Гарвесте Аддамс

Гарвесте Аддамс

Автор: kyaru-chan

Переводчик: Gilliane, бета: janaslawna

Кроссовер "Гарри Поттер" / "Семейка Аддамс" || джен || PG-13

Размер: мини

Harveste, 2010 (рус. пер. 2011)

Комментарии: Имя Гарвесте от англ. harvest — жатва, сбор урожая; harvester — жнец. В фике Пагсли на три года старше Гарри, а Гарри на два года старше Уэнсдей.

Предупреждения: Смерть второстепенного героя, ООС, AU

* * *

Да, он это сделал!

Он ждал этого давно, и вот теперь, наконец...

Нож в руке, отразивший яркий белый свет люстры, висевшей в гостиной...

Кровь, что краснее и драгоценнее рубинов, окрасившая острый край лезвия...

Несколько капель, упавших, сверкая, на пол...

Всхлип, тут же оборвавшийся...

Злость, что до сих пор яростно бурлила под кожей... Он ощущал ее пламя, теперь уже немного отстраненно — будто наблюдая за всем со стороны, сквозь щель под дверью своего чулана. Но все еще — рядом, легко доступна, стоило только захотеть.

И как же он этого хотел!

Прохожий, заглянувший в окно гостиной дома номер 4 по Тисовой улице, увидел бы странную картину — маленький пятилетний мальчик стоял над телом взрослого человека, словно хищник над своей добычей. Его черные волосы, неухоженные и растрепанные, падали ему на лицо, его глаза светились изумрудным огнем из-под челки.

Пытаясь слиться с тенью, в углу комнаты пряталась худая женщина с длинной шеей, с трудом прижимая к себе другого мальчика — настолько толстого, что тот походил на мяч. Мальчик осторожно придерживал у груди свою сломанную руку. На женщине тоже можно было заметить несколько ран, пока — не смертельных, но ведь это легко поправимо, правда?

В воздухе витал запах смерти, приправленный сильными ароматами страха и мочи.

В центре гостиной, напоминая выброшенную на берег тушу кита, лежало мертвое тело Вернона Дурсли. В потолок смотрели остекленевшие поросячьи глазки.

Чувствуя безумное желание расхохотаться, Гарри сдерживался. Ведь ему еще предстояло закончить работу.

* * *

Кузен снова устроил на него охоту. Гарри бежал изо всех сил, но Дадли, несмотря на излишний вес, не отставал. Он был упорен, как бульдог, и к тому же гораздо лучше знал соседние улицы.

Гарри, споткнувшись о неровную трещину, растянулся на дороге, и тут же быстрые маленькие кулачки Дадли принялись осыпать его лицо и живот градом тумаков.

— Глупый, тупой маленький уродец! — кричал тот. — Кто разрешил тебе смотреть на моих друзей? Тупой уродец! Тупой уродец!

Эти слова...

В короткой жизни Гарри, наполненной пренебрежением и болью, было предостаточно подобных унизительных слов, но, видимо, эти стали последней каплей. Бешенство затуманило глаза кроваво-красной пеленой, он схватил, потянул на себя и резко ударил. Что-то треснуло.

Дадли отшатнулся от него, его рот раскрылся в крике, лицо стало бледнее привидения. Руку, согнутую под неестественным углом, он инстинктивно прижал к себе и бросился к дому. Гарри стрелой метнулся за ним, воображение вдруг захватили открывшиеся возможности.

Кузен вбежал прямо в гостиную, но Гарри гостиная сейчас не интересовала. А вот кухня — да.

"СУКИН ТЫ СЫН! ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С МОИМ РЕБЕНКОМ?"

Совершенно безумная улыбка Гарри стала последним, что увидел в своей жизни его дядя.

* * *

И вот — что теперь? У него на руках три трупа — и ни одной идеи, что с ними делать.

Гарри сел на корточки и задумался, лениво похлопывая по губам кончиком ножа. Разумеется, он задернул шторы и закрыл дверь на замок. Он был юн, не глуп. Вдруг...

— Это тот адрес, querida?

— Maman определенно назвала дом 4 по Тисовой улице.

Дверная ручка задребезжала, заставив Гарри напрячься. Он обернулся, ядовито-зеленые глаза сосредоточенно прищурились.

— Гомес, дорогой, здесь заперто. Не поможешь?

— Конечно! Все для тебя, cara mia.

Еле слышные шелестящие звуки, щелчок замка. Дверные петли скрипнули, послышались шаги.

— Интересно, что maman имела в виду? Ты же знаешь, какой она становиться, как насмотрится в этот свой кристальный ша... О, мой Бог!

— Она твоя мать, Тиша. Что?.. о!

Высокий худой мужчина перехватил на лету брошенный в него нож и улыбнулся.

— Неплохой бросок, молодой человек!

— Кто вы? — В руке мальчика уже был зажат очередной нож. Он принес из кухни весь комплект, чтобы все нужное было под рукой. А теперь в доме объявились нежданные гости. Не важно. Что значит еще пара трупов?

Однако он удивился, когда изысканно бледная женщина, глаза которой тонули в глубоких тенях, а губы изгибались в алой улыбке, опустилась рядом с ним на колени, так что подол ее черного платья оказался в нескольких дюймах от растекшейся лужи крови. Непривычно холодная рука опустилась на руку Гарри, и женщина забрала нож. С любопытством глядя в темные глаза, он позволил ей.

Ее голос был подобен бархату на розах.

— Какой умный малыш. Не хочешь рассказать мне, что произошло?

— Я убил их, — сказал Гарри с вызовом, не опуская глаз. Ему нечего было стыдиться. Хотя вряд ли эти взрослые его поймут.

— Молодец, молодец, — усмехнулся мужчина и, поглаживая тонкие усики, окинул взглядом еще не остывшие тела, словно собирался дегустировать вино. — Качественная работа — все, что я могу сказать. Первый раз?

Что??? Гарри кивнул, не в силах скрыть своего ошеломления.

— Так держать!

Ледяные кончики пальцев прошлись, поглаживая, над его бровью, через шрам, затем по щеке, размазывая по ним капли крови. Прикосновения вызвали легкую боль там, где красовался еще не прошедший фингал, которым несколько дней назад наградил его дядя Вернон, когда обнаружил, что в холодильнике не было молока.

— Они били тебя, мой малыш?

— Да.

— А. Не подождешь минутку? — Он кивнул в ответ, и женщина улыбнулась. Стали видны краешки ее клыков. — Гомес, любовь моя, нам надо поговорить.

Гарри несколько раз моргнул, когда двое взрослых, до сих пор почему-то совершенно живых, перешли на кухню. Как странно. Казалось, они не находили страшным или отвратительным то, что он совершил. Он посмотрел на заплывшее жиром лицо своего кузена, все еще застывшее маской ужаса, и ткнул его толстый нос своим ножом. Он сам не испытывал отвращения. Вес клинка ощущался настолько правильно и естественно в его руке, его плавное погружение в плоть вызывало внутри глубокое чувство удовлетворения и душевного подъема, которое до того ему в жизни было не знакомо.

— В нем есть искра Аддамсов, не так ли?

— Действительно, дорогой. Как ты считаешь, можем ли мы...

Гарри слышал, как они обсуждали его, но не мог сосредоточиться на разговоре. В конце концов, у него еще оставалась незаконченной работа. Так, куда он положил эти пластиковые мешки?

— Из него выйдет прекрасный товарищ по играм для Пагсли и Уэнсдей.

— Не знаю, Тиш.

— Пожалуйста, сладкий мой.

— О, Тиш, что ты со мной делаешь!

В то время, как из соседнего коридора раздавались звуки поцелуев и страстные стоны, Гарри сидел, склонив голову на бок, и думал. Он и раньше разделывал цыплят, когда Дурсли были не в настроении для ростбифа и требовали приготовить что-то другое. В принципе, особой разницы не было, разве что части будут побольше да потяжелее.

Плечо, затем локоть, затем кисть. Чем больше вес распределен, тем проще будет от него избавиться. Хотя тесак бы тут не помешал. Даже после смерти дядя Вернон умудрялся создавать ему трудности.

Пара сильных рук, каждая вооружившись изощренно изогнутым мачете, возникла перед взглядом Гарри. Мужчина весело улыбнулся ему:

— Идите с Тиш, молодой человек, и предоставьте это мне. Я уже несколько месяцев не занимался настоящим расчленением!

— Вы странные.

Позади послышался смех, похожий на вспышку молнии и полуночный звон колоколов.

— Ты совершенно прав, маленькая змейка.

Гарри улыбнулся новому прозвищу, и ее смех стих, оставив лишь довольный взгляд. Мортиша взяла его за руку и вывела в коридор.

— Где твоя комната?

— У меня ее нет. Я живу здесь. — Он указал на дверь чулана под лестницей. Чулан был настолько мал, что даже при его совсем небольшом росте мальчик практически задевал головой дверную притолоку.

Казалось, в помещении сразу потемнело, мрак заструился изо всех щелей, как густая смола. Лампы замигали, тускнея. Гарри поднял глаза на женщину, которая вдруг застыла, словно каменное изваяние.

— Понятно.

И тут же все исчезло, и лампы снова освещали все своим теплым желтым светом.

— Ты станешь замечательным прибавлением к нашей семье, маленькая змейка. Сможешь произнести "Sic Gorgiamus Allos Subjectatos Nunc"?

— Sic Gorgiamus Allos Subjectatos Nunc, — послушно повторил Гарри. — А что это значит?

— Это наш фамильный девиз. Это значит — "И торжествуем над теми, кто хочет подчинить нас".

Мортиша улыбнулась ему, зубы блеснули, как лезвие клинка. И спустя мгновение Гарри улыбнулся ей.

* * *

— Папа, кто это?

Гарри, мысли которого до сих пор занимал гигант, открывший им дверь, уставился на мальчика, стоявшего у основания парадной лестницы. Тот был невысок и мускулист, в отличие от заплывшего жиром Дадли, покойного Дадли. Во рту у мальчика был леденец. Он не выглядел угрожающе. Но все же Гарри принял защитную позицию, что не ускользнуло от внимания Мортиши.

— Ну-ну, мальчики. Давайте без драк, особенно перед обедом. Пагсли, это твой новый брат. Он только что убил своих родственников.

— Правда что ли? Уу, я так тебе завидую!

Вдруг в доме раздался резкий визг, заставляя Гарри снова нервно напрячься. Теперь, когда эйфория от убийства сходила на нет, он чувствовал себя очень неспокойно. Словно сам собой, в его руке появился нож.

— Это он, да? Ну, подойди же, посмотри на меня.

Старуха с всклокоченными волосами, прихрамывая, вышла к нему навстречу из больших двустворчатых дверей. Лицо ее, все словно состоявшее из морщин, было бледно как смерть — само воплощение старости. Сквозь приоткрытые двери Гарри успел заметить булькающий котел и поднимающийся из него густой пар, прежде чем его поймали в тесные объятия, пахнущие странной смесью лаванды и мужских носков.

— Добро пожаловать, любимчик!

— Maman, не задушите его. По крайней мере, не сразу.

— Как его зовут?

— Как зовут? Действительно. Моя змейка, — прощебетала Мортиша, губы изогнулись в обольстительной улыбке вампира, — ты не назвал нам своего имени.

— Какая разница? — беззаботно воскликнул Гомес, хлопая Гарри по плечу. — Что в имени? Аромат смерти и разрушения остается божественен при любом имени.

Гарри молча смотрел на их улыбающиеся лица. Он был совершенно растерян. Все было настолько странно — так внезапно, так быстро.

Но... они не отвернулись от него. Они приняли его и то, что он сделал. Как будто... для них это было привычно, даже правильно.

Гарри сглотнул. Все смотрели прямо на него. Это было новое для него ощущение, но мальчику нравилось находиться в центре внимания. Гарри вдруг вспомнил строки из книги, которую откопал как-то в мусорном ведре, они всплыли в его памяти так же ясно, как в тот день, когда он их прочел.

И убоитесь Жнеца, когда прийдет он,

И кровь прольет рукою праведной,

И слава падет не на главу Славного,

Но на тех, кто Жизнью самой заклеймен.

И так бойтесь же Луны Гарвесте (Жатвы),

Что приходит в ночи бархатной,

Ибо тут Смерть поглотит ваш мир

И задушит тихо в объятьи хищных крыл.

— Гарвесте, — прошептал он тихо, почти застенчиво. — Мое имя Гарвесте.

* * *

Гарри до сих пор отчетливо помнил тот момент, когда впервые увидел настоящее волшебство. Ничего особенного, и, тем не менее, он почувствовал неодолимое притяжение. В его первый Хэллоуин в доме номер 1 по Кладбищенскому переулку Мортиша зажигала свечи, нежно лаская фитиль, пока он сам собой не вспыхивал ярким пламенем. Наблюдавший за ее чувственными движениями Гарри задрожал, воздух стал плотным и вызывал покалывающие ощущения. Мортиша заметила его и подозвала ближе, а потом научила... как.

Семья Адамс всегда славилась тем, что практиковала особую, малоизвестную Темную магию. Она была частью обучения Пагсли, Гарри и Уэнсдей, наряду с физической борьбой, зельями, фехтованием и бальными танцами. В доме, где так колдовали многие поколения волшебников, эта магия была легкодоступна, но нигде больше. Она была тем, что делало Семью настолько неуязвимой. Чтобы оставаться сильной, магия требовала постоянного притока жертвенной крови, которую члены Семьи с удовольствием были готовы предоставлять каждую ночь новолуния.

Дети купались в экзотическом, дурманящем ощущении чистой Тьмы. Гарри — особенно. Это было как возвращение домой, как самые теплые объятия в его жизни. Он жаждал этого так сильно, что становилось страшно. В первый же год Гарри признался Матери во всех своих страхах, обнажил свое сердце. Он знал, что не принадлежит к Семье, и думал, что Тьма отвергнет его.

— Моя маленькая змейка, — шептала Мать в его темные волосы, так похожие на ее. — Ты — часть нашей семьи, я уверена. Я исполнила все необходимые заклинания.

— Заклинания?

— Да, дорогой. Ты — наш, во всех смыслах, как если бы я сама произвела тебя на свет. Ты — Гарвесте Аддамс, и никто в мире не способен это изменить.

— Но как?

— Я расскажу, когда ты подрастешь. — Холодные, как свежая могила зимой, губы запечатлели легкий поцелуй на его лбу. — Помни только — нет ничего неподвластного крови. Запомни это, моя змейка, и все будет хорошо.

Под руководством бабушки Фрамп Гарри освоил и полюбил зелья. Уэнсдей была превосходна в дуэлях и единственная из них могла уложить Отца на лопатки. Пагсли... просто любил взрывы, к большому неудовольствию Ларча.

* * *

Ему было шесть лет, прошло десять месяцев с тех пор, как Аддамсы нашли его.

Его кожа стала бледнее. Его волосы подросли и доставали теперь до середины подбородка, прикрывая некогда впалые щеки. Бабушка взяла на себя задачу откормить его до пропорций Пагсли. Но, несмотря на это, сколько бы он ни ел, он не набирал значительного веса. Может, дело было в быстром обмене веществ. Все же он поправился и уже не мог пересчитать, глядя в зеркало, все свои ребра.

Гарвесте улыбнулся, губная помада выделялась кроваво-красным пятном на его лице.

Рука похлопала его по плечу.

— Привет, Вещь. Как считаешь?

Рука подняла большой палец вверх, затем откуда-то вытащила и аккуратно сложила на столе зеленую атласную ленту.

— Очаровательно. Спасибо.

Собирая волосы в хвост, чтобы подвязать их, Гарвесте краем глаза уловил какое-то движение.

Острая спица упала на пол с тихим звоном, отбитая мастерским движением кинжала. Гомес весело рассмеялся, заходя в комнату.

— Отлично, мой мальчик! Почти меня достал. Твоя Мать хорошо тебя обучила.

— Спасибо, Отец. — Он замер, наблюдая в зеркале за реакцией мужчины. — Все в порядке?

— Ты выглядишь весьма... нестандартно, сын.

Зеленые глаза погасли от разочарования. Ну вот. Его пальцы начали нервно теребить край одежды.