Музейный экспонат

— Прошу обратить внимание! — поднял вверх руку Никитин. — Над вашей головою не просто железобетон! Там ещё и песчаная подушка двухметровой толщины, потом асфальтобетон, чуть менее метра толщиной. И снова железобетон! Три метра и более! А уж поверх него шестиметровый слой земли. Подушка, что надо! Никаким снарядом не пробить!

— И зачем всё это нужно сейчас? — пожал плечами один из визитеров — толстый неопрятный дядька лет пятидесяти. В подземелье он заметно приободрился, удушливая жара здесь совсем не ощущалась. Вот он и ожил, вопросы стал задавать...

— Прошу учесть, что вы все сейчас находитесь на действующей артиллерийской батарее! — назидательно ответил капитан. — Так что любые меры безопасности оправданы уже самим назначением данного объекта.

— Так не стреляют более по берегу из пушек... — не унимался толстый. — Давно уже весь мир на ракеты перешёл! Это и прогрессивно, да и эффективнее. Сколько весит ваш снаряд?

— Около пятисот килограммов.

— Вот! А ракета почти полторы тонны, даже и больше есть!

— Хм! — усмехнулся Никитин. — Пусть так! И сколько взрывчатки в этой вашей ракете? Около двухсот кило? Так сюда, во время войны, и поболее бомбы падали. И ничего сделать не смогли.

— Ну вы и сравнили! — не унимался надоедливый визитер. — Это когда было-то? Сейчас за триста километров в форточку попасть можно! Вот!

Капитан огляделся.

— Что-то я тут форточки не вижу... куда ракета залетать-то будет? Да и потом... Сколько стоит одна ракета?

Надо было долбать болтуна самым веским для него аргументом — деньгами. И эффект оказался разительным!

— Ну... — смутился толстяк. — Много она стоит...

— А наши снаряды изготовлены ещё в СССР! Соответственно, и цена у них... сами понимаете! И обслуживать их не надобно! Стало быть — и платить за это уже не нужно!

"Господи, какую чушь я сейчас несу? — подумал Никитин. — Перед кем выпендриваюсь? Очередной "важный" гость, зачем-то очень нужный мэру города. Надобно его чем-то развлечь и потрясти — вот и отправили всю эту шоблу сюда. Как же! Единственная в мире действующая башенная артиллерийская батарея! Нигде и ни у кого такой больше нет! Уникальный объект! Только этим гаврикам всё по барабану... Вот если бы им тут кучка девок канкан сплясала — оживились бы ненадолго".

Но, как ни странно, последний аргумент гостей удовлетворил. Они, что-то посчитав в уме, с уважением глянули на командира батареи — оценили! И дальнейшая экскурсия по подземельям протекала уже в привычном русле, без каверзных вопросов и ехидных подколок. Сфотографировавшись около башен, пожав на прощание руку капитану, высокие гости спешно забрались в кондиционированное нутро своих "мерседесов" и благополучно отбыли восвояси.

Проводив их взглядом, Никитин сплюнул на песок и повернулся к своему кабинету. Кабинет, если таким словом можно называть единственную крохотную комнату в маленькой пристройке около входа на батарею, несмотря на свои размеры, был уютным и аккуратным.

Повесив фуражку на крючок, он сел за стол и развернул ноутбук. Сегодняшний визит удался, так что есть возможность напомнить командованию о своём существовании. Доклад всё равно необходимо подавать, как-никак за гостей просило управление по работе с личным составом, а, стало быть, отчет требовался подробный.

Трудно сказать, сколько человек теперь поставят галочку в очередном отчете, но ведь и батарея может с этого поиметь кое-какие блага! Два электродвигателя требовали срочной замены, той же краски, как всегда, не хватало... да и много ещё чего требовалось в столь обширном хозяйстве. Хоть и не любил капитан такие визиты, но польза от них порою была весьма немалой! Обычным путем что-то вытрясти из прижимистых тыловиков, как правило, не удавалось, но когда в дело включалось управление по работе с личным составом или (что намного лучше) кадровики... у королей складских запасов внезапно прорезалась память (не сказать, что совесть...) и они начинали вычислять сроки присвоения очередного звания. Вздохнув, они подписывали накладные и обрадованный прапорщик Сокольников тащил в свои закрома очередную добычу. "Закрома"... если бы!

Знавал этот склад когда-то лучшие времена, а уж теперь... туда постеснялась бы зайти и церковная мышь!

А ведь знавала когда-то батарея и лучшие времена! Всей страной строили и восстанавливали после войны. За честь считалось попасть сюда служить! Боевой счёт выглядел очень солидно, вызывая невольное уважение даже и сейчас.

А ныне?

Полтора десятка бойцов — вот и весь гарнизон! Раньше-то тут, без малого, батальон стоял! Ну, с частями пехотного прикрытия, разумеется... А сейчас — чуть менее двух десятков человек, это если вместе с офицерами считать. И будь любезен обеспечить охрану объекта, текущий и планово-предупредительный ремонт, а также поддерживать батарею в условно-боевом состоянии.

Условно — это потому, что весь, некогда солидный, боезапас был давно вывезен отсюда на склады. В объёмистых артпогребах остались лишь учебные муляжи полузарядов и учебные же болванки. И на проводившихся время от времени тренировках, солдаты кидали на лотки бесполезные муляжи.

Гудел подъёмник, подавая вверх учебные заряды. Шипел досылатель, загружая в казённую часть пушки болванки и картузы с условным порохом.

"Выстрел!"

И вхолостую щелкает ударник запальной трубки. Сами же трубки, так сказать, во избежание, давно уже убраны в личный оружейный шкаф капитана. Мало ли... а вдруг бабахнет и учебный полузаряд? Да там только одного пороха — несколько десятков килограмм!

Последний раз боевым зарядом пушки (точнее, одна из них) стреляла и вовсе в незапамятные времена. И то, во время киносъемки. Пробивной режиссер, имевший на самом верху мощных покровителей, организовал тогда это мероприятие, сумев убедить самое высокое руководство в его необходимости... и в близлежащих поселках пришлось повсеместно вставлять стекла. За счет министерства обороны, разумеется. Представляя себе масштаб возможных в настоящее время финансовых потерь, финуправление флота в ужасе трижды крестилось. И поэтому, ни грамма пороха, ни одного снаряда — вообще ни к чему на батарее не имелось уже лет пятнадцать. И даже к оставшимся зениткам не было не то, что боезапаса — замки поснимали перестраховщики! Хоть на склады не вывезли — и то хлеб...

Лампочек нет!

Дефицитные в настоящее время обычные электролампочки на 127 вольт, давным-давно испарились из продажи. И только у прижимистых складских гномов удавалось (да и то по большому блату) выцыганить десяток-другой. Где они сами их брали — так и оставалось их вечной тайной. Но — брали где-то. Как и, не производящиеся в настоящее время, электродвигатели и топливные насосы для старой дизельной электростанции. А что поделать, если оные движки сняты с производства ещё сорок лет назад? И дизели такой марки сейчас можно увидеть лишь в музее? Имелась у капитана грешная мысля тихо такой вот экспонат спереть, подсунув вместо него какую-нибудь, относительно современную, рухлядь. Экскурсантам, всё едино, по барабану, они такой подмены и не заметят вовсе. А тут — источник запчастей!

Никитин даже и музей такой присмотрел — обычный краеведческий. Неведомо какими путями туда занесло подобный дизель. Здание даже постоянной охраны не имело! Да что там охраны — сигнализации, и той не было. Одинокая красная лампочка над крыльцом — и все дела.

И только совесть офицера, не желавшего превращаться в обычного воришку, удерживала его от подобного деяния. Хотя Сокольников и делал некие намеки на свои знакомства с определённой частью местного населения... не слишком законопослушного, но весьма падкого на халявную выпивку...

Ибо спирт на батарее водился — и в приличных количествах! Прапорщик костьми лег, но директиву тысяча бородатого года — "О проведении еженедельных регламентных работ на дальномерном оборудовании" заставил тыловиков вызубрить наизусть! А по данному документу, два восьмиметровых дальномера (находившихся ныне в полузаброшенном командном пункте) требовали для этой цели не менее литра чистейшего спирта еженедельно! А ведь на объекте присутствовала и иная оптика... Плюнув, тыловики предпочли откупиться малой кровью, всё равно ведь в е с ь спирт они единолично выпить не смогли бы и при самом благоприятном стечении обстоятельств. "Да подавитесь вы своим ведром!" — примерно так можно было истолковать их резолюцию на очередном ...дцатом по счёту рапорте капитана.

И эта вечная валюта сильно выручала.

Точились токарями на морзаводе нужные части, перематывались сгоревшие электромоторы и трансформаторы, откуда-то появлялись водопроводные трубы и столбы ограждения. Хитер русский человек! Особенно, когда его ставят в безвыходное положение. Ну, это оно для какого-нибудь "цивилизованного европейца" безвыходное, а уж для нашего-то прапорщика... так, на один зуб!

— Петрович! — в дверях нарисовался силуэт Сокольникова. — Ты там как? Спровадил визитеров?

— Свалили... — отмахнулся капитан. — У меня и без них забот хватает!

— А я тебе новые притащил! — хохотнул неунывающий прапор.

— Вот, вылезут тебе твои шуточки когда-нибудь! — пригрозил командир батареи. — Опять людей куда-то выделять надобно? Так у меня, к сожалению, не стройбат и не учебка — лишних солдат нет!

— Да, нет... — не принял шутки гость. — Телефонограмма — всем командирам батарей прибыть на совещание в Особый отдел.

— Господи, а уж им-то от нас чего потребовалось? — искренне изумился Никитин. — Где мы — и где те особисты?! Что уж у нас-то здесь секретного нашлось? Сам знаешь, когда что-то здесь выяснить надобно — так проще в интернете посмотреть, быстрее будет однозначно! Ну, ракетчики — это ещё понимаю, но я-то там за каким рожном понадобился?

— А я знаю? — пожал плечами Сокольников. — Сказано — прибыть к шестнадцати ноль-ноль!

— Бред какой-то! — покачал головою капитан. — Ладно... с нас не убудет. Заодно, если вся эта бодяга ненадолго, авось и зампотыла отловлю... есть у меня к нему вопросы!

Но с надеждою "отловить" подполковника пришлось распрощаться почти сразу. Судя по тому, что совещание проводилось не просто в кабинете — а в классе оперативного управления, помещении, которое было неплохо защищено от всех видов прослушки, на быстрое его окончание рассчитывать не приходилось. При входе всем предложили сдать дежурному офицеру мобильные телефоны и прочую электронику. Таких мер предосторожности капитан не помнил уже давно!

Совещание проводил заместитель главного "молчи-молчи" подполковник Ларионов. И прислушиваясь к его, уже порядком охрипшему и уставшему голосу, Никитин сделал вывод о том, что они сегодня уже не первые посетители данного помещения. А были здесь почти все командиры береговых батарей, как ракетных — так и подвижных артиллерийских. Видел он эти жутковатые самоходки шестидюймового калибра — впечатлило!

— Буду краток, товарищи офицеры, — обвёл он всех собравшихся внимательным взглядом. — В Средиземном море потоплен американский ракетный крейсер "Геттисберг".

Фигасе...

Капитан помнил фотографии этого сундукообразного корабля. Ни разу, между прочим, не прогулочная яхта!

— Потоплен? — переспросил кто-то из ракетчиков. — Не авария, не пожар?

— Нет, — мотнул головой особист. — Если, конечно, радиограмма "Обстрелян, веду бой" не является признаком нападения... можно, конечно, считать это и аварией.

В классе наступила тишина. Утопить современный ракетный крейсер? И сама по себе задачка непростая, так ведь и последствия будут — к бабке не ходи! Ясен пень, что Штаты этого просто так не оставят. Ответка будет скорой и весьма суровой. Но у кого же это крыша съехала до такой степени?

— Мы не знаем, — предвосхищая общий вопрос, ответил Ларионов. — Никаких заявлений никто пока не делал, а американцы хранят молчание. Обстоятельства боя толком неизвестны. Знаем только одно — крейсер пошёл на дно за семь минут.

Семь минут?

Современный ракетный крейсер?

Да, ну... сказки...

Впрочем, кто-кто, а подполковник на сказочника походил менее всего.

— В свете этих событий, товарищи, командование приняло меры к максимально возможному усилению бдительности. Мы не можем исключать никаких провокаций! Сами понимаете, не дети, небось — любой выстрел с берега по чужому кораблю...

Есть пресловутый "казус белли" — то есть, повод к войне.

Дураков тут не имелось, и лишние вопросы никто не задавал.

— Поэтому, товарищи офицеры, прошу вас — прямо здесь и сейчас, изложить свои соображения по усилению охраны ваших батарей. Если есть потребность в дополнительных силах и средствах — они будут вам выделены сегодня же. Любое проникновение посторонних на объекты — под любым видом и предлогом, запрещается категорически! Только по прямому приказу командования в каждом конкретном случае! Указанные меры безопасности введены по всем объектам армии и флота — впредь до особого распоряжения! А сейчас — офицеры особого отдела готовы выслушать ваши соображения.

В дверях появилась группа особистов.

Никитину достался молодой старший лейтенант.

— Кононенко, Петр Вадимович — закреплён за вашим районом, товарищ капитан, — протянул руку в приветствии особист.

— За нашим? Ну, тогда, кроме узла связи, у вас ничего больше и не будет.

— Я тут человек новый, — смущенно улыбнулся собеседник. — Только вчера прибыл, даже дела принять не успел — и вот... А вы разве с узла связи, товарищ капитан? Связистов же не вызывали ещё...

— Нет, я с башенной батареи, видели, небось, фото у входа? Так это мои пушки и есть...

— Вот как? Серьезное, должно быть, сооружение...

— В иные времена там целый батальон стоял, — усмехнулся Никитин.

— А сейчас?

— Восемнадцать человек, включая офицеров.

— Так всё автоматизировано? — удивился Кононенко.

— Угу... — печально улыбнулся капитан. — Аппаратура ещё с 70-х годов стоит! Как новенькая!

Старший лейтенант озадаченно повертел в руках авторучку.

— Э-м-м... ну... У вас ведь есть какие-то потребности?

— Проще сказать — чего у меня нет!

— Но ведь вы слышали приказ! Один выстрел...

— И я до конца жизни буду работать стекольщиком — вставлять стекла по всей округе, — невесело пошутил Никитин. — Да не волнуйтесь вы так! На батарее, из всего стреляющего — только табельное оружие солдат и офицеров. Снаряды давно сданы на склады, зенитные орудия приведены в нерабочее состояние — сняты замки... Не из чего стрелять!

— А охрана?

— Сами и караулим — один часовой днем и один ночью. Все ведь под землей, только входы и охраняем. Ну и в казарме дневальный сидит, как и положено. Со штыком — согласно устава.

— Как так? — удивился особист. — У вас же там три пушки охренительного калибра!

— Шесть. Это на фото одна башня, а вообще-то их две. И калибр, да, немаленький — 305-мм!

— Обождите, товарищ капитан! — приподнялся с место собеседник. — Я генералу доложу!

— Да хоть маршалу, — пожал плечами командир батареи. — Если тут собрать только те рапорта, что я за последний год писал — стены можно будет оклеить в два слоя! Докладывайте, конечно, у вас служба такая...