Возрождение ангелов

Год 2237, окончилась 5-ая Мировая война. Земля содрогнулась в очередной раз от жестокости людей. На поверхности планеты жить было больше невозможно через слишком высокий уровень радиации, огромное количество биологического оружия практически затопило все большие города планеты. Единственными жителями поверхности стали разные мутанты, сбежавшие и одичавшие биологические эксперименты, уцелевшие боевые роботы... Так что если даже какой-то смельчак рискнул бы подняться на поверхность, то его быстрее всего практически сразу же разорвали бы на куски...

Единственное место, где выжили люди — были подземные огромные стерильные бункера-города, построенные на просто невероятных глубинах под специальными полусферическими куполами... Но и с ними было все не так.

В пережитой войне погибло почти все мужское население человечества старше шестнадцати лет.

И время женская половина населения больше не смогла выдержать того, что сотворили их мужья, сыновья, братья с их родным миром. А потому произошла революция, которая резко изменила направление развития человечества. За одни сутки вся выжившая мужская половина старше шестнадцати лет была уничтожена захватившими власть женщинами, как "преступники погубившие матушку Землю". Эта революция получила название — Возрождение Ангелов...

Ну вот, предисловие готово. Теперь сама история.

А история повествует об одном пятнадцатилетнем юноше, которому предстояло жить в новом, измененном мире...

Звали его Виктор, и как уже говорилось, ему было пятнадцать лет. Юноша родился в семье высокопоставленных дипломатов, что и отразилось на его как внешнем, так и внутренне развитии, так же послужил тот фактор, что вскоре умер его отец. Он был аристократично хрупок и физически слаб, невысок, с тонкими чертами лица, которые через его молодость могли подойти как парню, так и девушке. Большие голубые глаза, по которым можно было прочитать все, о чем думает их хозяин. А черные как смоль волосы, отросшие по моде на двадцать сантиметров, делали его центром внимания как прекрасного пола, которым нравились такие утонченные юноши, так и других парней, которых раздражала его популярность у девушек и его внешняя "голубизна". Со временем он бы превратился в настоящего сердцееда и мачо. Но судьба решила все по-другому...

День революции.

— Мам, что происходит? — спросил я маму, которая так и не переодевшись с делового костюма, нервно мерила шагами комнату, то и дело, бросая взгляды на экран головизора. — Что происходит на улице? Почему всем запрещено покидать дома?..

— Виктор, дорогой, — наконец обратилась она ко мне. — Пожалуйста, пойди в свою комнату, и не выходи из нее, пока я не разрешу.

— Но мама...

— Делай, как тебе велят! — наконец не выдержала она, а в следующее мгновение, подскочив ко мне, влепила звонкую пощечину. Я отшатнулся, держась щеку и всхлипнув, пошел в свою комнату.

Зайдя в комнату, я рухнул на кровать, и обхватив руками подушку начал тихонько плакать. Нет, это не было чтобы аж так больно, но... но это было так... так унизительно... Я не заметил, как заснул.

Первый день после революции.

Я проснулся далеко за полдень. Окно-монитор светилось уже на всю мощь, говоря об этом.

Конечно, под землей нет солнца, но новые технологии вполне позволяют создать ему реалистичную замену.

Полежав еще минут десять на кровати, я с огромной неохотой поднялся и отправился в ванну. После чего, быстро приведя себе в более-менее нормальное состояние, пошел на кухню чего-нибудь перекусить.

На кухне с удивлением обнаружил маму. Она сидела за столом и медленно попивала кофе. На ее лице было какое-то странное задумчивое выражение.

Я, молча, прошел мимо нее, давая тем самым понять, что все еще зол за вчерашнюю пощечину. Заказав у пищевого генератора тарелку сладких хлопьев с молоком, все так же молча сел напротив нее. Она задумчиво посмотрела на меня, а уголки ее губ приподнялись в намеке на улыбку. Правда, от этой улыбке мне стало слегка не по себе...

Когда я уже доедал, в двери кто-то позвонил. Мама торопливо подскочила на ноги и пошла открывать. Вскоре из прихожей послышались приглушенные голоса.

— Виктор, дорогой мой, подойди сюда пожалуйста, — позвала меня мама. Я слегка удивленный пошел к ней. И что ей могло понадобиться? — еще подумал я.

В прихожей оказалась крупная женщина в военной форме и боевом экзоскелете, а также два робота — один боевой, а второй... даже не знаю как его описать... Ну представьте себе паука, который встал на задние лапы, а шесть остальных выполняют функции рук. Причем на нижней и верхней паре конечностей кроме кистей с пальцами как у человека имелись и широкие захваты.

Как только я вошел в прихожую, женщина отдала какую-то команду, и робот-паук исчез, чтобы сразу появиться у меня за спиной.

Я ничего не успел сообразить, как захваты плотно сомкнулись вокруг моих запястий и лодыжек, после чего меня приподняли над полом в распятом положении. Средние руки робота держали меня за талию, тем самым лишая меня малейшей возможности двигаться.

— Что вы делаете?! — испугано закричал я. — Вы не имеете права!! Я ничего не сделал!!!

— Молчать! — раздраженно кинула мне женщина в военном, а в дополнение робот достаточно болезненно сдавил мою талию, от чего я подавился очередным криком. Она обратилась к моей маме. — Документы в порядке, ему действительно пятнадцать, а потому под статью о "преступлении, погубившем матушку Землю" он не подпадает. Но он должен пройти необходимые изменения в Центре, а также обучен согласно его новому положению...

— Да что здесь происходит?! — невольно выкрикнул я. Военная раздраженно смерила меня взглядом, после чего достала из стального чемодана, поданного вторым роботом, небольшую картонную коробку. Подойдя ко мне, она открыла ее, и продемонстрировала содержимое. Я непонимающе рассматривал вещи. Небольшая странно загнутая прозрачная пластиковая трубочка, закругленная на одном конце, с замочком, на открытом конце, соединяющим ее с пластиковым же кольцом. Вторым предметом оказался обыкновенный крохотный черный пульт. Третья вещь являла собой ярко-розовый широкий ремешок. Именно его и вынула женщина из коробки. Тут я увидел посредине на ремешке небольшое кольцо, и до меня дошло, что это ошейник. А когда робот меня нагнул для удобства женщины, чтобы одеть его на меня, я забился в захватах, пытаясь вырваться. Но куда там... Шею охватил холодный материал. На затылке раздался щелчок, и в следующее мгновение ошейник очень туго сжался вокруг шеи. Даже слишком, потому что я закашлялся и начал судорожно хватать ртом воздух.

Тем временем с меня спустили шорты и трусы, в которых я был, военная продела пластиковое кольцо, до самого основания моего члена, и начала его дрочить. А как только он уже почти затвердел, ловко надела на него ту самую пластиковую трубку, от чего член так и остался в полувозбужденном состоянии. Раздался щелчок замочка, и мой членик с яичками оказался полностью зажаты. Снять "это" самостоятельно, без ключа, не было возможности.

— Снять даже не надейся, — усмехнулась военная. — Это не простой пластик, а атомарный полимер. Как тебе должно быть известно его не каждый боевой лазер возьмет.

Я грустно кивнул, признавая правдивость ее слов.

— А это тебе в наказание за несдержанность, — с садистской улыбкой проговорила она, нажимая кнопку на пульте. Меня пронзила ужасная боль, от которой я выгнулся дугой и раскрыл рот в немом крике, так как боль парализовала даже голосовые связки. Она была настолько сильной, что я потерял сознание.

Второй день после революции.

Я проснулся от ощущения стянутости. Еще ничего толком не соображая, я попытался потянуться, но руки, которые были во сне заведены за спину, вдруг оказались чем-то соединены, а потому не пожелали мне подчиняться. Сонно подергав руками и услышав металлический перезвон, я резко раскрыл глаза. Лихорадочно соображая, что же произошло, попытался было сесть на кровати, и с удивлением обнаружил, что ноги тоже что-то удерживает вместе, хоть и на каком-то расстоянии.

Ничего не понимая, я кое-как смог высвободиться из-под одеяла, в которое был плотно закутан и первое, что увидел, были мои ноги затянутые в розовые чулки с белой кружевной оборкой и кокетливыми бантиками на них, из чего-то похожего на резину. Мне стало плохо. А когда же мой взгляд поднялся выше, то меня начало мелко трясти. На мне оказалось что-то наподобие закрытого женского купальника, из того же материала и тоже розового цвета с белыми полосками жестких вставок, которые образовывали корсет, стягивающий все мое тело. Освободив, наконец, полностью свои ноги от одеяла я увидел, что на мне обуто что-то на подобие белых лакированных женских туфлей-лодочек, но без каблука. Лодыжки же охватывали тонкие, но широкие хромированные браслеты, соединенные цепочкой в сорок сантиметров. На руках наверное, что-то на подобие этого, только без цепочки, — отстраненно подумал я, наконец-то садясь на край кровати. Стоило моим ногам принять вертикальное положение, как из пяток туфлей появились тонкие высокие каблучки. Я тут же попытался избавиться от обуви, но ничего не помогало, они были будто приклеенные...

На звон цепей в комнату заглянула мама. Она некоторое как-то уж очень ласково рассматривала меня, он чего мне стало неуютно, а беспомощность моего положения только усугубляло положение.

— Почему?.. — только и смог выдавить я.

— Потому что вы — мужчины, заслужили это, — жестко ответила она. — И отныне ты будешь мне повиноваться, а иначе... — она показала мне пульт и нажала на кнопку. Боль скрутила меня, и я рухнул на колени, чтобы хоть как-то уменьшить ее. Она была намного меньше той, что угостила меня военная, но это тоже было очень больно. Когда я слегка отошел, мама помогла мне встать на ноги и удержаться на каблуках, после чего застегнула поводок на ошейнике, который до этого держала в руках, дернула меня, заставляя следовать за ней.

Она отвела меня в ванну, где самолично почистила мне зубы, так как руки освобождать она и не подумала. Также помогла с туалетом. Пояс целомудрия, так называлась та штуковина, что надели мне на член, оказалась на месте, просто накрыта тканью купальника. Она не мешала справлять нужду, но о том, чтобы подрочить, или что-то в этом роде можно смело забыть...

В зеркале я смог рассмотреть, что мне еще прокололи уши, куда мама вставила тонкие длинные серьги с маленькими рубиновыми сердечками на концах. На ошейнике, над кольцом появилась маленькая металлическая пластинка, на которой было выгравировано имя "Вика". Вот так, меня переименовали, а самому не сообщили.

Потом мама одела мне на голову белый чепчик, как у служанок, из все того же, похожего резину, материала. После чего отвела меня в свою комнату и, посадив на небольшой пуфик перед своей тумбочкой с косметикой, принялась делать мне макияж. Само-собой сначала я попытался отстраниться, и меня пронзила очередная боль. После этого пришлось покорно позволить себя накрасить. Теперь с зеркала на меня смотрела достаточно красивая девушка с короткими волосами, со смущенным румянцем, профессиональным макияжем, красиво выделяющим большие голубые глаза и бледно-красные слегка припухлые губки.

Я так был ошарашен всем, что со мной произошло и своим отражением, что покорно, как на автопилоте, следовал за мамой, и даже каблуки мне не очень мешали. Разве только то, что приходилось порядочно семенить, чтобы успеть за ней.

На кухне мама поставила меня на колени рядом со своим стулом, сказав, что я еще не заслужил, чтобы есть как нормальный человек. Так что мне пришлось принимать подачки со стола как собачонке... Поев таким образом, мама приказала открыть рот, куда вставила продолговатый кляп, который полностью его заполнил, тем самым лишая меня возможности говорить, или даже громко кричать... Для проверки она снова использовала пульт...

Придя в себя лежащим на полу и видя перед собой только темно-красные на высоком каблуке туфли мамы, я неожиданно для самого себя потерся об одну из них щекой.

— Ох, моя милая... — умилилась она, помогла мне встать на ноги, обняла. Поглаживая меня по спине, она говорила, что-то о том, что я должен быть послушным, и тогда она не будет меня наказывать, и я смогу вернуться к почти нормальной жизни, насколько это теперь возможно...

Потом мы сидели на диване, точнее она сидела, а я стоял рядом на коленях, положив ей голову на колени, и мы смотрели головизор. Мама ласково теребила мои волосы, а я слушал передачу о том, что теперь положено, а что нет всем представителям мужской половины...

Четвертый день.

Я стоял на коленях рядом с мамой, которая сидела в кресле, поигрывая концом поводка, в ожидании врача. Мы находились в Центре Возрождения Ангелов — лаборатории, которая теперь занималась изменением всех выживших мужчин, точнее детей и юношей.

К моей уже слегка привычной одежде и макияжу, по случаю выхода в город, добавилась белая короткая расклешенная юбочка и розовая футболка с имитацией груди на ней. Во рту все так же находился кляп.

В кабинете, где мы находились, было еще пять женщин со своими детьми. Как не сложно догадаться, тоже мальчиками. Все они (в смысле дети) одеты подобно мне, только в разные цвета.

Я с интересом посмотрел на них, что не составляло труда, так как кресла стояли полукругом. Азиат, что был напротив меня, одетый в красных с черным тонах, выглядел очень вульгарно, из-за своего броского макияжа. А то, что он то и дело слегка ерзал, дергая попой, через кляп доносились тихие стоны и был слышен звук вибрирующего прибора, наводило на мысли о том, что у него в попе либо вибратор, либо анальная затычка, что практически одно и то же. Мне известно что это такое, потому что мама меня вчера наказала подобным образом, а потом пообещала, что если не буду покорным, то вставит в два раза больший и оставит его на сутки на максимальной мощности.

Двое белокурых близнецов в синих с фиолетовым одеждах, испугано жались друг к другу, от чего выглядели еще беззащитней. Хотя спрашивается куда дальше, ведь они были скованы не только в запястьях и лодыжках, но и в локтях. Я с удивлением поймал себя на мысли, что не против, чтобы локти сковали и мне.

Еще одним интересным персонажем оказался слегка пухленький парнишка, с выкрашенными в рыжий цвет волосами и проститутцким макияжем. Вся его одежда была черного цвета, вместо юбочки узкая длинная юбка с вырезом до бедра, из которого видно край чулок и подтяжки. Поверх одежды был настоящий корсет, который придавал невероятных форм его телу. Видимо его мама решила, что так он быстрее сломиться. И судя по тому, как он жмется к ее ногам, у нее все получилось...

Остальные двое были простыми мальчуганами, которых одели в девчачье и связали, а потому толком меня не заинтересовали...

Наконец появилась доктор. Она с улыбкой садиста маньяка осмотрела нас, после чего объявила нашим матерям, что наши тесты позитивные, и попросила отдать наши поводки вошедшему роботу.

Меня отвели в мою палату-камеру. Средних размеров комната в розовых тонах, заставленная вычурной мебелью, со стальной дверью и роботом-пауком, который следующий месяц будет моим надзирателем и нянькой одновременно.