Глава X
1
28 января 1918 мне исполнилось девятнадцать лет.
Совсем взрослым стал...
Смешно...
Смешно и грустно одновременно! Интересно, как теперь определять мой истинный возраст? Сложить предыдущие тридцать три и нынешние девятнадцать? Биологический возраст тела и психологический возраст личности складывать не получается, как и килограммы с километрами. И на гипотетические пятьдесят два года я себя не ощущаю. Слава Богу, что хоть для себя определил, кто я такой есть на самом деле.
Разрешите представиться: Барон Александр Александрович и еще раз Александрович фон Аш-Валерьянов — единственный и неповторимый.
А отчество и фамилия двойные, потому что жизнь у меня двойная... В честь, ныне покойного, Александра Валерьянова. Ибо таковым, каким был, он быть перестал. Умер и переродился, практически, как в "Песенке о переселении душ" Высоцкого:
— Быть может, тот облезлый кот, был раньше негодяем, а этот милый человек был раньше добрым псом!
Хорошо, хоть баобабом не родился!
Нет, вы ничего "такого" не подумайте — с самосознанием у меня все в порядке. С целостностью личности проблем нет, и разделение на "я" и "не я" — тоже имеет место быть.
И это мое новое "я", не старше тридцати четырех лет. Из которых только последний год — местный. Ну, почти что год... В мае будет.
В общем — с Днем Рождения!
* * *
Кстати, самого факта празднования дня рождения, я немного побаивался. Точнее ощущал смутное беспокойство.
Причина банальна — предполагался набег родственников, знакомых и прочих по списку. Как уже упоминалось, я периодически скрывался из дома на время визита матушкиных подруг, дабы не потворствовать гипотетическим матримониальным планам в отношении моей скромной персоны.
Нет, конечно, я не боялся, что меня женят. Все же ценз для вступления офицеров в брак, хоть и был снижен до 25 лет, но до этого еще дожить надо!
Проблема в ином! Помолвка, по местным понятиям, дело архисерьезное, с далеко идущими последствиями. Благодаря моему благоприобретенному социальному статусу, о подобных событиях тут в газетах пишут. А расторжение помолвки — это вообще скандал! Все как в книгах и кинофильмах из жизни высшего света! Помолвка ведет к построению новой системы межродовых и межличностных отношений, как с социальной, так и с экономической точки зрения.
Вах! Хорошо сказал! Самому понравилось!
Не подумайте, что в нашем благородном семействе кто-то кого-то к чему-то принуждает, но матушка считает, что я обязательно должен иметь хотя бы платонические отношения с девушкой из хорошей семьи, потому что так должно.
Но даже это — не главное.
Если быть до конца откровенным, даже с самим собой, я просто не хотел быть объектом всеобщего внимания и восхищения, свойственного таким светским мероприятиям, как день рождения сына статского советника, занимающего заметную должность в Военном Министерстве.
Это же все будут ходить и умиляться, какой я молодец... Как вырос! Какой герой! И так далее и тому подобная хрень.
Все приглашенные просто обязаны будут засвидетельствовать свое почтение подобным образом, в соответствии с теми условностями, принятыми в обществе.
И если для девятнадцатилетнего подпоручика оное сюсюкание слегка утомительно, то для меня — просто кошмар!
Ведь никто не ведет себя так с мужиками "чуть за тридцать", а я именно такой и есть, пусть мне снаружи всего девятнадцать!
В общем, хреновый был праздник...
Даже, несмотря на то, что пришло всего-то три десятка гостей, с трудом сдерживался, чтобы не сбежать куда-нибудь подальше от этого великосветского фарса в миниатюре. Одно радует — эпоха балов уже практически закончилась. Иначе бы — точно что-нибудь учудил...
Победив в себе "светского труса", весь вечер боролся с желанием стать "светским пьяницей".
Впрочем, небезуспешно!
И даже не напился после того, как все разошлись, хотя и было такое желание. Однако усталость моральная и физическая была столь велика, что я рухнул на кровать и мгновенно заснул с мыслью:
— Скорей бы уже на службу!
2
В батальоне произошли большие перемены — теперь у нас три роты вместо четырех. Жандармерия вычистила из части "сорную траву", а первая, была полностью расформирована и распределена по маршевым подразделениям. Теми немногими гренадерами, прошедшими проверку на благонадежность, были пополнены оставшиеся три роты. Для того чтобы упорядочить нумерацию, мою четвертую переименовали в первую.
Так что, прошу любить и жаловать!
Начальство у меня теперь тоже новое. Подполковник Озерковский, вследствие последних событий, заполучил очередной нервный тик, и был отправлен в отставку.
Нынче комбатом у нас подполковник Михаил Никифорович Чернявский — фронтовик, только что после госпиталя. Лихой и суровый дядька: одноглазый и с палочкой. Слуга царю, отец солдатам...
Собственно из-за этой самой одноглазости Чернявского я и стал командиром первой роты. Точнее, из-за того, что новый батальонный командир нос к носу столкнулся с моим Савкой.
— Эге, братец! Видать, я не один тут кривой? — возрадовался подполковник, выслушав уставное приветствие моего денщика. — Ну-ка, рассказывай, откуда ты тут таковой взялся?
Выслушав бесхитростный доклад, и задав пару наводящих вопросов, Чернявский Савку отпустил. А потом, через несколько дней, ознакомившись с положением дел в батальоне, взял да и переназначил номера рот.
Необычность была в том, что тем самым был нарушен обычный порядок назначения. Поручик Пахомов, командир второй роты, был старше меня и по званию и по выслуге, а, следовательно, именно он должен был стать начальником роты под номером один. Причем независимо от того, какой именно роте этот самый номер был бы присвоен.
Чернявский решил иначе, так что, теперь приходится соответствовать высокому званию.
Пахомов, кажется, сильно обижен данным назначением и, последнее время, стал гораздо менее приветлив в общении со мной. Подпоручик Сороковых, напротив, мне только посочувствовал — понимал, что все не просто так.
Свет на темное дело моего назначения пролил всезнающий и ироничный Юванен:
— Миха-и-ил Ники-и-форофитч о-отшень саинтересова-а-лся ва-ашей биограф-фи-ей! И та-аше, сте-елал не-есколка зфо-онкофф! И есчо-о, о-он смо-отрел, ка-ак фы санима-аетесс с кренатё-орами на пла-атцуу!
— Все равно — ничего не понимаю! Помилуйте, Андрей Бенедиктович, причем тут моя биография?
— А-а прито-ом, что коспоти-ин потполко-офник исфо-олили упомяну-утть, мо-ол мне-е не-е па-артчук, а нача-алник на-а ро-ту на-адопен!!!
— И чем ему Андрей Ильич не угодил? Подумаешь "барчук"...
— Те-ем, что по-ороху не-е нюха-ал. А-а мо-ошет есчо-о че-ем. Несна-аюу!
Короче, тайна сие великая есть! Хотя, я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело — на днях Чернявский зверски вздрючил Пахомова при всем честном народе "за неуместную праздность и отсутствие прилежания в занятиях с подчиненными".
Ну, что тут скажешь?
Служба!!!
* * *
5 февраля было подписано "Всеобщее перемирие" между всеми воюющими сторонами с целым списком взаимных обязательств.
В нашей истории я такого удивительного документа не припоминал — там все закончилось в штабном вагончике маршала Фоша с учетом "четырнадцати пунктов" от президента САСШ Вудро Вильсона.
Что характерно, тут не только не было послания к конгрессу с перечислением вышеупомянутых "пунктов" — в этом мире Вильсон и вовсе не был президентом! Вот такие, понимаете ли, гримасы истории.
А 20-го февраля в Париже открылась мирная конференция.
На год раньше... Учитывая реальный расклад сил в Великой войне на настоящее время, в этом не было ничего удивительного. Ничуть не сомневаюсь, что согласование всех условий мира и здесь займет как минимум год!
Первая Мировая Война закончилась... И хотя еще трудно судить об окончательных результатах, одно можно сказать точно — Россия победила!
И пусть победа далась нелегко, но мы сумели отстоять государство в прежних границах и с устоявшимся внутренним строем. Сейчас я еще не готов уверенно сказать хорошо или плохо то, что сохранилось самодержавие — не было времени и повода к глубокому изучению этого вопроса. Однако в одном я уверен точно — призрак гражданской войны отступил и теперь Россию ждет иное будущее.
А что это будет за будущее — посмотрим.
Дай Бог, чтобы не хуже!
3
По столь знаменательному случаю, я пригласил Генриха отужинать в ресторане и вообще приятно провести вечер.
Поскольку я не без оснований рассчитывал на гостеприимство Мулата Томаса, то не удивительно, что для моих целей вполне подошел ресторан-кабаре "Максим", что на Большой Дмитровке.
Зарезервировав столик в "ложе", мы с Литусом явились задолго до начала основной программы, ибо с утра мне нужно было быть в батальоне.
Генрих, находясь на домашнем излечении, откровенно изнывал от скуки, а поэтому несказанно обрадовался моему предложению.
Выпили, обсудили международную обстановку. Сообща пришли к выводу, что разрядке напряженности нет альтернативы.
А потом, как-то сам собой разговор зашел о нашем ближайшем будущем.
— Я твердо намерен подать в отставку! — Заявил Литус. — В войсках от хромого калеки толку мало, особенно в мирное время.
— Сейчас начнется активная демобилизация и тех, кто сам не уйдет, об этом настойчиво попросят. Необходимость в многомиллионных армиях отпала, и в первую очередь будут увольнять именно офицеров "военного времени". И пускай таковых почти четыре пятых, но критерии отбора будут довольно жесткими.
— Возможно, ты прав, Саша.
— Я в этом абсолютно уверен!
— Пусть так! А что ты думаешь о своем будущем?
— Ну, я уже не раз упоминал, что военная карьера меня не прельщает. Особенно в мирное время! Поверь, Геня, такой бардак, что я наблюдаю в запасном батальоне, и вообразить трудно. А уж когда весь полк станет условно "запасным" — война-то кончилась, от такого счастья надо бежать подальше, пока не догнало! Учиться пойду... На юридический, скорее всего.
— Что ж, тебе виднее... Хотя, мне всегда казалось, что ты просто создан для военной службы!
— Вот уж не знаю...
— Там на войне ты, Саша, всегда был так категоричен, уверен и немногословен! — Литус сделал паузу, подбирая нужные слова, — Я бы даже сказал, что ты был органичен! Как будто всегда знал, что нужно делать. И тебе всегда хватало решительности поступить именно так, как необходимо. Поверь, многие наши старшие офицеры тебе просто поражались и жестоко завидовали Казимирскому.
— Ты заставляешь меня краснеть! — Я с деланным азартом набросился на доставленное официантом жаркое.
Будем объективны, господа хорошие? Ну, сами подумайте, как я должен был себя вести? Как восемнадцатилетний отпрыск хорошей фамилии с патриотическим туманом в голове? Так ведь, не знаю даже, каково это выглядит со стороны! И вел я себя сообразно опыту былых тридцати трех лет. Продумывал каждый шаг, как разведчик-нелегал на враждебной территории. Вживался!
А получается, все равно — облажался!
Убедить — убедил, но создал о себе ненужное мнение...
— Геня, давай лучше обсудим твои планы на будущее!
— Планы мои просты и незатейливы. Собираюсь поступать на медицинский! — Генрих с некоторым вызовом посмотрел на меня.
— Если ты ожидаешь, что я буду тебя отговаривать или осуждать — и не надейся! Только один вопрос — "почему"?
— Потому что, считаю, что врачевать раны — занятие куда как более почетное, чем эти самые раны наносить! Я видел, как работают врачи в госпиталях! Это тяжелый и нужный труд, направленный на благо людей. Созидательный труд! — глаза у Литуса горели, словно он произносил эту речь с трибуны.
— Поздравляю! Достойный выбор! Хотя, я уверен, что общение с доктором Финком не в значительной степени повлияло на твое решение! Неважно! Давай-ка, лучше выпьем за то, чтобы "доктор Литус" влился в ряды тех замечательных медиков, чей пример подвиг его на стезю Гиппократа! Ура!
— Ура!
* * *
Каюсь! Я не до конца был честен с Генрихом!
На самом деле, никакой уверенности в выборе карьеры у меня нет! До сих пор мучаюсь вопросом — "что же дальше"?
Теперь вот лежу без сна, разглядывая лунную дорожку на полу своей комнаты, и думаю о том, куды бедному барончику податься?
Да — мне крупно повезло, что я стал тем, кем стал! Мое сознание могло занести в тело какого-нибудь дикого бушмена или монгола. В пожизненного каторжанина, наконец! Но судьба сложилась иначе...
Благодаря моему общественному положению — все дороги открыты! И эпоха подходящая — все же не раннее средневековье!
"У меня растут года, вот уж — девятнадцать! Кем работать мне тогда? Чем заниматься?"
Ну, про военную карьеру тут уже много сказано. И, что характерно — ничего хорошего. Не люблю строиться, хотя понимаю необходимость "держать руки по швам". Награды, слава, генеральское звание — меня абсолютно не прельщают. Да и возраст не тот, если брать "истинное" количество прожитых лет. В общем, есть такая профессия — Родину защищать! Но это — не мое!
Что еще?
В медицину, подобно Литусу, я точно не пойду! Резать живого человека я могу только с целью сделать этого самого человека мертвым — нервы не те!
Податься в инженеры? Прогрессором заделаться?
Спорно... Нет, я конечно в технике разбираюсь, но все ж — гуманитарий по образованию. Техническое мышление у меня не настолько развито, чтобы стать кем-то большим, нежели инженером средней руки. Даже немного зная историю техники, я абсолютный профан в столь специфических дисциплинах, как технология и конструирование. Так что изобрести автомат Калашникова, как это принято у "попаданцев", у меня не получится даже в том случае, если я получу техническое образование. Пусть я и знаю устройство АК наизусть! Максимум на что я способен — "гениальные" озарения в присутствии людей действительно разбирающихся в инженерном деле. А вот показаться бессмысленным прожектером — очень не хочется!
Стать чиновником?
Не знаю... Не уверен! На чиновничьей службе я со скуки подохну или прибью кого-нибудь "особо одаренного до воровства". Характер не тот.
Значит выход у меня только один — идти по проторенной дорожке. В юристы! Дело знакомое, привычное. Вот только корпоративное право, в котором я большой специалист, тут еще в зачаточном состоянии. Остается нотариат, имущественные споры и уголовка... Вот только, ни то, ни другое, ни третье — меня не прельщает.
Плагиатить стихи, песни или книги из несбывшегося будущего ради того, чтобы заработать славу классика современности — это уже совсем стрёмно. Во-первых, совесть не позволяет! Во-вторых, придется всю жизнь изображать из себя того, кем на самом деле не являюсь. А мне и так кривить душой нелегко, особенно перед близкими людьми! В-третьих, не хочу я в творческие интеллигенты! Как там Лев Николаевич Гумилев сказал? "Я не интеллигент, у меня профессия есть"?
И очень хочется эту самую профессию получить!
Что там еще осталось?
Дипломатическая служба? Где тут у вас в дипломаты набирают? Ах, МГИМО еще не построили? Тогда извините...
Я бы в Бэкхэмы пошел, пусть меня научат! Так ведь и профессиональный футбол на Руси еще не прижился, а до Мутко с Абрамовичами с их миллионными вложениями еще жить и жить!
Куда ни кинь, всюду клин!
4
Гениальное озарение настигло меня, когда я заполнял ротную книгу, сидя в гордом одиночестве за столом в штабной комнате казарм.
Музыкой навеяло.
Сижу я, стало быть, высчитываю остаток по кассе подотчетного подразделения и тихонечко напеваю себе под нос.
Настроение хорошее... Не успели еще испортить!
Начальство — в штабе гарнизона, подчиненные — на плацу под присмотром фельдфебеля... Тишина, покой...
Как-то так получилось, что напевал я мелодию из замечательного польского фильма "Ва-Банк".
Тара-та... Тарара-рара-та... Тарара-тара-та...
Ва-Банк... Ва-Банк? Ва-Банк!
А не пойти ли мне ва-банк и попробовать выйти на контакт с теми веселыми людьми, что так лихо изменили здешнюю реальность?
Время, кажись, подходящее: Россия выиграла войну. Я тоже, в некотором роде, перелистнул эту страницу своей жизни, однако все еще не могу определиться с планами на будущее.
Так что же? Быть может, стоит узнать, какие планы у попаданцев?
Судя по тому, насколько и в какую сторону изменилась судьба этого мира после их вмешательства — нам явно по пути!
* * *
Чтобы наладить контакт, для начала, нужно обратить на себя внимание. И лично я вижу только один способ это сделать — средства массовой информации.
На данный момент времени — это пресса.
Можно написать какую-нибудь статейку на научно-техническую тему, с тонким намеком на толстые обстоятельства.
Например, про синхрофазотрон!
Не-ет! Это я не потяну...
Тогда, может быть, про великое будущее глобальных информационных сетей? Или же просто тиснуть в нескольких газетах объявление: "Продам компьютер "Интел Селерон". Недорого"? Или же: "Куплю. Недорого..."?
А что? Это — мысль! Точнее, это даже не мысль — это уже ИДЕЯ!
Кстати, как альтернативное послание можно запустить какую-нибудь песенку. Только вот для того, чтобы эта песенка широко распространилась, нужен большой потенциал в смысле "легкоусваиваемости" ее местным населением. Что-нибудь простое, понятное, но в то же время явно указывающее на меня.
Какую песню выбрать?
Это зависит от того, как развивалась история в той реальности, откуда пришли попаданцы. Если анализировать известные мне факты, то аббревиатура "МГБ" и "Государственная Тайная Полиция" в структуре этого самого МГБ, явно намекают, что у них там был СССР, Третий Рейх и Мюллер с Меркуловым!
Пожалуй, вполне подойдет что-нибудь из Утесова. У моего деда была целая коллекция его пластинок.
Сделаем очередной подарок Мулату Томасу! Врежем джаз в этой дыре!
Я разгладил чистый лист бумаги, обмакнул ручку в чернильницу и, высунув от напряжения кончик языка, вывел заголовок:
"Все хорошо, прекрасная маркиза...
(C) August Flieger
16 августа 2011
