Институт моих кошмаров-2. Почти нормально

Дорогие читатели! Еще раз обращаю ваше внимание на фразу "финал будет рассылаться бесплатно постоянным читателям" в аннотации.

Рекомендую к прочтению:

ЧАСТЬ 1

ПОЧТИ НОРМАЛЬНО

Есть два способа быть понятым: через

истинную любовь и через чистый разум.

Даниэль Кельман

ГЛАВА 1

ЗОЛОТО В КРОВИ

— Господин ректор, что вы скажете в ответ на обвинения студенческого парламента в недостаточной прозрачности годовых отчетов университета?

Сотканное из дыма щупальце задумчиво свернулось в клубок и снова распласталось в воздухе. Имея достаточный опыт общения с ректором, я предположила, что, будь он человеком, пожал бы сейчас плечами.

— По документам, обнаруженным бело-красной коалицией, — "обнаруженным"? Я бы сказала, нагло украденным из бухгалтерии, — в прошлом году на расширение кампуса ГООУПиОАатСДиРН было потрачено тридцать миллионов, включая восемь миллионов, которые пошли на строительство нового здания для Института оккультных наук. Однако, в бюджете на прошлый год стоит, что на статью расходов "строительство, ремонт и реновация недвижимого имущества" официально "Хантерс Инкорпорейтед" было выделено двадцать шесть миллионов. Представители студенческого парламента интересуются, откуда взялись еще четыре, и на каких условиях?

Странные они вообще, эти представители парламента. Вот если бы наоборот, если бы ректор завысил стоимость строительства и потребовал дополнительные деньги на его окончание, распилил полученную сумму и построил в итоге все по минимальной себестоимости с нарушением всевозможных СанПиНов, тогда бы я поняла интерес. А сейчас — ну потратили на вас деньги и потратили, радуйтесь, не вам же платить придется! Но мое дело было просто озвучить вопросы и положить запись интервью на стол Оливеру.

— Мы, — голос ректора действительно звучал как "мы": тысячи шепотков, полных ужаса, тоски, безысходности. Ходили слухи, что ректор говорил голосами своих жертв, чьи души потреблял на законном основании (у ГООУПиОАатСДиРН была очень строгая политика по отношению к академическим неуспехам: не можешь осилить учебную программу? Добро пожаловать на тот свет); я не торопилась считать их простой выдумкой, — желали бы поблагодарить представителей парламента за их энтузиазм, однако хотим напомнить, что взлом серверов административных сервисов является нарушением правил университета. И мы знаем, кто его совершил...

На последних словах в комнате ощутимо повеяло холодом.

— Тем не менее, я должна повторить вопрос: откуда взялись деньги на новый корпус? — продолжила упорствовать я.

Будучи в кабинете ректора (если можно было назвать кабинетом темное пространство, в котором не было видно ни стен, ни потолка, ничего — только мрак и полупрозрачные, но вполне материальные щупальца) в роли сотрудника студенческой газеты, а не нарушителя местного "свода законов" я могла не опасаться прозвучавшей в его ответе угрозы, она относилась не ко мне. К тому же, за полгода общения с ректором я уже... привыкла к нему. Подумаешь, сотни щупалец, возникающих непонятно откуда. Подумаешь, странный голос — у людей с ангиной и не такой бывает. Должно быть, защитный механизм психики: в ГООУ быстро перестаешь бояться странностей, иначе тут не выжить.

— Кроме денег, выделяемых многоуважаемой "Хантерс Инкорпорейтед", — прошелестело чудовище, — важным источником финансирования университета являются пожертвования наших выпускников, которым, как и нам всем, небезразлична судьба будущих поколений.

— Хотите сказать, что и эти четыре миллиона тоже кто-то подарил университету?

— Да. В последний момент, поэтому его пожертвование не могло быть учтено в предварительном годовом бюджете.

— И как же имя этого филантропа? Полагаю, его пример мог бы вдохновить многих других...

— Он пожелал остаться неизвестным, — за мягким шепотом проскользнула сталь. — И мы только поощряем анонимность спонсоров. Однако можем уверить, что, как и нас всех, его искренне заботит процветание университета.

Хотела бы я знать, почему. ГООУПиОАатСДиРН (не спрашивайте, как это расшифровывалось) был уникальным местом: единственное высшее учебное заведение для существ сверхъестественного и потустороннего происхождения. Читай: магов, разнообразной нечисти (как говорил один мой хороший знакомый, "легче сдохнуть, чем перечислить их всех"), нежити и демонов. Вся эта братия с восемнадцати до двадцати двух лет (кто хотел — дольше) обреталась посреди пустыни, расположенной на Границе (именно с большой буквы, иначе, видимо, недостаточно пафосно) между Землей и Адом (также известным как Темный мир, Нижний мир, Аид, Преисподняя, Миктлан и прочая, и прочая). Зачем? Официально студенты получали возможность обучаться таким традиционным для магического сообщества специальностям, как алхимия, артефакторика, демонология и некромантия, к примеру, и учились контролировать свои способности, дабы не причинять вред окружающим. Неофициально... Учеба в ГООУПиОАатСДиРН была обязанностью, а не правом. Университет был основан Охотниками, жутковатой и пугающей организацией, следившей, чтобы сверхъестественное не особо притесняло обычных людей, и обучение в нем было одним из требований Договора (снова Большие Буквы), положившего конец преследованиям ведьм и колдунов (в массе; одиночные нарушители этого самого Договора до сих пор преследовались и уничтожались), бумажки, чья суть сводилась к одной фразе: "пока вы никого не трогаете, мы вас не трогаем". Зачем Охотникам это было нужно? Лично я подозревала, что все дело было в наблюдении. На четыре года Охотники получали возможность непрерывно следить за каждой потенциальной угрозой, могли оценить уровень их способностей, составить психопрофиль и даже заранее элиминировать тех, кто представлял опасность. С другой стороны, я была не чужда паранойи, а теории заговоров с момента поступления в ГООУ стали моим любимым хобби, поэтому я была не лучшим экспертом в этой области.

Задав еще несколько вопросов и записав ответы, я поспешила распрощаться. Хотя я и не боялась ректора, его присутствие все равно давило. Получив разрешение уйти и обнаружив у себя за спиной внезапно появившуюся дверь, я прошла в приемную, где была остановлена ректорским секретарем.

— Мадемуазель Соколова, — мужчина лет тридцати, одетый в немного старомодный костюм-тройку, поднялся мне навстречу. — Как прошло интервью?

— Хорошо. Как и всегда.

Светлые выцветшие глаза, единственное в облике четырехсотлетнего колдуна, что выдавало его истинный возраст, пристально изучили мое лицо.

— Вам неприятна тема студенческого парламента, — заключил он.

— Это не мое дело. Я только задаю вопросы.

Я вообще не любила политику. Поэтому очередную идею руководства университета, как сделать ГООУ еще более похожим на нормальный человеческий вуз (чего ради они старались? С Оккультным институтом и ректором-Ктулху затея была заранее обречена на провал) и добавить демократии в процесс управления университетом, не одобряла. Даже в мире обычных людей, чтобы стать политиком, нужно было обладать определенным складом характера. Здесь, чтобы не побояться в случае чего пойти против ректора, пугающего хтонического существа, родившегося на заре времен? Скажем так, по возможности я старалась избегать наших парламентариев. И была очень рада тому, что демонам, несмотря на все их возмущение, не разрешили участвовать в выборах. Иначе избирательный процесс принял бы совсем неприятный оборот...

— Я вам еще нужна, мессир?

Мессир Джонатан задумчиво — и раздражающе — постукивал пальцем по переносице. Отчего-то у меня возникло впечатление, что, несмотря на невысказанный вслух ответ, он и так узнал все, что хотел.

— Возможно. Поскольку вы лучше знакомы с человеческим миром... Вы знаете, как обычные университеты празднуют юбилей своего основания?

Я кинула взгляд на его рабочий стол: отдельной стопкой на нем лежали студенческие журналы, посвященные празднованию знаменательной даты в вузах по всему миру. И несколько подростковых романов про колледжи: мало знакомый с двадцать первым веком, мессир нередко обращался к ним за информацией, ошибочно полагая, что массовая культура правдоподобно отражает реальность.

— Нет. Я же никогда там не училась.

Мне не оставили ни единого шанса. Просто по окончании школы прислали приглашение и сказали, что так уж вышло, Наташа, что ты ведьма, поэтому добро пожаловать в магическую академию. Отказ не принимается.

Разочарованно взмахнув рукой, мессир Джонатан показал, что я больше ему не нужна. Выйдя в коридор, а оттуда в залитый солнечным светом холл, я с удовольствием прикрыла глаза. Нет, все-таки присутствовало и в мрачном ректорском кабинете, и в его приемной ощущение какой-то угрозы. Так, а сколько же времени я потратила на интервью? Почему-то в компании ректора время имело свойство вести себя не совсем правильно, то исчезая песчинками между пальцев, то растягиваясь до бесконечности. Двенадцать. Как раз успеваю.

На лифте я поднялась с административного этажа в общежитие и открыла дверь комнаты. Как я и думала, тяжелые прорезиненные шторы были еще задернуты, и внутри царил полумрак. Распахнув портьеры, я погладила стоявший на подоконнике кактус, здороваясь; тот тихонько заурчал и довольно раскрыл дюжину белых цветков, собравшихся венком на макушке. Соседка же заворочалась в кровати и что-то злобно простонала.

— Проснись и пой, — посоветовала я ей. — Полдень уже на дворе.

По мнению Софии, это был не аргумент для такой варварской побудки, но я была непреклонна.

— Ты обещала мне совместный завтрак, — напомнила я, не давая ей завернуться обратно в одеяло, а потом и вовсе выдергивая его из рук. — Пошли, нас Райли ждет.

— Ну ты и садистка, — София наконец села и попыталась пригладить спутавшиеся за время сна волосы.

— Ага, — согласилась я. — Злая и жестокая.

А еще я очень хотела помочь. Хотя и не знала, как. Ничего из жизненного опыта моих восемнадцати лет не подсказывало, что следует делать с другом, который страдает от посмертной депрессии. Прямо хоть психологию предметом по выбору бери, хотя я сомневалась, что даже по учебной программе ГООУПиОАатСДиРН там рассматривались проблемы вампиров и других сверхъестественных меньшинств.

А София была именно что вампиром. Только к романтике, полночным объятиям и прочему это никакого отношения не имело. На самом деле вампирами становились погибшие насильственной смертью колдуны. Поднимаясь из могилы, они преображались, теряя свои способности, но приобретая другую силу... и жажду. Которую утолить могла только родная кровь...

Возможно, мне следовало начать с начала. Магов трудно убить...

Нет, еще раньше.

Представьте себе мир. Не таким, каким вы его привыкли видеть. Представьте себе энергию, основу основ, сплетающуюся клубком и принимающую форму... Представьте себе Огонь, лишь по своему желанию выбравший человеческий облик. Он может выглядеть как человек, его можно научить думать, как человека, но все равно он останется дикой, неуправляемой стихией. Такова была природа гениев — или джиннов, как говорили на других наречиях. Детей Огня, всех тех, кто в нашем мире занимал место между людьми и богами. И такова была природа даймонов (кого я обманывала, все равно все звали их демонами), детей Воздуха, живших по ту сторону Границы. Мы все, маги и демоны, фейри и они, были разными, назывались разными именами, обладали разной силой, но в конце концов оказывались одним: энергией, заключенной в физическую оболочку. А как убить энергию? Нет, это было возможно: забрать чужую силу, втянуть ее в себя или развеять по ветру, дать впитаться в землю... Но немногие были на это способны. А телесные повреждения магия, та самая энергия, обычно залечивала.

Но случалось и так, что не успевала. Что тело не выдерживало, а магия, вырвавшаяся из-под контроля... мутировала. И, пытаясь выжить, изменяла тело вместе с собой. Получившийся кадавр уже не мог воспринимать мир как раньше и тянул энергию в самой примитивной ее форме: кровью. Жизнью. А родная кровь всегда была самой крепкой цепью и самой большой силой после собственной крови и имени... То же случилось и с Софией. Ей было восемнадцать, когда какой-то ублюдок подсыпал ей в напиток бензо, изнасиловал, задушил и прикопал в глухом румынском лесу. С одной стороны, как бы цинично это ни звучало, ей еще повезло: она в каком-то смысле выжила и не успела добраться до своих родных, прежде чем ее обнаружили Охотники. С другой...

Я познакомилась с Софией полгода назад, когда поступила в ГООУ. Меня поселили в одну комнату к ней, и соседка, хотя и была мрачной, язвила и постоянно норовила отключить мой будильник, казалась совершенно нормальной. Конечно, было большим шоком после месяца знакомства узнать, кем она была на самом деле, но я быстро приняла эту новость. Ведь София, которую я знала, выглядела человеком. Да, она питалась кровью, которую ей выдавали по рецепту в медицинском корпусе университета (и украденным у меня печеньем, когда я приносила его в комнату), но я видела, какой она была. Доброй. Отзывчивой. Одинокой. Считавшей, что в мире живых, в мире, где ее считали чудовищем, ей не было места. Я помнила, что долго сердилась и не понимала, как можно видеть на ее месте монстра. Потом поняла.

Я возвращалась с планового осмотра в медкорпусе, когда чудовище набросилось на меня. Оно двигалось с недостижимой для обычного человека скоростью, я даже не заметила, как оказалась прижатой к стенке. Пергаментно-желтая кожа, перепачканная землей и кровью, заострившиеся черты лица, полные безумия желтые глаза и звериный оскал, зубы... Красное на белом. Существо явно нацелилось на мое горло, разрывая пальцами с криво обломанными ногтями шарф, но не успело: в следующий момент подоспевший сотрудник медслужб накинул на его шею ошейник с электрошокером. От разряда существо взвыло и отпустило меня, еще одного удара током хватило, чтобы в диких глазах на секунду промелькнул разум, и чудовище позволило себя увести.

— Что это было? — спросила я у Сереша, тоже выглянувшего в коридор на шум.

— Упырь, — равнодушно ответил он, проверяя информацию в планшете. — Очередной идиот с каникул вернулся. Какой-то урод его сбил и бросил труп на обочине, а нам теперь с ним возиться. Когда вас уже перестанут до диплома выпускать...

Я заглянула через его плечо. С экрана на меня смотрел Брайан Дэрроу, двадцати лет, специализация: аудит, дата смерти: две недели назад. У парня на фото была копна волос оттенка гречишного меда, открытая улыбка и очаровательная ямка на подбородке. Только по желтым, редкого светлого оттенка глазам, можно было догадаться, что чудовище из холла и этот студент были одним и тем же человеком.

"Что с ним теперь будет?" — хотела поинтересоваться я, но Сереш уже направился дальше по коридору, туда, куда медик увел вампира.

В принципе, я и без него могла представить, что. София как-то сказала, что провела в ГООУ уже восемь лет. Но учиться начала лишь два с половиной года назад. Шесть лет. Шесть лет в одной из палат медкорпуса, с электрошокером на шее. Шесть лет попыток вернуть рассудок и человечность. И все для того, чтобы узнать, что никто не оценит: окружающие все равно будут видеть в тебе только монстра, проснувшегося сразу после смерти. Чуть не став вампиру завтраком, я понимала, почему большинство магов — и не только магов — их боялись и недолюбливали. Но я понимала и Софию с ее апатией. И совсем не знала, что с ней делать.