Юзабилити

Свалка не худшее место в городе, честное слово. Там и воздух чище, и небо больше, а по ночам бывает так темно, что звезды видно. Только лучше не ходить ночью, можно и шею свернуть, запросто. Я туда по утрам хожу. Ходил, точнее, пока жил на пособие. Теперь-то нужды нет, а вот когда меня с работы выставили, деваться было некуда. Я, конечно, как и все, гордился тем, что я человек и мою работу за меня боты делают, только на пособие не очень-то разгуляешься — на жизнь хватает, но и только. В общем, я бы предпочел вкалывать, а не гордиться, только кто ж меня спросил...

Одним словом, нашел я себе тогда занятие, мотался на свалку, как на службу, собирал всякую хрень, что-то чинил, чтобы загнать по сходной цене, что-то себе оставлял. А барахла на свалке немеряно, люди чего только не выбрасывают. Однажды я новенький визор нашел с годовой подпиской на полторы сотни каналов. Правда, они все детские были, так что я недолго радовался. Можно было, конечно, подписку-то сменить, но это ж все равно что с мертвеца побрякушки снимать... В общем, продал я его при первой же возможности, даже батарею себе не оставил.

Рабочую батарею найти, кстати, вообще было редкой удачей, но я частенько на них натыкался и мог многое себе позволить. Например, кондиционер гонять сутками. Я уж не говорю про горячую ванну каждый день... За хорошую батарею обитатели свалки могли глотки друг другу перегрызть, так что иной раз приходилось пускать в ход кулаки, но в целом мне действительно везло, а однажды повезло так крупно, что я едва поверил в свое счастье. Только перепугался в первый момент чуть не насмерть.

Нет, правда, я сначала подумал, что труп нашел. Такое, говорят, иногда случается, но сам я не видел ни разу, а тут вдруг... Честное слово, аж сердце остановилось, когда я поднял какой-то раздолбаный пылесос, а под ним — рука человеческая. Я сперва чуть деру не дал, да вовремя опомнился. Потому что... а ну как он живой еще? Может, ему помощь нужна?

В общем, огляделся я по сторонам, потоптался да и подошел... к руке. Рука холеная такая была, гладкая. И маленькая, но вроде не женская по форме. Я ее потрогал — теплая. Ну и давай я находку свою откапывать. Торопился — ужас как, ни черта не соображал с перепугу. И только когда до головы добрался, понял, наконец, какого дурака свалял. Бот это оказался. Поломанный, помятый, но одного взгляда на него хватило, чтобы сообразить, для чего того бота сделали. И, главное, не девчонку ведь сделали — оно бы и ладно, если б девчонку, так ведь нет, пацана. Самого настоящего, оборудованного всем, чем полагается. Тьфу, извращенцы!

Сплюнул я от досады, отдышался малость, и тут только до меня дошло, какой же я везучий сукин сын. Шкура-то у куклы теплая, а это что значит? Правильно, питание не отключено. Только вот куда извращенцы-создатели батарею засунули — этого я не знал. Но был твердо намерен выяснить.

Я опять огляделся, убедился, что конкурентов на горизонте не наблюдается, и принялся за дело. Как только я того бота ни крутил, куда только ему ни заглядывал — ну ни щелочки нигде, ни единого шва, никакой зацепочки. А включать игрушку мне почему-то не хотелось. Только все равно пришлось в конце концов — куда ж деваться-то? Не упускать же добычу.

Включаются они одинаково все — хвала стандартам, так что нажал я боту на впадинку у основания черепа, он и заморгал глазками. Собственно, я и до этого предполагал, что штучка мне попалась не простая, а как он зашевелился, так и сомнений не осталось. Не ширпотреб, не какая-нибудь японская подделка — настоящая китайская фирменная вещь, хоть и увечная. Нет, серьезно, только китайцы так умеют. До того реалистично, что аж не по себе. Я таких всего-то пару раз в жизни видел, да и то издалека. Одна, помню, девочка была, тоненькая такая, раскосая, с крошечными ножками, обутыми во что-то парчовое, и грудь у нее маленькая была, аккуратненькая такая, не то что у этих японских кавайных куриц с глазами в блюдце размером. В какой бордель ни зайди — везде они одинаковые, только цветом волос и отличаются. И пищат одинаково противно, когда их... Ну, в общем...

В общем, тряхнул я пацана и спрашиваю — где, мол, у тебя батарея, красавчик? Он глянул на меня тоскливо, но ломаться не стал — робот же, не положено ему. Взял себя за ступню, сдвинул ноготь на большом пальце. Я как глянул, так и похолодел: таблетка векситовая! Она ж вечная почти.

У меня прям руки затряслись, честное слово. Вот оно, счастье — сковырнуть и до конца дней горя не знать. Думаю, — заживу я, ну чисто как в те времена, когда электричество по проводам гоняли. Нет, я знаю, что звучит дико, но, клянусь, сам про это читал в каком-то эл-буке, на свалке найденном. Там так и было написано — провода тянулись к каждому дому, а чтобы подключиться, нужно было какую-то хрень "сунуть в розетку", и, главное, никакого лимита, вот так-то...

Короче, тяну я руку к заветной таблетке, а кукла вдруг ногу отдергивает и просит, да жалобно так:

— Выключи сначала, а?

И глазками, скотина, хлопает, ресницами длинными. Ну как не выключить? Выключил, конечно. Только напоследок он так на меня посмотрел... Словно и впрямь с жизнью попрощался.

Ну да все мы там будем, а боту помирать не больно. Подцепил я ногтем батарейку, в нагрудный кармашек уложил и пошел оттуда. Но недалеко я ушел.

Не то чтобы меня так его взгляд задел, а просто подумалось — хорошая же вещь. Ну да, рожа изуродованная, глаз с трещинкой, на ребрах кое-где вмятины, но все равно же на ощупь приятный. И, главное, я когда батарейку-то искал, разглядел его основательно, так вот... если подумать... какая мне нахрен разница, мальчик это или девочка? Задница-то у него той же конструкции должна быть, что и дамская. Да гладкая такая задница, розовая...

В общем, вернулся я. Повздыхал, башкой покрутил, но вернулся. Перекинул бота через плечо да и забрал с собой. Чтоб добру не пропадать.

Пока нес, он остыл совсем и стал похож на дохлую рыбу. Хорошо хоть не тяжелый был, и на том спасибо. Боты — они вообще легче людей, хоть и выглядят иной раз мощно. Мне всегда было интересно, чем их набивают внутри, и, помнится, захотелось даже распотрошить добычу, но я эту мысль прогнал. Жалко ведь. Красивая игрушка. Загнать ее можно выгодно, если подлатать как следует. Ну или самому поюзать. Если, конечно, энергии не слишком много будет жрать. По идее, обычной батарейки ей на час-полтора должно хватить за глаза и за уши, а мне — хвастать не буду — больше получаса и не продержаться.

В общем, притащил я куклу домой, разложил на столе и, почесав в затылке, вытряхнул туда же все, что могло пригодиться: пинцет, ножницы, нитки с иголкой, супер-клей, салфетки с очистителем и прочее барахло. А часа через три сиял мой спящий красавец, как... ну пусть и не совсем как новенький, но сиял. Шкуру на роже я ему подклеил аккуратненько, бровь подреставрировал так, чтоб она не очень кривой казалась, вот только глазное яблоко так и осталось треснутым, да вмятину на боку выправить не удалось. Но в целом бота это почти не портило, даже шло ему, честное слово.

А потом я подобрал ему батарейку. Вставил, дождался, когда кожа согреется в режиме ожидания, и врубил.

Он удивился, когда снова меня увидел. Возможно даже обрадовался — я не уверен, но так мне показалось. И мне бы сразу ширинку расстегнуть, но я как-то вдруг растерялся. Ну, наверное потому, что он хоть и кукла, а все ж таки пацан. Ох, до чего ж жаль было, что не девка...

Так вот, сел мой найденыш на столе, повертел башкой, спрыгнул и, не обращая на меня никакого внимания, отправился прямиком к зеркалу — как был, нагишом и со вмятиной в боку, паршивец бесстыжий. Пока он любовался своей залатанной рожей, поправлял прическу и осматривал вдавленные ребра, я любовался им — ничего не мог с собой поделать. Двигался пацан ну совсем как настоящий, не отличишь от живого, только смазлив был не по-человечески, а еще мимика у него была странная, словно он немножко даун. Но оно ведь и понятно, мозги-то такой кукле ни к чему, главное, чтоб шевелиться умел. А шевелиться он умел, что и говорить...

— Имя-то у тебя есть, узкоглазый?

— Чен, — коротко брякнул бот, после чего вдруг изогнулся как-то неестественно и со всей дури треснул себя кулаком в грудь. Когда его тушка вернулась в исходное положение, я с удивлением обнаружил, что вмятина на боку исчезла.

— Сказать тебе номер модели? — развязно поинтересовался Чен, красуясь перед зеркалом.

— На кой? — слегка опешил я.

— Ну как же, перепрошить надо. А то не все функции будут доступны. Хозяин-то не ты.

— И что будет недоступно? — купился я, как последний лох.

Пацан демонстративно облизнул губы.

— В рот не возьму.

И скривился брезгливо, поганец.

А мне отчего-то стало жарко. Ну, потому что... в рот ведь тоже... Хм...

В общем, задумался я над прошивкой, а мелкая нахальная тварь тем временем развалилась в кресле, закинула ногу на ногу и принялась болтать голой ступней — с таким видом, словно у себя дома. Ох, ну и сукины дети эти китайцы!..

"Надо бы ему одежку какую присмотреть, — подумалось мне, — или хоть в халат обрядить, чтобы яйцами мне здесь не тряс". Но тут пацан вдруг перестал дрыгать лапой и сказал "ой!". Растерянно так сказал. Посмотрел на меня, потом на лапу, потом опять на меня. И не понравился мне этот взгляд. Совсем не понравился.

— Ну ты и жлоб, — прошипел он обиженно. А потом что-то жалобно пискнуло у него в голове — и полный негодования взгляд остекленел. Так он и остался сидеть — с приоткрытым ртом и повисшей в воздухе ступней, только голова запрокинулась, как у жмурика. Двадцать две минуты — подсчитал я, глянув на часы. Гораздо меньше того, на что я рассчитывал. Прожорливый оказался китайчонок. Но ведь забавный. И с характером. За что ж его такого выбросили?

Проще всего было спросить у него самого. Правда, я засомневался, что он скажет правду, хоть и знал наверняка, что боты врать не умеют, не заложено в них. Вот только хамить и ругаться они по идее тоже не умеют. Я уж не говорю о том, что ни один программер в здравом уме не наградит свое созданье страхом перед отключением.

В общем, любопытство победило мою природную жадность, и ближе к вечеру я решился: воткнул в бота родную батарею и включил паршивца.

— Так что ты там о перепрошивке лопотал?

Паршивец проигнорировал вопрос. Как и меня самого, впрочем. Деловито сдвинул ноготь, проверил источник питания и бросил хмуро:

— Так-то лучше. — Потом подумал и добавил: — Еще раз вырубишь — перегорю к черту. И хрен тебе, а не прошивка.

Это уже был шантаж, и я почти перестал удивляться тому, что прежний хозяин избавился от игрушки.

— Что ж ты вредный-то какой? Тебя что, не учили хорошим манерам?

Бот без тени смущения посоветовал мне не быть занудой.

— Меня учили быть красивым, — заявил он с некоторым пафосом, после чего по-хозяйски прошествовал в ванную и вернулся с аптечкой. Устроился перед зеркалом, достал пластырь и аккуратно залепил "шрамы" на лбу. Потом, наклонившись и отставив задницу, долго разглядывал подбитый глаз и, наконец, поинтересовался, нет ли у меня темных очков.

Я представил его — голого, нацепившего на нос мои навороченные очки, капризно надувшего пухлые губы — и понял, что у меня стоит.

Нет, очки я ему не дал. Я достал из шкафа одну из своих рубашек и старые мятые брюки. Швырнул паршивцу и велел одеться, но легче от этого не стало. Потому что подлый продукт китайского хайтека брюки забраковал как неэстетичные, а рубашку надел охотно, оставив на обозрение точеные ноги, глядя на которые, невозможно было не думать о том месте, откуда они росли.

Я плеснул себе водки, выхлебал ее одним махом и толкнул китайчонка грудью на стол. Тот гадко ухмыльнулся мне из-за плеча и потерся задом о мою промежность. А потом я ему вставил...

Как это было? Ну-у-у... реалистично, что и говорить. По правде говоря, у меня чуть не упало, когда паршивец застонал — до того натурально, будто я и впрямь живому пацану вставляю. С бордельными-то куклами такого не бывает, с ними всегда знаешь, что под тобой всего лишь манекен, набитый электроникой, а тут — полная иллюзия жизни. И я, конечно, не мог не согласиться, что иметь почти настоящего мальчика несравнимо приятней, чем абсолютно фальшивую девочку. И все было бы замечательно, если бы чертов китайчонок в самый разгар траха не разжал свои тщательно смоделированные и весьма послушные мышцы. Да так разжал, что проще в кружку кончить, честное слово. Вывалился мой инструмент из ставшего вдруг слишком просторным зада, а китаец захихикал злорадно и сообщил, что данная функция хоть и доступна, но только наполовину, а для достижения оргазма клиент может воспользоваться собственной пятерней...

Да, это было очень смешно. Я так развеселился, что чуть голову боту не отвинтил. Одно останавливало — голова эта и в отвинченном состоянии будет ухмыляться в свое удовольствие. А на мое удовольствие ей начхать с высоты ее электронных мозгов.

В общем, я чуть не заплакал: то ли от злости, то ли оттого, что стояк в тот раз был каким-то особенно каменным, а избавиться от него не представлялось возможным — ведь не стану же я дрочить на глазах у ехидной твари.

Уселся я в кресло, хлебнул еще водки и решил, что продам игрушку к чертям собачьим, а игрушка подкралась по-кошачьи, устроилась на подлокотнике, сунула теплую ладошку мне в штаны и зашептала на ухо:

— Вот сделаешь перепрошивку и заживешь, как премьер-министр, все тебе будет, и отсос, и трах, какой хочешь, материнской платой клянусь. А пока только дрочка, уж извини...

Ну, извинил, конечно, куда деваться-то. Тем более что дрочка получилась качественная, аж до слез. Руки у него как раз под это дело были заточены. И не уставали к тому же. Короче, урвал я свой кусочек халявного кайфа, вследствие чего подобрел и решился на страшное.

— Выкладывай, — говорю, — номер модели, посмотрим, что с этим можно сделать.

Бот оживился, глазками заблестел, выдал мне длинный ряд цифр, и полез я в глобалку на поиски. Долго искал. Ни хрена не нашел. Бот сидел рядом и явственно мрачнел по мере того, как таяла надежда на успех.

— Ты уникальный, — заключил я раздраженно. — И нет на тебя ни прошивки, ни патча.

Уникальный сполз со стула, с ногами забрался в кресло и будто выключился. Расстроился, видимо.

Так он и просидел все время, пока я ужинал и спать укладывался. И пока спал — тоже. Проснувшись, я застал его на том же месте в той же позе. Я понятия не имел, что с ним таким делать. Подумалось даже, что гуманней было бы отключить его к чертовой матери, чтоб не мучился, только вот с чего он так страдал — я так и не понял. Ему-то что за горе оттого, что я не хозяин? Это ж я должен убиваться, а не он.

В общем, сунул я в генератор таблетку яичницы, растворил чаю и решил, что вырублю пацана после завтрака. Хоть и обидно, что бесполезная оказалась игрушка, что зря я ее со свалки в такую даль тащил, ну да меня и батарея утешит...

— Ты сам ее сделаешь, — вдруг заявил бот с такой мрачной решимостью, что мне аж не по себе стало.