Часть 6 Глава 4.1

Несколько офицеров в окружении группы поддержки стояла на таком расстоянии от вертолета,

чтобы порывы воздуха не сдували их конфедератки, но в то же время можно было бы открыть

эффективный огонь, если что-то, с их точки зрения, пойдет не так. Когда я вышел из кабина, и медленно двинулся к ним, десятки пар глаз внимательно следили за каждым моим движением, ожидая малейшего признака враждебности. Учитывая вышесказанное, я был осторожен, даже не

дышал слишком глубоко, чтобы движения грудной клетки не были восприняты как попытка нападения.

Длинноствольная зенитка целилась в самый центр вертолета Витески. Даже если бы капитан дал полный газ пытаясь поднять машину, зенитчикам, конечно, удалось бы с десяток раз поразить цель, если меня не обманывает зрение, из 40 миллиметрового орудия, что даже у такого дракона, как Ми-24 могли возникнуть некоторые проблемы.

Я все больше склонялся к мысли, что идея визита к главнокомандующему была, мягко говоря, не вполне продумана. Однако я отказался от мимолетной мысли развернуться на каблуках, невзирая на последствия, прыгнуть в вертолет, крикнуть «газ» и и бежать, спасая свою жизнь. Даже если предположить, что нам удалось бы выжить, смеху в лагере не было бы конца.

Поэтому я немного ускорил шаг, подошел к начальнику группы офицеров в звании полковника и сказал по-английски:

— Полковник! Докладывает подполковник Джон Смит, посланник правительства Ее Величества к маршалу Смигли Рыдзу.

Я совершенно не представлял, так ли должен выглядеть правильный доклад в соответствии с регламентом и протоколом встречи. Однако я не думаю, что удивление нарисованое на лицах

всех без исключения членов комиссии по встрече были вызваны нарушением порядка встречи.

Их взгляды были прикованы к машинам позади меня. Мне их почти стало жаль.

Но офицер очнулся наконец и нерешительно произнес, а стоявший рядом с ним лейтенант, запинаясь и заикаясь от волнения, перевел:

— Полковник Юзеф Яклич, заместитель начальника штаба Верховного главнокомандующего. Нам сообщили, что делегат от британского правительства прибудет.....

— Я сотрудник военного министерства и прибыл к вам, чтобы обсудить вопрос о помощи вашей стране в ситуации, когда на вас ложится вся тяжесть немецкого воздействия — я импровизировал как мог, но они, должно быть, приняли мои слова за хороший монету, потому что на их лицах было выражение понимания в сочетании с видимым облегчением.

— Понимаю, — сказал Яклич. — Что это за машины? — Он указал на вертолеты.

— А, это новейшие разработки фабрики Виккерс. Их чертовски трясет, но у них большой радиус действия и преимущество в том, что им не нужна взлетно-посадочная полоса — я пытался бть кратким, не желая чтобы они пока слишком не углублялись в эту тему.

— Невероятно. — Он покачал головой. — Мы ожидали вас на самолете, а не на таком аппарате… Вы пролетали над Германией?

— Нет. Мы отправились из Франции, затем пролетели над Бельгией, Нидерландами, Данией и Балтикой.

— Длинный маршрут...

— Очень. Тем не менее, моя миссия очень серьезна, полковник. — Я перешел на несколько более резкий тон, чтобы дать понять, что у меня нет абсолютно никакого намерения терять время, на пустые разговоры ни о чем. — Так почему бы нам не продолжить встречу с маршалом. Я должен немедленно вернуться в Лондон.

— Конечно. — Если он все еще колебался, то тщательно это скрывал. Я его хорошо понимал — здесь на Поле Мокотовске ждали приземления небольшого и быстрого самолета. Англия еще не воевала с Германией, но в реале посланник, который должен установить с польским главнокомандующим принципы совместной войны, конечно, не должен быть замечен немцами…

И вертолеты не были самым незаметный видом транспорта из-за своего внешнего вида, о котором бы сказали: «Авангард? Футуристические формы?»

Дело было странным, но Галас был прав. Вес личного посланника от важного союзника был настолько значительным, что собравшиеся офицеры закрывали глаза на нелепость и нелогичность нашего камуфляжа. И они не спрашивали о документах. Мы подошли к массивному зданию, стоящему на месте сегодняшней штаб-квартиры SGGW. Проходящие мимо люди либо незаметно, либо совершенно открыто кидали на меня оценивающие взгляды. Чем ближе мы подходили к зданию Ставки, тем гуще была сеть жандармерии и армейских патрулей. Однако нас никто не остановил. Армия выглядела хорошо оснащенной и обмундированной: глубоко, глубокие каски, гнило-зеленая униформа, явно вытащенная прямо со склада, очень приличные кожаные сапоги и болтовые винтовки — анахронизм для меня, но, несомненно. способные эффективно убивать. Я не видел никаких признаков надлома или уныния. Возможно, до них еще не дошло, насколько серьезна ситуация на фронте.

Мы подошли к солидному трехэтажному зданию, которое, несомненно, было построено недавно.У него был светлый фасад и новые, красиво выкрашенные окна. Перед зданием был припарковано большое количество автомобилей и мотоциклов. Мои помощники представились охранникам и мы вошли внутрь. На противоположной стороне улицы стояло здание, которое я очень хорошо знал: нынешняя штаб-квартира Варшавской школы экономики, которая существует и сегодня.

— Пан позволит мне его сопровождать? — сказал Яклич у входа.

— Конечно, — ответил я.

Мы вошли в длинный коридор, по которому двигались толпы военных — от рядовых до двухзвездных генералов включительно. Каждый шел с порученным ему делом с торжественным выражением и лицом, свидетельствующим о смертельной серьезности долга. Вероятно,

им казалось, что штабы выигрывают войны, настолько они были озабочены своей ролью.

В серидине коридора была лестница, она вела вниз. Мы прошли по бетонной лестницы на два этажа вниз, что на мой взгляд, было вполне понятно и логично. Главная Квартира должна быть защищена от любого налета. Мы продолжили путь по бетонному коридору, слабо освещенному голыми лампочками. По левой стороне был длинный ряд дверей, из-за которых, несмотря на их значительную толщину были слышны звонки телефонов, стук телеграфных ключей и громкие голоса говоривших.

— У вас здесь довольно оживленно, — заметил я. — Это все из штаба Верховного главнокомандующего?

— Да, конечно, — сказал он, но у меня сложилось впечатление, что он не хотел говорить на эту тему.

— Вы будете бастовать? — Он спросил напрямую. — Вместе с французами?

— Это сложный вопрос, пан полковник, — ответил я, — Конкретно в ближайшее время Англия не нанесет удар, но в любом случае, завтра будет объявлена война Германии. Я хочу объяснить это более подробно лично господину Маршалу.

— Конечно. Кстати, мы уже на месте.

Он открыл дверь, и мы вошли в небольшую комнату, где находилось несколько офицеров склонившихся над большим столом, изучая развернутые карты. Яклич стал по стойке смирно и доложил:

— Пан Маршал, покорно сообщаю, что прибыл специальный посланник правительства Ее Величества, подполковник Джон Смит.

Офицеры, собравшиеся за столом, выпрямились и пристально посмотрели на меня. Я не очень хорошо помнил как выглядел маршал, но прежде чем я смог совершить какой-либо непоправимый ляп, низкорослый, по крайней мере, на голову ниже меня, мужчина с маршальским отличием произнес:

— Здравствуйте, ваш визит — это большой сюрприз для всех нас.

Я пожал протянутую руку. У меня была неоспоримая и недоступная моему поколению возможность напрямую поговорить с человеком, который оказал большое влияние на определенную часть нашей истории. Со вчерашнего дня мне удалось немного успокоиться при мысли о том, что я останусь во времени моих дедушки и бабушки, но стоя перед покойным маршалом Рыдз-Смиглы, которого уже нет в живых шестьдесят шесть лет вновь ощутил сюрреализм ситуации с удвоенной силой. Он стоял передо мной, держась просто — невысокий, лысый как колено. У него были очень правильные черты лица и он был, насколько я понимал в мужской красоте, весьма симпатичен. Серые глаза смотрели смело. В этом человеке чувствовалась сила и власть. Но я также прочитал по на его лице еще трудно уловимые усталость и беспокойство. Возможно это было чувство ответственности, превышающее силы одного человека? Поступающие сообщения с фронтов еще не успели разрушить план ведения войны, но они несомненно, уже причиняли всем много беспокойства — достаточного, чтобы начать опасаться за судьбу страны.

— Это генерал Стахевич, начальник штаба Верховного главнокомандующего, — представил маршал своих офицеров — полковник Копаньский, начальник III отделения штаба. Вы уже знаете полковника Яклича.

— Так точно.

— Так вы приехали из Англии.... — Нет, господин маршал, — сказал я по-польски. В этот самый момент что бы я ни придумал, чтобы придать смысл этому разговору, я должен был сказать правду. — Нет, маршал, — повторил я в мертвой тишине. — Я прибыл к вам со специальной миссией польского правительства... из две тысячи седьмого года.