Дарксэйбер. Капитаны облачных морей

Внимание! Текст содержит упоминание о насилии, торговле людьми, отрицательное отношение к гомо и положительное к гетеросксуальных отношениям! Толерантнутым, а так же слабо— и просто нервным не читать!

В действительности всё ещё хуже, чем на самом деле.

Дарксэйбер. Капитаны облачных морей.

Чувствительность у меня — на уровне. По крайней мере, там, где дело касается меня самого. Или слово. Или взгляд. Вот только на Земле, которую её псевдоразумные обитатели называют единственным миром, а остальные одной из базовых реальностей, у меня нет никого, кто бы мог обо мне думать. Родным память я подкорректировал, друзьям... друзей особых у меня нет, кроме разве что виртуальных, но с ними всё гораздо проще: связь с базовыми реальностями достаточно стабильна, а в остальных — когда как. Враги... их я за ту жизнь подрастерял, а в новой они уже находились не здесь. А здесь... В общем, на фоне отупело-равнодушно-заинтересованного негодования "что это он тут в плаще и с мечом ходит по левой стороне эскалатора...", узнавание ударило почище обуха любви или же острия ненависти, этого топора для вырубания разума. Тем более, что эти чувства больше всего стараются скрывать. Получается примерно так же, как спрятать жирный шрифт в обычном. Удивившись, я прислушался к чужому сознанию.

— Это он... но что он здесь делает? И почему он даже внимания не обратил...прошёл мимо, словно я какая-то вещь...

— А, эта, — понял я, даже не собираясь оборачиваться. — Что ж, мисс, вы сами хотели этого. И это было последнее желание, которое я исполнил, но буду исполнять и далее.

Ухмыльнувшись левым кончиком рта, я сошёл с эскалатора. Патрульный окатил меня удивлённым взглядом. Ответом ему было полное равнодушие, единственное моё внимание для пока мирных стражей закона, порядка и справедливости. Если, конечно, этого... стража собственного кошелька можно было причислить к таковым.

Все две минуты до поезда девушка демонстрировала своё умение управлять эмоциями. Натянув на лицо маску безразличного презрения. Уровень был где-то около нуля.

— Хех. Я скакала три дня, что бы сказать, как Вы мне безразличны. Дважды хех...

А затем поезд всё-таки подъехал, и люди в очередной раз показали, как они хорошо умеют вылетать и влетать в вагоны, не взирая на окружающих. Но вот на меня их внимание невольно было обращено, когда моё плащ распахнулся, полностью показывая тёмно-зелёные перевязи с хищно блестящими патронами под мой СМС (складной магофицированный снайперский пулемёт). Особенно выпученноглазое внимание было у последовавшего следом мента, которого сильно интересовало разрешение на ношение мною холодного оружия. Решил позащищать закон от опустошения кошелька. Толпа, почему-то не захотевшая садиться в ту же дверь, что и я, смела милиционера в соседние вагоны. В "моём" вагоне оказались только слишком углублённые в свои переживания люди, да те, кто не выходил из него. О чём пожалели, едва увидели мою одежду: камуфляжные штаны, крепкие ботинки, грязно-зелёная футболка с изображением очень недовольного своим ранением дракона, и выражение примерно такого же недовольства у меня. Хорошо, хоть девушку закрыло чьё-то тело в показушной куртке натуральной кожи, с таким фоном играющих гормонов, который начисто перебил все идущие с того конца эмоции. Я прикрыл веки, отдавшись совершенно иному чувству: прямо впереди намечался провал. На память тут же пришло воспоминание о первом, который открыл передо мной приобретения... и утраты. А затем провал случился.

— Мощная штука, — оценил я, едва удержавшись на ногах. Скальная поверхность, приняв меня со скоростью поезда, тут же затормозила и остановилась. Я машинально проверил сохранность оружия и немного расслабился: всё было на месте. И тут из-за ближайшего белого камня, больше всего похожего на головастика — альбиноса, донеслась возня. По ощущениям — трое парней и одна девушка. Причём девушку собирались изнасиловать.

— Сумеречная зона, — выругался я, опознал в головастике сперматозоид, но не придал этому никакого значения, а просто взлетел на камень. — Ненавижу! — мысль была настолько громкая, что, пожалуй, ближайший телепат спрятался бы куда-нибудь. Внизу происходило как раз то, что и фонило: склонившиеся над опрокинутой жертвой трое пытались её раздеть.

— Какой героизм! — язвительно сказал я, доставая из-за спины рукоять-пистолет от СМС. — Как изголодали, что втроём на девушку набросились...

— Завидуешь? — ответил кто-то из них. — Так мы тебе ж оставим...

— Я, — я снял пистолет с предохранителя, — не завидую, — выстрел разнёс голову дальнего, — шакалам, — выстрел в живот отбросил ещё одного. Последний успел поднять голову и получил выстрел в район левых рёбер, только со спины. — Мёртвым, — закончил я, глядя на дыру размером с блюдце, из которой на лежащую под телом несостоявшуюся жертву изливалась ещё тёплая кровь. Надо было спасать.

— Тяжёлый, сволочь, — подумал я, сваливая тело с девушки. И тут увидел спасённую. — Вот хрень, я забыл отсечь нити отношений! — выругался я про себя, а вслух протянул: — А, это вы, мисс, — затем отвернулся и принялся обыскивать карманы трупов.

— Да, я! — с вызовом ответила она. Опустошая два оставшихся бумажника, я не обратил на слова никакого внимания. — А что, ты бы не стал спасать, если бы знал?

— Мне плевать, кто, — ответил я, распределяя бумажные деньги и кредитки по карманам. — Мои принципы против изнасилования, — определившись с направлением, я пошёл примерно перпендикулярно к тоннелю принёсшего меня к провалу метро. — А что касается Вас, мисс, то мне вообще по фигу.

— А? — она наконец-то села на земле, — Как это? — пронеслась отчётливая мысль.

— Вы же сами просили оставить Вас в покое, — бросил я через плечо. — Так, что, до свидания.

— Ты... ты так меня и оставишь? Одну? Здесь? Без защиты?

— Мисс занималась самбо и фехтованием, как я знаю. Не чета мне, — отозвался я. — У меня только один навык, — помолчал немного и добавил: — Выживания.

— Но... — она встала и огляделась. — Что мне делать?

— Хорошо, — я остановился на гребне, с которого уже проглядывала одна из нестабильных реальностей, и развернулся. — Сними с безголового куртку, кожаная одежда много где ценится. Да и дополнительная защита от непогоды не помешает, если что...

— Это же мародёрство! — прекратила хлопать глазами она. — Как можно!

— Нужно, — последовал мой ответ. — Впрочем, как хочешь, — я отвернулся и сделал шаг с гребня. Позади воцарилась суматоха. Вздохнув, я сел на вершину, достал пистолет, вытряхнул из него оставшуюся четверть патрона и зарядил свежий. Подумав, достал остальные части СМС и собрал пулемёт. Затем сложил его и повесил под плащ, за спину. Девушка тем временем явно не знала, что делать с залитой кровью курткой.

— Надень, — посоветовал я. — И пошли.

— Она же вся в крови!

— Ты тоже. Пошли.

Трактир "Счастье голодного путника" встретил путников не только обнадёживающей вывеской, но и закрытой дверью. А моросящий дождь только усиливал впечатление от этого зрелища. Я вздохнул, достал пулемёт, разложил его и врезал прикладом по доске.

— Местов нет! — отозвался изнутри не хозяйский по наглости голос.

— Что-о?! — изумился я.

— Нет здесь местов! — крикнул тот же голос.

— Зато здесь есть ситх! — справился с изумлением я.

— Ситхов не бывает, — ответил голос. Судя по доносящимся из трактира звукам, его обладатель решил подойти к двери.

— Сейчас будет, — пообещал я, кладя на землю завёрнутые в плащ пулемёт, меч и прочие мелочи. Серьёзно сражаться мне не хотелось, — В трактире. Злобный ситх, который порубит всё и вся, что ему не понравится.

Обзорное оконце открылось.

— Ты больше похож на наёмника, — сообщил владелец появившейся морды.

— Всё, я в ярости, — сообщил я и снёс дверь форспушем. Дверь свалилась внутрь, придавив излишне недоверчивого человека. — Отойди в сторону. На всякий, — посоветовал я невольной спутнице и, оставив за порогом чересчур мешающиеся чувства, причём в весёлом азарте вырвав вдобавок слух и надорвав зрение, влетел в трактир. Оттуда раздалось гудение включённого красного дарксэйбера и панический вопль нескольких голосов.

— Ого! Джедаваны! — даже с таким обрывочным зрением я рассмотрел обладателей лайтсэйберов. То ли джедаев, то ли учеников. Самый смелый попробовал наброситься, с включённым мечом. Из здания раздался звук удара тела об стену, зелёный световой клинок вылетел из дверного проёма и упал в лужу. Вода зашипела. Прикрыв глаза, что бы мозаичное зрение не мешалось, я принялся выполнять обещание. Довольно вскоре наружу донеслось "хороший стол, крепкий, мне нравится", и я принялся возвращать чувства обратно. Первым делом освидетельствовав торчащий из столешницы гномий боевой багор, хотя его хозяин очень старался добраться сквозь стол к моему телу, к моим кишкам. Или делал вид. Как ни странно, трупов не было. Во всяком случае, от моих рук. Осмотревшись, я поставил стол на ножки и уставился на вцепившегося в багор гнома. Естественно, а кто кроме может ковать сталь, почти неподвластную энергомечам? Никто.

— Ну, дарксайдер, чего вылупился? — гном отпустил багор, выхватил из-за спины два меча и тут же затормозил на краю стола, разглядев мою физиономию. —

* * *

, Маркод, это всё-таки ты! А то уж больно на излишне резвого зомбяка был похож!

— Хай, Афон! — обрадовался я. — Что, сильно напугал?

— Ну, когда этакая бездушная морда начинает колбасить джедаев неподетски... Надолго вернулся?

— Как всегда, — я пожал плечами и повесил выключенный дарксэйбер на пояс. — Посторожи пока стол, я за вещами метнусь.

Гном вытащил багор и сел на стул с таким видом, что кому угодно отбило бы желание сесть рядом.

Подобрав свои вещи, я осмотрелся на предмет посторонних тел типа девичьих, не обнаружил, махнул рукой и вернулся в трактир.

Стол уже был уставлен едой и питьём. Точнее, жратвой и выпивкой, на которые мы набросились с энтузиазмом голодной саранчи, перелетевшей пустыню. От обжорства меня отвлекло осторожное подёргивание за плащ.

— У? — спросил я, опуская взгляд на девчушку лет десяти.

— Лорд Мастер ситх, сэр, — обратилась она, — можно спросить вопрос?

— Спрашивай, — отозвался я, оглядываясь в поисках родителей этого чуда. Родительница обнаружилась на вершине лестницы, ведущей в гостиничные номера. Судя по плещущемуся в глазах ужасу, с дочерью она уже мысленно попрощалась.

— А почему Вы одеты, как наёмник, Лорд Мастер ситх, сэр?

— Потому, что я и есть наёмник, — ответил немного опешивший "Лорд Мастер ситх сэр". — К тому же, я не достиг уровня ни Лорда, ни мастера, и поэтому я просто ситх. Или, если выговоришь, дарксайдер.

— Дарсадер, — попыталась выговорить девочка. И серьёзно заявила: — Нет, не получается.

— Тогда беги к маме, а то она переживает, — я потрепал девчушку по голове (мать едва удержалась на ногах) и вернулся к еде. Однако доесть мне не дали. На плечо опустилась властная рука закона.

— Вы арестованы! — строго заявил женский голос. Я чуть не подавился.

— С каких это пор тёмные волги стоят на страже закона? — спросил я, разворачиваясь.

— С тех самых, как в нестабиль... Маркод?

— Э-э-э... не припомню имени, — отозвался я, оглядывая волгу с фуражки на голове до казённых сапог на длинных ногах.

— Не важно, — отмахнулась она, придвигая стул и принюхиваясь к ближайшему ещё не пустому кувшину. — Главное, что здесь — ты, а значит, если есть трупы, то это была самооборона...

— А, — сказал я. — Слушай, там снаружи не видно этой... — я щёлкнул пальцами, собирая психопортрет воедино, — интеллигентской совести? Маленькой такой...

— Твоя девушка? — мгновенно ощетинилась она. Как ни странно, чёрные волги вполне спокойно относились к тому, что я перебывал в постели у кучи из них, но вот каждая, с кем я переспал, относилась к не-волгам с каким-то болезненным подозрением. А уж к обычным...

— Прицепившаяся, — пояснил я.

— А, это ничего, — волга наполнила кубок вином и сделала большой глоток. — Увидишь звезду Нежны, передавай привет. Ты здесь как?

— Ночь, затем, пожалуй, пойду к бабе Моне.

— Хозяин! — чёрная волга постучала по столу золотым стандом. — Две комнаты! На двоих и на одну! В разных местах!

Хозяин, высокий даже для них крайанин, оказался рядом со столиком и склонился над волгой в синюю четырёхметровую букву "зю", означающую "слушаю и повинуюсь", глодая взглядом лежащую на столе монету.

— Я не собираюсь в одной комнате с ним! — явилась.

— Отдельная — тебе, — пояснила волга тоном "хрен тебе, а не Маркод". — Ты, — зелёный ноготь ткнулся в нос девушки, — вообще должна радоваться, что ночуешь не в камере по обвинению в ложном доносе, — тёмная волга обратилась к "живой букве". — Проводи её.

— Слушаюссссь, — шипению хозяина могла бы позавидовать змея, а скорости, с которой испарилась монета, — любое заклятье перемещения. А затем и он переместился куда-то вместе с девушкой.

— Ну, что, допиваем, и спать? — предложила волга и залпом всосала всё, что оставалось в кубке.

— Пошли, — кивнул я.

Баба Моня занималась делами во дворе своего дома и, казалось, не обратила внимания на наше появление в этой субреальности. Пока я не прикоснулся к калитке.

— Да ты шо, явился! Шляется неизвестно хде, оставляет свои вещи на старую женщину... — типичная поза "Баба Моня в возмущении": нижняя пара рук в бока, верхняя скрещена на груди.

— Так я могу и призвать, — отозвался я, делая вид, что собираюсь бросить призыв.

— Ой, таки не надо старую женщину так переживать! — всплеснула всеми четырьмя руками флеонка. — И шутки шутить теперь уже нельзя?

— Ладно, тёть Монь, я заберу Хонода, если уж так настаиваешь, — зная, что для флеон улыбки значат только прикрытое лицемерие, я и стараться не стал.

— А это хто? — сменив позу на "так я тебе и поверила, как же", спросила баба Моня.

— Интеллигентская совесть, — ответил я, отворяя калитку.

— Твоя, шо ли? — ехидно спросила флеонка.

— Не, свою я имел а вот её — не охота. Так я заберу бронезавра? — мелькнувший в руке серебряный станд окончательно погасил все противоречия.

— Да шо вы, гости дорогие, на пороге-то стоите! — баба Моня вновь всплеснула руками. — Проходите, я сейчас стол сооружу, чай с плюшками...

— Поехали, — выругался я про себя. — Видимо, придётся... — и, выделяя каждое слово: — МНЕ. НУЖЕН. МОЙ. РОБОЗАВР.

— Изверг! — донеслось от флеонки. — И не надо таки было так кричать. Мы с вами благоразумные нелюди...

— Я — нет, — я вытащил "сигналку" и демонстративно подкинул её на ладони. — У меня сейчас начнётся буйная стадия мании преследования и величия.

— Путь знаешь, — баба Моня демонстративно отвернулась. — Но что бы я в следующий раз...