ПРОТИВ ЛОМА НЕТ ВАМПИРА.
Инопланетная жизнь существует. Доказано алкоголиками.
Вампиры существуют. Доказано инквизиторами (с использованием истинно христианских ме-тодов).
Глава 1.
В которой моя подруга сходит с ума.
Это началось, как и все судьбоносные события, в один ничем не примечательный день. Я тогда жила как и все девушки моего возраста. Нормальная студентка биофака, девятнадцати лет от роду. Много думала о парнях, меньше — об учебе. Студенты — они и на луне студенты. Пьянки, гулянки, диско и тан-цы. Плюс еще лекции, зачеты и экзамены. Но кто будет думать о таких мелочах раньше сессии? А до нее еще оставалось три с лишним месяца и можно было расслабиться.
В тот день я совсем недавно вернулась с рынка. Мама с дедом на тот момент отдыхали на Кипре, и я оставалась почти сама себе хозяйка. Деньги мне дедушка оставил, но по хозяйству приходилось все де-лать самой. Покупать, готовить, стирать, гладить, убирать. Все это ужасно занудно. И хозяйничать я не очень люблю. С другой стороны, можно устроить пару вечеринок для приятелей. И никто не будет дей-ствовать мне на нервы. Но придется натащить продуктов. Это я и сделала, и сейчас чувствовала себя чемпионом среди тяжеловозов. Очень хорошо начинаешь понимать вьючных ослов после визита на оп-товый рынок.
Телефон противно запищал, и я привычно сморщила нос. Терпеть не могу телефоны! Все мои под-руги используют их для того, чтобы потрепаться, а меня это бесит, бесит, бесит!!! Лично я считаю, что разговаривать нужно лицом к лицу. И никак иначе. Моя теория такова — любой, даже самый пустой, раз-говор должен вестись глаза в глаза. Иначе ты можешь наговорить собеседнику такого, что потом год не расхлебаешь. К тому же видеотелефоны в нашем городе пока не появились и появятся только в сле-дующем веке. Так что черт его разберет — кто сидит рядом с твоим собеседником. А ведь может сидеть. Может! Я и сама однажды сидела и слушала, какой ушат помоев вылила на мою голову одна из лучших подруг. И такая я, и сякая, и с Андрюшкой Томилиным в туалете целовалась... И гнусная это была не-правда! Вовсе мы даже с ним не целовались! Просто мы водку пили, а он меня срочно загородил от замдиректора по воспитательной работе. Нам все равно влетело, но все-таки меньше, чем за алкоголь. Прикиньте — каково это — стоять в обнимку и удерживать между телами бутылку и пластиковый стакан-чик! Спасибо хоть, что завуч велела мне сперва умыться, а потом выйти из мужского туалета. И уже в коридоре намылила мне голову. Что ж, я не была на нее в претензии! Бутылку-то мы спрятали! И даже успели чесноком зажевать, чтобы эта мымра запаха не почувствовала. Простите, кажется, я сбилась с курса. Так вот, телефоны я не люблю, а если приходится отвечать на звонки, говорю очень коротко и стараюсь побыстрее назначить встречу или развязаться с разговором.
— Да!?
— Алле! Юлька, ты!?
Я подняла брови. Что случилось!? Небо на землю грохнулось, а я и не заметила? Чтобы довести до такого состояния мою подругу, требуется, по меньшей мере, танковый наезд. Все остальное Катьку да-же чихнуть не заставит. Что вы хотите — издержки нордического характера и уродского воспитания. Для кого-то ее спокойствие — это хорошие манеры, а для меня — конкретная заторможенность по фазе. Мы постоянно спорим и ссоримся по этому поводу, я называю Катьку горячей эстонской девушкой, а она меня — холодной русской истеричкой. Да мы и вообще часто ссоримся. Но как бы там ни было в дейст-вительности — обычно Катька спокойнее слона, а сейчас в ее голосе явственно звучат истерические нот-ки. Апокалипсис приближается, точно.
— Я. Привет, Катя. Что случилось?
— Юлька, ты можешь через час приехать к вам на дачу!?
Коню понятно, могу. Дома меня никто и ничего не держит. Даже по поводу вечеринки я еще никому не звонила. Вдруг передумаю? Так что в принципе могу и до дачи проехаться. Правда, что я там делать буду — в середине февраля? Картошку сажать? Не смешно! Ну да ладно! Домик проверю. Конечно, за-мок там, на двери вовсе не от честных людей. Открывается в основном с помощью ломика и известной матери. Но у воров может быть и то и другое. С другой стороны — по гололеду да на моих любимых каб-луках!? И вообще, по тамошним рытвинам и ухабам!? Оно мне нужно для полного счастья!? Я-то не вор, мне за это не платят! Попробуем отвертеться!?
— Кать, а обязательно на дачу? Моя квартира тебя не устроит? Все равно предки на Канарах отды-хают! Так приходи, общнемся!
— Юля, прошу тебя! Пожалуйста, Юлечка-а-а-а-а!
— Катя, кто тебя укусил и за какое место!? — агрессивно поинтересовалась я. Очень захотелось наго-ворить подруге гадостей. И побольше, побольше! Сейчас поскандалим — и ехать никуда не надо! Ага, фиг мне! Я даже придумать ни одной не успела, не то, что озвучить!
— Юля-я-ааааа....
Слова перешли в конкретные всхлипывания, а потом и в тихий рев. Я, простите, задницей почувст-вовала, что дело — дрянь! И рявкнула так, что трубка завибрировала.
— Катька! Молчать!
Катя на том конце провода засопела в трубку. Но хоть не воет — и на том гран мерси. Попробуйте сами вести конструктивный диалог, когда оппонент вместо того, чтобы выслушать вас и ответить (под-робно, спокойно и логично) способен только на три звука "О-о-о-о", "А-а-а-а" и "Ы-ы-ы-ы-ы". Я на это не способна. Однозначно.
— Катька! Слушай меня внимательно! Одевайся и чеши на дачу. Я там скоро буду! Если опоздаю — подожди чуток. До встречи!
И грохнула трубкой об рычаг. Чует мое сердце — сейчас мне придется выслушать душе — и ушеразди-рающую историю одной любви. Или не любви? Ладно, придется слушать. Подруга я, наконец, или х... хвост собачий?
В данный момент больше всего мне хотелось быть хвостом. Но потом я сама себе не простила бы. Одеваться пришлось как на пожар. Но мне много времени и не надо. Любимые черные джинсы-клеш, голубой свитер, сапоги на высоких каблуках — при моих метр шестьдесят три это более чем актуально. Я и так на всю группу снизу вверх смотрю, уже растяжение шейных мышц себе нажила. Сверху — коро-тенькая дубленка, теплый шарф и шапка. Последней в ансамбль вписалась сумочка — и я вылетела прочь едва не вписавшись сама — лбом в дверной косяк. Но тут ничего не поделаешь. Моя неуклюжесть — это даже не повод для шуток. Это повод для опасений за собственную жизнь. Чем бы я не занималась — танцами, карате или гимнастикой — всюду преподаватели ставили мне коровью грацию и слоновье изя-щество. Куда там танцевать, я даже по комнате пройти не могу, не обдолбав все углы. А все дети в группе смотрели на меня, как на блоху в тарелке. Понятное дело, что это не прибавляло мне любви к спорту. Увы! Если я ехала на лыжах — то либо ломала их, либо заезжала в сугроб или налетала на дере-во. Если каталась на коньках, то сперва весь каток стенал от смеха, а потом начинал потирать синяки и выразительно поглядывать в мою сторону, примериваясь отодрать пару штакетин и использовать их как дубинки. Я никого специально не роняю, но стоит мне вытянуть ноги — и три человека из четырех обя-зательно или споткнутся или пройдутся по мне. Проверено десятилетием в школе. Учитель физкульту-ры на уроках обычно сажал меня на скамеечку и слезно просил ни во что не вмешиваться. Ему здоровье дороже. И свобода тоже, он же за учеников отвечает. Я особо не протестовала. Сидела на попе и учила какой-нибудь предмет. Благо мозги у меня работали куда лучше рук и ног. Одно утешение у меня все-таки было. Я не толстела. Конечно, не скелет из Бухенвальда, как все фотомодели, но сорок шестой размер на мне сидит как влитой. В самый раз для моего роста! И меня это очень устраивает. Я на по-следнем дыхании влетела в троллейбус, сунула контролерше под нос проездной и штопором ввинтилась в дальний угол, а там плюхнулась на сиденье и сунула в уши затычки. То есть наушники от МР3. Все равно ехать мне еще через полгорода. Можно и аудиокнигу послушать. Раньше-то я в транспорте чита-ла, а теперь двигаюсь в ногу со временем и читают — мне. Осталось только придумать, как не засыпать под монотонный голос. А то могут и ограбить по дороге.
Дача у нас была в кооперативе "Русский лес". По-моему название дурацкое, особенно если из всего леса одни посадки остались. Куцые такие, потравленные и порубленные. Но кому что нравится. И по-том, у нашей дачи есть и свои плюсы. Расположена она в получасе ходьбы от города. МОЕЙ ходьбы. Вот хожу я очень быстро. Почти бегу. Все меня одергивают и просят идти помедленнее, но мне так больше нравится. И потом, в этом есть свои плюсы. Во-первых, быстрая ходьба очень полезна для здо-ровья. Во-вторых, очень экономит мое драгоценное время. В сутках всего двадцать четыре часа, а ус-петь нужно повсюду. Вот если бы я шла, как ходят мои родные, я бы опоздала на встречу на полчаса. А так — пришла вовремя. Подумаешь там, красная и запыхавшаяся! Не на конкурс красоты иду, к себе на дачу! А кому не нравится, тех не приглашали.
Катька уже была на месте. И протаптывала дорожку вдоль дач. Судя по ее глубине и длине, либо подруга давно здесь сапоги протирает, либо нервничает до истерики. Да что ж такое могло с ней про-изойти!? Вроде бы руки-ноги на месте, голова в наличии! А что тогда? А, ладно, чего гадать? Сейчас я все узнаю. Даже то, чего вовсе не хочу. Я издали помахала ей рукой, на ходу выдирая ключи из сумки.
— Здорово, Кать!
— Привет, Юль, — отозвалась она, притоптывая на месте, как застоявшаяся лошадь. Мороз? Или нер-вы? Да что ж с ней такое случилось!?
Я сунула ключ в замок, немного поругалась на него, и мы прошли внутрь. За забором все было нор-мально. Скамейки убраны, подвалы закрыты, деревья закутаны на зиму. Сугробы по колено, кстати го-воря! Я старалась ставить ноги поаккуратнее, но Катька поперла к домику как лось. Ее призрак просту-ды явно не смущал. Что ж, хозяин — барин. Ее ноги — ее пневмония. Все равно не мне лечить! Домик от-переть было еще быстрее. Замок был обмотан тряпками и целлофаном, чтобы не замерз и не забился снегом, так что особых затруднений не возникло. И я с удовольствием отряхнула снег с одежды.
Наш дачный дом — это отдельная история. Строил его еще мой дедушка. Лет тридцать назад ему да-ли участок в кооперативе — и он решительно взялся за молоток и гвозди. Потому что решил строить дом на века. Как он это делал — отдельная история, полная споров, ссор и семейных скандалов. Но в итоге он победил — и на участке вознесся дом, больше всего напоминающий фильмы ужасов. Высокий, из белого кирпича, купленного задешево прямо с кирпичного завода (я подозревала, что это благодаря дедушки-ному другу, который как раз работал завскладом на том самом заводе) в два с половиной этажа плюс подвал и чердак, с железной крышей, и двумя трубами. Да, именно с двумя трубами. Одна — от печки, вторая — от камина. Дедушка был уверен, что с нашими перебоями с электричеством мы на даче от го-лода и холода помрем. А печке электричество не нужно. Только дрова, которые мы запасали в товарных количествах. А до чего вкусная каша из печки! Те кто готовят на газовой плите, даже не подозревают, чего лишаются. Да, хлопот много, но вкус... Пальчики оближешь и чугунок проглотишь! А как хорошо прохладной весенней ночью спать на ней! Свернувшись в клубок, укрывшись сверху старенькой ба-бушкиной шубой и подтянув к себе игрушечного кролика Зюку...
От лирических мыслей меня отвлекла Катька.
— Юлька, мне надо с тобой серьезно поговорить.
Я бросила сумку на диван и внимательно посмотрела на Катьку. Подруга разделась и теперь дрожа-ла всем телом.
— Холодно? Погоди минутку, я камин затоплю!
— Юля!
Я проигнорировала начинающуюся истерику.
— Кать, ты пока подумай с чего начать, подыши, успокойся... Кстати, накинь пока шубку, а то дому время нужно, чтобы прогреться. Я мигом затоплю и поговорим. Сейчас принесу дрова, а ты пока дос-тань мне все для растопки. Во-он в том шкафчике рядом с камином. Ну, у которого волчья голова вме-сто ручки.
И я смоталась в сарай за дровами. Чуяло мое сердце, что мы тут надолго. Как бы еще не на ночь. Ес-ли у Катьки истерика, то с мыслями о доме можно на сегодня проститься. Интересно, что могло ее до-вести до такого? На моей памяти она ревела только один раз — это когда наша училка истории еще в пя-том классе влепила ей незаслуженную тройку в четверти. Мы тогда еще на разборки к директору ходи-ли, я выступала в качестве группы поддержки, а Катька отвечала на спор всю программу третьего клас-са. Но сейчас-то что такое произошло, что понадобилось меня сюда тащить!? Катька теперь выросла и стала еще сдержаннее. Если бы я сама ее не видела, я бы сказала, что до такого состояния ее довести невозможно. Вообще ничем. Даже ядерным взрывом. Но вот она, суровая реальность. Мордочка рас-строенная, губы дрожат, пальцы трясутся, в глазах слезы стоят. Чертовщина какая-то! С этими мыслями я нагребла побольше дров из подвала и вернулась обратно к подруге.
Катька уже успела вытащить из ящика газету, спички и бутылку с бензином. Я привычно сложила дрова домиком, подсунула под низ всякую деревянную мелочь и разожгла огонь. Катька в это время за-билась в папино кресло и вся тряслась, как осиновый лист. За окном сгущались сумерки. Я подумала, достала из шкафа еще и пару свечек — и зажгла еще и их. Для интимности атмосферы. И потом, пламя свечей очень успокаивает. И внимательно посмотрела на подругу. Ну что тут сказать? Смотреть на нее было грустно. Обычно Катька — живое воплощение мечты А. Гитлера. Сплошной тезис о превосходстве арийской расы. Высокая, на голову выше меня, блондинка с ярко-голубыми глазами и идеально пра-вильными чертами лица. Добавьте к этому тощую фигуру — и вы получите мечту модельера. Но этого еще мало! Ко всему остальному Бог, если он вообще есть, решил не поскупиться в день ее рождения и наделил подругу отличным голосом, слухом, грацией и недюжинным умом. Катька, будучи еще в седь-мом классе, рассекала дифференциальные уравнения как семечки. А ее фото висело на доске почета среди лучших учеников школы. Круглая отличница, елки! Гордость класса, надежда семьи, достойный продолжатель рода! Наверное, из всего класса с ней могла дружить только я одна. Почему? Потому что напрочь лишена чувства зависти. Не досталось мне его. Как и красоты, ума, грации и изящества. Но я не унываю. Хотя по жизни я — Катькина противоположность. Попробую беспристрастно описать себя.
Сложная задача, но я справлюсь. Я невысокая, с волосами неопределенно-темного оттенка, лоб у меня слишком высокий, скулы слишком выступают, подбородок говорит о скрытом упрямстве, а длин-ный нос — о любопытстве. И это оправданно. Как мне его до сих пор не оторвали — не знаю. Чудом, на-верное. Единственное красивое место в моем лице — мои глаза. Большие и яркие, с густыми длинными ресницами. Моя мама говорит, что они у меня медного цвета. Я соглашаюсь — мне приятно слышать комплименты. С фигурой мне, правда, повезло. Катька говорит, что я могла бы быть и потоньше. Но на диету я ради ее идиотских стандартов не сяду! Еще чего не хватало! Дурью маяться! Скажите еще — ста-новиться каждый день на весы и высчитывать калории! Бред сумасшедшего! Не-ет, чтобы похудеть, есть два идеальных средства. Больше двигаться и меньше жрать. А если и в результате этого не похуде-ешь, значит, природа запрограммировала тебя на этот оптимальный вес и не фиг над собой издеваться. Сброшенные килограммы вернуться с прибавлением. Это о внешности. Потом идут мои умственные способности. Катька занималась математикой — и в итоге оказалась на физмате. Я же увлекалась гума-нитарными науками и в итоге пошла на биофак. Это был лучший из всех вариантов. Дедушка мог бы купить мне место на экономическом или факультете иностранных языков, но тут я встала в амбицию. Хочу учиться там, куда сама поступлю! А поступила только на биологический. Не слишком престижно. Знаю. Но Катьке я не завидовала. Пусть у нее даже медаль и красный диплом! Зато у меня душевное спокойствие и куча свободного времени.
