Аластер РЕЙНОЛЬДС
СЕРЕБРЯНЫЙ ДОЖДЬ СМЕРТИ
Перевод: Н.П. Фурзиков
Головоломные приключения ожидали орбитального археолога двадцать третьего века Верити Оже, которая раскапывает покрытый льдом Париж, вместе со всей планетой оккупированный наномашинами, двести лет назад уничтожившими все живое. Ее отправляют через квантовый гиперпереход на копию Земли, находящуюся где-то далеко в галактике внутри сохраняющей ее искусственной оболочки, с заданием вернуть важные документы, собранные ее погибшей коллегой. Оже убеждается в существовании преступного замысла фракции современных ей воинственных ультратехнократов стерилизовать эту копию от населяющих ее людей. С большим трудом Верити и ее друзьям удается сорвать планы столь масштабного геноцида, но она расстается с человеком с той Земли, который мог бы стать ее судьбой.
ОДИН
Река, вяло текущая под мостом Конкорд, была плоской и серой, как изношенный линолеум. Был октябрь, и власти проводили одно из своих периодических мероприятий по борьбе с контрабандой. Они установили временный контрольно-пропускной пункт на дальнем конце моста, ограничивая движение на всем пути к правому берегу.
— Я так и не понял толком кое-что, — сказал Кюстин. — Мы, музыканты, дополняем свой доход небольшой детективной работой на стороне, или все наоборот?
Флойд взглянул в зеркало заднего вида. — В какую сторону ты бы хотел двинуться?
— Думаю, мне бы больше понравилось, если бы у меня был такой доход, который не нуждался бы в дополнении.
— До недавнего времени у нас все было хорошо.
— До недавнего времени мы были трио. До этого — квартет. Возможно, это только мне кажется, но я начинаю улавливать тенденцию.
Флойд включил передачу "Матиса" и подал его вперед, когда очередь продвинулась дальше. — Все, что нам нужно сделать, это держаться вместе, пока она не вернется.
— Это не случится, — сказал Кюстин. — Она уехала навсегда, когда села в тот поезд. То, что ты оставляешь для нее свободное место в передней части машины, ничего не изменит.
— Это ее место.
— Она ушла, — вздохнул Кюстин. — В этом-то и проблема с распознаванием таланта: рано или поздно кто-то другой тоже признает его. — Рослый француз порылся в кармане своего пиджака. — Вот. Покажи этому милому человеку мои документы.
Флойд взял пожелтевшие документы и положил их рядом со своими на приборную панель. Когда они добрались до контрольно-пропускного пункта, охранник просмотрел документы Флойда и молча вернул их обратно. Он пролистал документы Кюстина, затем наклонился, чтобы получше разглядеть заднюю часть "Матиса".
— По делу, месье?
— Нам бы хотелось, — тихо сказал Кюстин.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Это значит, что мы искали работу, — дружелюбно сказал Флойд. — К сожалению, мы ничего не нашли.
— Какого рода работа?
— Музыка, — сказал Флойд, обводя машину жестом. — Отсюда и инструменты.
Охранник ткнул дулом своего штампованного металлического автомата в мягкий тканевый футляр контрабаса. — В это можно было бы вложить много сигарет. Подъезжайте на своем автомобиле к зоне досмотра.
Флойд снова включил передачу на старом "Матисе" и двинул его вперед, направляясь в отсек, где охранники проводили более тщательный досмотр. С одной стороны стояла полосатая деревянная будка, где охранники развлекались картами и дешевой порнографией. Низкая каменная стена возвышалась над узкой, усыпанной галькой набережной. У стены, рядом с большим столом на козлах, накрытым скатертью, стоял пустой стул.
— Говори как можно меньше, — сказал Флойд Кюстину.
Когда охранник с автоматом вернулся на свой пост, другой из зоны досмотра постучал по крыше автомобиля. — Достаньте это. Поставьте это на стол.
Флойд и Кюстин вынули футляр с тыла "Матиса". Он был скорее громоздким, чем тяжелым, и уже успел накопить достаточно потертостей и царапин, так что еще несколько не имели бы значения.
— Вы хотите, чтобы я его открыл? — спросил Кюстин.
— Конечно, — сказал второй охранник. — И уберите инструмент, пожалуйста.
Кюстин сделал, как ему было сказано, осторожно опустив контрабас. Для него как раз хватало места на столе рядом с пустым футляром. — Вот, — сказал он. — Вы можете осмотреть футляр, если считаете, что у меня хватит изобретательности спрятать в нем что-то, кроме инструмента.
— Это не тот случай, который меня беспокоит, — сказал охранник. Он подозвал одного из своих коллег, который сидел на складном стуле рядом с полосатым домиком. Мужчина отложил газету и взял набор деревянных инструментов — явно какой-то инспектор. — Я видел этих двоих раньше, — продолжил охранник. — Они снуют туда-сюда по реке, как будто это выходит из моды. Заставляет задуматься, не так ли?
Инспектор, прищурившись, посмотрел на Кюстина. — Я знаю этого человека, — сказал он. — Раньше вы были полицейским, не так ли? Потеряли какой-нибудь большой кусок сыра в Центральном офисе?
— Я чувствовал, что смена карьеры пойдет мне на пользу.
Флойд достал из кармана рубашки свежую зубочистку, сунул в рот и откусил. Острый конец вонзился ему в рот, потекла кровь.
— Довольно неприятный переход от громкой полицейской работы к этому, не так ли? — настаивал инспектор, откладывая свой набор инструментов.
— Как скажете, — ответил Кюстин.
Инспектор взял контрабас, потряс им с выражением глубокой сосредоточенности на лице, прежде чем вернуть его на стол. — Внутри ничего не гремит, — сказал он, потянувшись за своим набором инструментов. — И все же они могли приклеить что-нибудь изнутри. Нам придется разобрать его на части.
Флойд увидел, как Кюстин резко вздохнул и, защищаясь, положил руки на контрабас. — Вы не можете разобрать это на части, — недоверчиво сказал Кюстин. — Это инструмент. Он не разбирается на части.
— По моему опыту, — сказал инспектор, — в конце концов все разбирается.
— Полегче, — сказал Флойд. — Пусть это будет у них. Это всего лишь кусок дерева.
— Послушай своего друга, — посоветовал охранник. — Он рассуждает здраво, особенно для американца.
— Уберите, пожалуйста, руки с инструмента, — сказал инспектор.
Кюстин не собирался этого делать. Флойд не мог винить его, по правде говоря. Контрабас был самой дорогой вещью, принадлежавшей Флойду, включая "Матис Эмикатр". Если не считать очередного расследования, которое могло свалиться им на голову, это было, пожалуй, единственное, что стояло между ними и нищетой.
— Отпусти, — одними губами произнес Флойд. — Он того не стоит.
Инспектор и Кюстин начали бороться за инструмент. Привлеченный суматохой, охранник с автоматом, который первоначально оставил их, покинул свой пост и начал неторопливо приближаться к месту событий. Контрабас теперь был не на столе, и двое мужчин яростно дергали его взад-вперед.
Охранник снял оружие с предохранителя. Борьба усилилась, Флойд испугался, что контрабас вот-вот переломится надвое, пока мужчины боролись за него. Затем противник Кюстина одержал верх и вырвал инструмент из его рук. На мгновение инспектор замер, а затем одним плавным движением перебросил контрабас через низкую стенку по другую сторону стола для проверки. Время тянулось медленно: казалось, прошла вечность, прежде чем Флойд услышал ужасный треск, когда контрабас ударился о мощеный причал внизу. Кюстин откинулся на спинку стула рядом со смотровым столом.
Флойд выплюнул зубочистку, раздавив ее ногой, как недокуренную сигарету. Он медленно подошел к стене и заглянул вниз, чтобы осмотреть повреждения. До мощеной набережной было десять-двенадцать метров. Шея контрабаса была сломана надвое, тело разлетелось на мириады зазубренных осколков, расходящихся в разные стороны от места удара.
Шарканье ног в ботинках привлекло внимание Флойда справа от него. Второй охранник направлялся к причалу, спускаясь по каменной лестнице, выступающей из стены. Услышав стон слева от себя, Флойд оглянулся и увидел Кюстина, выглядывающего из-за парапета. Его глаза были широко раскрыты и белы, как яйца, зрачки сузились до маленьких точек. В конце концов его стоны оформились в связные звуки.
— Нет. Нет. Нет.
— Дело сделано, — сказал Флойд. — И чем скорее мы выберемся отсюда, тем лучше для нас будет.
— Ты разрушил историю! — крикнул Кюстин инспектору. — Это был контрабас Судье! Джанго Рейнхардт прикоснулся к этому дереву!
Флойд зажал рот своего друга ладонью. — Он просто немного эмоционален, — объяснил он. — Вам придется извинить его. В последнее время он находился под большим давлением из-за некоторых личных трудностей. Он безоговорочно извиняется за то, как он себя вел. Не так ли, Андре?
Кюстин ничего не сказал. Он просто дрожал, все еще зацикленный на обломках контрабаса. Он хотел повернуть время вспять, — подумал Флойд. — Он хотел сделать несчастными последние несколько минут своей жизни и позволить им снова прокручиваться вперед. На этот раз он будет любезен, вежливо ответит на вопросы охранников, и, возможно, ущерб, который они неизбежно нанесли контрабасу, не перерастет в непоправимое.
— Скажи это, — прошептал Флойд.
— Я приношу извинения, — сказал Кюстин.
— Безоговорочно.
— Я приношу свои искренние извинения.
Инспектор критически оглядел его, затем пожал плечами. — Что сделано, то сделано. В будущем ты мог бы взять листок из книги своего друга.
— Я сделаю это, — оцепенело произнес Кюстин.
Внизу охранник пинком выбросил остатки контрабаса в реку. Обломки дерева вскоре затерялись среди сочащихся обломков, облеплявших берега.
Телефон Флойда звонил, когда он вошел в свой офис на третьем этаже старого здания на улице дю Драгон. Он положил почту, которую только что достал из ящика, и снял трубку с рычага.
— Расследования Флойда, — сказал он, повышая голос, чтобы перекричать грохот поезда, и вынимая зубочистку изо рта. — Как можно...
— Месье Флойд? Где вы были? — Голос — он звучал так, словно принадлежал пожилому мужчине, — был скорее любопытным, чем жалобным. — Я звонил весь день и уже собирался сдаться.
— Мне жаль, — сказал Флойд. — Я был на следственной работе.
— Вы могли бы подумать о том, чтобы нанять секретаршу, — сказал мужчина. — Или, в противном случае, автоответчик. Я так понимаю, они очень популярны у ортодоксальных евреев.
— Секретарши?
— Автоответчики. Они используют магнитные ленты. Только на прошлой неделе я видел модель, выставленную на продажу на улице Розье.
— В каком увлекательном научном мире мы живем. — Флойд выдвинул свой стул и опустился в него. — Могу я спросить...
— Мне жаль. Мне следовало бы представиться. Меня зовут Бланшар. Я звоню из тринадцатого округа. Возможно, у меня есть для вас дело.
— Продолжайте, — сказал Флойд, наполовину уверенный, что ему, должно быть, снится сон. После всего, что произошло в последнее время — уход Греты, отсутствие работы, инцидент на контрольно-пропускном пункте — расследование было единственной вещью, на которую он не смел надеяться.
— Должен предупредить вас, что это серьезное дело. Я не верю, что это будет быстрое или простое расследование.
— Это... не такая уж большая проблема. — Флойд налил бренди в ожидавшую его рюмку. — О каком деле мы говорим, месье? — Мысленно он перебрал все возможные варианты. Измена супругов всегда была прибыльным видом деятельности. Иногда за ними приходилось следить неделями подряд. То же самое касалось пропавших кошек.
— Это убийство, — сказал Бланшар.
Флойд позволил себе глоток бренди с горьковато-сладким привкусом. Он почувствовал, что его настроение упало так же быстро, как и поднялось. — Нам очень жаль, но мы не можем взяться за дело об убийстве.
— Не можете?
— Убийства — это работа для парней в касках. Парней с Набережной. Они не разрешают мне прикасаться к такого рода работе.
— Ах, но в этом-то как раз и дело. Полиция не считает инцидент убийством, или "убойным делом", как вы это называете.
— Они говорят, что это могло быть самоубийство или несчастный случай, но в любом случае их это не интересует. Вы знаете, как это бывает в наши дни — они гораздо больше заинтересованы в проведении собственных расследований.
— Думаю, я понимаю, к чему вы клоните. — Старая привычка уже заставляла его делать заметки: Бланшар, 13-й округ, предположительное убийство. Возможно, это ничего не значит, но если разговор прервется, он сделает все возможное, чтобы снова связаться с звонившим. Он нацарапал дату рядом со своей заметкой и понял, что прошло шесть недель с тех пор, как он в последний раз делал запись в блокноте. — Предположим, полиция ошибается, что заставляет вас думать, будто это не было самоубийством или несчастным случаем?
— Потому что я знал молодую леди, которая была замешана в этом деле.
— И вы не думаете, что она была из тех, кто мог покончить с собой?
— Этого я не могу сказать. Все, что я знаю, это то, что она не любила высоту — она сама мне об этом сказала, — и все же она упала с балкона пятого этажа.
Флойд закрыл глаза, поморщившись. Он подумал о разбитом контрабасе, расколовшемся на булыжниках. Он ненавидел неудачников. Он ненавидел саму мысль о падших, склонных к самоубийству или к чему-то еще. Он отхлебнул бренди, желая, чтобы напиток прогнал этот образ из его сознания.
— Где сейчас тело? — спросил он.
— Мертва и похоронена — кремирована, как это случилось, — согласно ее желанию. Она умерла три недели назад, двадцатого сентября. Насколько я понимаю, было проведено вскрытие, но ничего подозрительного обнаружено не было.
— Ну, тогда. — Мысленно Флойд уже готовился вычеркнуть свои записи, убежденный, что это дело не было начато. — Может быть, она ходила во сне. Или, может быть, она была чем-то расстроена. Или, может быть, перила на балконе были расшатаны. Полиция разговаривала с домовладельцем?
— Они это сделали. Так получилось, что я был ее домовладельцем. Уверяю вас, перила были совершенно надежны.
— Ничего страшного, — сказал для себя Флойд. Возможно, стоило бы потратить день или два на расследование, но все, что они в конечном итоге сделали бы, — это пришли бы к тому же выводу, что и полиция. Это было лучше, чем вообще никакого дела, но это не решило бы более серьезных финансовых проблем Флойда.
Он отложил авторучку и вместо нее взял канцелярский нож. Он вскрыл первый из нескольких конвертов, которые достал из своего ящика, и высыпал счета от своего домовладельца.
— Месье Флойд, вы все еще здесь?
— Просто задумался, — сказал Флойд. — Мне кажется, что было бы трудно как-то исключить несчастный случай. А без доказательств нечестной игры я мало что могу добавить к официальному вердикту.
— Доказательства нечестной игры, месье Флойд, — это именно то, что у меня есть. Конечно, лишенные воображения идиоты на Набережной не хотели этого знать. Я ожидал от вас гораздо большего.
Флойд скомкал требование об арендной плате и бросил его в корзину для бумаг. — Вы можете рассказать мне об этих доказательствах?
— Да, но лично. Я бы попросил вас посетить мою квартиру. Сегодня вечером. Позволяет ли это ваше расписание?
