Часть 6 Глава 5.3

Все приказы были отданы. Ветеска, вполне возможно, плевал в бороду что не ликвидировал первую атакующую группу, ибо тогда, возможно, та стая беглецов не позвала бы на помощь. Теперь было слишком поздно для таких размышления. Приближался решающий момент. За несколько секунд до начала боя, до того, как прозвучали первые выстрелы и первые пули начали искать дорогу к своей цели, в наших с Ветеской наушниках совершенно неожиданно раздался в конечном итоге спасительный голос:

— Орел-1, Орел-1, как вы меня слышите? Это Орел-2.

Орел-1 — это общий позывной пары наших вертолетов. Орел-2, это пара, которая осталась в

лагере.

— Орел 2, это Орел 1, я вас слышу.

— Орел-1, мы летим на встречу с вами. Где ты?

— В пяти километрах к югу от Пётркува.

— Хорошо, мы скоро увидим вас на радаре. Мы находимся в пятидесяти километрах от вас.

— Роджер. Поторопись. У нас гости.

— Исполняю, Орел-1.

Да будет благословен майор Лапицкий и его идеи. Обеспокоенный нашим длительным отсутствием, он послал помощь. Хотя пятьдесят километров — это для вертолетов спешащим к нам десять минут. Но через десять минут мы уже можем сгореть на окружающих полях. Мы должны попытаться полететь на встречу с ними. И отпугнуть атакующие нас самолеты.

Ветеска, возможно, думал примерно так же. В любом случае, оператор оружия выбрал два

крайних самолета, которые оторвались от строя и пытались выйти к нам в тыл. Я слышал

слабый скрежет, легкая дрожь прошла по вертолету. Первой очередью оторвало крыло

одной из машин, еще две попали в двигатель и кабину другой. Первый истребитель упал

в дикий, неконтролируемый штопор и начал двигаться к земле с нарастающей скоростью. Второй просто рассыпался в воздухе. Никакого особенного взрыва не было, просто самолет развалился на куски.

Остальная часть строя противника, судя по вспышкам открыла огонь довольно точно — трассы проходят прямо перед носом бронированной кабины Ветеска, и через пару секунд они пролетают с ревом над нами. Ветеска резко развернулся, чтобы не оставаться ни на секунду спиной к врагу. Я видел только, что машина Грабека вела непрерывный огонь по "своим" истребителям, и что два самолета уже падали на землю, оставляя за собой шлейфы дыма. Верхняя эскадрилья начинает переходить в пикирующий полет, чтобы окончательно разобраться с нами, когда Джонис завершил петлю и захватил вражеские машины в последний момент крутого разворота, и снова открыл огонь.

На этот раз в ход пошли двадцатитрехмиллиметровые пушки, внешней подвески. Скорострельность и дальность стрельбы у них ниже, чем у американской бритвы, ощетинившейся стволами под корпусом, но они так же смертоносны, как и она. По всей вероятности, капитан сжег весь боезапас, но когда он закончил, три вражеских самолета можно было окончательно списать из архива Люфтваффе.

У нас все было хорошо, но я не могу сказать, положа руку на сердце, что мы справились бы сами.

Через десяток секунд в игру, скорее всего, вступит третья группа самолетов, та что сверху, и это может быть очень плохо для нас. Один из них даже открыл огонь с дальней дистанции, на удивление точно и очень неприятное стаккато ударов по корпусу подорвало мой дух. К счастью, однако, незадолго до того, как вся третья эскадрилья вошла в бой, я услышал в наушниках спасительное сообщение:

— Орел-1, это Орел-2, мы вас видим. Мы обстреливаем ракетами верхнюю группу. Уйдите в сторону.

Ветеску и Грабеку не нужно было повторять дважды. Обе машины легли в глубокий вираж и начал расходиться в двух разных направлениях. Сайдвиндеры имеют радиус действия двадцать девять километров при оптимальных условиях. Группа «Орел-2» была, конечно, намного ближе, потому что через некоторое время я увидел чуть правее и выше восемь белых крылатых ракет, скорость которых в шесть раз превышала скорость самого быстрого немецкого истребителя, которые врезались в строй противника. Все ли они попали, трудно сказать, потому что целая группа двухмоторных Мессершмиттов 110 исчезла в мощном взрыве. Все ракеты взорвались почти одновременно. Мне не дали рассмотреть последствиями атаки, потому что Виетеска дал полный газ и мы как можно быстрее покинули поле боя. Нас никто не преследовал.

Мой желудок еще не успел успокоиться, когда капитан объявил о начале захода на посадку. Когда я глянул в иллюминатор, то подумал, что ошибся: лес горел в нескольких местах, с краев поляны поднимались два столба дыма. Когда мы подошли ближе, понял что ошибки не было. Это была наша поляна, наша база и дом. Через люк отчетливо были видны рваные камуфляжные сетки, неравномерно разбросанные машины батальона, множество все еще дымящиеся стволы и множество солдат, бегущих в разных направлениях. Что-то сжало мне горло — один столб дыма поднимался недалеко от MDS.

Приземлялись мы мягко. Все еще находясь в метре над землей, я открыл дверь и спрыгнул на взлетно-посадочную полосу. Курцевич и Лапицкий бежали на встречу.

— Что здесь произошло?

— У нас был воздушный налет, — Лапицкий задыхался. Он был обожжен взрывом, его рукав был порван и сильно окровавлен, чего он, по-моему, не замечал.

— Потери?

— Мы пока не знаем. Они просто ушли. Несколько раненых точно. — MDS? — Я спросил о самом главном.

— Мы пока не знаем. Бомба взорвалась прямо рядом с ним.

— A... Капитан Санчес? — Я спросил о еще более важном. Они смотрели на меня, и я хотел, чтобы они больше ничего не говорили.