Открывающая

— Да... да. Мама, я слушаю,— поддакивала я, придерживая трубку плечом возле уха и пытаясь одновременно слушать и складывать вещи в рюкзак. — Машка — какашка! Машка — промокашка!— раздался голос сына, а вслед ему, как и следовало ожидать, злой рык дочери. — Одну минутку,— перебила я и, зажав трубку рукой, громко прокричала: — Сашка, прекрати донимать сестру! В квартире стало тихо, и я с удовольствием вслушалась в столь желанную тишину. В последнее время она была редким гостем в моем доме, и даже сейчас я знала, что затишье — это временное явление. Не знаю как у других дома, но у меня с тех пор как младшему исполнилось четыре, постоянно происходили споры, стычки, крики и даже слезы. Нет, дети, конечно, любили друг друга и страшно скучали, если находились в разлуке, но как обычные брат с сестрой часто ссорились. Впрочем, неправильно было бы все сваливать на дочь. Обычно заводилой во всем и всегда был младший сын. Неугомонный и неусидчивый, он, как говорит моя мама, был с шилом в одном месте. Самое удивительное, это как ему быстро удавалась вывести из себя спокойную и уравновешенную Машу. Сашка виртуозно умел крутить сестрой и знал все её слабые стороны, на которые при случае и давил. В трубке раздалось возмущенное щебетание. Я, спохватившись, поднесла телефон к уху. — Ой, прости,— виновато сказала я, поглядывая на часы.— Давай поговорим завтра. — А разве вы завтра к нам не приедете? — обиженно спросила мама. -Мам, я же тебе говорила. Мы едем на два дня с палатками. — Понятно. Палатки важней,— скорбно произнесла она, и я как воочию увидела её поджатые губы. — Ма-ам, не начинай. Я тебе завтра позвоню, а сейчас мне, правда, надо собираться,— скороговоркой пробормотала я и закрыла телефон. Не самое лучшее решение. Боюсь, мне оно еще ой как аукнется, но я на самом деле спешила. Стрелка настенных часов уже давно перевалила за девять, а мы еще не выехали. Как всегда... Так, что еще я не собрала? Я озабоченно огляделась, окидывая взглядом разбросанные рюкзаки и сумки. А... посуда! Подхватив сумку, стала укладывать в неё одноразовую посуду, скатерть, термос, бутерброды в дорогу, домашнее печенье и еще кое— что из еды. — Все собрала? — над ухом прозвучал тихий голос. От неожиданности я дернулась и испугано визгнула. — Валерка!— возмущенно воскликнула я. На что мой любимый супруг, развернув меня лицом к себе и заключив в кольце своих рук, невинно поинтересовался: -Что — Валерка? — Ничего,— буркнула я, завороженно наблюдая за его потемневшими глазами. Они темнели в моменты сильных эмоций, и мне было приятно осознавать, что и после одиннадцати лет брака у нас все, как и в первые дни знакомства. Однозначно мне повезло с мужем. Он у меня классный! Ласковый, любящий, надежный... Для меня он тихая гавань, в которой всегда спокойно, уютно и комфортно. Может в начале нашего знакомства меня и не закружил вихрь любви, но со временем мои чувства к нему стали намного сильнее. Да и как могло быть иначе. Он чудесный отец, хороший муж и замечательный любовник. Я довольно потерлась носом об его грудь, понимая, как мне повезло. — По коням?— спросил он и легонько щелкнул меня по носу. — Валер, ты посмотри, может я чего забыла? — Аська, опять двадцать пять. Ты всегда столько набираешь, что мы спокойно можем там окопаться до наступления зимы. Хватит, и так уже поздно. Зови детвору, а я пошел сумки укладывать в машину. — Ребята, — позвала я, приоткрыв дверь детской. — Вы готовы? — Мам, мы уже час как готовы,— проворчала Маша, не отрываясь от компьютера. -А игрушки собрали? — Какие игрушки, я что маленькая? У меня с собой книжка, сотовый, а больше ничего и не надо. — Ну да, конечно,— растеряно произнесла я и с сомнением посмотрела на эту "взрослую". Две косички смешно топорщились в стороны, а вздернутый конопатый носик в этот момент был недовольно сморщен. Мне захотелось её прижать посильнее, но я сдержалась. В последнее время дочь все время намекала на то, что выросла, и просила относиться к ней как равной, что я успешно и делала. Она на самом деле была умной и развитой не по годам девочкой. Много читала, думала и рассуждала. Порой слишком серьезная и здравомыслящая. Я вздохнула. Господи, куда она так спешит? -А ты?— обратилась я к сыну.— Собрал? — Да у него огромный рюкзак,— поделилась со мной Машка и кивнула на стоящий у стены рюкзак. М-да. Школьную сумку расперло во все стороны. — Ты что туда положил? Иди сюда,— позвала я сынишку, а сама уселась на кровать. Притянув его к себе, усадила на колени и, не удержавшись, поцеловала в темечко. Как хорошо, что он еще не отказывается от моих поцелуев, а ластится как котенок. — Ты уверен, что все это тебе надо? Он серьезно кивнул. Я вопросительно посмотрела на дочь. В машине и так не было места. — Там одно барахло,— фыркнула Маша. — Неправда!— воскликнул сын и, спрыгнув на пол, уперся взглядом в сестру, став похож на недовольного ежика. — Брек!— резко бросила я, пытаясь предотвратить сору. — Покажешь мне, что ты положил? Сын с гордостью стал выкладывать вещи на стол. Чем больше он выкладывал, тем больше у меня расширялись глаза. Передо мной образовалась гора из предметов, вершину которой украшали три пистолета. Я обомлела, а Машка, напротив, стояла, пряча усмешку от Сашки и закатив глаза. — Сын, а для чего ты взял с собой инструменты?— удивленно поинтересовалась я, заметив отвертки. -Как зачем? А если что-то сломается? Разумно, в логике ему не откажешь. Что там еще? Домино, карты... — А это что такое?— продолжила я и приподняла непрозрачную коробку. -Это аптечка. Я с любопытством заглянула внутрь. Содержание действительно соответствовало названию и в ней были: йод, бинты, ножницы, пластырь и таблетки от головы. Я промолчала, не упоминая о том, что у меня в сумке есть почти такая же. -Ну а бинокль вместе с компасом тебе зачем? -Чтоб не потеряться,— уверенно заявил он. — Горе ты мое! — воскликнула я, всплеснув руками и потрепав его по волосам. — Где ты собираешься потеряться? Мы едем на море. Боюсь, среди песков даже тебе это будет не под силу. Так что оставляй. -Ну, мама,— просительно протянул он, умильно заглядывая мне в глаза. Ох... веревки из меня вьет. — Бери,— согласилась я, махнув на все рукой. Какая разница, если у него и так большая сумка вещей. — Бегите в машину, а я сейчас подойду. Быстро обошла квартиру, с расстройством оценивая тот погром, что мы учинили. Чего я не любила в этих поездках, так это сборы. Целый день возишься, собирая с собой полдома, а возвращаясь, уходит вдвое больше времени все перестирать и разложить по местам. И самое главное, после всей этой возни и суеты остается такой беспорядок, что только диву даешься и сам себя спрашиваешь: как за столь короткий срок можно учудить подобное? Я еще раз все проверила. Выключила свет в детской и отключила компьютер, затем по старой привычке перекрыла газ. И только потом со спокойной душой закрыла дверь нашей небольшой, но очень уютной квартиры. — Все,— заявила я, плюхнувшись на сиденье и пытаясь удобно разместить свои ноги. Это было не просто, так как на полу стояла коробка с шашлыком, вода, а также небольшая сумка. Плюнув на все, я сняла шлепки и закинула ноги на бардачок. Валерка улыбнулся, заметив, как я вышла из положения, и завел машину. Я с удовольствием смотрела вперед. Этот момент я любила больше всего: сборы и суета остались позади тебя, а впереди бесконечная дорога и хорошее настроение. Детвора весело переговаривалась между собой, из колонок звучала хорошая музыка, а муж рулил, пытаясь подпевать словам звучащей песни. На самом деле он ужасно фальшивил, но я благосклонно прощала ему это маленькое несовершенство. Закрыв глаза, я в такт музыке качала головой и наслаждалась атмосферой спокойствия. Пройдет около получаса и Сашка, потеряв все терпение, сначала беспокойно завозится на сиденье, а затем, если его не занять дальше, будет шуметь и донимать сестру. Ему физически было сложно сидеть долго на одном месте, и обычно все наши поездки заканчивались слезами и криками. Я старалась быть сдерживающим фактором и всячески пыталась предотвратить это. Играла с детьми в слова, рассказывала им сказки или давала посмотреть мультик в планшетке. И все же даже тогда Сашке было трудно выдержать путь. Я давно заметила, что он не способен долго сосредоточиться на одном предмете, но всегда находила этому простое и логическое объяснение. Не хочет рисовать — значит не его, восхищается игрой, но быстро к ней охладевает — просто надоело, болтлив и часто в разговоре перескакивает с одного на другое — временное. До школы эти и другие признаки не были столь явны, но сейчас все обострилось. Я боялась и переживала за сынишку, а Валера ничего не желал слушать. Самое ужасное для меня, что как я ни пыталась, но ничего не могла с этим поделать. Не удержавшись, втайне от мужа посоветовалась с врачом, а он ошарашил меня страшным диагнозом под названием СДВГ. Для того чтобы предотвратить ошибочный вывод врач посоветовал мне обождать пару месяцев и внимательно понаблюдать симптомы. И только когда Сашке исполнится восемь лет, сделать полную диагностику. С тех пор я много читала об этом, но все не знала, как сказать об этом мужу. Все отклонения в поведении сына он списывал на избалованность и отсутствие должного и строгого воспитания. Я же не знала, как убедить мужа в обратном. Валерка в некоторых вопросах был ужасно консервативен, и намек на то, что у его сына может быть какая-то проблема, тем более психического характера, для него было равносильно пощёчине. Я знала, что такие новости надо подавать постепенно по ложечке в день. Тогда, глядишь, за пару месяцев он осознает и свыкнется с этим. А вместе мы обязательно справимся. — Наконец-то! — заметил Сергей, стоило нам только припарковаться. — Чего так долго? У меня уже напитки согрелись, а вы все где-то ходите. — Так получилось,— виновато улыбаясь, сказала я, заглядывая в багажник. Валерка уже успел подхватить две большие сумки и палатки, но в машине еще осталось масса вещей, и я раздумывала, что нужно взять в первую очередь, а что можно будет оставить на потом. Тем временем Сашка схватил свой рюкзак и коробку с шашлыком, а Маша сумку с посудой. Я с гордостью посмотрела на них. Молодцы, даже просить не пришлось. — Че маешься? Я тебе помогу, — добродушно успокоил Серый, заметив мои раздумья. — Давай, нагружай. Я достала оставшиеся вещи и, разделив поровну, часть вручила Сережке. Кряхтя и делая вид, что ему ужасно тяжело, он потащил все в импровизированный палаточный городок. — Женщины! — воскликнул он, остановившись возле раскладного стола и бросив кивок в мою сторону. — Едва появилась, как сразу припахала. — Хватит молоть чушь, баламут,— шутливо осадила его жена. Серегу порой заносило, а она замечательно его уравновешивала и при случае возвращала на место. -Слушаюсь и повинуюсь!— в ответ произнес он с серьезным видом, вытянувшись по стойке смирно и отдав честь. Она только махнула рукой. Откинувшись на машину, я наблюдала за ними. Они были самой страной парой, что я знала. Он выглядел как настоящим дядя Степа: высокий, нескладный Каланча, а она маленькая, пухлая и румяная, похожая на сдобную булочку. Татьяна доходила ему до груди и вместе они смотрелись смешно и нелепо. Но любой, кто понаблюдал бы за ними, заметил бы нежные взгляды и трепетные заботливые отношения. Закрыв машину, я подхватила вещи и подошла к отдыхающим. — Всем привет!— громко произнесла я, бросая свою ношу возле дерева. Оглянувшись вокруг, присвистнула... В центре поляны стоял большой раскладной стол, возле него стулья, а дальше полукругом расположились палатки. Сверху был натянут тент, а под ним на специальных крепежах держалась гирлянда из лампочек, которую вечером подключат к генератору. Что и говорить — ребята потрудились на славу. -Не хило вы устроились. — Подожди, ты еще мое новое приобретение не видела,— заметил мой друг по школьной скамье, Димка, и, подойдя ко мне, чмокнул в щеку. — Идем, похвастаюсь. Приветственно кивнув его жене, я пошла вслед за ним. -Показывай, что ты еще накупил. Небось, Светка была не рада. — А...— отмахнулся он. — Смотри. Позади остальных палаток возвышалась еще одна. Она была удивительной формы: длинная, вытянутая вверх и смахивающая на треугольник. -Это еще что такое? -Деревня,— фыркнул он.— Это походный душ. -Душ? — Ага. Заходи, покажу,— пригласительным жестом указывая вовнутрь палатки. Я с любопытством осмотрелась, не совсем понимая, как это должно работать. Димка был помешан на всех новшествах, особенно если это касалось товаров для походов. Чего у него только не было. Сумка для пикника, походная мебель, всяческие коврики, газовое оборудование и остальные прибамбасы. Судя по приобретённому количеству, он собирался в поход выходить каждый месяц. Тогда как на самом деле мы проделывали это от силы четыре раза в году, а то и меньше. — Нравится? — с благовонием в голосе спросил он. — Димка, ты чокнутый! Палатка как палатка, только форма странная да неказистая. Ты прости меня темную, но как это должно работать? -Ты что, не поняла? — Знаешь ли, дорогой, не все стали великими инженерами,— не удержалась я от язвительного тона.— Так что уважь, объясни тетеньке. — А я тебе говорил — не женись. А ты не послушалась и... — Что и? Договаривай! — воинственно потребовала я, приподняв бровь и сложив руки на груди. — Ничего...— извиняюще протянул он, а затем как бы оправдываясь, добавил: — Я ничего не имел в виду плохого. Просто у тебя были такие показатели, чего только золотая медаль стоила, а ты бросила универ и стала домохозяйкой. Прости,— он развел руки в сторону, — но я не понимаю. — Дим. Во-первых, не бросила, а ушла в декрет. Во-вторых, ты же прекрасно знаешь, что мы никак не могли учиться и одновременно воспитывать ребенка. Сейчас дети выросли, и кто знает, может, и я возьмусь за голову. Пойду работать или учиться. — Было бы хорошо,— ворчливо заметил он. — Нечего такой потенциал гробить. — Да ладно тебе,— весело заметила я. — Я, небось, уже все позабыла. Да и Валерка любит, чтобы я дома сидела. Он говорит, когда я дома, то там пахнет по-другому: уютом, любовью и семьей. -Ты меня, конечно, прости, но Валерка твой говнюк и шовинист. -Дим... хватит. Не понимаю, за что ты его так не любишь? — Велика честь,— фыркнул он.— Мне от него ни холодно, ни жарко. Ладно, замяли. Давай вернемся к делам насущным. Смотри, неуч. Видишь этот крепеж? Его палец указал на внутреннюю поверхность тента, к которой были пришиты петли. -Сюда крепится душевой бачок, и можно мыться как дома. -А воду как нагревать будешь? — Это просто. Я все обдумал. В жаркий день бак может греться на солнце, а в холодный можно нагревать при помощи кипятильника. Вернее, это не совсем он, или, если быть точным, взята та же схема что и у аналога, но увеличена мощность и питание идет от машины. — Здорово,— искренне похвалила я, представив, как вечером можно будет смыть с себя всю соленую воду. — Вот только интересно, где ты возьмешь столько воды?— поинтересовалась я. У каждого из нас был с собой запас вода, но мы явно не рассчитывали на купание. — Ха... Как ты думаешь, почему я выбрал именно это место? — гордо спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Здесь недалеко есть небольшой ручеек, оттуда мы и возьмем воду. -Молодец, все предусмотрел! — Ась, Димыч! — послышался голос Сергей. — Имейте совесть, валите сюда. Серега не унимался, громко и настойчиво звал нас. Мы заговорщицки улыбнулись, услышав его шуточные угрозы о том, что будет, если мы не появимся в ближайшее время, и предпочли вернуться к остальным. Пока я изучала с Димкой его приобретение, Валера успел установить две палатки: одну нам, другую мелким. Ребятишки тем временем отрывались с другими детьми. Мы давно дружили между собой, и мелкие знали друг друга с пеленок. У Сергея с Татьяной было двое чудесных детей: Мила, ровесница моей дочери, и маленький и смешной Олежка трех лет, от которого моя Машка была без ума. Сейчас она вместе с Милой играла с ним в детское лото. У Димы и Светы был один ребенок, сын. По словам Светки, ей и его с головой хватало. В данный момент Пашка вместе с моим сыном с дикими воплями гоняли вокруг нас, изображая из себя индейцев. Я тихо подошла сзади Валерки, прижалась к его спине, обхватила руками и, встав на цыпочки, шепнула: — Молодец! Ему не надо было объяснять, за что его я похвалила, мы давно понимали друг друга с полуслова. Он улыбнулся и погладил мою руку. — Так, молодежь, хватит ластиться! Давайте по маленькой,— произнес Сергей, вручая нам пластмассовые стаканчики. Мы все чокнулись и выпили. Мужики занялись мясом, а женская половина осталась сидеть за столом. Потягивая вино, мы весело болтали. — Ой! — спохватилась я. — Девчонки, я забыла вытащить продукты, а вы молчите. Так, — суетливо открывая переносной холодильник. — Здесь домашние соленья: арбузы, помидорчики и огурчики. А здесь соус для мяса,— проговорила я, открывая коробочки. Затем достала пару салатиков и все это разложила на столе. -Куда столько!— всплеснула руками Татьяна. Стол и до этого ломился, а теперь на нем не осталось и места для тарелок. — Да ладно,— успокоила Света, — на природе все быстро уйдет. Вон проглоты бегают, через час опять есть захотят. — И то правда, — согласилась Танюха. — И куда в них столько влезает? -Как заявила моя дочь — у них растущий организм. — Ох, девчонки, ну и поколение растет. У них на все и всегда есть ответ. Я даже боюсь думать, что будет, когда моей дочери стукнет пятнадцать. — Ты говоришь как старая баба,— скривившись, заметила Света Татьяне и недовольно тряхнула головой. От этого движения её сережки издали звонкий звук, а я в который раз подивилась её чувству стиля. Света всегда и везде была на уровне. Модная, яркая и уверенная в себе. И даже сейчас на природе она не изменила себе. Все что Светка одевала, было продумано до мелочей. Короткие белые джинсовые шортики выделяли длинные ноги и красивый загар. Обычная на первый взгляд майка не скрывала открывающейся полоски плоского и загорелого живота, подчеркивала её стройную фигуру. Светка на зависть многим умудрилась сохранить девичью стать и умело пользовалась этим. И все же главным было лицо, обрамленное короткими и черными как воронье крыло волосами. Прическа была модной, смелой и чем-то даже вызывающей. Спереди свисала асимметричная челка, а сзади волосы почти сходили на нет, напоминая стрижку знаменитой певицы Рианны. Голубые глаза ярко выделялись на загорелом лице и очень необычно смотрелись с черными волосами, а полные губы добавляли сексуальности и притягательности. -Что поделать, мы уже не девочки,— заметила Татьяна. — Но и не мальчики,— хохотнув, сказал Сергей, как раз находящийся рядом. — Не знаю. Я себя на свой возраст не ощущаю,— упрямо повторила Света. — А пора бы...— тихо брякнула Таня. — Все зависит от того, как ты себя чувствуешь,— поспешила я влезть в разговор. — Давайте лучше позовем наших мужчин, а то Серега умыкнул туда бутылку. Как бы они не напились. К тому времени, когда мы подошли к нашим мужьям, мясо было уже готово и, позвав детей, мы все уселись обедать. Время пронеслось незаметно. Наступил вечер, и обед постепенно перешел в ужин. Уставшие дети разбрелись по палаткам, а мы весело проводили время в тесной компании. Димка чудесно играл на гитаре и вместе со своей женой у них получался замечательный дуэт. Остальные так же не оставались в стороне и весело подпевали. Валерка кричал громче всех, ужасно фальшивя, но Димке периодически удавалось его направить в правильное русло. Я не любила подпевать, вернее делала это по настроению. К сожалению, за прожитые годы я так и не приобрела уверенности в себе. Казалось бы, голос хороший, слух тоже, но я всегда боялась подкачать и упасть лицом в грязь. Вопрос типа: что если я сфальшивлю, не давал мне покой. Вон Валерка голосит как мартовский кот перед случкой и ничего, доволен. Димка считал, что золотая медаль говорит о моем интеллекте, он ошибался. Единственная причина, по которой я её получила, была в моей неуверенности. Я слишком часто сомневалась в своих силах и тысячу раз перепроверяла себя, а если надо, то сидела и зубрила. В детстве я была правильной и домашней, да и сейчас осталось таковой. Порой мне хотелось быть кем-то другим, решительной, смелой и иногда бесшабашной. Взять хотя бы Светку, к примеру. Она ничего не боится, хлещет водку на уровне с мужиками, громко поет и счастливо улыбается. А я выпью бокал вина и все. Самоконтроль вопит как сирена, не позволяя большего. Пробовала побороть его и в стельку напиться. Не получается... Один результат — хочу спать. Проблема... Трезвеннику, находящемуся в компании выпивших, не всегда интересно. У них появляются свои шутки и приколы, понятные только им. Правда, мне нечего было беспокоиться. Каждый из моих друзей, включая мужа, знали свою меру. И никогда за столько лет не было пьяных безобразных дебошей, или чего-то в этом роде. Через некоторое время мы с Танюхой разошлись по своим палаткам, а ребята продолжили посиделки. В середине ночи меня что-то выдернуло из оков сна. Я полежала, давая глазам привыкнуть к темноте. Затем вытащила мобилу и открыла, сморщившись от яркого света. Было три часа ночи. Натянув шлепки и спортивную кофту, я вылезла из палатки. — Валерка, Валерка! — шепотом позвала я и посветила мобилой. Вдалеке раздался шорох. -Ты чего не спишь?— спросил он, появляясь из темноты. -А ты где был? — Отлить ходил, а что? — Ничего. Просто тревожно как-то, не по себе, — ответила я и зябко пожала плечами. — А где все? — Серый давно под теплым бочком у жены, а Димка пошел Светку в кустики проводить. — Хорошая идея. Проводишь? -У меня есть выбор? -Не-а... Не успели мы сделать пару шагов, как появились ребята. Они о чем-то между собой ожесточенно спорили. — Ну, знаешь!— воскликнула Света, возмущенно уперев руки в бока. — Знаю...— нахальным тоном заявил Димка. — Я все давно про тебя знаю. — Знаешь?! Что же ты тогда молчишь? — Дурак потому что. Мне сына жалко. -Идем,— тихо сказал Валерка и потянул меня за руку. — Подожди,— так же тихо ответила я, расстроено наблюдая за происходящим. Не знаю что случилось, но мне почему-то стало жаль Диму. Он выглядел потерянным и осунувшимся. — А ты чего вытаращилась!— повернувшись ко мне, закричала Света. — Ручки на груди сложила, испереживалась, бедненькая, за своего друга. Строишь из себя монашку, — язвительно бросила она.— Ты бы лучше за муженьком следила. -Не смей,— грозно прошипел Дима, хватая её за руку. -Отвали!— процедила та, вырвав руку. — Валера, о чем она говорит?— повернувшись к мужу, жалобно спросила я. — А кто её знает. Ты что не видишь, она пьяна. Идем отсюда. — Я может и пьяная, но и у него рыльце в пушку. Посмотри, как он пытается утащить тебя поскорей. Что, Валерчик, боишься правды? Не хорошо...— она поцокала языком. — А когда со мной трахался, не боялся? Каждое слово Светки било не хуже пощечины, а от последней фразы сердце сжалось в груди. Я пошатнулась как от удара, но выстояла. Где-то на дне души теплилась надежда, что это пьяные бредни, но внимательно взглянув на всех, с ужасом поняла; все сказанное было чистой правдой. Димка стоял с поникшей головой, не смея поднять на меня глаза. Светка нахально уставилась мне в лицо, наблюдая за моей реакцией, а мой муж выглядел растерянным и испуганным. "Как он мог?"— подумала я, глотая слезы. Нет, я не заплачу. Не доставлю им такого удовольствия. Молча развернувшись, я пошла прочь. — Ася!— громко позвал Валера, бросившись за мной. — Асенька, солнышко, ты что, поверила? — ласково произнес он, разворачивая меня за плечи и заглядывая в глаза. -А что, надо было проигнорировать?— удивилась я его вопросу. — Конечно, она пьяна! — с облегчением произнес он, увидев, что я иду на контакт. — Милая, тебе не стоит обращать внимание на её слова. — Валер, я может и наивная, но не до такой степени. У тебя все было написано на лице. — Ерунда! Никому не верь,— произнес он, притягивая меня к себе и крепко обнимая.— Родная, ты для меня все! Я люблю только тебя, а не других... — нашептывал он в перерывах между поцелуями. — Даже так, других,— грустно констатировала я, вырвавшись из его объятий. — Как ты мог?! Он сделал попытку приблизиться, но я его остановила жестом. — Стой, где стоишь и больше не подходи ко мне. Ясно!— почти срываясь на крик, сказала и быстрым шагом направилась в палатку детей. Мне нужно было побыть одной и подумать. В палатке было тихо. Машка, как всегда спала на животе, спрятав руки под подушку, а Сашка, скинув во сне одеяло, свернувшись в калачик, подрагивал от холода. Мне тоже было холодно, вот только холод был иного свойства. Он медленно и уверенно расползался по моему телу. Сначала превратив в лед мое обманутое сердце, а затем и вся я уже дрожала толи от холода, толи от шока. Примостившись возле Сашки, я укрыла нас одеялом. Сын, сквозь сон почувствовав мое присутствие, довольно прильнул ко мне, и я с радостью прижала к себе теплое тельце. Вот кто любит меня и никогда не предаст — мои дети и моя единственная радость. На душе стало еще хуже, маленькая слеза упала на щеку, а за ней, словно открыв кран, полились и другие. Сжав зубы, пыталась плакать беззвучно и не разбудить детей, но слезы никак не переставали. Казалось, я потеряла контроль над собственным телом, и мне не оставалось ничего другого как смириться. И я смирилась, продолжая бесшумно завывать в подушку и надеяться, что этот поток когда-нибудь закончится. И действительно, через некоторое время слезы иссякли, но облегчения это мне не принесло, осталась дикая усталость и равнодушие ко всему. Я пыталась уснуть, но всю ночь проворочалась с боку на бок, силилась понять как быть, но так и не нашла оптимального решения.