Первое правило настоящей леди

Первое правило настоящей леди

Автор: Валентина Савенко

Жанр: фэнтези, приключения, любовный роман.

ПРОЛОГ

Опять эти животные!

Вынырнув из земли, я расправила корни и, мельком взглянув на открывающийся проход, приняла человеческий облик. Завораживающая красота собственного тела мне нравилась, но животных смущал вид обнаженных женских прелестей. Я быстро создала платье.

Что за безрассудный зверь рискнул вломиться в мой мир?

Ответ на свой вопрос получила спустя секунду: защита прохода не выдержала напора животных, и я увидела того самого безумца, что пытался вызвать меня, активировав хранителей.

Его можно было бы назвать превосходным образчиком животных, называющих себя людьми. Высок, статен, светловолос, глаза с серебром. Однако две пары светлых крыльев и полоса чешуи, повторяющая контур бровей, говорили о том, что кровь, бегущая в его жилах, принадлежит какому-то неизвестному мне виду.

— Простите, что разбудил вас, Ваше Величество, — сказал крылатый зверь.

Он не спешил войти: стоял одной ногой в проходе, чтобы не дать тому закрыться.

Умный зверь.

Я всмотрелась в черты лица гостя и... узнала его.

— И зачем ты снова решил разбудить императрицу Цагаанцэцэг? — спросила я, с интересом изучая зверя.

— Мне нужны ваши знания, Ваше Величество, — ответил наглый гость.

— Почему ты решил, что я поделюсь ими?

— Потому что вам скучно.

ГЛАВА 1

Мира

Провинция Бегущих Холмов, Киаф

Золотой воин медленно повернул голову и нерешительно зашагал по резной столешнице.

Еще немного!

Я закусила губу от нетерпения.

Давай!

Статуэтка неторопливо подняла крохотный меч, замахнулась — клинок выскользнул из руки воина, покатился по столу.

Да что ж это за напасть такая?!

Я огорченно следила за статуэткой.

Воин подбежал к мечу, поднял, повертел в руках.

Человечек двигался точно как живой, а вот клинок держал неуверенно, да и сам меч выглядел жалким подобием оружия.

Вот тебе и лучшая ученица!

Закрыв глаза, я сосредоточилась и оборвала мысленную нить, связывающую меня и статуэтку.

Воин вздрогнул, поднял меч и застыл, снова превратившись в изящное произведение ювелирного искусства.

Столько сил потратила, тряслась, боялась, что застукают рядом с ожившей статуэткой, обвинят в колдовстве, и ничего! Золотой воин на столе по-прежнему пародия на грозных воителей прошлого, с портретов которых я рисовала эскизы для мастера Бруно.

Может быть, учитель прав, и я слишком придирчива?

Не зря же мастер Бруно постоянно повторяет: 'Мира, ты лучшая ученица, жаль, что девушка'. И это означает, что, несмотря на все старания, я никогда не стану ювелиром, как мой отец. Еще одна несбывшаяся мечта.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я взяла статуэтку и, отодвинув штору на окне, в сотый раз внимательно осмотрела.

Почему в тщательно проработанном до мелочей золотом воине скользила фальшь? Мастер Бруно всегда точно следовал моим эскизам, значит, это я просчиталась, но где? В чем ошиблась?

Разворотив гору набросков на столе, отыскала нужный. Я была уверена в каждой линии, в каждой... кроме меча!

Золотой воин не знает, как держать оружие, потому что я не знаю!

Но ведь перед тем, как начать работать над наброском, я нашла среди игрушек Эрика увесистую деревянную копию меча. Долго повторяла стойки из книг, потом изучала гравюры и семейные портреты, на которых были изображены воины. Однако, видимо, ощущения от копии и от настоящего оружия отличаются. Вот у меня и вышла подделка под воина.

А что, если попробовать взять настоящий меч?

Я настороженно прислушалась: снизу доносились голоса. Гости уже приехали, и опекун наверняка с ними. Да и все дворцовые слуги заняты. Можно незаметно проскользнуть в кабинет Феба. Покосилась на комод. На нем, в разделенном темными полосами стеклянном цилиндре, медленно оплывала временная свеча.

Четыре часа после полудня.

Нужно спешить: скоро служанки принесут праздничный наряд, в котором я с девушками из других состоятельных семей выступлю перед гостями. Надо вернуться в комнату до прихода Ады. Кормилица не должна заметить, что, вместо того, чтобы укладывать волосы и прихорашиваться перед торжеством, я снова возилась со статуэткой.

Подхватив подол юбки, я подбежала к двери.

Из кухни доносились злые пронзительные вопли — леди Лара сегодня в голосе!

Вспомнив худое лицо жены опекуна, я поежилась. Вот кому точно не стоит попадаться на глаза!

Если нелюбовь к пасынкам леди Лара опасалась выказывать открыто, то мне, как 'неизвестно зачем приведенной в приличный дом дочери речной шлюхи', доставалось постоянно.

Пробираясь по запутанным коридорам дворца, я старалась не думать, что будет, если меня поймают в кабинете опекуна.

Меч считался символом власти семьи. Прикасаться к нему по законам империи могли только мужчины. Любую женщину, осмелившуюся осквернить оружие — вне зависимости от возраста и положения в обществе — ждал позорный столб и кнут.

Возьму и сразу верну на место! Это не осквернение, а любопытство, интерес мастера!

Подойдя к двери кабинета, я остановилась в нерешительности.

Заветный меч был так близко! Только пара секунд, и пойму, что чувствуют воины!

Собравшись с духом, вошла в полумрак кабинета.

Меч опекун держал на каминной полке. Рядом с ним темнела половина черного лакированного футляра для свитков. Ножны и поверхность футляра были инкрустированы серебром — рисунок напоминал морозный узор на окне и казался неподражаемым. По сравнению с ним работы других мастеров, которые я видела, выглядели кустарщиной.

Этот меч и футляр предку Феба подарил пятый император Солонго Като в знак преданности за помощь в подавлении восстания. Меч — чтобы семья генерал-губернатора всегда была готова защитить империю. Половину футляра — чтобы, не сомневаясь, выбирали мирный путь: открывали футляры и доставали свитки для подписания договоров.

Украшенная алой шелковой кистью рукоять меча мгновенно приковала к себе мой взгляд.

Каково это — сжимать ее в руках? Ощущать тяжесть клинка?

Привстав на цыпочки, я осторожно сняла меч с подставки.

— Мира? Что ты делаешь? — удивленно спросил мужской голос за спиной.

В груди похолодело от дурного предчувствия, я быстро вернула меч на место и медленно, затаив дыхание, обернулась.

— Простите меня, Ваша Светлость... — замолчала, наткнувшись на ледяной взгляд голубых глаз опекуна.

Оправдываться — бесполезно.

Феб вне себя от ярости.

Не говоря ни слова, опекун нахлобучил на голову лисью шапку и, схватив меня за руку, выволок из кабинета.

* * *

Этан

Окрестности деревни Кружное

Обнесенная утопающей в сугробах глинобитной стеной деревня напоминала растревоженное гнездо вьюриков. Как и эти крикливые мелкие птички, вооруженные топорами и арбалетами селяне, столпившись вокруг двух яростно машущих руками мужиков, то орали хором, то замолкали. Сумятицы добавляли собаки: низкорослые дворняги с воем носились по сугробам, катались в снегу.

Я мысленно ругнулся.

Что у них там случилось?

Натянув поводья, остановил лошадь. Пробираясь сквозь толпу, отметил, как один за другим селяне замечали мои сани и, потеряв интерес к спорщикам, начинали разглядывать закрепленную на них большую деревянную клетку и мешки.

— Нечего мне тут народ баламутить! — с чувством собственной значимости изрек один из спорщиков, высокий жилистый старик в полушубке. — Знаем мы твоего Ийа, глаза залил и спит где-то в сарае!

— А ты себе ничего не залил?! — не сдавался второй, круглый, как шар, краснолицый мужик. — Следы его видел?!

— И что? Ушел он из деревни по снегу, а вернулся по дороге! Весь день снег срывается, засыпало. При чем тут лигр?!

— При том! Я всю деревню перерыл, а Ийа нет! Может быть, он и любит выпить, но в такой мороз все равно бы протрезвел и вернулся. А его нет! Думаешь, зря Его Светлость Феб приказ издал, что вечером в одиночку ни ногой за деревенские ворота? Думаешь, зря Феб разрешил нам арбалеты носить, как воякам? Думаешь, просто так в Киафе ворота на ночь закрывают?! Лигр четверых уже загрыз! И все, между прочим, из соседних деревень!

Лигр? Неужели настолько поверили в сказку, придуманную отцом ради спокойствия жителей?

Отодвинув в сторону парнишку, воинственно размахивающего палкой, я подошел к спорщикам.

— Добрый вечер, уважаемые. Что у вас тут случилось?

— А... ну... — промычал краснолицый толстяк.

— Чего... чего... — Старик узнал меня и поспешно стянул с головы шапку. — Здравствуйте, Ваша Светлость! Я Ноа, деревенский староста. А чего случилось, так ничего, не беспокойтесь! — Показал на краснолицего. — У нашего пекаря сын куда-то подевался, ну, так мы уже привыкли, Ий тот еще пропойца! Сам найдется!

— А собаки, по-твоему, просто так ярятся? — обрел дар речи толстяк.

Староста покосился на беснующихся псов.

— Это к бурану! — Посмотрел на перешептывающихся людей и, взмахнув руками, прикрикнул: — Расходитесь! Чего уставились?!

Оставив старосту разгонять селян, я полез по сугробам. В отличие от старосты, я знал причину необычного поведения собак: они чуяли орфов. Запах быстрых скрытных хищников сводил собак с ума. Всех, кроме огненных псов. Однако селяне опасались заводить этих зверюг. А зря.

Как я и предполагал, припорошенные снегом следы орфа огибали стену.

Кровожадный хищник, покружив у деревни, исчез за соседним холмом.

Неудивительно, что селяне ничего не заметили. Вырезающие по пол-отары овец под носом у пастухов, орфы были им незнакомы. Раньше они водились только на пустынных островах Бэй — на севере, далеко за пределами империи — потом звери, словно из ниоткуда, появились в Солонго.

За пару месяцев орфы стали настоящим бедствием для южных областей провинции и вот, видимо, добрались до окрестностей Киафа.

Орфы-то мне и были нужны.

* * *

Тэр

Киаф

Седые тучи нависали над башнями Киафа. Редкие снежинки сыпались на обледеневшие стены, исчезали в огромных сугробах, которые высились и у стен, и в крепостном рву, и даже у каменных перил моста. Необычайно снежная выдалась зима в этой провинции.

'Я его убью!' — злое мысленное предупреждение-обращение Шании заставило меня улыбнуться.

Девушка сама вызвалась пойти с солдатом в караулку, чтобы предъявить бумаги секретарю.

Процедура была проста: показываешь подорожную и личные грамоты, секретарь заносит их содержимое в свиток и передает его генерал-губернатору. Приходит ответ, и тебя пропускают.

Но на деле все выглядело по-другому.

Вот уже четверть часа, пока я, Абени и Танеши примерзали на городском мосту к седлам, Шания в сотый раз подавала секретарю грамоты. И в сотый раз обещала убить въедливого бумагомарателя, который снова уточнял: 'Чьими подданными являются мои спутницы, если в грамоте написано, что они уды на службе посла? Ведь с удами у Солонго мир, но они не подданные императрицы, а значит, нужно еще одно разрешение!'. Шания снова объясняла, что девушки — телохранители посла, и им не нужно разрешение.

'Тэр? Ты был прав! — Шания повеселела. — Их свиточные шкатулки прекрасно работают! Этот чернильный кровопийца только что отправил послание генерал-губернатору'.

'Кто бы сомневался'.

'Зачем тогда этот цирк с буранами и грозами, которые неожиданно разрушили связь?'

'Это не цирк, а тщательно продуманный обман'.

'Ну да, ''грозы" испортили свиточные шкатулки только в южных областях, а ураганы и снежные бури не дали доставить собранные налоги. Я им завидую — какая умная у них погода!'

'Слишком умная'.

Я прикрыл глаза, вспоминая последнее письмо Феба, переданное в столицу через свиточные шкатулки:

'Наши грехи разгневали Небо!

Страшные бедствия обрушились на ни в чем не повинных жителей провинции! Ураганы и грозы, засуха и пыльные бури пришли на земли Бегущих Холмов. И каждый новый день приносит новые кары небесные!

Я, князь Феб Одон, генерал-губернатор несчастной провинции, смиренно прошу Ваше Императорское Величество простить мне задержку в доставке налогов, они будут сохранены и доставлены при первой возможности.

Да сжалится над нами Небо!'.

За четыре года ни одно из посланных министерствами писем так и не было получено, ни один из гонцов не смог перейти через Невольничьи Земли и добраться до провинции Бегущих Холмов. А 'гнев Неба' быстро распространился на соседнюю, самую северную, провинцию — Хрустальных Деревьев.

Да и старшие сыновья Феба очень вовремя вернулись домой.

Как и все мальчики из благородных семей, Этан и Юл с десяти лет учились в Военной академии в Жилане. Закончили ее на удивление быстро: экстерном. И это при том, что средний сын Феба, Юл, до того не проявлявший никаких выдающихся способностей, внезапно поумнел. Удачно прошла и жеребьевка, привязывающая свежевыпущенных офицеров к войскам определенной провинции. К удивлению администрации академии и Коллегии цензоров, Этан и Юл попали в провинцию Хрустальных Деревьев, где к тому времени правил троюродный брат Феба.

Это было как раз перед началом стихийных бедствий.

'Тэр', — Абени показала на огненных псов.

Убийца тихо заворчал, огненно-рыжая шерсть встала дыбом, идущие вдоль хребта острые иглы поднялись. Пес внимательно вглядывался в заснеженную улицу за городскими воротами.

Уши Вихря — любимца Абени — встали торчком. Он тихо, длинно зарычал.

'Много людей, недалеко отсюда', — перевела Абени, она лучше всех понимала собак.

Строя догадки, что могло стать причиной сбора горожан, я отметил про себя, что раскосые глаза девушки угольно-черные, ни крохи серебра, впрочем, как и у остальных моих спутниц. Хорошие капли нам продал аптекарь, жаль, что от них глаза девушек слезятся на солнце. Но выбора нет: нельзя, чтобы окружающие поняли, кто меня сопровождает.

— И чего им в такой мороз дома не сидится?! — проворчала Танеши.

'Шания, сколько можно?' — пробормотала Абени.

— Я скоро к лошади примерзну! — возмутилась Танеши.

'Не ной! Уже идем!'

Дверь караулки открылась — безусый солдат, чинно пропустив Шанию вперед, сопроводил ее к нам.

— Ваше Превосходительство, — произнес он, с возмущением следя, как Шания, сев на лошадь, цепляет на пояс меч. — Генерал-губернатора Феба Одона не оказалось на месте, вашу просьбу рассмотрел генерал-губернатор провинции Хрустальных Деревьев Юл Одон. Он разрешил вам проехать до Торговой площади, там он присоединится к вам и проводит к генерал-губернатору. Мне поручено сопроводить вас до Торговой площади.

'Какая честь! — съехидничала Шания, трогая лошадь. — Генерал-губернатор одной провинции докладывает о нас генерал-губернатору другой! Так скоро о нас будет один император докладывать другому!'

'Заметь, Юл уже генерал! — отозвалась Абени, догоняя сестру. — Быстро же его повысили! А еще недавно он был лейтенантом'.