|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 20
Закрывшись в ванной на квартире у Марты, Нил обтер свои кровавые царапины на предплечьях туалетной бумагой.
"Что бы я ни делал, становится только хуже" — подумал он.
И как теперь объяснить Марте эти царапины? Она ведь их неизбежно заметит. Он не мог их никак убрать. Не мог и скрыть под длинными рукавами — невозможно все время ходить в одежде с длинным рукавом в июле, не вызвав подозрений.
Каким образом можно расцарапать себе руки посреди ночи?
Нужно было придумать объяснение, которое не включало в себя выход из квартиры и драку.
Сказать ей, что я поехал к себе домой и там сцепился с Распутиным?
Нет!
Довольно врать. Именно ложь и загнала его в такое положение.
Ложь и любопытство.
"Знал же, что не следовало встречаться с этой Карен" — подумал он.
Это была первая ошибка. Вторую ошибку он совершил, когда переступил порог ее квартиры.
К тому моменту он уже ее увидел, уже подтвердил реальность предыдущего визита, совершенного с помощью браслета. Не было никакой нужды заходить внутрь.
Так зачем он это сделал?
Нилу хотелось думать, что он вошел потому, что ему стало жаль ту девушку, и захотелось отвлечь ее от тягостного одиночества. Отчасти, так оно и было. Но в то же время, его влекло к ней. Ему понравилось быть в ее голове. И понравилась ее внешность, чего греха таить.
Надеялся, что тебе дадут?
"Нет! — твердо сказал он себе, — Ничего такого. Я не изменяю Марте. Черт возьми, я ведь это доказал уже, разве нет? Если бы я собирался с кем-то переспать, то сделал бы это с Элизой. Она была куда привлекательнее, чем Карен. И сама предлагала. Но я отказался."
Тогда зачем ты вошел в квартиру Карен, если не для этого?
Просто посмотреть, что будет дальше?
Ага, как же. Ты хотел ее увидеть в этой короткой футболке. И возможно, без нее. И возможно, ты бы с ней в итоге оказался в постели, но как бы по ее инициативе, и не был бы ни в чем виноват.
Ты знал, еще только переступая порог, что этой девушке ужасно одиноко.
Решил, что уж как минимум обнять ее наверняка получится.
А может и пощупать немножко там и сям — так, совершенно невинно, по-дружески, ага.
"Я же не думал, что она на меня нападет!"
Нил вспомнил, как ударил ее. Тогда ему было страшно. Он ударил ее только ради самозащиты, и сейчас ему было немного мерзко это вспоминать.
Но момент удара... чувство, как его кулак вминается в ее мягкий живот... и как он хватает ее, чтобы не расшиблась при падении... и осознание, что она голая под этой тонкой футболкой...
Он подхватил ее под мышки, но легко мог взять и за грудь. Просто схватить, полапать, а потом легко убедить себя, что сделал это случайно... ну, просто пытаясь помочь.
"Я этого не сделал, — напомнил он себе, — Я никак не воспользовался ее беспомощным положением. Только посмотрел... оглянулся, стоя на пороге. В этом тоже нет ничего такого. Я что ли виноват, что она трусы сняла? Кроме того, я особо и не пялился. Можно подумать, я прямо остановился и сел на корточки и принялся ее там разглядывать. Нет, я просто оглянулся и ушел."
Вспоминая эту сцену, он немного возбудился и ощутил чувство вины.
И еще пытаешься себя убедить, что никак ей не воспользовался?
Воспользовался и еще как! Может, ты и не занимался с ней сексом, но ты определенно ее поимел и очень жестко.
"А она поимела меня" — подумал он, глядя на свои разодранные руки.
Царапины болели. Она содрала несколько полосок кожи с обоих его предплечий: три царапины на одном, четыре на другом. Некоторые почти незаметные.
Но на каждой руке было по две глубоких кровоточащих бороздки.
Основной урон нанесли ее средний и безымянный пальцы, похоже.
Эти раны говорили сами за себя.
Никто не сможет их спутать с царапинами от колючек, или кошачьих когтей или чего бы то ни было, кроме человеческих пальцев с длинными ногтями.
Увидит такое Марта — и всерьез начнет подумывать, что он, возможно, и есть убийца Элизы.
Нил открыл ящик с аптечкой в поисках антисептика.
И понял, что никогда не видел содержимого этого шкафчика. Полки были заставлены личными вещами Марты: зубная щетка и паста, зубная нить, маленькие пластиковые пузырьки аспирина, парацетамола и рецептурных таблеток, ватные шарики, тюбики с мазями и кремами, пузырек таблеток для контрацепции.
Кстати о вторжении в личное пространство...
Ему не хотелось знать, что тут у Марты лежит.
"Это почти так же плохо, как читать чужие мысли" — подумал он.
И почти так же хорошо.
Устыдившись, он постарался больше не читать этикетки. И стал прислушиваться, боясь, что Марта по какой-то неведомой причине вернется домой раньше, чем должна, и застанет его за этим занятием.
Найдя тюбик антисептической мази, он повернулся спиной к шкафчику, открутил крышку и выдавил немного геля на палец.
Размазывая густую мазь по своим ранам, он задумался над путями решения реальной проблемы: и это были не травмы сами по себе, а как бы не дать Марте узнать о них.
Приходило в голову только одно решение.
Уйти.
Исчезнуть и не возвращаться, пока руки не заживут.
Господи, да на это могут недели потребоваться!
Это казалось крайне радикальным методом решения проблемы. Но в то же время и заманчивым.
Закончив смазывать царапины, он попытался перечислить все хорошие причины для бегства. Главное — это спасет его от любопытства Марты насчет полученных травм. Но еще это позволит ему держаться подальше от своей квартиры: того места, где ему грозил максимальный риск встречи с Распутиным.
"Кроме как там, — подумал он, — ублюдку и негде меня больше найти.
Как и полиции. Если она станет меня искать."
И Карен это тоже касалось. Пусть Нил и был, наверное, последним человеком, с которым та захотела бы снова встретиться. Но она знала его настоящее имя. Поискав в справочнике, могла запросто узнать, что он был ее соседом.
И по той или иной причине, могла захотеть найти его.
Лучше не быть дома, если это случится.
Он закрыл тюбик, убрал его, затем вытер пальцы туалетной бумагой, смыв ее затем в унитаз.
После чего направился в спальню. Собирать вещи.
"Есть ли причины не свалить в закат?" — задумался он.
Никакая работа его не держала, поскольку в летние каникулы в школу редко звали подработать на заменах. По крайней мере, в ближайшие недели никто его не хватится.
У него было в работе несколько проектов по сценариям в разных стадиях завершенности, но ни дедлайнов, ни встреч в ближайшем будущем. Он планировал все лето провести, экспериментируя с новыми идеями.
Деньги тоже не могли стать проблемой. У него все еще было более пяти тысяч долларов на чековом счету — остатки гонорара за первый вариант сценария "Мертвых красоток".
И еще приличная сумма должна была поступить в сентябре, когда по графику должны были начаться съемки картины "Глубокой ночью"
Если вообще начнутся.
С этими придурошными киношниками ни на что толком нельзя рассчитывать.
Хотя нет, можно смело рассчитывать на одно — тем или иным способом, их проект все равно накроется медным тазом, и ни до каких съемок наверняка дело не дойдет.
"Какая разница, что будет в сентябре? — подумал он, — Сейчас у меня есть деньги на эти вынужденные каникулы.
Сколько там я буду в отъезде? Недели две, наверное.
Или пока руки не заживут. Или пока я не придумаю идеальное объяснение этим царапинам".
До своей поездки к дому Карен, он положил видеокассету со своими показаниями, вместе с браслетом и пистолетом, на дно спортивной сумки, с которой приехал. Завалив сверху своим бельем и туалетными принадлежностями.
Ничего никуда не пропало.
Он оставил кассету на месте, но браслет и пушку вытащил. Браслет нацепил на запястье. Пистолет сунул в правый передний карман брюк.
Потом отнес сумку в гостиную. Оставив ее у двери, пошел на кухню. Старая переносная пишущая машинка Марты все еще стояла на столе.
Нил вставил в нее лист бумаги и напечатал:
"Дорогая Марта,
Как ты, вероятно, заметила, я покинул твою квартиру. Решил, как говорится, "уйти по-английски". Не пугайся, ладно? Все в порядке, заверяю тебя. Просто мне показалось хорошей идеей исчезнуть ненадолго. Во-первых, я не хочу тебя втягивать во все это. Может быть опасно. В конце концов, я единственный живой свидетель убийства Элизы. Хоть я и не видел его непосредственно своими глазами, но близко к тому. Кроме того, я стрелял в убийцу и ранил его. Он скорее всего захочет со мной расправиться при возникновении хоть малейшей возможности. Если он попытается достать меня, я не хочу, чтобы ты находилась хоть сколько-нибудь близко. Не хочу, чтобы он мог иметь даже малейший шанс заподозрить, что ты как-то со мной связана. Не хочу, чтобы он вообще знал о твоем существовании. Боюсь даже думать, что он может с тобой сделать. В любом случае, у тебя куда меньше шансов с ним повстречаться, если меня не будет рядом. Кроме того, я не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы с полицией. В данный момент, я еще не знаю, куда направлюсь. Куда-нибудь за город, где можно будет отдохнуть и не опасаться ни полиции, ни нашего друга-маньяка. Скорее всего, буду не на связи. Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Мне ужасно жаль, что я уже втянул тебя в мои проблемы. Сначала хотел вообще тебе ничего не говорить, но не смог врать — слишком люблю тебя. Я тебя правда люблю, Марта. Буду думать о тебе, буду скучать. Еще раз повторю: пожалуйста, не волнуйся. Так мне будет гораздо безопаснее, да и тебе тоже. И я не буду в отъезде дольше, чем необходимо. Ну а пока — пока. Люблю, целую".
Подписав письмо, Нил просунул его нижний край в каретку пишущей машинки, чтобы лист стоял вертикально.
Затем взял сумку, выключил свет и покинул квартиру Марты. Направился к своей машине. Нужно было вернуться в свою квартиру и собрать там кое-какие вещи, прежде чем куда-либо ехать.
"И куда я поеду?" — задумался он, заводя мотор.
В мотель или гостиницу. За пределы Лос-Анджелеса, поскольку он полностью хотел исключить риск столкнуться с кем-то из знакомых.
За пределы Южной Калифорнии в целом, если уж на то пошло. Зачем ограничиваться полумерами? Мир тесен. Если ошиваться в отеле Диснейленда, например — легко можно наткнуться на кого-нибудь знакомого. Сан-Диего тоже немного опасно.
"Как жаль, что Диснейленд не находится в паре сотен миль отсюда..." — подумал он.
На этот случай всегда есть Диснейворлд во Флориде.
Но это уж слишком далеко. Кроме того, он слышал, что летом во Флориде ужасно: чудовищная жара, и такая влажность, что все время ходишь мокрый, да еще и москиты.
Но идея поехать в какой-нибудь парк развлечений его привлекала. Если уж придется где-нибудь прятаться, то почему бы и не развлечься заодно? Устроить себе настоящие каникулы.
Парки развлечений ему всегда нравились.
С детства и до сих пор.
Диснеевские парки — отличные места. Приятно, красиво, дружелюбная атмосфера, кругом всякая милота.
"Ягодная Ферма Кнотта" — хороша большей реалистичностью. Помимо множества аттракционов и интересных магазинчиков, там были настоящие лошади, музеи с настоящими вещами времен покорения Дикого Запада, живые театрализованные представления с перестрелками ковбоев на улицах.
"Волшебная гора" — мало что может предложить, кроме американских горок и прочих аттракционов. К тому же, это место уже давно облюбовали подростковые банды и прочие мутные личности. Нил не очень хотел проводить там слишком много времени.
Вдобавок, и Диснейленд, и Ферма Кнотта, и Волшебная Гора — все слишком близко к дому.
Нужно было удалиться минимум миль на двести.
Набережная Санта Круз, как вариант. Нил был слишком молод, чтобы застать такие великие развлекательные парки прошлого, как Лонг Бич Пайк или Тихоокеанский Парк в Санта-Монике, но в отличие от них, Набережная Санта Круз еще существовала. Это было одно из любимых мест Нила. Он ездил туда в общей сложности пять раз, и всегда с удовольствием.
"Ну, как насчет этого?" — задумался он.
Плохая идея. Он водил туда Марту.
Это будет первое место, которое придет ей в голову при попытке догадаться, куда он поехал.
Тогда, может, Фанленд в Болета-Бэй?
Это был парк сильно похожий на Санта Круз. Скопление аттракционов на дощатой набережной в приморском городке — все очень старое, безвкусное и жутковатое.
Возможно, даже слишком жутковатое.
Несколько лет назад, как писали в газетах, там куча народу погибла. Была убита. Что-то связанное с заброшенной комнатой смеха.
Какие-то безумные бомжи в ней поселились и превратили старый павильон в какую-то смесь пыточной камеры с полосой препятствий.
Хватали людей по ночам прямо на пляже и загоняли в этот домик, ну и живым оттуда никто не выходил. Странная и страшная история.*
(*прим.пер.: подробности этой истории можно узнать в романе Ричарда Лаймона "Луна-парк / Funland")
Нил был в Фанленде еще до того, как это все случилось. И даже тогда, место показалось ему слишком уж стрёмным. Если взять Набережную Санта Круз, состарить ее, лишить малейших признаков ухода и ремонта, наполнить подозрительными персонажами, каждый из которых выглядит так, будто готов тебе глотку перерезать, добавить для разнообразия кучку-другую байкеров бандитского вида и несколько влюбленных парочек, напоминающих Старквезера и Фугейт* — и вы получите парк аттракционов Фанленд.
(*прим.пер.: Чарльз Старквезер и Кэрил Фугейт — пара серийных/массовых убийц, орудовавших в США в 1950х годах)
Не говоря уж про выставку уродцев.
Ну, не совсем выставку, конечно. В смысле, не живых уродцев.
"Кунсткамера Джаспера", как она называлась. И какая же жуть в ней выставлена!
— Да ну нахер, — пробормотал Нил. Ему до сих пор иногда снились кошмары после визита в это милое заведение, — К черту Фанленд.
Тогда что остается?
Он слышал про место под названием "Форт" в Неваде. Основано как парк развлечений на тему Дикого Запада. Нил никогда там не был и вроде бы, никогда не упоминал его в разговорах с Мартой, к тому же оно находилось в четырех или пяти сотнях миль от Лос-Анджелеса. Как раз идеальная дистанция. Достаточно близко, чтобы добраться за день езды без ночевок, но достаточно далеко, чтобы туда не шастали толпы жителей южной Калифорнии.
Насколько он слышал, в "Форт" вообще не шастали толпы посетителей откуда-либо.
Он открылся несколько лет назад с большой помпой. Но проект так и не взлетел по-настоящему.
Хотелось бы надеяться, что еще не закрылся — было бы обидно ехать так далеко напрасно.
По крайней мере, в прошлом году еще работал.
"Ну что ж, давайте попробуем этот маршрут" — окончательно решил он.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
