Новая прода к Владыке

Жизнь была до парадоксального странной и удивительной вещью в восприятии Момонги. И нет, в данный момент он говорил не о том, что он неожиданно оказался в другом мире в теле своего игрового аватара — или, по крайней мере, не только об этом.

После своего попадания в этот новый мир Момонга достаточно быстро почувствовал давление груза обожания, казалось бы, физически излучаемого каждым обитателем Назарика в его присутствии и воспользовался первым выдавшимся ему шансом сбежать из Великой Гробницы. В данном случае, конечно, идея с возможностью обучиться в мире людей показалась Момонге достаточно интересной и даже потенциально полезной, однако в первую очередь он желал сбежать из Великой Гробницы, где каждая встреченная им горничная мгновенно останавливалась для того, чтобы присесть в какой-то изощренной аристократической позе — как выяснил сам Момонга позже, это называлось реверансом и, судя по всему, отличалось от книксена. Нет, Момонга считал Великую Гробницу своим домом и обитателем той детьми своих друзей, созданными по их образу и подобию и унаследовавшими их некоторые черты, однако если бы Момонга находился все это время в Назарике — он определенно бы сошел с ума от постоянного почитания, и потому сбежать в школу в мире людей, более того, с весьма благородной целью сбора информации об окружающем их новом мире, казалось Момонге весьма неплохой идеей.

К сожалению, Момонга мгновенно столкнулся с худшими частями своего решения — его действия оказались весьма неуклюжими — пусть и не катастрофическими — в отношении демонов, а сам Момонга спустя пару дней возжелал желанием любыми силами отвязаться от школы, оказавшейся намного более отвратительным гриндом, чем сам Момонга мог припомнить во времена Иггдрасиля — по крайней мере в Иггдрасиле Момонга во время ожидания выполнения какого-то действия отправиться заниматься своими делами, в то время как в мире людей Момонга мог только продолжать сидеть на месте и смотреть перед собой в одну точку, отсчитывая внутренне пробегающие перед его глазами секунды.

Учитывая тот факт, что Альбедо смогла получить какие-то баснословные доходы с финансового управления, Демиург уже начал собирать картотеку на все расы этого мира, и даже Шалти с Актером Пандоры получили в десять раз больше информации от окружающего мира за то время, что сам Момонга успел только чуть-чуть освоиться с существованием в этом мире и вовсе ставили крест на любой попытке Момонги в дальнейшем стать эффективным агентом Назарика. А тот факт, что для обитателей Назарика этот мир был в несколько раз более странным, чем для самого Момонги и вовсе был добивающим ударом против его чувства собственного достоинства.

То есть, безусловно, Момонга был рад тому, что ему больше не было нужно терпеть бесконечную школу, однако "вознаградив" Альбедо и Шалти за свои действия — и пообщавшись с Катасе и Мураямой — Момонга неожиданно понял, что ему, строго говоря, больше нечем было заняться. Все его подчиненные были более эффективными в исполнении любых действий, чем он, и фактически не нуждались в контроле — потому, что Альбедо и Демиург также оказались более эффективными в контроле подчиненных, чем он. Так что пообщавшись немного с Мураямой и ответив невнятным ответом на ее просьбу показать ему самую сильную магию, что он знает — что Мураяма восприняла в качестве согласия — Момонга даже не стал возвращаться обратно на кухню дома Мики и отправился по улицам города размышлять о сложившейся в данный момент ситуации. Потому, что Момонга, вопреки возможности просто сесть на свой трон и делать вид, что он контролирует весь мир, не сдвигаясь со своего места, действительно хотел помочь Назарику. Он действительно хотел внести свою лепту и сделать что-то хорошее для Назарика, даже если его итоговый вклад в действия того окажется ничтожным относительно вклада его подчиненных — но, конечно же, будет все равно возвеличен как "краеугольный камень всех схем." В конце концов, Момонга, зная свою удачу, даже был готов допустить, что его действия действительно окажутся краеугольным камнем всех дальнейших событий — но Момонга не мог проконтролировать эти события, а потому предпочел вместо концентрации на тех сделать что-то, что он мог контролировать. Существовала лишь одна проблема.

Момонга просто не знал, чем он мог помочь Назарику!

Все то, что приходило ему на ум, его подчиненные либо уже успели сделать, либо могли сделать с эффективностью намного выше, чем сам Момонга. Более того, они могли сделать то, что сам Момонга никогда бы не рискнул сделать — например, будучи лишенным даже самых базовых способностей стелса — исключая заклятия, конечно же — Момонга никогда бы не рискнул отправиться в стан противника лично, однако Демиург уже воспользовался множеством низкоуровневых, но специализирующийся в стелсе мобов, начав проникать в разрозненные анклавы других паранормальных фракций по миру — даже Актер Пандоры вернулся с информацией о работе церкви и падших ангелов в этом мире, что было одним из случаев, когда Момонга даже мог гордиться своим "сыном", почти забыв о том стыде, что он испытал, глядя на его поведение.

Конечно, изначально Момонга отдал приказ Актеру Пандоры исключительно о том, чтобы тот изучил церковь издалека. В конце концов церковь этого мира вроде как являлась порождением и союзниками Библейского Бога, за которого Момонга решил себя выдать в данный момент — учитывая эти сложные условия Момонге однозначно была необходима информация о тех, для того, чтобы определиться в дальнейшем со своим поведением — в конце концов, он не хотел создать у обитателей Назарика впечатления, будто бы он совершенно забыл о своих прошлых творениях и теперь считал их врагами, в конце концов тогда бы Назарик перенес бы эти ощущения на себя и Момонга одновременно не хотел как причинять страдания, так и вызывать сомнения в разуме обитателей Назарика. Однако, пока сам Момонга думал о том, что он получит какую-то размытую информацию о церкви вроде "они выглядят как последователи доброго бога" — Актер Пандоры не только прислал к нему дальнейший отчет о внутренностях церкви, включая распорядок дня и текущие политические интриги — информация, которую Момонга не мог и мечтать осилить в ближайшие недели — но еще и информацию о падших ангелах... Вместе с информацией о том, что падшие ангелы были уничтожены церковью — и, конечно же, это тоже было часть "великолепного плана Лорда Момонги."

Иными словами его подчиненные не только выполнили выданную им миссию с невероятной эффективностью — но и выполнили ее вновь совсем не так, как сам Момонга этого хотел!

Точнее, Момонге было совершенно все равно на жизни самих падших ангелов — более того, если эти действия не приводили к усилению других противников — он был только рад устранению потенциального врага. Проблема была только в том, что Момонга уже решил протянуть руку другим падшим ангелам в этом мире — Рейналь, Миттельт и Калаварнер — и еще один парень из падших ангелов, который попытался его предать и был пойман Демиургом, или как-то так, насколько понимал сам Момонга. И если он неожиданно "простил" этих падших ангелов, то любой мог задаться вопросом о том, почему же он не простил всех остальных падших?

В реальности все это было сложной конструкцией из наслоившихся друг на друга обстоятельств, дженгой из лжи и совпадений, однако если бы он попытался сказать правду о той — все это привело бы к обрушению сложной конструкции вранья, что он уже успел рассказать всем подряд, будь то падшие или даже обитатели Назарика... К тому же Момонге совсем не хотелось убивать этих падших!

Как уже было сказано, Момонге было совершенно плевать на жизни падших как таковых, однако даже после первого осмотра места сражения падших и забора тел тех в распоряжении Назарика оказались тысячи тел падших. Учитывая практически неистощимые запасы тел в самом Назарике даже без учета тел падших и ограничение на число призываемой ежедневно нежити на постоянной основе — Момонга просто не нуждался в делах и не будет нуждаться в тех, прикидывая его расчеты, еще как минимум несколько лет. Учитывая то, что принесение в жертву тела нескольких десятков падших не принесло ему ни единого заклятия — что указывало на то, что большая часть способностей падших попадала в категорию [особых способностей], нежели [заклинаний] — Момонга просто знал, что ему было практически нечего делать с грудами мертвецов — даже попытка скормить их трупы в [Обменную коробку], способную превращать любые неживые объекты в золото в зависимости от объема скармливаемых материалов или ценности самого материала — принесло лишь одну золотую монету за почти сотню трупов. Иными словами, уничтожать падших было просто невыгодно.

С другой стороны падшие были уникальным активом этого мира — хотя в Иггдрасиле существовали собственные падшие ангелы, их раса была лишь одной из множества доступных рас, что имела схожесть с обычными ангелами с точки зрения лора, внешности и даже некоторых путей развития, но в конце концов была отдельной расой. Хотя, конечно, превратить ангела в падшего ангела было возможно в Иггдрасиле с помощью предметов, изменяющих расовую принадлежность — уникальная механика превращения ангелов в падших была доступна именно в этом мире, точно также как и их уникальная механика увеличения числа крыльев при увеличении их силы — было ли это связано с ростом [расовых уровней] или с каким-то иным показателем? Момонга этого не знал, но был бы рад прояснить этот момент — и это было бы сложно сделать в том случае, если бы все падшие были уничтожены.

Конечно с точки зрения однозначной эффективности нежить многократно превосходила падших ангелов — она не уставала, не требовала никаких ресурсов для своего поддержания, была бездумно лояльна, могла работать сутки напролет и не требовала никакого содержания вовсе, однако изучение падших ангелов могло пролить свет на некоторые особые способности существ этого мира.

К тому же, если говорить начистоту, Момонге нравились уникальные вещи — даже если это был низкоуровневый артефакт, то он все равно был коллекционером, желающим собрать максимум возможных уникальных вещей под своим контролем. При этом Момонга уже потерял уникального дракона этого мира, и даруемый им уникальный и крайне могущественный артефакт, так что пропустить мимо себя падших Момонге совершенно не хотелось — особенно учитывая то, что падшие предоставлялись в множестве вариаций — двукрылые, шестикрылые, павшие вместе с Азазелем, павшие после гибели Библейского Бога — в общем, полный коллекционный набор!

Однако точно также Момонга не мог и просто сказать об этом — в конце концов он понимал, что падшие являлись врагами и был не настолько глуп чтобы подставлять Назарик ради своего желания собрать как можно более полную коллекцию, тем более зная, что всего одно его слово могло отправить все силы Назарика на захват всех выживших падших в этом мире в ущерб всем иным планам...

И потому Момонга не знал, что именно ему нужно было делать.

Он же не мог просто выйти и сказать, что все выжившие падшие теперь переходят под его контроль — это было просто глупо и контрпродуктивно. И точно также он не желал просто уничтожать тех подчистую — да, у него под контролем уже было трое падших ангелов из церкви в Куо, но это было всего три падших определенного уровня — что насчет кадре или "естественных" четырехкрылых, что уже были созданы таковыми? Рейналь не знала, в какой именно момент она пала, так как находилась под воздействием безумия, Миттельт пала значительно позже гибели Библейского Бога, а Калаварнер и вовсе являлась "естественным" падшим ангелом, рожденным от двух других падших ангелов. Что насчет падших ангелов, что пали во время жизни Библейского Бога? В конце концов, что, если заставить падшего ангела изучить заклинания, после чего убить его и попытаться поглотить его тело — выучит ли Момонга заклятия подобным образом?

В общем, разум Момонги переполнялся вопросами, но блуждал без ответов на те, и потому Момонга точно также блуждал по улицам города, задумчиво осматривая те вокруг него.

После того, как он распрощался с Мураямой, Момонга отправился искать успокоение в своих размышлениях, стараясь придумать подходящее для него действие в этом мире, придумать, как именно он мог помочь Назарику в его деяниях, но никакая гениальная идея так и не посетила его разум, из-за чего придя обратно к дому Мики Момонга смог только покачать головой — а ведь ему казалось, что идея прогулки по живому окружающему его миру поможет его разуму успокоиться, а мыслям прийти в норму — однако, как оказалось, это было легче сказать, чем сделать. Не говоря уже о том, что встреченная им окружающая его природа только больше и больше наводила его на мысли об уникальных вещах, которых он был лишен в прошлом — а они, в свою очередь, только отправляли его обратно к размышлениям о падших.

По итогу Момонга так и не смог ответить на вопрос о том, что же он мог сделать полезного для Назарика и потому он решил воспользоваться идеей, что уже ранее возникала в его разуме — если он не знал, как именно он мог помочь Назарику, то по крайней мере он мог делать то, что Назарику определенно не помешает. И нет, в данном случае это не включало секс с Шалти и Альбедо, а означало попытку Момонги заняться своим обучением — правда, не в смысле ужасающей школы, что уже успела доказать ему, что не всякое образование было безусловным благом, а заняться своим религиозным образованием. В конце концов, судя по всему, его столкновение с паранормальными фракциями этого мира в будущем было неизбежным — даже если Момонга хотел оставить Назарик как можно дольше в тени — как минимум он сам уже успел встретиться с демонами этого мира, а учитывая проблему церкви и факт столь значительного вмешательства в реальный мир, что привело к уничтожению фракции падших — дальнейшее, и, что было немаловажно, крупное столкновение с фракциями паранормального мира было неизбежным. А потому Момонге требовалась информация — не только разведданные, что Демиург и Актер Пандоры уже успели заполучить без его вмешательства, но и понимание "его" религии. Это было вопросом, в котором Момонга не мог просто полагаться на своих подчиненных — в конце концов никто бы не поверил в его слова "напомните пожалуйста, а что именно я проповедовал в прошлом?" — Момонге требовалось разобраться в этой информации самостоятельно.

Правда, стоило сказать, что обучение Момонги в школе принесло ему как минимум одну крайне важную новость — тот факт, что Момонга удивительно плохо поддавался школьному обучению, а потому Момонга не стал даже думать о том, чтобы отправиться в какую-нибудь католическую академию или лично садиться за изучение писаний теологов. Вместо этого Момонга вспомнил, что в прошлом, в Иггдрасиле, он всегда учился на ходу — и в этот раз он также планировал схватить как минимум какие-то поверхностные знания на ходу — в конце концов, Актер Пандоры легко внедрился в церковь до этого. Момонге не нужно было даже привлекать к себе внимание — он мог просто использовать созданную им фальшивую личность и тихонько отойти в тень, наблюдая за жизнью последователей церкви, прежде чем покинуть ту, отправив Актера Пандоры обратно замещать его фальшивую личность. Это ведь не могло иметь никаких непредвиденных последствий, ведь так?