меня появилось много жаждущих знакомства. Перемещение мое в вузе в течение нескольких недель после того злополучного выступления превратилось в бег на короткие — от кабинета к кабинету, а то и на длинные — из корпуса в корпус, дистанции, но неизменно вслед мне неслось: "Снежная королева!". Образ закрепило моё холодное отношение к тем немногим, которым меня все же удалось поймать. Так в течение одного месяца у меня появилось столь не оригинальное прозвище. Поначалу злилась и обижалась, а после махнула рукой. Вроде, не настолько все страшно. Через некоторое время многие сократили его до "Снежки", но Федор Иванович всегда в неофициальной обстановке называл меня так.

Взглянула снова на пустую бутылку и понимаю, что выпить уже совсем не хочется. Прислушалась... в квартире тишина. Встала, выбросила тару и отправилась спать.

Проснулась на рассвете, Кирилл опять не ночевал. В душе спрутом начало расползаться беспокойство... Попробовала найти телефон. Скорее всего, на кухне оставила. Села на кровати, пошлепала босыми ногами по полу, холодно... брр, но идти нужно.

Набрала номер... Телефон всё также отключен. Направилась в ванну, пытаясь вспомнить, может он что-то говорил о том, что не будет ночевать. Нет, вроде. Ладно, дождусь восьми и позвоню его секретарше, может хоть она знает, где он.

Понедельник день тяжелый. Ага счаз... Моя душа поет, в животе бабочки порхают. Так, мне срочно нужно поделиться с кем-то хорошим настроением. Выудила из безразмерной сумки мобильник. Так-так... Позвоню-ка я Эльке, мы с ней еще со школы дружим.

— Привет, Эль! — до безобразия довольным голосом, защебетала я. — Ты дома?

— Привет! Ой, не так быстро и... громко... М-м... Моя голова... — ответила безжизненно она.

— Что с тобой? — хотя это риторический вопрос, зная шабутной характер подруги. — Ты че вчера пила?

— Ой, да что только не пила, — буркнула она. — А ты чего такая веселая?

— Я на работу завтра выхожу! — счастливым голосом чуть ли не пропела я. — Мне по магазинам нужно пройтись, шмоток новых подкупить. Хочешь составить мне компанию? Знаю, что хочет. Она страх как любит бегать за покупками, и вкус у нее отменный, но для проформы нужно спросить.

— Хочу, — уже более живым голосом ответила мне. А что я говорила, шопинг Эльку лечит от всех болезней. — Через два, а нет, три часа встретимся. Ты где сейчас?

— Так ты не дома? — расстроилась я, скептически осматривая себя. Не вариант по магазинам в таком виде: белая блузка, атласная бежевая узкая юбка-карандаш и туфли ей в тон на приличном каблуке. Для офиса самое то, а бегать по супермаркетам неудобно. — А то я хотела заскочить к тебе, переодеться. Вещи у меня в сумке.

— Прости, но я не дома.

— Ладно, я к Киру заскочу, тут до его офиса всего полчаса.

— Ит, а где работать будешь? — в трубке послышалось шуршание, видать Элька начала сборы.

— Где, где! — передразнила её. — У Федора Ивановича, только от него вышла.

— Как Кир тебя отпустил? — съехидничала эта нехорошая дама. Да-да, не нравится ей мой муж, как, впрочем, и она ему.

— Эль, не начинай!

А что я могла ей ответить, если он еще не знает, что его ненаглядная будет работать. В ответ услышала недовольное сопение.

— Ладно, все расскажу при встрече. Значит, через три часа в кафе напротив офиса Кира. Устроит?

— Угу. — Элька отключилась.

Солнышко сияет, дует теплый ветерок и меня переполняют чувства любви ко всему миру. Раскинула руки в стороны, желая обнять его, запрокинула голову и раскружилась на месте. И неважно, что меня обходят люди по дуге, ведь я все-таки стою посреди тротуара. У меня самая лучшая на свете доченька, хороший муж, а теперь есть работа с адекватным начальством. Этого хватило, чтоб чувствовать, что всё вокруг улыбается мне, а я хочу улыбаться в ответ.

Перед офисным центром, где находится контора Кира, решила набрать его ещё раз. В ответ услышала автоответчик, сообщивший, что телефон отключен. Лерочка, секретарша, рассказала, что у него какие-то важные переговоры на счет поставок, которые затянутся на все выходные. Наверное, еще не кончились. Ладненько, заскочу по-тихому, надеюсь, не помешаю. Лифтом подниматься не решилась, во мне кипела энергия, которой хватило бы осветить, наверное, половину нашего городка, да и пятый этаж всего. Подъем на верх сопровождался повышенной скоростью, словно за спиной выросли крылья, которые подталкивали вперёд. Все время мурлыча под нос незатейливую мелодию.

— Лерочка, привет! Я к вам ненадолго! — не останавливаясь, направилась к кабинету мужа.

— Афродита Витальевна! Туда нельзя!

Опачки... Я замедлилась, ситуация была какая-то неправильная. Вот мне интересно, с каких пор она меня называет по имени отчеству.

— Лера, а что случилось?

— Ни... Ничего. Просто, там совещание! А вы такая веселая! У вас что-то случилось? — ну-ну, это мы с тему сменить решили? Только кто же тебе даст?

— Так я на работу устроилась. Вот и радуюсь! — пока мы говорили, я уже подошла к двери в необходимый кабинет. — Лерочка, а кто у него там такой страшный, что мне нельзя? — спросила у нее заговорщицким шепотом.

— А там...

Эта заминка мне уже сильно не понравилась.

— Лера-а? — из моего голоса пропали радостные нотки, а девочка глазки в пол опустила и губки поджала. На столь страдальческой ноте для секретарши я открыла дверь.

— Твою мать... — прошептала я.

Извините, но более цензурных выражений в моем лексиконе не осталось.

Я медленно зашла в комнату и, не глядя, закрыла за собой дверь. Картина, представшая передо мной, комментарий не требовала в принципе. Бумаги с письменного стола разбросаны по полу, возле него, то бишь стола, перевернутое кресло. А на нем... На столе то есть... Что-то я заговариваюсь. Так вот, там сидит девушка. Точнее, когда я зашла, она лежала, а вот теперь сидит, старательно разглаживая свои черные патлы, ой, извините, волосы. А мой уже бывший муж застегивает штаны. Его каштановые волосы растрепаны, синяя рубашка распахнута. Мда...

Посмотрела на девушку... Молоденькая, стройненькая, старательно прячет свои лукавые зелененькие глазки, только в них нет стыда, скорее, превосходство. Я усмехнулась, заметив это.

— Девушка, оставьте свои волосы в покое, — я спокойно смотрела на нее, но кто бы только знал, как сложно мне дался этот взгляд... Хотелось завыть сиреной, — лучше юбку поправьте.

Посмотрела на Кира... Боль в душе усилилась в разы. Красивый мужчина, хорошей комплекции, с застывшей каменной маской на лице и испуганными карими глазами. Неплохо они смотрятся, конечно, только мне это как... до луны, в общем.

Я посмотрела в его глаза. Он что думает, я ему сейчас истерику закачу? Скотина.

— Та-ак! А теперь по существу... — свой безжизненный голос я слышала как будто со стороны, не знала, что он может быть настолько ледяным, — Документы на развод подам завтра... Половину денег с общего счета переведешь сегодня... на мой счет... За вещами заедешь к семи. Завтра скину смской дату расторжения брака. Вроде бы всё.

И уже собралась выйти, как Кир подал голос.

— А Ксения?

— А что Ксюша? — я многозначительно посмотрела на него и его пассию, — Она остается со мной.

На выходе из офиса меня дожидалась расстроенная Лера. Бедная, сейчас еще себя винить будет. Попыталась ей ободряюще улыбнуться, но по отшатнувшейся от меня секретарше поняла, что это у меня не получилось.

— Афродита... Ита, извините меня! Я не могла...

— Тшш... Перестань, это наши... а точнее, мои и его проблемы.

А нет нас больше. Нет. Теперь есть я и есть он, мой бывший муж.

К лифту направилась на негнущихся ногах. "Только не реветь, только не реветь", — как заповедь про себя повторяла я. Слёз не покажу. Предательский ком стоял в горле, не позволяя нормально ни вдохнуть, ни выдохнуть. В груди что-то больно сжималось, оставляя ощущение, что меня ломают изнутри, вырывая все живое, выжигая, оставляя пустоту. Время до открытия створок лифта тянулось невозможно долго. Хотелось убежать, закрыться где-нибудь и кричать, пока не сядет голос, но гордость не позволяла сдвинуться с места. Наконец, я осталась в кабине одна. После начала движения нажала кнопку "стоп". Лифт дернулся и остановился. Сползла по стене на пол. Тело слушалось плохо, как неродное. Скинула туфли, чувствуя, что на грани банального обморока.