Лесной дом-13

Глава тринадцатая

Пока суд да дело, Алиса сбегала на крыльцо, к Герхарду. Нашла его и троих других мужчин ухаживающими за лошадьми. Подобралась ближе к Герхарду и спросила:

— Вы с дороги, небось, голодные? У нас есть крольчатина.

— Благослови господь вашу добрую душу, леди Алиссия! — неожиданно обрадовался здоровяк. — Меня ведь с дороги завернули, а по пути не было случая присесть и хоть чем-то червячка заморить.

Прикинув, что он со своими всадниками ушёл рано утром, Алиса хмыкнула про себя: ну да, а сейчас время-то наверняка послеобеденное. Значит, Герхард уже девять часов, как минимум, голодный.

— Вот только куда принести вам? — задумалась девушка. — Каминная комната занята. В холле или на кухне неудобно.

— Сюда, — решительно сказал Герхард, кивая на крыльцо.

И состоялась бартерная сделка! Когда Алиса, памятуя о богатырском виде всех четверых мужчин, не без помощи Виктора вынесла им кастрюлю с крольчатиной (поедят руками, а если что — ножи у всех есть) и чайник с чашками, выяснилось, что у троих мужчин, кроме Герхарда, в походных сумах прячется хлеб!

А возвращаясь с добычей в дом, Алиса и Виктор чуть не споткнулись, расслышав в холле разговор на повышенных тонах, доносивший из каминной комнаты. Брат с сестрой переглянулись и, не сговариваясь, отпрянули в коридор напротив коридора в кухню. Он ближе к "сеням" и пустой. Алиса вздохнула: весь дом пока облазить-изучить не успели. Только и прибежали сюда вчера разок, чтобы и здешние окна закрыть от измигунов... Хотелось обсудить кое-что без Лулы, а здесь единственное место, где это возможно — одновременно исключив появление чужих ушей.

— Лиска, а почему ты... то кормишь, то чаем всех поишь? — прошептал Виктор.

— Потому что у меня болит голова и она же ещё и кругом идёт. Полный капец! Поэтому мне легче вспомнить, что я хозяйка дома, а значит — надо принять хоть как-то гостей! — буркнула она.

— Хозяйка... — вздохнула брат. — Это вон она хозяйка. Приехала тут, распоряжается.

— Вить, ты мне лучше о другом скажи, — подпустив угрожающих ноток в голос, предложила Алиса и сразу почувствовала, как от резкого напоминания о крыше учащается собственное дыхание. — Почему я вдруг... с крыши-то сверзилась?

На вопрос сестры Виктор ответил не сразу. Он досадливо покривился, а потом с надеждой спросил:

— А разве ты не слышала, пока тебя несли вниз, что случилось?

— Нет. Говори, не тяни, а то вдруг кому-то выйти надо будет!

— Петля, которую я на трубу накинул... Узел сделал второпях, и он оказался слишком... слабым. Развязался он, в общем, а я сразу не заметил. Лиск, прости меня... Пожалуйста...

— Ладно, — передёрнув плечами, пробормотала она и приготовилась пойти в холл. И осталась на месте. Голова потихоньку приходила в норму, хотя её владелица не отказалась бы от ещё получаса тишины и безлюдья... Виктор тоже не тронулся с места. Стояли и "слушали" мягкий аромат чёрствого хлеба — райский, потрясающе сытный...

Они помолчали немного, то ли не решаясь выйти из коридора, то ли не желая того.

— Алиса... Тебе этот браслет, который дал дан Реган, реально помогает? Или ты пока ничего не чувствуешь?

— Не знаю, лечит он или нет, но я будто наполняюсь спокойствием, — прислушиваясь к себе, ответила она. — Психовать вроде больше не тянет, — кривовато ухмыльнулась она. — Хотя сейчас вроде и повода нет. Хотя... может, это я сама успокаиваюсь, а не браслет помогает. А что? Тебе тоже хочется поносить его? Попробовать, как он работает?

— Нет. Я хочу тебя предупредить. Будь осторожней с этим Реганом. Я слышал, как эта Эйслин говорит ему так, будто он ей жених или любовник ("А то ты разбираешься в этом..." — проворчала Алиса), то есть без приставки "дан". Может, и не разбираюсь, но всё равно — опасайся его. — И секунду спустя сам осторожно спросил: — Так и не скажешь, что тебе сказал Мичил?

— Нет. Это дело нас двоих, — резко ответила Алиса. — И третьему встревать не надо.

Новое подозрение, высказанное Виктором как предостережение, мгновенно заняло все её мысли. Получается... Нет, сначала она думала, что дан Реган был добр к ней... нет, здесь надо бы другое слово подобрать. Не столько добр, сколько... Наверное, это жалость? Жалость человека, который спас другого, беспомощного человека? А потом, после жалости, идёт забота о спасённом. Если не опека. Отсюда — браслет... Она посмотрела на руку с браслетом. А ведь помогает — артефакт-то. Она больше не чувствует той дрожи, из-за которой было трудно держать на весу руки, занемевшие, вцепившись в край крыши... Но теперь всё извратилось. Если этот тип и правда имеет личное (или личностное?) отношение к леди Эйслин, значит, его участие в судьбе Алисы может быть... Она мрачно сопнула носом. Может быть поддельным? Больше слова она подобрать не сумела. И что дальше? "По-моему, пора выбираться из этого коридора, — решила она. — Ещё немного, и я стану психопатом или невротиком, который во всех поступках будет искать подложенную свинью!"

И только хотела предложить брату перейти в кухню, где их наверняка с тревогой дожидается Лула, как в холле знакомо треснула дверь из комнаты с камином. Было у неё такое: когда открывали, она издавала краткий, но отчётливый треск, из-за которого сейчас Алиса с Виктором немедленно прижались к стене, надеясь, что в темноте коридора их не разглядеть. Вместе с этим звуком в холл вылилось несколько голосов. Два из них оказались не вполне внятными, поскольку доносились из глубины открытого помещения, и брат с сестрой не расслышали их слов, но несли оттенок увещевательный. Однако чёткий голос дана Регана, быстро вышедшего из каминной, а потому говорившего в сторону входной двери, был отлично воспринимаем:

— ... не о чем гадать! Есть Герхард! Вот он и...

Хлопнула дверь в "сени". А дверь в каминную комнату медленно поехала к косяку и закрылась.

Мгновения тишины... Только Алиса хотела шепнуть брату: "Бежим!", как Виктор, стоявший впереди, выскочил из коридора и кинулся... к той же входной двери в "сени". Зачем?! Он что — совсем с катушек?!

Эта дверь сама по себе не закрывалась. Выскочившая было следом за братом, Алиса обмерла, заметив, что Виктор в "сенях" прижался ухом к другой двери — на крыльцо. С ума сошёл?! А если кто-нибудь выйдет из каминной?! Или войдёт с улицы?!

Но Виктор подслушивал недолго. Он будто только коснулся головой двери — вот еле-еле пара секунд (или так в горячке событий показалось?). И тут же рванул назад, в холл, да не останавливаясь, а напрямик к кухне. Алиса — за ним! И так стремительно, что он не успел схватиться за дверную ручку — она сцапала его за воротник камзола. Новый треск — ткани. Но брат был остановлен.

— Ты чё?.. — зашипел он на неё.

— Что он сказал? — прошипела она в ответ.

— Ничего... пусти... горло пережала, блин...

— Я сейчас тебя вообще придушу! Говори!

— Этот спросил Герхарда, кто тебя напугал! А он сказал при Мичила! А он потом ещё спросил, а тот ему про дана Бартлея... А дальше я не слышал... Пусти!

Разжала пальцы, и Виктор принялся обдёргивать камзол, угрожающе и обиженно сопя. Алиса посмотрела на него, чуть видного в темноте коридора.

— И что? Значит, он не будет меня провоцировать?

— Чё?!

— Ты сказал — быть с ним осторожней.

— А, это... Откуда мне знать, — проворчал Виктор. — А ты про Мичила точно мне не скажешь? Ну, что именно он тебе сказал?

— Вить... Забудь ты про этого Мичила. Не до него сейчас. Идём. А то оставили Лулу надолго — она, небось, совсем до кондиции дошла.

И снова замерли, так и не открыв двери: в холле снова резко стукнула дверь из "сеней" и раздались торопливые, но решительные шаги. Реган? Точно — он. Идёт, как бежит, но так целеустремлённо, что Алиса нисколько не удивилась бы, если бы он на ходу вынул из ножен свой меч, а потом... На Мичила чем-то похож. Только выше, и волосы темней — вдруг подумалось. Такой же симпатичный, но чуть резче. И его глаза... Секунду спустя Алиса чуть не дёрнула брата за руку — бежать в кухню. Чего застыли на месте?! А вдруг Реган сюда пойдёт?! И раздражённо поморщилась. Ну и фиг. Пусть идёт.

Нет, прошёл холл и снова в каминную комнату.

— Лиска, — задумчиво сказал Виктор. — Интересно, а использованную соль можно будет по второму разу использовать?

Она дико посмотрела на него: так резко сменить тему?.. И фыркнула. Реалист. Да, соль в большей степени приоритетна, чем то, что их могут увидеть.

— Не уверена, — наконец отозвалась она. — Но что-то мне кажется, что нас здесь не оставят, так что переживать надо о другом.

— Как не оставят?! — шёпотом ужаснулся Виктор. — Я уже привык к мысли, что мы здесь останемся. Мне тут нравится, а ты говоришь...

— Кончай впустую болтать! — обозлилась Алиса. — Открывай дверь!

Очутившись в кухне, обнаружили, что помещение пустует. Изумлённый Виктор даже чулан проверил. Вернувшись, бросился к окну:

— Может, она на улицу отсюда вылезла?

— Леди Алиса-а... — тоненько позвали из-под кухонного стола, рядом с плитой.

Брат с сестрой бросились к столу и помогли вылезти Луле, которая скорчилась ближе к стене, чтобы не видно было.

— Что случилось, Лула?!

— Страшно стало, — пожаловалась белобрысенькая. — Вы ушли — обещали ненадолго, а сами пропали...

— Зато мы хлеб принесли, — невпопад утешил её Виктор. — У тебя ведь ещё чай остался? Наливай по чашкам! Какой-никакой, а полдник теперь у нас есть!

— А ведь обещали привозить продовольствие, — задумчиво вспомнила Алиса. И содрогнулась. Да так, что Виктор спросил:

— Ты о чём?

— До меня только сейчас дошло, что дан Бартлей могу обещал что угодно нам привезти и в каком угодно количестве. Если учесть измигунов.

Пили чай стоя, глядя в открытое окно — на лето в лесном местечке, на радостный солнечный день, который потихоньку словно бы густел к вечеру, наполняя плотностью тени, которые ранее не были заметны, и с бездумными улыбками слушали птиц, напрочь отказываясь думать о том, что впереди страшная ночь.

Стук в кухонную дверь заставил всех троих опустить чашки с чаем.

— Открыто! — крикнул брат и тут же смутился.

Алиса встрепенулась: Реган? И тут же покраснела — чувствительно настолько, что учуяла жар от лица, даже не прикасаясь к нему.

Но вошла леди Эйслин. Алиса тут же забыла о Регане, присматриваясь к ней: "Снежная королева оттаяла?" А недавно надменная, дама искренне улыбнулась и сказала:

— Господа, нам надо обсудить то, как мы будем готовиться к ночи. Хочу пригласить вас за стол в каминную. Будет удобней, если вы сразу узнаете, как использовать артефакт из магической чёрной соли. И заодно распределим обязанности, что кому делать перед закатом. Леди Алиссия?

— Да, согласна, — кивнула девушка и оглянулась на брата с белобрысенькой. — Идём.

Показалось — или нет, что леди Эйслин выдохнула с облегчением? Побаивалась, что Алиса встанет в позу и заявит, что они все трое останутся опять-таки на кухне?

Виктор взял сразу весь чайник, Лула — поставила на поднос тарелку с нарезанным ломтиками белым хлебом (печально посмотрев при этом на хлеб) и две чашки. Выйдя из кухни, Алиса вспомнила кое-что и, отдав свою чашку Виктору, предупредила, что должна сбегать на второй этаж. Точной причины не сказала, так что леди Эйслин пока не поняла, в чём дело, но Виктор с Лулой немедленно остановились, выжидая, пока девушка навестит Куна.

Взбегая по лестнице, Алиса решала, пригласить Куна в каминную комнату на общее обсуждение важного дела или не стоит? Пришла к выводу, что легче спросить его самого... Ну и спросила. Оборотень, сидевший, прислонившись к стене (Алиса так поняла, что разбудила его от лёгкой дремоты), только улыбнулся и покачал головой.

— Вы-то там будете кстати. Но не я. Не забудьте потом рассказать, что надо делать. Возможно, и я пригожусь.

— Обязательно расскажу, — пообещала Алиса, торопливо скатываясь по лестнице.

Как ни странно, леди Эйслин не стала осуждающе разглядывать её, не стала брезгливо морщиться, сообразив, что девушка бегала к оборотню, а сразу направилась к двери в каминную комнату.

Здесь их встретили так радушно, что все трое даже растерялись. Чайник в руках Виктора радостно приветствовали. Девушек усадили за стол, отодвинув для них стулья — правда, свой стул Лула быстро подвинула ближе к стулу хозяйки, боязливо поглядывая на остальных. А Виктор, ничего не говоря, перенёс свой стул так, чтобы сидеть с другой стороны от сестры. Никто ни слова не сказал в осуждение. Восприняли все перемещения, как должное.

Здесь же, наконец, молодёжи представили второго телохранителя леди Эйслин — дана Ристерда, совсем не похожего на темноволосых леди и первого телохранителя, потому что был он довольно светловолосым, близко к Луле. Для начала снова пришлось всем разлить чай — кто-то уже выпил, кто-то захотел свежего. Лула как села, так и открыла рот на выставленные гостями лакомства. А Виктор с Алисой переглянулись. Выставленные сладости были настолько не похожи на всё то, что обычно они видели в своём мире, что они, не сговариваясь, выждали, когда гости предложили Луле, как самой нетерпеливой, отведать лакомства, и только потом брат с сестрой осторожно распробовали их сами. Неизвестно, как Виктор, но Алиса невольно улыбнулась, когда поняла, что по сладкому она за три дня здорово соскучилась. Так что ела хоть и с нескрываемым удовольствием, но не спеша — и поймала на себе взгляд дана Регана. Он тоже улыбался, глядя именно на неё. В душе она насторожилась, но внешне постаралась выглядеть благодарной...

Но то, что произошло далее, для неё стало неожиданностью.

Вместо того чтобы начать разговор о ночи с измигунами, леди Эйслин внезапно самоустранилась от разговора. Как и дан Реган. И исподволь главную роль за столом начал исполнять дан Ристерд. Всё началось очень как-то логично. Сначала просто пили чай, обмениваясь ну очень светскими репликами о погоде, а потом постепенно замолкли и дан Реган, и леди Эйслин, а Алиса, неожиданно испугавшаяся, заметила, что дан Ристерд продолжает разговор, ловко обходя её персону, с Виктором и Лулой. Соскучившиеся по вниманию, брат и белобрысенькая легко пошли на контакт, и вскоре, несмотря на все попытки Алисы остановить их и воззвать к благоразумию, Виктор и Лула наперебой рассказывали во всех подробностях, что же с ними со всеми произошло с того момента, как дан Бартлей оставил их в лесном доме...

Умоляющие взгляды Алисы на леди Эйслин, которая старательно отводила глаза, и на абсолютно бесстрастного дана Регана не дали никакой реакции: дан Ристерд, как внимательный и участливый слушатель, легко и просто выудил всю подноготную их пребывания в лесном доме. Лула даже рассказала о последнем подозрении Алисы, что оставшихся здесь дан Бартлей и не собирался снабжать обещанным продовольствием, потому что знал об измигунах и, возможно, надеялся, что леди Алиссию и её младшего брата сожрут измигуны.

С каждым новым ответом Виктора и Лулы — заметила поугрюмевшая Алиса — дан Реган тоже всё больше мрачнел, забывая о явно привычной ему маске беспристрастности. Он вообще слушал наивно откровенные ответы Виктора и белобрысенькой так, словно до сих пор даже не представлял, насколько плоха ситуация. А леди Эйслин своих чувств не скрывала: она то ужасалась, раскрывая до предела и так большущие глаза, то пригорюнивалась, поставив руки локтями на стол и опираясь на них подбородком. Когда Алиса впервые увидела эту позу, не характерную, как она понимала, для людей здешнего светского общества, она подумала, что, возможно, сестра её не виденного до сих пор мужа, встанет на её сторону, если придётся... Какого чёрта! Почему они, оболганные, должны защищаться? Эта мысль вновь застучала в виски, а потом Алиса безнадёжно усмехнулась: Виктор прав. Хотелось остаться в этом доме, где страшно только по ночам. Но остаться так, чтобы никаких гостей — пусть и со сладкой выпечкой!