Новая прода к Владыке

Шалти пребывала в настолько благосклонном расположении духа, что даже тот факт, что одновременно с ней в столь же благосклонном расположении духа пребывала Альбедо не омрачало ее мыслей. Даже тот факт, что Альбедо пребывала в столь благосклонном расположении духа по той же самой причине, что и сама Шалти, не привлекало ее внимания. Ну да, Лорд Момонга одарил своей любовью не только Шалти, но и Альбедо — на то он был Высшим Существом, что ни одно живое существо не было способно полностью принять все его мысли, действия или эмоции, в том числе любовь и карнальные наслаждения. Тот факт, что по итогу после окончания секса Лорд Момонга смог собрать обеих полубессознательных девушек, перенести их обратно в Назарик, после чего принять ванную и отправиться в мир людей только подтверждал этот факт.

После случившихся событий даже тот факт, что она проснулась в одной постели с Альбедо и без присутствия Лорда Момонги рядом с ней был проигнорирован ее разумом — ведь Шалти хотелось парить в облаках, а не размышлять о каких-то там большеротых гориллах...

Да и тот факт, что Альбедо являлась большеротой гориллой уже не так много значил для самой Шалти. Да, являлась, к тому же ее обвислые бидоны определенно уступали аэродинамичной форме самой Шалти — ну и что с того? В конце концов Лорд Момонга нашел причину полюбить эти бидоны, так что кто такая была Шалти для того, чтобы спорить с мнением Лорда Момонги?

Учитывая, что Альбедо придерживалась этой же мысли — Назарик, привычный к постоянным склокам двух наиболее близких к месту главной жены Лорда Момонги, неожиданно обнаружил, что жизнь может существовать и без тех, а постоянно хмурящиеся и готовые растерзать своего ближнего подручного девушки, в общем-то, могли быть практически дружелюбными со своим окружением. Настолько, что когда Шалти обнаружила молодого парня, связанного по рукам и ногам недалеко от подвесного моста над пропастью на вверенном ей для охраны этаже — она даже не отдала мгновенный приказ казнить того на месте, а попыталась вспомнить о том, кем он являлся, прежде чем щелкнуть все же пальцами в осознании,— Вий!

-Кхм, Вис, Ваше Высочество... — захваченный чуть ранее Шалти в плен камаитачи из Киото попытался поклониться — насколько это было возможно в его условиях, будучи связанный по рукам и ногами, неуверенный в том, как именно ему необходимо было это сделать и как именно ему нужно было обращаться к Шалти — в конце концов, даже если он являлся обитателем Киото, одного из самых традиционных городов Японии, это не значило, что он являлся знатоком этикета влиятельных господ. Однако, как и следовало согласно его природе и чутью камаитачи, по крайней мере он точно знал, что именно ему стоило делать для того, чтобы не лишиться головы раньше времени,— Я попытался было узнать у Вашего Высочества, какие именно будут приказы для меня...

-Ты попытался выбраться из назначенной тебе камеры, преступник!— колено вжалось в спину Виса, прижимая его лицом к земле, однако выражать свое возмущение этим фактом Вис не стал — по крайней мере для того. чтобы не лишиться этого самого прижимаемого в данный момент к земле лица в дальнейшем,— Леди Шалти определит твою казнь.

-Хм, казнь? — Шалти взглянула на лицо парня, смутно припоминая того, кто помог ей в прошлом захватить преступников Киото и переправить их в Назарик для дальнейшего анализа и изучения — то, что Демиург и его подручные уже давно сделали и то, почему Шалти получила свою награду — так что Шалти уже безусловно была по крайней мере чуть более благосклонна к этому Вису, чем к любому стороннему живому существу. Тот факт, что он попытался выбраться из его клетки по крайней мере немного компенсировался тем, что Шалти в любом случае уже забыла о его существовании, так что он скорее всего бы в другом случае просто бы издох, и даже тот факт, что он утерял свою полезность после того, как скормил Назарику всех своих знакомых преступников из Киото и не мог быть отпущен на свободу после того, как оказался в Назарике можно было компенсировать его дальнейшей службой... Правда, в данном случае большим вопросом перед самой Шалти вставала возможная служба этого Виса — и, что было даже важнее, служба самой Шалти.

Шалти как и всякое существо созданное Сорок Одним Высшим Существом желала служить своих повелителям всеми возможными способами, без остатка, если то было нужно для дела — отдав свою плоть, кровь и кости. Тот факт, что за это Шалти еще и могла быть вознаграждена любовью Лорда Момонги и вовсе заставил ее забыть о любых мыслях об отдыхе и начать усиленно искать любую возможную работу, за которую Шалти только могла взяться...

Однако в этом и заключалась проблематичность ее текущей ситуации — Шалти не могла найти подобной работы.

То есть после того, как она захватила множество различных преступников из Киото — Демиург больше не прибегал к ее услугам, точно также как Альбедо или сам Лорд Момонга. Аура и Маре, начавшие внедрение в качестве Фракции Старых Богов в Бригаду Хаоса естественно не стали раскрывать информацию о ее присутствии, а Коцит слишком желал самостоятельно проявить свою доблесть и мужество в покорении забытых мифологий для того, чтобы привлечь Шалти к дополнительным работам. В общем — Шалти никак не могла найти возможность продемонстрировать свою лояльность Лорду Момонге — и потому даже если бы Шалтии и хотела сохранить жизнь из-за своего хорошего настроения парню — она бы просто не нашла повода сделать это.

Однако Вис, прошлом ужен переживший столкновение с Шалти, заметив то, как та почти опечаленно выдохнула и приподняла вверх руку почувствовал, как на его шее начинает затягиваться удавка — и вовсе не связанная с женским сапогом на его спине — а потому его разум буквально заискрился от натуги, пока сам Вис пытался придумать способ убедить Шалти оставить его в живых — и по итогу не смог найти никакой... Кроме одного,— Я могу предоставить больше йокаев!

-Не интересует,— Шалти взглянула на Виса незаинтересованно, однако из-за ее просто невозможно хорошо настроения не опустила руку сразу же вниз, обозначая падение его метафорической гильотины, а задержала ту, решив раскрыть Вису чуть больше информации,— Мы уже получили достаточно информации для того, чтобы обойтись без сторонних похищений вовсе, не говоря уже о том, что любого потенциально полезного подельника давно сдали значительно более осведомленные чем ты крупные преступники.

-Но... Но... — Вис ощутил, как скатывается по его лбу капелька пота и как медленно начинает падать рука Шалти, вот-вот готовая отдать приказ на его убийство и мозг Виса выкрикнул единственное, что только могло прийти ему на ум,— Я могу быть вашим агентом в Киото!

Шалти задержала еще на секунду руку, после чего выдохнула,— После того, как ты побывал в Назарике — никто не смог бы гарантировать твою лояльность...

-А вы! — Вис понял что любая попытка прямо сейчас сказать о том, что Вис точно не предаст Назарик — или как его тут называли — была обречена на провал, так что он он должен был уцепиться за любую возможность,— Вы можете меня контролировать как угодно! Абсолютно точно! И все йокаи — они могут дать не только информацию! Деньги! Власть! Красивые женщины!

Шалти взглянула на Виса, после чего моргнула и вдруг подняла наставительно вверх палец,— А это идея!

Вис не успел, впрочем, перевести выдох, поскольку следующие слова огорошили даже его,— Я поняла — следующими мы захватим йокаев Киото!

* * *

Момонга изо всех сил старался сделать вид, что прямо сейчас он пребывал в размышлениях — тяжелых думах, что заставили его прикрыть глаза и нахмурить изо всех сил брови — на этот случай он не пожалел даже взять вновь под контроль свою мимику и изменить ту, поддерживая тяжелую нахмуренность.

В чем заключалась причина подобных размышлений Момонги? Абсолютно ни в чем. Более того, сам Момонга даже не был в размышлениях, отчаянно хмуря брови — правильнее было сказать, что в данный момент он был в панике. Или, учитывая тот факт, что его состояние и природа автоматически подавляла все эмоции Момонги, стоило тем перейти через определенную границу и стать слишком сильными — очень близок к паническим настроениям. За закрытыми веками Момонги в данный момент проносились совершенно иные мысли.

"Что это за родовое проклятие?! Сперва Иссей из загробной жизни отомстил мне за то, что я его убил. Теперь Библейский Бог мстит мне за то, что я принял его личину?! Я же мастер-некромант, специализирующийся на магии смерти — это я должен отправлять людям посмертные проклятия, а не становиться их целью!"

Причина паники Момонги была, что удивительно, не нова и, собственно говоря, не слишком отличалась от причины его паники в школе, кратко описываясь словами "я не понимаю, что именно я не понимаю."

Точнее заселение Момонги в церковь произошло достаточно спокойно — приняв личину какого-то мелкого священника, которую чуть раньше использовал Актер Момонге нужно было только кивать на слова других священников и невразумительно "соглашаться" с их фразами, и те не слишком приближались к самому Момонге с целью поболтать с ним — судя по всему этот священник был не самым социальным из всех возможных. Однако в попытке узнать о том, какому именно богу здесь поклонялись... Момонга столкнулся с множеством проблем.

Например в церкви хранилось множество книг, некоторые из которых даже были магическими или говорили о чем-то магическом, так что Момонга планировал в будущем унести их с собой, когда он отправится прочь из церкви, но большая часть из них вообще не имела никакого смысла!

Какие-то ссылки на Левита, автор упоминающий "Матфея 26:5", вставленное в заглавии рассуждение о том, что является апокрифом, а что нет...

И везде, везде все эти книги полагались на то, что читающий их уже обладал какой-то базовой информацией ог том, что именно он читает. Ни одна книга не начиналась со слов "Библейский Бог это очень добрый бог, который ценит милосердие и любит сахарные пончики" — а как Момонга должен был разобраться в тех, если у него не было никакой базовой информации о религии, в которую он неожиданно вступил?!

С другой стороны Момонга очень быстро разобрался в причине подобных свершений и понял, что он вновь, как и со школой в прошлом, промахнулся мимо цели. Старшая школа требовала некоторые определенные знания средней школы, что он не получил, а церковь, видимо, требовала собственного образования и была скорее профессиональным местом деятельности, чем просто местом молитвы и получения баффов. Момонга просто слишком привык к тому, что "священником религии" в Иггдрасиле мог быть любой варвар, шаман или прохожий, и если думая о магах игрокам обычно представлялись высокие башни и магические университеты, то "священником" словно бы мог быть любой вовсе, нужно было только громко говорить о том, что именно их бог самый правильный.

После этих решений Момонга и удалился делать вид, что он погрузился в тяжелые раздумья. Нет, на самом деле он действительно погрузился в тяжелые раздумья о том, как именно ему дальше было необходимо действовать в отношении его внедрения в церковь, однако его демонстрация этого факта была чрезмерной, с нахмуренными бровями и закрытыми глазами — все, что только мог сделать Момонга для того, чтобы отвадить любой возможный разговор с ним в данный момент.

И думал Момонга не о том, как он в очередной раз промахнулся мимо своей цели, фактически, тем же способом, что и в прошлом, когда он поступил в школу — нет, этот факт Момонга принял на веру и даже не особенно себя корил за случившееся. Момонга думал о том, как именно он мог исправить текущую ситуацию и выжать из нее максимум возможной выгоды.

В данном случае Момонга задумался о том, что, скорее всего, искомые им книжки, очень кратко и просто поясняющие о том, каким именно богом он теперь являлся наверняка все же существовали, но они действительно скорее всего не хранились в церкви, где священники — и, видимо, прихожане — уже прекрасно знали о том, какому именно богу они поклоняются. Скорее всего подобные вещи могли храниться там, где они могут пригодиться — например в детских домах, где содержались маленькие дети — наиболее эффективной была пропаганда в детском возрасте в конце концов. Момонге нужно было просто найти такое место и забрать пару книг...

Альтернативно Момонга мог использовать пару заклятий и пробраться на личный разговор священника и прихожанина — судя по всему уникальной механикой этой религии были "исповедания" и "отпущение грехов", так что наблюдение за этим событием также могло помочь Момонге с осознанием механизма действия этой религии — но в данный момент в церкви наступило раннее утро и пока что Момонга не видел очереди из желающих покаяться людей, выстроившихся перед дверьми церкви, так что на время Момонга выбрал все же первый вариант в качестве наиболее приоритетного для его планов.

Конечно, Момонга не являлся совсем уж глупым человеком — он успел уловить несколько простых деталей за прошедшие несколько часов с того момента, как он внедрился в "свою" церковь, вроде того, что кто-то, толи бог, толи его сын, пожертвовал собой ради спасения людей — правда Момонга еще не был уверен в спасении от чего поучаствовал этот мужчина. Также быстрая проверка сведений донесла до него что, судя по всему, этот бог говорил о милосердии, спасении и человеколюбии — не сказать, что это было слишком близко к сердцу Момонги, однако это было не самым плохим из возможных вариантов, который к тому же в дальнейшем можно было эксплуатировать себе на пользу с точки зрения Момонги. К тому же отыграть подобные эмоции было значительно проще, чем какое-нибудь искусство врачевания или химические знания, что Момонга слабо помнил даже с учетом заученных алхимических рецептов Иггдрасиля — все же, как бы ни был эффективен Иггдрасиль и как бы велика не была доступная в нем игрокам свобода — алхимические рецепты в нем были намного проще сложных химических процессов реального мира.

В любом случае, за осознанием буквально пары простейших деталей, вмещающихся в одно предложение Момонга мгновенно оказался втянут в тома и тома лора — то есть религиозных текстов — и здесь уже Момонга проявил себя значительно хуже. Если базовое понимание Момонга уловил достаточно быстро, то любая попытка узнать что-то большее, чем "Бог это хорошо и он добрый" тут же натыкался на миллион сносок про Святую Деву, Сына, про Отца-Плотника, Последние Дни, Царство Божие, Запретный Плод — и каждый автор считал, что любой читающий его труды великолепно ориентировался в этих понятиях. Более того, судя по всему, он действительно и должен был прекрасно ориентироваться в этих понятиях, настолько базовыми те были — так что единственным способом узнать те для Момонги стала литература для детей.

Правда, где именно Момонга мог обнаружить ту, Момонга уверен не был — нужно ли ему было искать приют с религиозным уклоном, или подошла бы любая начальная школа?

Однако и задать этот вопрос просто так Момонга не мог — и потому сопоставил простой, но гениальный план по его собственному мнению в его голове — выпросить у своего начальства назначение на общение с детьми! То есть если бы кто-то отправил его в подобный приют на проведение каких-нибудь чтений в рамках жеста солидарности с детьми — или просто пропагандистских чтений — то он смог бы обнаружить не только стратегически ценный для него в текущих условиях запас учебников для детей, но и покинуть пределы самой церкви по официальной причине на целый день, не взаимодействуя с другими священниками до того, как он изучит основные доктрины собственной веры — абсолютное попадание в яблочко!