Дикие Танцы

Дикие танцы

Влад, конечно, был не против отпустить Ромку на танцпол одного. Он же доверял ему, черт побери! И явно не был морально готов к тому, что увидел, устав ждать своего парня за столиком и отправившись искать его в сторону беснующейся под музыку толпы.

Ромка танцевал. О, да, Влад все же был склонен считать эти ритмичные движения его тела танцем. И, да, можно было воочию убедиться, как хорошо Ромка чувствует музыку. Как плывет в ней, подхваченный ее волнами, затягивающими в омуты диких танцев. Как откидывает голову на спину, как извивается, пронзенный насквозь очередной завораживающей, дикой музыкальной волной. Как, не открывая глаз, переворачивается на сто восемьдесят градусов, резко крутанувшись вокруг себя. Как закидывает руки на плечи Бурану, прижимающемуся к нему со спины. Как извивается в одном ритме с Кимом, стоя к нему лицом к лицу, и позволяет рукам близнецов скользить вдоль своих талии и бедер, словно невзначай, но...

В общем, по сугубо личному мнению побелевшего от ярости Влада близнецы в картине под названием "Ромка и дикие танцы" были ну совершенно лишними.

— Влад! Влад, прекрати... — безрезультатно пытаясь вырвать руку из тисков его пальцев, возмущенно взывал к его разуму Ромка. Владу было все равно. Разум приказал долго жить. — Да, пусти ты, мне больно, в конце-то концов! — взвился Ромка, все же вырвав руку и потирая запястье.

Влад повернулся к нему. К ним уже спешили Буран и Ким, но не успели. Не увидев в серо-голубых глазах ни тени раскаяния, лишь возмущение, Влад резко развернулся на каблуках и вышел из клуба.

Он просидел в машине двадцать минут, выкурив несколько сигарет подряд. Ромка так и не появился. Влада душили обида и ярость, щедро приправленные ревностью. Вернуться и силой забрать из клуба этого строптивого мальчишку он не мог. Гордость не позволяла. Ведь он понимал, что Ромка ничего не сделал. Просто танцевал. Он ведь сам рассказывал, что полностью отключается, когда ловит ритм. И Буран с Кимом тоже ничего особенного не делали. Просто приняли Ромку в свою теплую компанию и замутили совместный танец. Вот только выглядело это со стороны так, что Владу было хоть в пору выть, рычать и драться. Последний раз за девчонку он дрался в одиннадцатом классе. Но сейчас он уже давно не школьник, да и Ромка не девчонка. Строптивый. Дерзкий. Только его, хоть сам Ромка, похоже, до сих пор так не считал.

Невыносимо сильно хотелось что-нибудь разбить. Да, хотя бы лобовое стекло головою. Но прежде, чем Влад решился на какое-нибудь совсем уж безумство, дверца со стороны пассажирского сиденья открылась, и в салон забрался Ромка с большой бутылкой самбуки в руках и коробочкой с каким-то диском.

— Поехали домой, — тихо попросил он, и Влад без слов завел двигатель.

Говорить не хотелось. Смотреть на этого предателя тоже. Но он все равно краем глаза смотрел на него, продолжая следить за дорогой. Смотрел.

Ромка был расслаблен и погружен в свои мысли. И никаких тебе угрызений совести. И Влад отчетливо понял, почему в мире совершается столько, так называемых, "бытовых преступлений на почве ревности". Его хотелось убить.

До квартиры они добрались в гробовом молчании. В прихожей все еще до безобразия невозмутимый Ромка скинул обувь, всучил хмурому Владу бутылку ликера и с какой-то неуместно-шаловливой улыбкой заявил.

— Ты обещал научить меня пить эту штуку. Обещания надо держать.

— А ты обещал не изменять мне, — надтреснутым, скрипучим голосом выдавил из себя Влад.

— Обещал, — все с той же улыбкой, словно приклеившейся к лицу, отозвался Ромка, — И не изменяю. А ты?

— Что?

— Ты мне изменяешь?

— Ну, знаешь... — у Влада от такой наглости слов просто не осталось.

— Вот и не о чем тут говорить, — бросил Ромка через плечо и скрылся за дверью их ставшей совсем недавно общей спальни.

Что ему там понадобилось, Влад понятие не имел. Обычно, после клуба Ромка всегда спешил в душ, смыть с себя его запахи, и только потом в постель, как бы сильно не устал при этом. Но анализировать что-то сейчас у Влада уже никаких моральных сил не осталось. Он сходил на кухню. Составил на миниатюрный, раскладной столик на колесиках все необходимое для правильного приготовления самбуки. Два комплекта специальных огнеупорных стаканов — коньячный, пузатый на короткой ножке и, как называли их бармены, олд-фешн — короткий, цилиндрический, и к ним специальную зажигалку, чтобы правильно поджечь анисовый ликер, которым, по сути своей, и являлась самбука, прямо в стакане. Можно было бы, конечно, захватить еще зерновой кофе. Но жевать кофейные зерна, пусть и пропитанные сладким и терпким, настоянным на травах, ликером лично Владу никогда не нравилось, поэтому и Ромку он к этим глупостям приучать не захотел. И покатил все это в сторону спальни.

С дверью проблем не возникло, она открывалась вовнутрь и была приоткрыта, поэтому он просто вкатил столик и замер на пороге в изумлении глядя, как Ромка танцует под точно такую же музыку, под которую танцевал с близнецами. Танцует и смотрит. Смотрит прямо на него.

Ромке никак не удавалось раскрепоститься и поймать ритм. Перед глазами все время стояло побелевшее от ярости лицо Влада. За свое поведение на танцполе и после, в клубе, было немного стыдно, но в тоже время из глубины души поднимался здоровый протест. В конечном итоге, он ему не девчонка, которую можно окольцевать, обрюхатить и посадить дома воспитывать карапузиков. Ромка был убежден, что ничего такого он не делал. Да, и Ким с Бураном были не виноваты, хоть Влад и сделал все, чтобы близнецы себя таковыми почувствовали. И вообще, Ромка сам их потанцевать с собой позвал. А Влад своей ревностью испортил такой замечательный танец и вечер. Но все равно, мириться все же было как-то нужно. Поэтому Ромка и затеял все это представление с мастер-классом по питью самбуки и приватными танцами только для него, ревнивого, но любимого.

И вот сейчас, танцуя, пока Влад возился на кухне, под музыку, быстро нарезанную специально для него ди-джеем клуба по личной просьбе Кима и Бурана, он понимал, что делает все не так. Тело было деревянным и непослушным. А все почему? Да, потому что он стеснялся. Безумно стеснялся танцевать вот так, один на один, не в толпе или с кем-то, только для Влада. Но с другой стороны, с чего бы ему его стесняться, ведь порой, они вместе такое вытворяли, что вспомнить стыдно. Стоило подумать об этом, как перед внутренним взором Ромки предстала весьма живописная картина, как они вместе возвращаясь с работы, после того, как Влад заехал за ним, не утерпев, начали целоваться, когда за ними только-только закрылись двери лифта, а потом... В общем, Влад нажал на "стоп" не доехав до квартиры каких-то пару этажей, и они заминались любовью прямо там, в лифте, не в силах оторваться друг от друга. Ромке было стыдно в этом признаться, даже самому себе, но ему просто безумно понравилось делать это на гране разоблачения, хотя, конечно, если бы Влад предложил повторить, он непременно отказался бы. Или, когда он сам, набросился на Влада прямо в машине, с ужасом понимая, что не узнает самого себя, и не представляет, что на него нашло. И как Владу пришлось быстро припарковаться возле тротуара. Благо время было позднее, и никого на той тихой улочке не было. Но с другой стороны, если вспомнить, как Влад стонал, млея под его губами и языком, вталкиваясь в его рот и дергая за волосы, кончая, так и не дав ему отстраниться от себя, вряд ли они остались незамеченными. Как только милицию никто не вызвал? Повезло.

Отвлекшись на более чем приятные воспоминания, он совсем забыл и о музыке, и о ритме, но тело нашло его само, без участия Ромки. Влад, вкативший в комнату столик так и замер в дверях, не в силах оторвать от него взгляд. Ромка поднял на него глаза, щеки пылали и от смущения за все происходящее сейчас, и оттого, что он успел вспомнить. В темных глазах Влада появилось что-то дикое, и Ромка осознал, что просто невероятно сильно хочет плюнуть на всю эту затею и с танцами, и с самбукой, и оказаться в постели. Вместе с ним. Прямо сейчас.

Он, все еще двигаясь в ритме музыки, льющейся из колонок, развешанных по всему периметру комнаты, подошел к Владу, закинул руки ему на плечи и поцеловал. Тот сразу же ответил ему, жадно захватывая его рот своими губами и языком, не позволяя вздохнуть и отойти, наоборот, прижимая к себе все тесней. Ромка отвечал ему, и все так же извивался прямо в руках Влада, все еще покачиваясь на волнах музыки и ритма.

— Ты хотел, чтобы я научил тебя, — пробормотал Влад, оставляя алую метку на Ромкиной шее. Тот даже не поморщился, прогибаясь в пояснице, чтобы сильнее прижаться к нему.

— И хочу, — отозвался тот хрипло, перед глазами у него и так все плыло, зачем ему еще ликер?

— Думаешь, я способен сейчас от тебя оторваться?

— Думаю, способен, — выдохнул Ромка и резко отступил назад, не сильно отталкивая его от себя.

Влад стоял, неотрывно глядя в сиреневые глаза любовника, а Ромка улыбался и продолжал танцевать. Поэтому ему ничего не оставалось, как исполнить обещанное.

Влад вернулся к столику, то и дело, бросая взгляды на совсем раскрепостившегося Ромку. Ведь они наедине, кого ему стесняться? Налил в пузатый, коньячный бокал на короткой ножке самбуку, жестом заправского фокусника поджег её, не переставая кидать взгляды на Ромку, который все так же находился в непрерывном ритмичном движении, но внимательно следил за всеми его действиями. Затем, не гася, перелил разогретую самбуку во второй стакан и накрыл первым. Снова посмотрел на Ромку и верхний бокал не переворачивая, все так же ножкой вверх, поставил на заранее приготовленную салфетку, проткнутую трубочкой, так, чтобы её конец был внутри бокала. А потом, он залпом опрокинул в себя самбуку, склонился к столу и через трубочку жадно втянул в себя её пары, собранные в другом бокале. Взгляд на секунду расфокусировался совсем, но он все равно шагнул к извивающемуся под музыку Ромке и поцеловал его, оставляя на губах терпкий, сладкий привкус ликера. Ромка жадно слизывал вкус самбуки с его губ, а когда оторвался, восторженно выдохнул.

-Еще! Я хочу еще!

Влад расхохотался и снова отступил к столику с бокалами и бутылкой. Повторил все приготовления, взглядом подозвал Ромку, тот шагнул к нему, но прежде, чем принять из его рук стакан с горящей в нем жидкостью, быстро стащил через голову футболку, отбрасывая на пол. Влад задохнулся, а Ромка уже опрокидывал в себя самбуку. На глазах его навернулись слезы, но он все равно склонился и вдохнул через трубочку её пары. Его повело тут же, Влад это заметил. Но им обоим уже было все равно. Подхватив Ромку на руки и шагая вместе с ним к кровати, Влад все же поинтересовался для очистки совести.

— Хочешь еще?

— Нет! — с паникой в голосе вскрикнул Ромка, впиваясь пальцами в его плечи.

— Неужели не понравилось, — притворно огорчился Влад, опуская его на постель, — А я так старался.

— Это для меня... слишком, — запинаясь, отозвался Ромка.

— А для меня в самый раз, — хмыкнул Влад, расположившись между его ног и исследуя губами впалый животик, хорошо, что Ромка успел снять с себя футболку еще раньше.

Сиреневые глаза Ромки были уже шальными, шальными. Он потянул его за волосы, чтобы дотянуться до губ, но Влад не дался. Ромка обиженно засопел.

— Ну, что опять не так?

Влад продолжал смотреть на него снизу и вылизывать пупочную впадинку, отчего Ромке становилось все труднее выражать свои мысли и вообще думать о чем-то кроме его губ и языка.

— Все так. Просто порой, меня посещают крамольные мысли.

— Это какие?

— Чем я заслужил такое чудо, как ты, малыш?

— Наверное, — с убийственной серьезность предположил Ромка, откидываясь на подушки, — Своей повышенной вредностью и не здоровым собственническим чувством.

— О, — протянул Влад, подтягиваясь к нему, — Вот, значит, как мы заговорили...

— Да, так. — Отозвался Ромка, и неожиданно толкнул Влада в плечо, чтобы тот откинулся на спину, и оседлал его бедра. — Не могу больше ждать, — выдохнул он ему в губы и резко дернул полы его черной рубашки в стороны, на постель, застеленную темно-синим шелковым бельем, посыпались маленькие пуговки.

— Ромка! — изумленно вскрикнул Влад, впиваясь в его бедра, но тот уже расстегивал на нем брюки, и ему ничего не оставалось, как помочь их с себя снять вместе с бельем, а потом разоблачить и самого Ромку.

Когда они оба остались без одежды, Влад снова оказался на спине. Ромка приподнялся над ним, обхватил пальцами его член и очень медленно и осторожно направил в себя. Влад придерживал его, оглаживая бедра и тонкую талию. Глаза в глаза. В этом было что-то просто невероятное. А уж когда Ромка привык к тому, как он заполнил его собой, и начал двигаться, каждый раз максимально высоко, как только мог, приподнимая бедра и снова опускаясь, вбирая его член в себя. У Влада потемнело в глазах от острого, пронизывающего даже отдаленные островки души удовольствия. Ромка стонал над ним, выгибался, даже кричал что-то в потолок. Но у Влада в ушах все гудело, поэтому он его почти не слышал. Но видел, как искривляются его губы в беззвучном крике, как Ромка, не выдержав, кладет руку на собственный, болезненно твердый член, как начинает быстро, в такт их совместных движений, двигать ладонью по всей длине, а потом у Влада окончательно сорвало крышу. Он резко приподнялся, обхватил Ромку за плечи и перевернулся, подминая под себя. Звуки вернулись, Ромка стонал под ним и извивался, а Влад, уже не в силах хоть что-то контролировать ни в себе, ни в нем, вбивался в податливое тело любовника резко и жестко, заполняя его собой и уже не думая ни о чем, кроме собственного удовольствия. Оргазм был ошеломляющим.

— Интересно, как я завтра поползу на работу? — равнодушно поинтересовался Ромка, лежа на вытянутой руке Влада и ощущая легкий дискомфорт там, между ног, все же они обо немного погорячились.

— Никак, — отрезал Влад, переворачиваясь на бок и обнимая его свободной рукой. — С утра позвоню Бурану и скажу, что они мне с братцем должны за сегодняшнее, так что у тебя отгул.

— Отелло, — невнятно пробормотал Ромка, сладко зевая.

— Молилась ли ты на ночь, Дездемона?

— Молилась, молилась. Спать уже давай.