Эпилог
Примерно 2,5 года спустя.
Это должна была быть простая операция — удаление кисты яичника. К сожалению, проблемы по женской части даже после рождения двоих детей меня не покинули. Там даже особого разреза быть не должно было. Лапароскопия или что-то в этом духе, когда в маленькую дырочку в животе вставляют специальную трубку. Полчаса, и все! Должно было быть...
Дату операции назначили на тринадцатое января. На тринадцать часов. А это еще и пятница. Я сильно переживала, просила перенести, но доктор развел руками, мол, другого времени нет, сама понимаешь, праздники, и так ради тебя график подвинули. Я даже хотела отказаться от операции, но Алекс назвал меня суеверной паникершей и все-таки уговорил на столь несчастливую дату.
В четверг утром меня положили в больницу, взяли все необходимые анализы и оставили отдыхать до завтра. Днем меня навестила мама, принесла мандаринов, апельсинов и яблок. Она гениальна, как всегда! Заскакивал братец, передавал привет от жены и детей, позвонили папа и бабушка. В последнее время бабуля плохо себя чувствовала, поэтому самолично проконтролировать, что мне оказывается надлежащий уход, она не смогла.
Вечером заглянул Алекс, привез ко мне ненадолго Кирилла и Машуньку, а вот Егор навестить меня не смог: улетел в отпуск с очередной своей любовью. А еще в этот день сложилось впечатление, что обо мне вспомнили все мои друзья и приятели. Контакт пестрел сообщениями от людей, которых видела в последний раз еще в школе, а телефон уже к обеду пришлось ставить на зарядку.
Все эти бесконечные звонки, письма и визитеры изрядно меня нервировали. Отчего-то было стойкое ощущение, что все это уж слишком напоминает прощание... Накаркала.
Больно стало ночью. Очень больно. Киста решила не ждать назначенного часа и лопнула в час пополуночи. Меня, скрюченную от дикой боли на каталке со скоростью черепахи поволокли в операционную. Почему они не торопятся? Мне же так больно. Свет в операционной разгорался долго и неохотно, медсестры зевали, а дежурный хирург что-то не спешил. Они что, решили просто дождаться, пока я тут ласты склею? Сволочи! У-у-у-у, как больно-то. Скорее, пожалуйста, скорее... Но говорить я не могла, только тихо стонала и закусывала губу почти до крови, чтобы не орать в голос. Лоб покрылся холодной липкой испариной.
— Что у нас тут? — позевывая, в операционную вплыл необъятных размеров дяденька лет сорока на вид.
— Киста лопнула, — пояснила молоденькая медсестричка. — Исакова ждем. Он скоро подойдет, просил вас уже начинать, Иван Адамович.
— Ладненько, — мужичок радостно улыбнулся, потер пухлые ручки и направился ко мне. — И кто у нас тут такой красивый лежит? — как ребенка, спросил он меня, а я поняла, что это анестезиолог. Только они так с пациентами общаются: все у них котики, лапоньки, заиньки и пупсики.
Я повернулась к доктору, а он застыл на месте и слегка взбледнул.
— Бегом за Исаковым! — приказал он тоном, не терпящим возражений, — и главному звони, это его пациентка!
— Че, серьезно? — не поверила молоденькая рыжая девица, медленно вставая.
— А кто это?
— Жена Медведева. Бегом, я сказал!
— Кого? — вылупила глазки эта дура.
— Спонсора нашего, идиотка! Шевелись давай, или мне самому за Исаковым сбегать?!
Только тут девчонка соизволила ускориться. Наконец-то.
— Потерпи, моя лапонька, — ласково приговаривал анестезиолог, — сейчас дядя сделает тебе укольчик, и ты поспишь. А потом проснешься, и все уже будет хорошо.
Быстрым шагом в операционную вбежал другой врач в сопровождении давешней неторопливой девицы. В это время в вену мне ввели какое-то дико щипучее лекарство и попросили считать от десяти до одного. Еще и издеваются, сволочи! Я тут мяу сказать не могу, а они. Но все-таки попробовала.
— Десять... Девять... Во...семь...
Когда мне после вторых родов давали подобный наркоз, я ловила разноцветные глюки, а сейчас темнота, и ничего. Странно.
Пришла в себя я неожиданно, в той же операционной, только стояла я возле стола, вокруг которого суетился анестезиолог, он же, как выяснилось, реаниматолог. В руках у него были электроды от дефибриллятора, и мужчина сухо отдавал команды.
— Сто восемьдесят. Разряд.
Меня ощутимо пошатнуло, но на ногах я устояла.
— Двести. Разряд.
Еще одна волна слабости, подкосившая меня, прокатилась по призрачному телу.
— Двести двадцать. Разряд.
Пик. Пик. Пик. Сердце забилось, но я по-прежнему наблюдала все со стороны. Стало жутко и очень неуютно. Неужели на этом моя жизнь закончена?
— Не пугайся, — раздался мелодичный женский голос за моей спиной, заставив меня вздрогнуть. — Мне скучно одной дожидаться развязки, вот я и придержала твою душу немного. Поболтаем?
Резко обернувшись, я узрела свою старую знакомую.
— Раз... развязки? — пролепетала я срывающимся голосом. Вот теперь мне стало по-настоящему жутко, а еще очень больно. Не за себя и свою загубленную в самом расцвете лет жизнь, а за родных, которые будут горевать, а еще больше за детей, которые останутся без мамы. Особенно за Машу. Кириллу девять, он-то меня запомнит, а вот она... Что вспомнит о своей маме девочка, потерявшая ее в два года? Что такая была? Она была добрая, теплая и мягкая, пела колыбельные и дарила игрушки? Если бы я могла плакать...
— Только не паникуй, — поморщилась Смерть. — Если ты собралась разводить тут сопли, то лучше давай я тебя обратно отпущу. Я-то надеялась, что с тобой можно поболтать. А то мне скучно...
— Поболтать? — три глубоких вздоха (или их имитация в призрачном теле), и я взяла себя в руки. — Давай поболтаем.
Краем глаза я следила за врачами. Холодные приказы хирурга, требующего те или иные инструменты, мрачная сосредоточенность анестезиолога, следящего за моим состоянием. Вот появилось новое действующее лицо — главврач.
— Что тут?
— Остановка на две минуты, состояние стабилизировано. Киста лопнула, чистим. И кровит откуда-то сильно.
— Хорошо. Отходи, ассистировать будешь, — приказал главный, суховатый седой мужчина за пятьдесят. Холодные голубые глаза сосредоточенно сверкнули над маской, скрывшей его немного птичье лицо.
— Зажим...
— Расскажи, как тебе новая жизнь? — отвлекла меня от созерцания блондинка с косой.
Я обернулась и посмотрела прямо в ее неестественно-голубые глаза. Легкая безмятежная улыбка блуждала на красивом лице, словно она погулять в парк вышла, а не стоит сейчас возле операционного стола, где с минуты на минуту может оборваться жизнь. И я бы разозлилась, если бы не осознала, что смерть для меня эксцесс, а для нее это ежедневная рутина. А еще я вспомнила, что так толком и не поблагодарила девушку за предоставленный шанс.
— Все хорошо, — проговорила я и рассказала ей про то, что у меня двое детей, любимый муж, бабушка жива осталась, и родители не переехали в другую страну. Поведала о том, что я безмерно счастлива, и разбавила повествование парочкой анекдотов из жизни, благо, при наличии детей и друзей это не проблема.
— Спасибо тебе за нее огромное, — от души произнесла я. — Если бы не второй шанс, быть мне сейчас в аду. Спасибо!
— Да, не за что, — пожала плечами она. — Я все равно свое не упустила.
— Давление падает, — встревоженный возглас вновь отвлек меня от разговора.
— Пульс?
— Пятьдесят.
— Лена, ты кровь принесла?
Не в силах на это смотреть, я вновь повернулась к Смерти, вспоминая ее странную последнюю фразу.
— Что значит, свое не упустила, — сдвинув брови, осторожно уточнила я. — И зачем ты тогда мне помогла, если не секрет, конечно.
— Не секрет, — охотно поддержала диалог девушка. — Нам стало скучно, и мы решили развлечься, а заодно провести эксперимент, что будет, если дать самоубийце шанс все исправить. Трое до тебя оказались банальны и скучны, они снова дошли до самоубийства, и сейчас дядюшка из них шашлык жарит, а вот ты нас порадовала. Какой накал страстей и в такой короткий промежуток времени, — с искренним восторгом похвалила меня блондинка. — За твоими приключениями, наблюдали все, включая даже ярых противников наших опытов. Это как "Дом 2", только качественнее. Затягивает, — доверительно прошептала она.
Я только рот в удивлении открыла. "Дом 2"?! Мою жизнь сравнили с дешевым реалити-шоу?! Хотя, что я кипячусь-то? Мне благодарить этих любителей "сериалов" надо, а не глупые претензии предъявлять, поэтому, снова вздохнув, я опять задала интересующий меня вопрос:
— А что значит, свое не упустила? Ты же Смерть, если я правильно понимаю, — и, дождавшись подтверждающего кивка, продолжила свои умозаключения. — Тогда ты души потеряла. Я осталась жива, бабушка моя вот тоже, дети у меня появились...
Блондинка смерила меня снисходительным взглядом и, усмехнувшись, пояснила:
— Ты много не знаешь, Ангелина. Мое вмешательство и твое иное поведение в четырнадцать лет спровоцировало многие события. Но начнем по порядку. С твоего деверя. Ты, наверное, не обращала внимания, но Дмитрий так и не смог окончательно смириться с тем, что у вас с его братом все карамельно-хорошо. В иной реальности он забыл строптивую малолетку довольно быстро, а в этой ты глубоко запала ему в душу. От того он и подался в промышленные альпинисты, чтобы постоянно быть в разъездах и не видеть вашего счастья. Кстати, час назад он сорвался с опоры строящегося моста, но ты не переживай, — утешила меня Смерть, — он умер сразу, не мучился.
Как умер сразу? Глаза мои в ужасе расширились. Да, я недолюбливала Кз с самого начала, но смерти я ему никогда не желала, а, между тем, блондинка продолжила свое ужасное повествование:
— Ирочку ты тоже должна помнить, девочку в него влюбленную. Она должна была четыре года назад Диму на себе женить по залету, и жили бы они несчастливо, зато оба долго, но этого не случилось, поэтому она нашла себе баскетболиста и умерла в родах, так и не сумев родить младенца весом пять килограмм. Трагическая врачебная ошибка, — развела руками девушка.
— Из той же компании блондинчик Леша так и умер от передоза в тюрьме, это ты и так знаешь, только сел он не за грабеж, как раньше, а за убийство собственного брата Сергея. Младший отчего-то решил, что брата в беде бросать нельзя, и попытался отобрать у того очередную дозу. С чего бы это? — и пристальный взгляд на меня, промораживающий до костей. — Результат плачевен — сорок ножевых в область сердца. Увы, с таким не живут.
— Наталья, которая должна была повстречаться с твоим мужем лето, а потом его бросить и счастливо выйти замуж за сына делового партнера ее отца, скончалась пять лет назад от СПИДа. Наркотики после того злополучного для нее лета она бросить так и не смогла, несмотря на несколько курсов лечения и реабилитации, и от "друзей" подцепила красивый "букет" в виде ВИЧ и гепатита B.
Я слушала, едва дыша и каждый раз надеясь, что вот уж на этом эпизоде все, но Смерть методично продолжала добивать меня все новыми и новыми сообщениями о смертях, произошедших отчасти по моей вине, ведь это я волей или неволей столкнула тот снежный ком с горы своим появлением в юном теле в свой четырнадцатый день рождения.
— Юля, дочка хозяев, у которых вы снимали дачу, погибла в прошлом году. Она приехала с семьей покататься на лошадях, стала седлать молодую кобылу, а та испугалась, и лягнула Юлю в грудь четыре раза. Разрыв легких. Скорая доехать не успела.
— С остальными, вроде все нормально, — задумчиво протянула девушка, и я уж было облегченно выдохнула, как она неожиданно вспомнила: — Совсем забыла! Давно это было, вот и запамятовала. На следующий год, вы тогда с дачи рано уехали, поэтому ты и не в курсе, Дрон, который из-за тебя с друзьями поссорился, поджег из мести шалаш, в котором сидели ребята. Шурик, Димон и Юрик выскочить и потушить одежду успели, а вот Дюша и Жэка сильно обгорели и потом умерли в больнице. Дрона, кстати, в итоге посадили в колонию, где из домашнего маминого мальчика быстро сделали петуха. Когда он вышел, то покончил с собой. Кстати, он тоже был одним из наших экспериментов. К сожалению, неудачных.
— А бабушку твою, кстати, я вполне могу скоро заполучить, если ты не переживешь операцию, — оптимистичным тоном закончила блондинка с косой.
Меня ощутимо заколотила мелкая дрожь. Я стояла, бездумно глядя в пространство, и обнимала себя за плечи. Это просто ужасно! Неужели одна моя жизнь стоила стольких смертей? Меня снова тряхнуло, и тут я обратила внимание на операционный стол.
— Двести. Разряд.
— Если переживу? — обратилась я к Смерти. — А ты разве этого не знаешь?
— Увы! — она развела руками. — Вы — люди вне судьбы, и ваше будущее нам неведомо. Так что я, как видишь, стою тут вместе с тобой и тоже жду. Хотя надеюсь, что все-таки выживешь. Уж больно интересная история получилась.
— Двести двадцать. Разряд.
Пик. Пик. Пик.
— Работаем!
