Тёмные пути-14

Четырнадцатая глава

И без долгих размышлений было ясно, что всеми её поступками в те часы управляла жалость. И очень сильное понимание. Стоя в кают-компании, машинально обнимая ладонями термос-стакан с горячим чаем (машинально — потому как стакан, естественно, был комнатной температуры), Ева наблюдала за нервно-весёлой суматохой. Солдаты Единого мира в сотый раз рассказывали друг другу и всем, кто пожелал бы слушать, о событиях, которые удалось пережить — и выжить-таки! Разгорячённые последней мыслью: "Мы всё-таки выжили!", они излишне громко разговаривали, порой даже громогласно. Время от времени выбегали в коридор, в соседний отсек, — проверить спасённых с того судёнышка, которое ранее засекли... Снова возвращались (почему-то на цыпочках, будто побаивались даже из коридора потревожить их) и снова взбудораженно и радостно разговаривали... А где-то, в отдалённом отсеке, сидел эльф, пару часов назад распрощавшийся с жизнью. Один.

Но главным всё равно было не одиночество. Ева слишком отчётливо понимала, что пережил Эррамун, пока его уносило в открытый космос. Помнила состояние Илвы, пережившей одиночество в вакууме. Да и сама... Нет, выглядел-то он как всегда — невозмутимым. Но не успел расправить плечи, когда она со стуком вошла к нему... И уж она-то точно знала неотвязность переживаемых моментов, которые прокручиваются перед глазами раз за разом.

Сначала — пожалела. Пришла посидеть рядом, поговорить.

Потом — при виде его позы — появилось желание согреть.

А дальше повело бездумное чувство: "Нас двое..." От неожиданности, когда она прильнула к нему, он, почудилось, оторопел настолько, что почти не реагировал... Прикосновение к его губам тоже ничего не дало, и вообще... ситуация начала здорово разочаровывать!.. А потом под ладонью на его плече она ощутила движение мышц и поняла: "Он думает — я потом пожалею о том, что сделала..." А эти дрогнувшие мышцы под её пальцами... она аж ахнула тихонько, и почему-то так захотелось послушать, как бьётся его сердце. И скользнула ухом к его груди — послушать отчаянный стукоток... И этим движением будто разбудила-таки его.

...Он согрелся (или она его согрела?) к корабельному "утру". Спать ни он, ни она не могли. И близость стала единственным средством загнать или сжечь назойливо подступающую внутреннюю стужу... "Утром" она лежала боком, головой на его плече, закинув ногу на его живот, а он и не возражал. Ни единого слова за "ночь", а до подъёма оставалось всего ничего...

А за пять минут до всеобщей побудки Эррамун внезапно приподнялся на лопатках, крепче прижав к себе Еву. Проследив его насторожённый взгляд, она тоже некоторое время с изумлением, как и он, созерцала странный голубоватый свет по краям входной двери. Затем она ощутила странный же толчок в лоб, будто кто-то уставился на неё со смутным вопросом.

Кто ходит в гости по утрам, тот поступает...

Дошло. Кто у нас на борту мудрый?

"Остарджи?" — не совсем уверенно спросила она.

"Вы проснулись! — с облегчением вздохнул он. — Я за дверью! Можно войти — или вам нужно время?"

Немного смущённая, Ева попросила: "Дай нам две минуты — одеться".

"Жду".

С огромным сожалением Ева, лихорадочно одеваясь, объяснила Эррамуну, что свечение вокруг двери — это деликатный вопрос ангела, спят ли обитатели отсека, нет ли. Он устроил его, чтобы не разбудить Еву неожиданным для неё обращением.

Через минуты Эррамун на правах хозяина комнатушки сам открыл дверь отсека. Пока дверь закрывалась, Ева в проёме заметила, как к отсеку с шестью спасёнными подошла Илва с пакетами — возможно, с лекарствами, и задалась не самым насущным вопросом (любопытно же!): "Неужели эльфы из команды Эррамуна поместили туда всех шестерых?! И своих тоже — к оборотням-то?!"

Ангела усадили на койку, постель с которой Эррамун поспешно запихал на полки встроенного в стену шкафа. Эльф сел напротив, на выдвинутое из стены же сиденье, а Ева простецки устроилась рядом с Остарджи.

За стеной отсека глухо зашумели: народ на катере просыпался.

— Я достаточно излечился, чтобы приступить к активному участию в делах нашего маленького сообщества, — заговорил ангел. — И боюсь, активное — это значит, что кое в чём поначалу, возможно, я буду вам даже в тягость. Но, если вы внимательно меня выслушаете, вы наверняка поймёте, что мои деяния будут вкладом не только в дела нашего выживания здесь, но и в будущие результаты этой двухлетней войны.

— Это интересно, — спокойно сказал Эррамун. — Что требуется от нас?

— Чтобы что-то требовать, я должен знать ваши собственные планы.

— Мы будем продолжать поиски продуктов, воды — и наших солдат. — Помолчав, Эррамун предложил: — Остарджи, ангелы, как правило, решают глобальные проблемы. Почему бы вам не сказать конкретно, чего вы хотите? Ведь я понимаю, что у вас к нам дело именно более... важное. Забудьте о наших планах. Объясните свои.

Ангел опустил глаза. Лицо бесстрастное, притом он, кажется, "ушёл" в глубокие раздумья. Ева и Эррамун успели взглянуть друг на друга и обменяться лёгкими улыбками, и только затем Остарджи снова взглянул на эльфа.

— У нас появилась вероятность, что "вчера" вы подбили нашего врага — настоящего паткси. Того самого, которого в лицо не видели даже мы, ангелы. Я хочу простого, но в то же время сложного. Ева должна спуститься на дно того крейсера, если вы его в состоянии "сегодня" найти. Мне нужно увидеть потенциального паткси её глазами. Тогда мне будет удобней разобраться, с кем же мы воюем и как его победить. Сам я, к сожалению, выйти в космос не могу: позвоночник травмирован так, что хватит одного неловкого движения — и при нынешних наших обстоятельствах я могу быть парализованным. — Он криво улыбнулся: — И даже старательная Илва не сумеет помочь мне. Даже эльфы, славящиеся своим искусством исцеления. А это чревато в будущем — хотя тем, что я не смогу поддерживать связь с Евой. А как вы знаете, эта связь необходима, что доказывает "вчерашнее" происшествие. Вот пока всё, что я хочу.

Эльф и Ева снова взглянули друг на друга. На этот раз с вопросом и испытующе.

— Насколько я понимаю, Ева не возражает, — медленно произнёс Эррамун.

— Нет, — подтвердила она. — Но я не совсем представляю, как...

— "Вчера" ты телепатически передала мне основные составляющие для будущего пути Илвы, — спокойно сказал Остарджи. — Сегодня мне надо, чтобы ты нашла останки потенциального паткси и просто-напросто взглянула на них. А я взглянул бы на него твоими глазами. Больше мне ничего не нужно.

После новой паузы Эррамун, который, нахмурившись, размышлял о чём-то, поднял голову и насторожённо объяснил:

— Да, задание выглядит предельно простым. Но есть одна закавыка: за последние семь часов по корабельному времени крейсер унесло от нас (или наоборот — он приблизился к нам) на достаточно... непредсказуемое расстояние и, тем более, местоположение. "Вчерашние" пометки для Илвы "сегодня" превратились в пшик. Мы потеряем много времени, только чтобы разыскать его. И это единственное, что меня останавливает от того, чтобы немедленно приступить к выполнению задания.

Глядя на совершенно безмятежного ангела, Ева про себя хмыкнула: "Может, тебя это и останавливает, но никак не Остарджи. Интересно, что у него есть в заначке из тех приёмчиков, о которых он пока помалкивает?" И оказалась права. Ангел взглянул на неё и снова заговорил с Эррамуном так, словно говорил о погоде, будучи вежливым человеком, который встретился в лифте с соседом по подъезду.

— Мы с Евой легко найдём этот крейсер. Вспомни, Эррамун: объединившись с ней, мы уже проводили обзор участка орбиты в поисках нужных нам космолётов с продовольствием, например. Именно это мы должны будем сделать в первую очередь. На катере. А уж потом — дело за вами, за солдатами Единого мира.

— Всего лишь посмотреть, — задумчиво сказал Эррамун и недоверчиво перевёл взгляд с Евы на Остарджи. — А если тела там не останется?

— Тогда мы ищем его ментальные следы, — вместо ангела ответила Ева и кивнула Остарджи: — Я права?

— Всё так, — подтвердил Остарджи и добавил: — Жду вашего решения.

— Запас продовольствия у нас довольно неплохой, — с сомнением принялся рассуждать Эррамун. — Хватит на пару недель здесь, на орбите. Думаю, что можно приниматься за ваше дело, Остарджи. Ведь, насколько я понимаю, оно уникально: мы впервые (пусть только возможно!) наткнулись на нашего врага!.. — И уже негромко: — Было бы и впрямь любопытно взглянуть...

Договорились провести обзорный поиск крейсера в отсеке эльфов, чтобы не будоражить население кают-компании. Ева настояла на присутствии Криса:

— Он мой командир. Всё, что со мной происходит или в чём я участвую — хоть и без него, он должен знать.

Эррамун согласился, пусть и неохотно.

После завтрака Ева включила личную связь и объяснила Крису, куда он должен зайти ненадолго. Тот переговорил с Марикой (они помирились, правда с большим трудом), не рассказывая ей сути своего отсутствия, и обещал Эррамуну прийти, как только в кают-компании установится привычное расписание, как только его выхода никто не заметит.

Ева с час попереживала, что не удалось побыть с Эррамуном наедине, но делать нечего. Пришлось ломать себя и настраиваться на боевые действия. А то, что они будут — она почему-то не сомневалась.

Помощь эльфа в обзорном поиске опять-таки не понадобилась. Остарджи сел на откидной стул — она рядом, с другой стороны — Эррамун. Но, едва ладони ангела и Евы соприкоснулись, её мгновенно бросило в пространство орбиты. Представив себе призрачную сферу вокруг катера, Остарджи и Ева принялись мысленно расширять её, одновременно держа перед внутренним взглядом часть крейсера — ту самую, на стене которой был нанесён бортовой номер. В основном поиск вёлся выше их катера, поскольку оба помнили, что после торпедного взрыва подбитого Эррамуна выбросило дальше от орбиты — к открытому космосу.

"Вижу!" — сказали одновременно, и ангел торопливо принялся вычислять для путешественников дорогу к крейсеру.

Ева передёрнула плечами, а потом, опомнившись, посмотрела на Эррамуна. Тот сидел на откидном стуле, закрыв глаза, и чему-то еле заметно улыбался. И Ева не решилась сразу говорить ему, что крейсер найден близко к космосу. В конце концов, им всего лишь надо будет спуститься на нижнюю часть этого корабля и быстро оглядеться. Успеет попереживать, когда Остарджи огласит, куда именно им направляться.

Пока Остарджи составлял план их похода, Эррамун взялся за подбор десанта, как строго обозвал тех, кто должен был пойти с ними.

— Меня... не возьмёте? — потрясённо спросил Крис, стоя чуть в стороне и слушая примерный перечень путешественников.

Эррамун переглянулся с Евой. Эльф не успел сказать ни слова, как капитан наёмников кивнул и сухо сказал:

— Всё понял. Больше мешать не буду.

И вышел из отсека.

Марцель вопросительно посмотрел на Эррамуна.

— Но вельбот он ведёт отлично. Я бы не хотел лишаться такого пилота.

— Хорошо, — бесстрастно сказал Эррамун. — Будут две команды: одна, куда входим мы, четверо эльфов (один остаётся на катере для связи), и Ева, будет исследовать то место, куда свалился потенциальный паткси. Команда капитана будет охранять нас. Марцель, объяви капитану его обязанности. И пусть он соберёт собственную группу. Волчицу, Илву, не брать. Думаю, объяснять не надо — почему.

Марцель быстро взглянул на Еву. Удивился, почему не она сообщает Крису? Но эльф промолчал и вышел из отсека.

Остарджи тем временем закончил не только с картой, где обозначил главные точки будущего пути к крейсеру, но и объяснение, как, примерно, может измениться маршрут в течение определённого времени.

Тихо вошёл Марцель. Уловив взгляд Эррамуна, кивнул. И Ева с облегчением вздохнула: Крис тоже будет в боевой экспедиции!

Спустя время увидела команду, набранную капитаном, и усмехнулась: здесь Клеман и Рууд, плюс к ним песчаник Нааг-Ши. Тэкито пока вне игры: внутренние органы пилота заживали плохо, несмотря на старания как Илвы, так и эльфов.

Ещё полчаса сборов — и две команды вышли из катера, чтобы поднять на верхний уровень грузовика, а затем, попетляв, добраться до площадки с вельботами. И скоро пять вельботов нырнули между обломками на орбите, постепенно поднимаясь к её верхней части... Ева строго отслеживала путь по карте Остарджи, но временами не выдерживала, посматривала на Эррамуна. Эльф всё ещё выглядел осунувшимся и даже измождённым, но держался уверенно, и она решила думать, что он справится с личными переживаниями сам. И ей, Еве, нечего лезть туда, куда не просят. Всё ж таки эльфы — народ упрямый, да и живучий. Так что Эррамун и без неё справится.

Она вспомнила "ночь", и безудержная улыбка невольно возникла на её губах. Даже сама не заметила, что улыбается.

Маякнул сигнал личной связи. Быстро опустила глаза — посмотреть на экран. Кто? Эррамун. Переключила связь только на него.

— Почему ты улыбаешься?

Дорога пока спокойная. Почему бы не ответить честно?

— Я вспоминаю ночь.

Выражение лица Эррамуна так заинтересовало, что Ева, стараясь сделать так, чтобы он не заметил, увеличила изображение на экране. Теперь, даже не смотря на отбликивающий щиток, стало видно, что эльф в явном смятении, хотя и пытается держать лицо. Примерно предположив, о чём он думает, Ева спокойно сказала:

— Мне понравилось. Но учти. Эта ночь ни к чему не обязывает.

— Из-за твоего обещания?

— Нет. Есть другие причины.

— И ты мне ничего не скажешь о них, — без вопросительных интонаций заключил Эррамун. — Хотя могу предположить...

— Тебе не кажется, что мы как-то... о другом должны говорить? — насмешливо напомнила она. — Например, сумеем ли найти то, что интересует Остарджи.

— Ты пожалела меня, — сумрачно сказал эльф.

— И тебе это не понравилось?

Помедлив, Эррамун признался:

— Понравилось. Но, если ты и дальше собираешься проводить ночь со мной только из-за... Лучше не надо.

— Боишься привыкнуть? — сообразила Ева. — Нет. Сеансы психотерапии я больше проводить не буду. — И вновь насмешливо добавила: — Если уж ты не хочешь.

Лицо Эррамуна за щитком, отбликивающим темноватым светом, видела плохо. Но то, что он, кажется, поиграл желваками после её последней фразы, уловила.

— Почему ты так?.. — Он поискал слово, но не нашёл.

— Потому что это неправильно, — ответила она. — Ты сам это признал. Поэтому пусть на время сосуществования на катере мы останемся только... коллегами.

Небольшой рывок в сторону от надвигающейся на них кормы субмарины, выровнять ход вельбота — и опять осторожный полёт среди обломков.

— Согласен, — сказал Эррамун.

Некоторое время, сбитая с толку, Ева размышляла над его ответом, а потом кивнула и предупредила:

— Вижу крейсер.

— Заходим и спускаемся, — скомандовал эльф.

Она в последний раз взглянула на экран и отключила личную связь. Теперь не до болтовни. Всё внимание — проходящей здесь и сейчас операции. Она ввела вельбот в хорошо знакомый пробой, в котором "вчера" торчал вельбот Криса и его раненого. Мельком подумалось: а как чувствует себя Эррамун, попав на место личной катастрофы? И вдруг нахмурилась. А если он думает, что "ночь" получилась лишь потому, что он первым делом подумал о её спасении, катапультировав её с вельбота? И что Ева не просто пришла к нему, а из благодарности?