Албукерки. Перевод книги Г.Морса Стивенса. Глава 7. Преемники Албукерки. Нуньо да Кунья и дон Жуан де Кастро

Глава 7.

Преемники Албукерки. Нуньо да Кунья и дон Жуан де Кастро.

В этой книге не ставилась задача описывать полную историю португальцев в Индии. Но будет как интересно, так и полезно изучить политику преемников Албукерки и отметить нарастание причин, которые привели к краху основанной им империи. В следующих главах я намереваюсь привести краткий очерк основных вех истории португальцев в Индии, вплоть до того времени, когда Португалия утратила независимость и объединилась с Испанией. Особое внимание будет уделено тем пунктам, в которых преемники Албукерки следовали его идеям завоевания и правления или, напротив, отвергали их.

Непосредственным преемником Албукерки, который был отправлен на Восток, чтобы сменить его, стал Лопо Суариш де Альбегария, могущественный дворянин и сын канцлера Португалии. Он появился в Индии с намерением проводить собственную политику, и его любимыми советниками были заклятые враги его предшественника. Тем не менее он не осмелился оставить Гоа мусульманам, главным образом в свете недвусмысленного одобрения деятельности Албукерки, которое выразил король Мануэл после получения важного послания от него, которое было полностью опубликовано. Новый губернатор знал, что мог снискать благосклонность короля Мануэла единственным способом — доведя до конца политику закрытия входа в Красное море для мусульманских торговых судов. Как уже говорилось, король Португалии в конечном счете решил оставить эту задачу на долю Албукерки, но эти инструкции были получены в Индии только после смерти великого капитана.

Лопо Суариш попытался выполнить проекты Албукерки, и в 1517 г. отплыл в Красное море с флотом, насчитывавшим свыше 40 кораблей и 3000 солдат на борту. С этими силами, которые намного превосходили те, что когда-либо находились в распоряжении Албукерки, он мог бы легко осуществить излюбленный замысел короля Мануэла. Обстановка в бассейне Красного моря сильно осложнилась со времени рейда Албукерки. Эмир Хусейн, покинув Индию, отправился в Джидду, где он попытался построить новый флот. Но султан Египта с подозрением отнеся к намерениям эмира и приказал утвердить его власть в Красном море офицеру по имени Раис Сулейман (На самом деле Раис Сулейман был османским капудан-пашой (адмиралом), отправленным в 1514 г. турецким султаном Селимом на помощь мамлюкам для организации нового морского похода против португальцев. Однако к тому времени, когда флот в Суэц вышел в море, рост противоречий между двумя мусульманскими державами, Египтом и Турцией, привел к войне, и армия мамлюков была разгромлена в битве при Мардж-эль-Дабике в 1516 г., причем султан Кансу эль-Гури пал на поле боя. После этого, в связи с тем, что Селим был поглощен задачей завоевания и установления контроля над Египтом и другими странами Ближнего Востока, вопрос о продолжении морской кампании против португальцев на некоторое время потерял актуальность. — Аspar). Сулейман оснастил флот в Суэце и в 1516 г. попытался захватить Аден. Арабский правитель этого города оказал египтянам такое же ожесточенное сопротивление, как тремя годами раньше португальцам, и Сулейман был вынужден отступить. Соперничество между Хусейном и Сулейманом заметно ослабило позиции мусульман в Красном море. Поэтому, когда Лопо Суариш со своей могучей эскадрой появился на рейде Адена, арабский правитель, чувствуя себя не в силах сопротивляться, из-за того, что укрепления города были сильно разрушены египтянами, предложил сдать город португальскому командующему. Трудно представить, что преемник Албукерки мог отвергнуть такое предложение, но именно так он и поступил. Лопо Суариш полагал, что он с бСльшим успехом добьется своих целей, если не будет дробить свои силы, оставив гарнизон в Адене, и направился в Красное море, рассчитывая напасть на того или иного из мусульманских адмиралов. Но судьба ополчилась против него. Шторм разбросал его флот; голод и болезни подорвали силы его людей; и капитаны, не чувствуя больше над собой тяжелой руки Албукерки, стали совершенно самовольными.

Когда португальский губернатор на обратном пути остановился в Адене, чтобы исправить допущенную ошибку и вступить во владение городом, он обнаружил, что его жители восстановили укрепления и не собирались повторять свои прежние предложения. С его численно сократившимся и павшим духом войском он не посмел атаковать Аден и отплыл в Индию. По прибытии Лопо Суариш обнаружил, что его возращения дожидается присланный из Португалии высокопоставленный чиновник, которому поручалось взять на себя административные и судебные функции, и который был в своих действиях полностью независим от губернатора. Лопо Суариш отказался подчиниться этим приказам, и его первый преемник был вынужден вернуться в Португалию. Хотя он и потерпел неудачу в Красном море, он совершил один очень важный шаг для дальнейшего распространения португальской торговли и господства. Он отплыл на остров Цейлон в 1518 г. и построил крепость вблизи Коломбо. Этот был первый шаг к завоеванию Цейлона, который впоследствии станет одним из наиболее богатых и стратегически важных португальских владений на Востоке.

Диого Лопиш де Секейра, первооткрыватель Малакки, который сменил Лопо Суариша в 1518 г., и Дуарте де Менезиш, который занимал должность губернатора с 1521 по 1524 гг., не оставили значительного следа в истории португальцев на Востоке. Наиболее важным событием, которое произошло в течение их правления, стала смерть короля Мануэла в 1521 г. Проницательность этого монарха во многом способствовала становлению португальской империи в Азии. Он благоразумно подбирал своих людей и быстро осознавал наиболее важные препятствия, стоявшие у него на пути; он не жалел денег, кораблей или людей для развития своих новых владений; и он был достаточно мудр, чтобы, по крайней мере в течение нескольких лет, позволить Албукерки беспрепятственно проводить свою политику, хотя он допустил ошибку, сместив последнего с поста губернатора Индии. В то же самое время личные заслуги Мануэла не следует преувеличивать. В отношении индийских дел он всего лишь следовал линии своего предшественника Жуана II, который направлял исследования, приведшие к таким большим результатам, и взрастил государственных деятелей и капитанов, которые достигли этих результатов. Внутренняя политика Мануэла в Португалии показала, что он не был великими королем; его единственной мечтой было обеспечить за собой и своим потомством трон Испании; по этой причине он последовательно вступил в брак с двумя дочерьми Фердинанда и Изабеллы; и с этой целью он, по просьбе испанской католической четы, согласился изгнать из своих владений евреев, коммерческим способностям которых португальцы были очень многим обязаны. Лично он был человеком подозрительным и неблагодарным. Он никогда не предлагал Васко да Гаме снова вернуться на королевскую службу после его второго путешествия в 1502 г., и стремительно присвоить исключительно себе весь доход от торговли, открытой португальцами.

Жуан III, преемник Мануэла, был более достойным человеком, чем Мануэл; он умел признавать и награждать заслуги и доблесть. Но у него был один недостаток, который роковым образом сказался на португальском могуществе в Азии: он был рьяным фанатиком. Он рассматривал связь португальцев с Востоком не только как возможность установить выгодную монополию, способствовавшую росту богатства португальской короны, но и как возможность для распространения христианства среди язычников. Он посылал миссионеров, как его отец посылал солдат; он учредил в Португалии Святую Инквизицию, которая своей репрессивной деятельностью заглушила интеллект и доблесть португальской нации; и именно по его почину пагубная политика религиозных гонений вскоре была перенесена на индийскую почву.

Первым делом Жуан III постарался загладить несправедливость, допущенную по отношению к Васко да Гаме. Сразу же после вступления на трон он пожаловал ему титул графа Видигуэйры и в 1523 г. назначил открывателя первого прямого морского пути в Индию на должность ее правителя с титулом вице-короля, которого никто не носил со времен Франсишку де Алмейды. Этот титул давал более широкие полномочия, чем те, которыми обладали Албукерки и его ближайшие преемники. Такие полномочия были крайне необходимы. Ежегодно из Индии стекались жалобы на притеснения и растраты со стороны португальских чиновников на Востоке. Они использовали свое положение исключительно в личных корыстных целях, и даже против губернатора выдвигались обвинения в коррупции.

При таких обстоятельствах требовался человек с сильным характером и высоким положением, чтобы исправить такие злоупотребления, и нельзя было найти более подходящего человека, чем прославленный адмирал Индийских морей дон Васко да Гама. Он оправдал мнение короля о нем. Он достиг Чаула, где Секейра построил крепость, в сентябре 1524 г.; он сразу же отправился в Гоа, где унизил капитана Франсиско Перейру Пестану и приказал наложить арест на его имущество до тех пор, пока не будут выслушаны все обвинения против него. Затем он отправился в Кочин и там потребовал от губернатора, дона Дуарте де Менезиша, уйти в отставку по возвращении последнего из Ормуза. Эти благотворные примеры произвели большое впечатление. Но вице-король был слишком стар, чтобы полностью исправить возникшие злоупотребления. Он пробыл в должности всего четыре месяца, и умер в Кочине в канун Рождества 1524 г. Великого мореплавателя похоронили в часовне францисканцев в Кочине, но в 1538 г. его останки перевезли в Португалию и перезахоронили в Видигуэйре.

Когда Васко да Гама был отправлен в Индию в качестве вице-короля, был введен новый обычай смены губернаторов. До сих пор много неудобств доставляло междуцарствие, наступавшее после смерти или отъезда губернатора. Поэтому Васко да Гама привез с собой запечатанные конверты, в которых были указаны имена тех, кого король назначил своим преемником. Забота о запечатанных конвертах была возложена на высокопоставленного гражданского чиновника, носившего звание контролера (ведора) по делам Индии и полностью отвечавшего за административные и судебные вопросы. Лопо Суариш отказался признать этого чиновника, но король настоял на создании данной должности и принял эффективные меры для обеспечения его полной независимости от губернаторов.

После смерти Васко да Гамы в первом запечатанном конверте содержалось имя Энрике де Менезиша, который удостоился высших похвал, сменив Пестану на посту капитана Гоа. Этот молодой дворянин умер в Каннаноре 21 февраля 1526 г. В следующем запечатанном конверте содержалось имя Педро де Маскареньяша, который в то время был капитаном Малакки. Поскольку он не мог прибыть в Индию в течение нескольких месяцев, был вскрыт третий конверт, в котором было указано имя Лопо Ваша де Сампайо, капитана Кочина, прежде служившего под началом Албукерки. В Португалию посыпались частые жалобы на резкость и коррумпированность этого губернатора. Утверждалось, что он был человеком бездарным и жестоким, а португальские крепости находились в позорном пренебрежении. Даже к королевским приказам он относился без всякого уважения и отказался передать власть Педро де Маскареньяшу, когда тот вернулся из Малакки, чтобы отстаивать свои права на губернаторский пост; но Сампайо вместо того, чтобы уступить власть, приказал взять своего соперника под стражу.

Далее королю Жуану III стало известно, что турецкий султан Сулейман Великолепный снаряжает флот для отправки в Индию. Подготовка флота происходила главным образом под влиянием настойчивых просьб венецианцев, чьи коммерческие интересы испытали сильный удар в результате установления португальской монополии, и полностью соответствовала экспансионистской политике величайшего османского правителя. Война между турками и египтянами, которая позволила португальцам закрепиться в Азии, закончилась в 1517 г. свержением династии мамлюкских султанов Египта. Это великое завоевание султана Селима привело к подчинению ему Сирии и Аравии. Сулейман Великолепный наследовал своему отцу в 1520 г. и начал свое правление со знаменитых кампаний против Венгрии и Родоса. Он прекрасно понимал, как важно для господства ислама поставить преград на пути дальнейшего продвижения португальцев на Востоке, и полученные при Лиссабонском дворе известия, что он готовит к выходу в море большой флот в Суэце, полностью отвечали истине. Турецкая армада была отдана под начало Сулейман-паши и взяла на борт много венецианцев и христианских авантюристов, а также турок и египтян.

Перед лицом такой опасности, которая угрожала португальской империи в Азии, Жуан III выбрал для ее отражения первого действительно выдающегося преемника на должности Албукерки, Нуньо да Кунья. Новый губернатор был старшим сыном мореплавателя Триштана да Кунья и имел большой опыт войн в Азии. Он был посвящен в рыцари своим родственником, великим Албукерки, в 1506 г., и с тех пор успел принять участие в путешествиях на Восток и в ожесточенных кампаниях в Марокко. Главным проявлением воинского искусства Нуньо да Куньи вплоть до этого времени было завоевание Момбасы на побережье Африки в 1525 г., после чего он потребовал у короля Ормуза уплату дани, обещанной им португальцам

Он покинул Лиссабон в 1528 г., командуя большим флотом с 4000 солдат на борту. Он достиг Гоа в октябре 1529 г., после долгого плавания, и сразу арестовал Лопо Ваш де Сампайо и отправил его обратно в Португалию в оковах. Первые меры нового губернатора были направлены на борьбу с внутренними злоупотреблениями. Будучи весьма деятельным человеком, он совершил объезд всех португальских факторий и крепостей, наказывая проштрафившихся чиновников и подавая благородный пример личной честности. Но он не удовлетворился, в отличие от своих предшественников, просто защитой старых преимуществ и сохранением прежних центров торговли. Он занялся открытием новых провинций и распространением португальской торговли и господства на другие части Индии. Первое португальское поселение на Коромандельском побережье было основано в Сан-Томе, около Мадраса, получившем свое название благодаря предполагаемому открытию мощей Св.Фомы, апостола Индии. Но Нуньо да Кунья не остановился на достигнутом и направил экспедиции дальше на север вдоль побережья, чтобы установить политическую связь с богатой провинцией Бенгалия.

До сих пор португальские отношения с Бенгалией носили чисто коммерческий характер. В 1518 г. первый португальский корабль под командованием Жуана де Силвейры достиг Читтагонга и он повстречал там Жуана Коэльо, который прибыл в этот порт за несколько месяцев до того из Малакки, исследуя восточное побережье Бенгальского залива на местном судне. Силвейра взял на борт богатый груз, и после его визита вошло в обычай, что португальцы каждый год посещали Читтагонг, чтобы закупить товар для последующей отправки в Португалию. Но Нуньо да Кунья желал большего, и собирался основать регулярную факторию, а вместе с ней распространить политическое влияние на эту самую богатую провинцию Индии.

Ему представилась подходящая возможность для этого в 1534 г., когда мусульманский султан Бенгалии попросил португальцев помочь ему в войне против афганского захватчика Шер-шаха. Нуньо да Кунья обещал оказать помощь и послал в Бенгалию португальский флот из 9 кораблей с 400 португальских солдат под командованием Мартина Афонсу де Мелло Жузарте. Португальский контингент доблестно проявил себя, и его деяния описаны в первых двенадцати главах девятой книги четвертой декады Жуана де Барруша, современного португальского хрониста. Нуньо да Кунья предполагал вслед за тем лично прибыть в Бенгалию, но был вынужден отказаться от своего намерения из-за положения дел в Гуджарате. Поэтому португальцам так и не удалось напрямую установить свое господство в Бенгалии. На территории этой страны не появилось ни одной королевской фактории или крепости, и португальское поселение в Хугли, куда свозили товары для доставки в Португалию, считалось подчиненным капитану Цейлона, но обладало фактической автономией. Португальцы в Северо-Восточной Индии действовали только в роли торговцев и авантюристов, и никогда не сумели стать правящей силой.