Весенние дни-14

Глава четырнадцатая

Церемонию знакомства провела Мелинда — на правах молодой хозяйки дома.

Тётушки самоустранились: Мелинда совсем забыла, что должна была вовремя отдать им скромные платья, закупленные Инной ещё в тот день, когда они познакомились с господином Биром. Так что почтенные дамы сбежали переодеваться, а потом, слегка ошеломлённые, привыкая к новым платьям и к своему новому внешнему виду, просто-напросто побаивались и слова сказать. Впрочем, сели они в кабинете-библиотеке на приготовленные заранее стулья — ближе к окну. И получилась композиция "Три девицы под окном", поскольку тётушки в лучших традициях своего времени устроились работать: одна вышивала, две другие — вязали. И как-то так они сидели — сразу за креслом патриарха Дарема, что после первых возгласов приветствия словно пропали с горизонта.

Гостей встречать не выходил и дед Дарем, который с удивлением рассматривал на себе новёхонькую тёплую жилетку.

Итак, Мелинда (со следующей за ней тенью Инной) встретила гостей и провела их в кабинет-библиотеку, где и перезнакомила всех между собой.

Едва гости вошли в кабинет, где предполагалось пройти мероприятие с чтением стихов под живую музыку, как Инна сразу уловила взгляды братьев Варен на книжные стеллажи. Как ни странно, Мелинда этих взглядов, впрочем довольно коротких, но очевидно восторженных, не заметила: она боялась сделать что-то не так, впервые поневоле выступая главой семьи, а потому вела себя несколько скованно.

Зато Варен-старший проявил себя выше всех похвал: он подошёл первым к креслу с дедом Даремом и поклонился как-то так, что Инне вдруг почудилось в его движении... некая... офицерская выправка? Затем к старому хозяину дома подошёл слегка краснеющий Варен-младший, и Инна прикусила губу: бедняга! Ему явно пытались залечить след от удара Кристиана, но не вполне получилось: губы пусть и вернулись в норму, не выглядели опухшими, но чуть синеватое пятно слишком отчётливо темнело сбоку ото рта.

Дед Дарем, уяснив, кто из братьев есть кто, удивлённо покосился на Мелинду, но та от старания не испортить вечер своим незнанием светского этикета ничего не заметила. А Инна, переглянувшись со старшим Даремом, только насмешливо улыбнулась: "Да, это именно тот Варен, на которого я рассчитываю!" "Не забияка ли он?" — сомневался дед. "Нет, ему просто не повезло". И старый Дарем, заручившись этим заверением своей дальней родственницы, кажется, решил немного поприглядываться к молодому человеку.

Вечер начался. Поначалу Варен-старший присел ближе к деду Дарему, чтобы поговорить с ним о давних связях в свете и в городе. Так выяснилось, что между двумя семействами есть шапочное знакомство — или связующее звено между ними. И это семья, довольно уважаемая в городе. Пока старшие разговаривали о былом, Мелинда, которую под руку взял Райф, отошла с ним к стеллажам. Инна, чтобы не мешать им, села на предназначенный ей мягкий стул и принялась ненужно настраивать гитару. Музыкальный инструмент был приготовлен ею заранее. "Убедившись", что гитара звучит точно и гармонично, она осторожно перебрала струны, пробуя парочку аккордов.

— Любопытный инструмент, — раздался над ухом голос Неиса.

Инна лишь подняла голову, положив ладонь на струны, чтобы заглушить звучание.

— Обычный для тех мест, в которых я путешествовала, — спокойно ответила она, воспользовавшись фразой, которую часто произносила, когда приходилось оправдывать те предметы, которые в этих местах могли вызвать вопросы.

— А... — начал Варен-старший, но его нечаянно перебила Мелинда, которая радостно подскочила к Инне:

— Инесса, посмотри! Райф принёс мою книгу!

Положив гитару на колени, Инна взяла протянутую ей книгу и улыбнулась: если не аккуратно подклеенная обложка, можно было бы подумать, что книга только что куплена.

А ведь ей довелось побывать в драке, где она упала под ноги неожиданным драчунам. Чудо вообще, что её не разорвали в клочья.

Спустя пять минут восклицаний по поводу найденной и доставленной Мелинде книги и начался собственно сам вечер. Посовещавшись, Райф и Мелинда вспомнили самые, по их мнению, музыкальные стихи одного автора, и некоторое время Инна помогала им выбирать необходимый ритм для чтения. Начали именно с них. Мелинда читала замечательно. Особенно в том ей помогало волнение, когда звонкий голосок чуть не срывался от старания, чтобы стихи, исполняемые ею, понравились всем.

Затем младшие прочитали те два стиха, из-за разночтения которых едва не поссорились на балу-маскараде. И теперь оба ждали, как определятся старшие: кто из них прочитал наиболее значимо. Варену-старшему пришлось выступить третейским судьёй и объявить, что на его вкус, чтения девушки и молодого мужчины просто глубже раскрывают потаённый смысл этих внешне простеньких рифмованных строк.

Успокоившись на этом, Мелинда встала ближе к Инне и уже спокойней прочитала те стихи, что они вместе приготовили для представления гостям.

Краем глаза Инна заметила, что, заворожённые необычным вечером, тётушки сложили на коленях вязание и шитьё, с участием слушая и свою племянницу, и явно её потенциального молодого человека.

Вскоре литературно-музыкальная часть вечера была закончена. Все как-то сами по себе разбились по группкам. Дед Дарем, например, с удовольствием негромко общался со своими дочерьми, которые пододвинули свои стулья ближе к его креслу, чтобы удобней было обмениваться мнениями.

Мелинда радостно разговаривала с Райфом, время от времени жалостливо сдвигая брови, когда замолкала на полуслове и с сочувствием и ощутимой виной смотрела на травму Варена-младшего.

Инна, сидевшая на краю образованного круга: кресло старого Дарема, стулья для гостей — глядя на продолжение вечера, чувствовала отрадное впечатление, что задание господина Лэндонара ею уж точно выполнено. Единственное, что портило чуть ли не победное настроение, — это Неис.

Буквально перед встречей с братьями Инна решилась на следующий шаг. Она будет отстранённо воспринимать всё, что не относится к делу Мелинды, а потом, как только Райф сделает официальное предложение Мелинде, она уедет. Сразу же. Ну, или на следующий день после этого важного события.

Но оказалось — быть спокойной, когда рядом Неис, невозможно.

Честно говоря, он начинал пугать.

Ведь он наотрез отказывался принимать её бесстрастное состояние.

После первой реплики о гитаре, первое, что он сказал — правда, неслышно для других, поскольку склонился к её уху — сидя на стуле, приближенном к её стулу:

— Надеюсь, мы всё так же на том ненамеренном "ты", с каким общались друг с другом вчера вечером?

— Вам не кажется, что это было бы слишком неделикатно по отношению... — начала Инна, пытаясь "отодвинуть" его, который явно шёл напролом в отношениях. Хотя она надеялась, что вчерашнее случайное сближение из-за выходки Кристиана сегодня будет в русле обычного светского общения.

Но Неис мягко вклинился между словами:

— Нет, совершенно не кажется. Напротив. Я думаю, Инесса, что переход на "ты" был закономерным.

Она затаилась, чувствуя, как болезненно колотится сердце. "Зачем, Неис?! Зачем?! Что ты творишь? Не будь тебя так близко, я бы сбежала уже завтра... Зачем мне тоска о тебе вдали от тебя? Недоступного из-за странной преграды между нами — преграды в виде двух миров?! Не надо, Неис! Не береди душу..."

И в отчаянии она сказала:

— Если вспомнить, что не далее как завтра-послезавтра я покину... — она споткнулась, чуть не выдав себя: "Ваш мир!" Но успела остановиться. — Покину ваш край, думаю, эти переходы к...

— ...сближению, — подсказал Варен-старший, тоже склонившись над её гитарой, словно расспрашивая её о музыкальном инструменте.

— Эти переходы... — Она метнула в него беспомощный взгляд. И решилась — он сам сказал, что хочет дружеского "ты"! Ну так получи. — Мы не знаем друг друга. Слишком мало времени прошло для этого, как ты выражаешься, сближения. Я не поверю, что ты видишь во мне именно то, что я... есть.

— Я понял это, когда в магазине, куда меня привёл мой младший брат, пригласил тебя на кофе, — уверенно сказал он.

— Я не верю в такое понимание, приключившееся в течение всего нескольких часов, твёрдо ответила Инна. — Господин Варен, вы должны понимать, что такое понимание не может быть следствием нескольких часов.

От внутреннего раздрая она повторяла одно и то же в разных вариациях. Но что можно было сделать, чтобы убедить этого уверенного в себе сухощавого мужчину, тоже похожего на путешественника, но отнюдь не того типа, что представляла собой Инна — для чужих. Если она, по его мнению, просто путешествовала по заграничным краям, отдыхала, набираясь впечатлений, то Неис был иным. За ним ощущался путник с мечом за спиной. Этот путник был воином — только подумалось, и снова почудилось нечто офицерское в его худощавом лице, со слегка обветренной кожей, в его глазах, привыкших к зоркому прищуру. Воин пустыни. Один против всех. Когда нужно. Но не только воин, а ещё и дипломат. Возможно...

Инна даже испугалась своих мыслей. Она дорисовывает его! Что значит — присваивает! "Но я хочу другого! Хочу, чтобы он забыл обо мне!"

Он сидел, уже отстранившись — прислонившись к спинке стула.

Придя в себя после первой атаки (а она твёрдо было убеждена, что его настаивание на обращении "ты" — это первая атака), он смотрел на Инну с таким интересом, в котором отлично чувствовалось, как он ищет новый подход к ней, чтобы разубедить.

Инна напряглась.

Зачем она ему? Женой ей не стать... Мгновенно прихлынул холодок, когда она в очередной раз мысленно увидела: он требует поехать к её родным, чтобы нанести им визит, как минимум, вежливости. И там встретит настоящую Инессу Дарем. А от этой Инессы (она пренебрежительно по отношению к себе скривилась) тамошняя родня немедленно открестится и придёт если не в возмущение, то в неописуемый ужас.

Тем временем Неис, кажется, обдумал следующую атаку, причём решил, что нашёл лучший аргумент.

— Инесса, — мягко позвал он, — если для тебя всё упирается во время нашего короткого знакомства, если ты думаешь, что мои чувства слишком скоротечны, почему бы нам не попробовать узнать друг друга ближе, проведя это время рядом? Я имею в виду... Ты уезжаешь домой? К родителям? Или продолжишь путешествие?

— Продолжу, — насторожённо ответила она, уже приняв решение, что делать, если он не перестанет едва заметно давить на неё.

— Так почему бы тебе не устроить путешествие со мной в колонию, где я работаю?

И он снова откинулся на спинку старинного стула, довольный, что сумел обыграть её... что он успел для себя придумать? Строптивость? Упрямство? Просто недоверие?

Последний аргумент с её стороны — Инна очень надеялась, что Неис прекратит то, что ей в нём очень нравится, но ведь она... несвободная!

— А ты... — нерешительно начала она и чуть не заплакала, когда он немедленно просиял: "Ты!" Своим отношением к ней, которому она верила и которое погружало её всё глубже в омут отчаяния, он настолько приближал её к себе, что она уже не могла сопротивляться. Уже мелькала безвольная мысль — плюнуть на все глупые условности её положения в этом мире и... пойти туда, куда звал её Неис. В тот рай, которые обещали его обрадованные глаза, когда он услышал обращённое к себе: "Ты!"

Она сглотнула, взяла себя в руки и сухо (или пыталась сухо) сказала:

— Тебе не приходило в голову, что я... несвободна?

Она имела в виду свой короткий визит в этот мир. Но надеялась, что он поймёт её слова... превратно — с точки зрения этого мира. Потому и не выразилась полно, но о своей несвободе сказала, чтобы быть искренней.

Он встретил эти слова насторожённо.

— Но мне казалось... — начал он и замолчал, глядя на брата и Мелинду, которые вновь обсуждали, почему одно из стихотворений надо читать так, а не эдак. — Мне казалось, ты... откликнулась.

И встал он, всё ещё доброжелательно смотревший на неё, но уже глубоко задумавшийся. И что-то Инне показалось, что взгляд у него примерно такой, каким, наверное, был у Кристиана, когда он в момент решил, что ему с бухты-барахты надо похитить Мелинду. А у Неиса — взгляд чуть жёстче, потому что если он решится (нет, не решится — решит!) её похищать, то это будет обдуманное и взвешенное решение — безо всяких бухт-барахт!

— Мне надо обдумать... — обращаясь к ней, кивнул он и отошёл к старому Дарему.

А Инна сделала вид, что снова полностью занята гитарой. Ей было страшно. Чем больше Неис говорил с ней, тем больше она чувствовала, что он, его личность, чуть ли не всаживается иглой в её сердце! И как потом, когда она вернётся в собственный мир, вынуть эту иглу?! Или всё будет по старой пословице: с глаз долой — из сердца вон?

И всё равно больно — там, куда игла медленно, но упорно вонзалась.

Поэтому, пока к ней никто не подошёл, Инна в последний раз использовала свой дар, надеясь, что в таком простом деле она никому не повредит.

Она представила, что она... пустое место. Чтобы всякий раз Неис, который намеревается подойти к ней, пусть обходит её так, словно и в самом деле обходит пустое место, которое, к сожалению, ему ещё и неприятно.

Времени на то, чтобы создать ситуацию, было много.

Неис не просто отошёл, а сел ближе к старому Дарему и принялся о чём-то его расспрашивать. Как чуть позже выяснилось — о книгах, потому что, встав с помощью Варена-старшего, старый Дарем направился к боковому книжному стеллажу.

А к оставленной всеми было Инне подбежала Мелинда.

— Инесса, почему Неис ушёл от тебя к дедушке? — шёпотом удивилась она, приседая рядом, чтобы разговор был приватным.

— А почему он должен был сидеть рядом со мной? — в свою очередь улыбнулась Инна. — Посмотри, с каким интересом он общается с господином Даремом!

— Но ты... — уже как-то потерянно проговорила Мелинда. — И мне показалось...

— Что?

— Райф сказал, что он был вчера очень впечатлён тобой, — прошептала Мелинда.

— В своих колониях он, вероятно, мало видел обычных горожанок, да ещё таких путешественниц, как я, — насмешливо предположила Инна, хотя внутри всё чуть не плакало.

Неис даже через других, даже сам того не подозревая, пытается... приручить её?..

Мелинда посидела с ней рядом совсем чуть-чуть и снова убежала к Райфу.

Насколько поняла Инна, отношения этих двоих уже переходят из фазы дружеской в фазу романтичную. "Вляпалась я, а пытаюсь быть деловой по отношению к Мелинде, — почему-то чувствуя себя смертельно обиженной и стороной подозревая, что просто страшно завидует Мелинде, — подумала она. — Зачем я согласилась?! Позарилась на богатство, обещанное господином Лэндонаром... Размечталась, что сделаю всё быстро, тем более он сказал, что мне всего лишь стоит появиться в этой семье, как всё изменится чуть ли не само по себе... Поверила, дурёха-то. Не подумала, что с самой случиться может... А что? Пора вызывать господина Лэндонара? Пусть увидит, что Райф всерьёз заинтересован Мелиндой. Пусть увидит, что моя задача выполнена... И пусть сразу переправляет меня в мой мир..."